Как так вышло, что США проиграли одну из самых продолжительных войн в своей истории? Каким образом Афганистан одержал победу? Почему единственная сверхдержава, которая сражалась свыше 18 лет, задействовала воинский состав около 100 000 человек, пожертвовала жизнями 2300 солдат, потратила свыше триллиона долларов на военные операции и рекордные 100 млрд долларов «на развитие нации», финансировала и тренировала армию численностью 350 тысяч афганских союзников, но всё равно не смогла урезонить одну из самых бедных стран мира? В Афганистане сложилась настолько неблагоприятная обстановка, что в 2016 году администрации Обамы пришлось отменить запланированный вывод войск и приказать свыше 8 000 солдатам остаться в стране на неопределённый срок.

За американским поражением кроется парадокс: огромный военный молот Вашингтона треснул об крохотный розовый цветок — опийный мак. На протяжении трёх десятилетий военные операции в Афганистане заканчивались успешно, если не мешали незаконному обороту опиума в Азии.

Именно во времена Холодной войны США впервые вмешались в политику Афганистана и поддерживали мусульманских боевиков, которые сражались против Советской Красной армии. В декабре 1979 года Советы оккупировали Кабул для удержания влияния в регионе; Вашингтон, всё еще не оправившейся от поражения в Сайгоне четырёхлетней давности, решил устроить Москве «собственный Вьетнам», всячески помогая исламскому сопротивлению. На протяжении следующих 19 лет ЦРУ предоставило афганским боевикам около 3 млрд долларов только на вооружение. Эти финансовые вложения вместе с растущим урожаем опиума поддерживали афганское сопротивление около 10 лет, которые потребовались для того, чтобы выгнать советские войска из страны. Одна из причин, почему американская стратегия оказалась успешной, потому что суррогатная война, запущенная ЦРУ не мешала афганским союзникам участвовать в наркотрафике.

Несмотря на продолжающиеся бои с момента вторжения в октябре 2001 года, талибов невозможно было остановить. Главным образом потому что США не могли контролировать средства, поступающие от торговли героином. Производство опиума выросло от 180 тонн в 2001 году до свыше 3000 тонн после вторжения и составило 8000 тонн в 2007 году. Каждую весну опиумный урожай наполняет карманы Талибана, обеспечивая деятельность боевиков.

На протяжении трагической и бурной сорокалетней истории Афганистана — война 80-х, гражданская война 90-х и оккупация в 2000-х — опиум всегда играл важную роль в судьбе страны. Грустная ирония заключается в том, что уникальная экология Афганистана в тандеме с американскими военными технологиями превратили эту отдалённую и не имеющую выходов к моря, нацию в первое наркогосударство в мире. Оборот незаконных наркотиков влияет на экономику, политические решения и предопределяет судьбу будущих интервенций. 

 

На протяжении 80-х негласная война ЦРУ против советского вторжения трансформировала афгано-пакистанские границы в стартовую площадку для мировой торговли героином. В отчёте государственного департамента США за 1986 год указано следующее: «В племенной зоне нет полиции. Нет судов. Нет налогообложения. Разрешено любое оружие… Наблюдается гашиш и опиум». На тот момент партизанская мобилизация против советской оккупации была в самом разгаре. Вместо того, чтобы создать собственную коалицию из лидеров сопротивления, ЦРУ полностью полагалось на Пакистанскую межведомственною разведку и афганских подручных, которые вскоре заняли ключевую роль в растущем международном обороте опия.

ЦРУ закрыло глаза на то, что производство опиума в Афганистане выросло за 20 лет от 100 тонн до 2 000 тонн (в период 1978-1991 гг.). Пока Управление наращивало своё влияние в 1979 году, целая сеть афганских лабораторий открылась вдоль афгано-пакистанской границы. Вскоре этот регион стал крупнейшим в мире производителем героина. В 1984 году он поставлял около 60 % героина в США и около 80 % в Европу. В 1979 году количество героиновых наркоманов в Пакистане составляло около нуля (да-да), а уже в 1980 году их насчитывалось около 5000 человек, а в 1985 году цифра составила 1,3 миллиона. Уровень наркомании был настолько высоким, что ОНН назвали его «шокирующим».

По оценкам госдепартамента 1986 года, опиум «идеальный источник прибыли для страны, которую терзает война, не требует огромных капиталовложений, быстро прорастает, легко транспортируется и продаётся также просто». Более того, афганский климат идеально подходит для выращивания маков. И как только безжалостная война ЦРУ и советских суррагатов сошла на нет, афганские фермеры начали «от отчаяния» выращивать опиум, так как он приносил «высокую прибыль», которая могла покрыть рост цен на продовольствие. В это же время государственный департамент докладывает, что сопротивление занялось производством и оборотом опия, «чтобы обеспечить и взять под контроль местное население, а также финансировать покупку оружия».

По мере того, как моджахеды отвоевывали у Советов земли и создавали освобождённые зоны в Афганистане в начале 80-х, боевики финансировали собственные операции, собирая налоги с крестьян, которые выращивали прибыльные опиумные маки, в частности в плодородной долине Гильменд. Караваны, привозящие оружие ЦРУ для повстанцев, на обратном пути загружались опиумом. Иногда, как сообщает The New York Times, «с дозволения пакистанских и американских спецслужб, которые поддерживали сопротивление».

Бывший руководитель афганской операции ЦРУ Чарльз Коган позже признался, чем руководствовались службы. «Наша главная задача заключалась в том, чтобы нанести Советам максимальный ущерб. Нам действительно не хватало ресурсов и времени на расследование наркоторговли в этом регионе. Не думаю, что мы должны извиняться за это… Существовали негативные последствия от наркотиков, это так. Но мы выполнили нашу главную задачу. Советы покинули Афганистан», — рассказал он в интервью 1995 года.

Но в долгосрочной перспективе американское участие привело к геополитической нестабильности, которую едва ли можно было исправить. Спустя годы Афганистан так и не смог оправиться от беспрецедентных разрушений от американского вторжения. После того, как Советско-афганская война закончилась, альянс, возглавляемый Вашингтоном, по сути отказался от страны, не предоставив мирное урегулирование или финансовую помощь.

И пока Вашингтон занимался другими горячими точками во внешней политике (Африка и Персидский залив), в это время в Афганистане, которому десятилетняя война обошлась в полтора миллиона человеческих жизней (10 % населения), разразилась гражданская война. Между отлично вооруженными полевыми командирами начались кровопролитная борьба, афганские фермеры продолжали выращивать мак, а ЦРУ просто покинуло страну. В 90-х годах производство опиума возросло вдвое.

Во времена политического кризиса рост опиума можно объяснить ответом на серьёзный ущерб, которые принесли двадцать лет войны. Когда три миллиона беженцев вернулись на опустошенную войной родину, работа на опиумных полях стала основным видом заработка. Требовалось в девять раз больше рабочих, чем для выращивания пшеницы, которая до этого была традиционной сельскохозяйственной культурой страны. Помимо этого, опиумные торговцы быстро накапливали капитал, который позволял оплачивать труд бедных маковых фермеров, да так, что обеспечивал половину их годового дохода, а иногда и больше. Опиум играл главенствующую роль в выживании обедневших деревенских жителей.

В первую фазу гражданской войны, в период между 1992 и 1994 годами, местные беспощадные военачальники прибегли к оружию и опиуму в рамках общенациональной борьбы за власть. Позже, правительство Пакистана воспользовалось зародившимся тогда пуштуновским движением — Талибаном. Захватив Кабул в 1996 году и получив практически полный контроль над страной, режим Талибана поощрял разведение опиума, предлагая государственную защиту экспортной торговли и взимая столь необходимые налоги с выращивания мака и производства героина. Исследования ООН показали, что на протяжении первых трёх лет властвования Талибана, опиумный урожай в Афганистане составлял 75 % от мирового производства.

Однако в июле 2000 года голод и разрушительная засуха, длившаяся уже второй год, сподвигнули правительство Талибана внезапно запретить разведение, явно пытаясь изменить международное отношение к стране. Последующее исследование ООН, проведённое в 10 030 деревнях, обнаружило, что после этого запрета урожай сократился на 94 %.

Спустя три месяца Талибан отправил делегацию в штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке, чтобы получить дипломатическое признание, демонстрируя действующий запрет на наркотики в стране. Вместо этого ООН ввела новые санкции в отношении режима, который защищал Усама бен Ладена. Несмотря на это, США всё равно предоставили Талибану гуманитарную помощь в размере 43 миллионов долларов. В мае 2001 года госсекретарь Колин Пауэлл высоко оценил «запрет по выращиванию мака», но настоял на том, что режим должен прекратить «поддерживать террористов; нарушать международные стандарты в области прав человека; особенно по отношению к женщинам и девочкам». 

 

Около десяти лет Вашингтон не обращал внимание на Афганистан, пока не случилось 11 сентября. В октябре 2001 года Америка начала бомбить страну, а затем при поддержке британских войск, развернуло полноценное вторжение, возглавляемое местными полевыми командирами. Режим Талибана стремительно рухнул, чем удивил многих правительственных чиновников. Возможно, что решающим фактором здесь стал запрет на опиум.

У Афганистана было двадцать лет, чтобы нарастить другие ресурсы — капитал, земли, вода и труд — помимо опиума и героина. Талибан наложил запрет на выращивание опиума, когда его практически можно было назвать единственной агрокультурой в стране. На долю торговли наркотиками приходилась большая часть налоговых поступлений, большая часть экспортных доходов и значительная доля занятости населения.

Неожиданное желание Талибана избавиться от опиума оказалось экономическим самоубийством, которое ослабило общество и так существовавшее на грани краха. Исследование ООН 2001-го года установило, что из-за запрета «потеряли доход около 3,3 миллиона человек», а это около 15 % населения. В ООН решили, что при таком раскладе «западным вооружениям будет легче убедить сельские элиты и население восстать против режима».

Менее чем через месяц смертоносная американская бомбардировочная компания в сочетании с наземными атаками союзников разгромили ослабевшую оборону Талибана. Но долгосрочная перспектива США лишь в буквальном смысле посеяла зёрна для возрождения Талибана через четыре года.

В октябре 2001-го года, когда американские бомбардировки были в самом разгаре, ЦРУ выделило 70 миллионов долларов в Афганистан для мобилизации племенных военачальников, которые работали в коалиции с США во времена Холодной войны для борьбы с талибами. Джордж Буш назвал тогда эти расходы одной из самых «удачных сделок» в истории. Для захвата Кабула и ключевых городов Афганистана Управление предоставило деньги лидерам Северного Альянса, в который входили этнические таджикские армии, сражавшееся против Советов в 80-х и неподдерживающие правительство Талибана в 90-х. В свою очередь, союзники контролировали большую часть наркотраффика на северо-востоке Афганистана ещё со времён правительства Талибана. ЦРУ также обратилось к группе влиятельных пуштунских полевых командиров вдоль границы с Пакистаном, которые активно работали в качестве контрабандистов наркотиков в юго-восточной части страны. В результате, когда Талибан рухнул, уже были заложены основы для возобновления выращивания опия и торговли наркотиками в крупном масштабе.

После того, как Кабул и другие важные города были захвачены, Управление быстро уступило контроль союзническим войскам и гражданским чиновникам. В последующие годы их малоэффективные программы по борьбе с наркотиками будут значительно уступать растущим прибылям от наркотрафика у военачальников, а затем и у боевиков Талиба. Это один из первых исторических прецедентов, когда запрещённые наркотики составляли 62 % от ВВП страны.

Согласно отчёту The New York Times, министр обороны Дональд Рамсфелд отрицал «растущие доказательства, что деньги от продажи наркотиков получает Талибан», в то время как ЦРУ и армия «закрывали глаза на аналогичную деятельность у видных военачальников».

В конце 2004 года Белый дом неожиданно получил тревожную информацию от ЦРУ: расширяющаяся наркоторговля начинает подпитывать силы Талибана. Заручившись поддержкой Джорджа Буша, госсекретать Колин Пауэлл призвал к осуществлению решительной стратегии по борьбе с наркотиками в сельской местности Афганистана, включая применения дефолиантов, которые ранее использовали в борьбе с кокаиновыми плантациями в Колумбии. Но посол США в Афганистане Залмай Халилзад при поддержке Ашрафа Гани (министра финансов, а затем президента Афганистана в 2014 году) раскритиковал такой подход и предупредил, что программа приведёт к «всеобщему обнищанию» в стране и потребуется поддержка в размере 20 миллиардов долларов, чтобы создать «полноценные альтернативные условия для жизни». В качестве компромисса Вашингтон решил полагаться на частные фирмы, такие как DynCorp, которые будут тренировать афганские команды для уничтожения наркотиков. Однако в 2005 году такие попытки, по словам корреспондента The New York Times Карлотты Галл, больше смахивали «на цирк».

В 2007 году «Обзор по опию в Афганистане» от ООН показал, что тогдашний рекордный урожай опиума составил приблизительно 8200 тонн и тем самым обеспечил 93 % от объема незаконных поставок героина в мире. Примечательно, мировая организация заявила, что боевики Талибана начали «за счёт торговли наркотики получать оружие, материально-техническое обеспечение и деньги на оплату армии». В 2008 году повстанцы собрали 425 миллионов долларов в качестве «налогов» на опиумный трафик. С каждым новым урожаем они получали достаточно средств для найма новых бойцов из местных деревень. Каждый из этих предполагаемых боевиков мог рассчитывать на месячную ставку в 300 долларов, что намного выше того, что они заработали бы работая в сельском хозяйстве.

Для того, чтобы сдержать надвигающиеся волнения, в середине 2008 года Вашингтон решил отправить свыше 40 000 американских солдат и укрепить союзные войска до 70 000 человек. Осознав ключевую роль доходов от опиума для Талибана, союзное командование также направило команды, которые предоставляли помощь в уничтожении наркотиков в богатых маком провинциях. Произошло нечто неожиданное. Тот самый рекордный урожай 2007 года привёл к избытку опиума, что отразилось на его цене, а одновременная нехватка продовольствия сделала пшеницу конкурентоспособной. Спустя два года в ключевых районах провинцией Гильменд и Нангархар, благодаря гуманитарной помощи по выращиванию продовольственных культур, культивирование мака упало с рекордных 200 000 гектаров до 123 000, однако и этих денег всё равно хватило на поддержку Талибана. Между тем, неумелые и тяжкие попытки подавить наркоторговлю лишь усилили противостояние США и их союзников. 

 

В 2009 году число боевиков настолько сильно увеличилось, что новоявленной администрации Обамы пришлось «вбросить» 102 000 американских солдат для борьбы с Талибаном. После нескольких месяцев развёртывания войск, главная революционная стратегия президента Обамы была официально реализована на рассвете 13 февраля 2010-го года в Мардже, отдаленном городке провинции Гильменд. По мере того, как вертолеты приземлялись на её окраинах, поднимая облака пыли, сотни морских пехотинцев проносились через поля опийного мака в глиняные поселения. Хотя их целью были местные боевики, морские пехотинцы фактически заняли одну из столиц мировой торговли героином.

Неделю спустя генерал Стэнли МакКристал встретился с вице-президентом Афганистана Каримом Халили. Они обсудили развертывание новой информационной компании для борьбы с боевиками, чтобы успокоить такие деревни, как Марджа. Однако у местных наркоторговцев были другие идеи на этот счёт. «Если они придут сюда с тракторами, то им сперва придётся переехать меня», — заявила афганская вдова под крики поддержки её односельчан. Говоря по спутниковому телефону из опийных полей, один представитель посольства США сказал мне: «Вы не можете выиграть эту войну, не захватив производство наркотиков в провинции Гильменд».

Не сумев искоренить урожай мака, который финансировал новых боевиков каждую весну, операция Обамы также оказалось неудачной. На фоне стремительного вывода союзных войск с целью успеть к установленному Обамой крайнему сроку завершения всех боевых действий (каковым является декабрь 2014-го) , значительное сокращение воздушных операций позволило талибам начать массовые наступательные действия, в результате которых погибло рекордное количество афганских военнослужащих и полиции.

В это же время специальный генеральный инспектор США по восстановлению Афганистана Джон Сопко предложил свою версию живучести Талибана. Несмотря на то, что в течение предыдущего десятилетия в рамках программ «искоренения наркотиков» было потрачено порядка 7,6 млрд. долларов, он пришел к выводу, что «по любой мыслимой метрике мы потерпели неудачу. Производство и культивация продолжаются, запрет и искоренение потерпели фиаско, финансовая поддержка повстанцев возрастает, а наркомания и зависимость находятся на беспрецедентных уровнях в Афганистане».

Свежие данные от ООН по урожаю опиума в 2014 году предполагали, что уровень производства был близок к показателям 2007-го года. Сопко, наблюдая за тем, как наркотики полезли на мировой рынок, а расходы по борьбе США выросли до 8 миллиардов долларов, попытался объяснить эти события на понятном для американцев языке. « Для выращивания опийного мака в Афганистане используется примерно 500 000 акров или около 780 квадратных миль. Это около 400 000 футбольных полей США, включая зоны защиты».

В 2015 году Талибан решительно перехватил боевую инициативу, и опиум начал ещё сильнее влиять на их операции. В октябре 2015 года ООН показали карту, на которой видно, что Талибан контролирует свыше половины сельских районов страны. На протяжении месяца боевики развязывали наступательные действия по всей стране, которые были направлены на захват и удержание территорий. Неудивительно, что самые яростные бои проходили в маковом сердце Гильмендской провинции, где выращивалась половина урожая опиума в стране.

В 2016 году, пятнадцать лет спустя после «освобождения» Афганистана, и в результате значительного разворота политики сокращения администрации Обамы, Вашингтон провёл ещё один ввод американских войск в провинцию Гильменд, чтобы лишить повстанцев «экономической премии». Несмотря на поддержку военно-воздушных сил США и 700 военнослужащих специального назначения, в феврале и марте 2016 года боевики из Афганистана отступили от двух районов, в результате чего талибы в значительной степени контролировали 10 из 14 районов провинции.

Американские авиаудары стали последним и слабым оплотом обороны афганского правительства. Молча признав неудачу, администрация Обамы завершила запланированный вывод в июне 2016 года, что позволило американским войскам вернуться к фактическому бою и через месяц объявить, что в обозримом будущем на территории Афганистана останется 8 400 военнослужащих.

В Гильменде и в других стратегических провинциях афганская армия, по-видимому, проигрывает борьбу, которая в настоящее время ведётся за контроль над доходами от опия в стране. «Афганские правительственные чиновники стали непосредственно участвовать в торговле опиумом», — сообщает The New York Times в феврале 2016 года. В процессе, где задействовано практически всё правительство, провинциальные должностные лица передали часть своей незаконной прибыли «вверх по цепи, вплоть до должностных лиц в Кабуле ... тем самым гарантируя, что местные власти будут поддерживать выращивание опиума».

Одновременно в ходе расследования, проведенного Советом Безопасности ООН, было установлено, что Талибан систематически участвует в «цепочке поставок на каждом этапе торговли наркотиками» — собирает 10% налога на культивирование опиума в Гильменде, борится за контроль над лабораториями героина и действует в качестве «главного гаранта по торговле сырьем опия и героина из Афганистана». Талибан настолько глубоко и крепко связан с этим, что, согласно The New York Times, «трудно отличить группу от специализированного наркокартеля».

Такие мрачные тенденции сохранялись на протяжении 2017 года, поскольку урожай опия в Афганистане почти удвоился до 9 000 тонн, что значительно выше предыдущего пика в 8 200 тонн в 2007 году. В провинции Гильменд площади полей маков увеличились на 79% до 144 000 гектаров, что составляет 44 % от общего урожая страны. В ноябре командование США, убеждённое в том, что опиум предоставляет 60% средств талибов на оплату боевикам и покупку оружия — ободряло и подталкивало решение Дональда Трампа «выиграть» афганскую войну — впервые отправило F-22 и бомбардировщики B-52 для уничтожения 10 лабораторий героина Талибана в Гильменде.

В обозримом будущем опиум, вероятно, по-прежнему будет играть важную роль в сельской экономике, деятельности талибов и коррупции правительства, что всё вместе составляет афганскую головоломку.

Американские неудачи в Афганистане дают более полное представление о границах её международной власти. Выращивание опийного мака и деятельность талибов свидетельствует о том, в какой степени политика, которую Вашингтон использовал по отношению к Афганистану с 2001 года, зашла в тупик. Для большинства людей во всём мире экономическая деятельность, производство и обмен товаров — главный контакт с их правительством. Однако, когда самый главный товар страны незаконен, тогда политическая лояльность, естественно, переходит к экономическим сетям, которые безопасно и тайно перемещают этот продукт с полей на внешние рынки, обеспечивая защиту, финансы и занятость на всех этапах. «Торговля наркотиками отравляет афганский финансовый сектор и подпитывает растущую теневую экономику», — объяснил Джон Сопко в 2014 году. «Что, в свою очередь, подрывает легитимность афганского государства, развивая коррупцию, питая преступные сети и предоставляя значительную финансовую поддержку Талибану и другим повстанческим группам».

После 16 лет непрерывной войны Вашингтон столкнулся с тем же выбором, что и в 2010 году, когда генералы Обамы перебросили морских пехотинцев в Маржу. Как и в последние полтора десятилетия, США не сдвинулись с места. Пока тает снег с горных склонов, а мак проростает сквозь почву каждую весну, всегда будет новая партия новобранцев-подростков из обедневших деревень, готовых сражаться за повстанческое дело.

Однако для этой проблемной земли и её сложной политической ситуации существуют альтернативы. Инвестирование даже небольшой части всего потраченного грантового военного финансирования в сельское хозяйство страны могло привести к большим экономическим возможностям для миллионов фермеров, которые зависят от опийного урожая. Разрушенные сады можно было перестроить, уничтоженные отары восстановить, как и потерянные запасы семян и разрушенные системы орошения, которые когда-то поддерживали разнообразное сельское хозяйство до этих десятилетий войны. Если международное сообщество смогло бы понизить зависимость страны от незаконного опия, усилив устойчивое развитие сельских районов, то, возможно, Афганистан перестал бы быть главным наркокурьером планеты — и, возможно, годовой цикл насилия прервался бы навсегда.

The Guardian