В западных СМИ опубликована серия статей, посвященных двадцатилетию нахождения Путина у власти. В материале «Уолл стрит джорнэл» утверждается, что российский президент якобы свернул демократические реформы в стране и выбрал авторитарный путь развития. Тем не менее, Россия сумела вернуть себе статус глобального игрока. Автор размышляет о том, как Путину это удалось сделать.

Россия слаба, но ее лидеру удается извлекать максимальную выгоду из смятения и нерешительности Запада

Прошло 20 лет с тех пор, как Владимир Путин пришел к власти. 9 августа 1999 года болеющий президент России Борис Ельцин выбрал своего преемника, назначив никому не известного бывшего агента КГБ четвертым премьер-министром России за 17 месяцев. Ельцин заявил, что Путин гарантирует проведение реформ в России в том случае, если он победит на президентских выборах 2000 года.

За те два десятилетия, в течение которых Путин руководил страной — в качестве президента и премьер-министра — он увидел, как сменились четыре президента США и множество лидеров других стран. Спустя год после прихода к власти Путин свернул проведение реформы и выбрал авторитарный курс. Однако ему также удалось восстановить авторитет России на мировой арене, несмотря на слабеющую российскую экономику: ВВП России меньше ВВП Италии, численность ее населения уменьшается, инфраструктура стареет, российский бюджет в значительной мере зависит от экспорта нефти и газа, а коррупция распространена повсеместно. Несмотря на все эти ограничивающие факторы, Россия сумела вернуть себе место за столом «глобального совета директоров» и превратиться в игрока, подрывающего внешнеполитические и внутриполитические интересы западных стран. Как Путину это удалось?

Американцы зачастую видят в русских умелых шахматистов. Однако спорт Путина — это не шахматы, а дзюдо. Российский президент однажды признался, что в детстве он был «хулиганом» и что единоборства помогли ему выбраться с улицы. Он утверждает, что дзюдо научило его дисциплине и привило специфический взгляд на жизнь. В 1976 году в одной ленинградской газете появилась хвалебная статья, посвященная «дзюдоисту Владимиру Путину», который выиграл в престижном соревновании и стал чемпионом. Хотя тогда мало кто о нем знал, в той статье говорилось, что все скоро изменится. 

В дзюдо более слабый на первый взгляд боец может использовать свою внутреннюю силу и волю, чтобы одержать победу над более сильным противником. Для этого необходимо вывести противника из равновесия и, воспользовавшись его временной дезориентаций, одержать победу. Путин продемонстрировал, что он мастерски умеет использовать те возможности, которые предоставляют ему смятение Запада и дезориентация западных лидеров. Когда Путин пришел к власти после Ельцина, у него уже был план возвращения России статуса великой державы. В эпоху после окончания холодной войны у Запада не было сходной стратегии, и Россия воспользовалась этим своим преимуществом перед более сильным противником.

Путин демонстрирует свои навыки на Ближнем Востоке, куда Россия вернулась в качестве сильного игрока впервые за три десятилетия, начав взаимодействовать со всеми конфликтующими в регионе сторонами. Переломный момент произошел в 2013 году. Президент Обама предупредил Башара Асада о недопустимости пересечения «красной линии» в вопросе применения химического оружия, однако правительственные войска все же применили зарин против повстанцев. Россия возложила ответственность за ту атаку на повстанцев, и в течение следующих нескольких недель Путин сумел посеять достаточно сомнений касательно того, что именно произошло, чтобы Обама, который в тот момент столкнулся с серьезным сопротивлением внутри США, отказался от идеи нанесения авиаударов против режима Асада. «Красную линию» попросту стерли. После этого Путин вмешался в ситуацию в качестве миротворца и предложил, чтобы США и Россия вместе проконтролировали процесс ликвидации сирийских запасов химического оружия. 

Путин сумел усилить напряженность внутри Организации Североатлантического договора, сблизившись с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, который злится на США из-за отказа американцев экстрадировать Фетхуллаха Гюлена (Fethullah Gulen) и из-за их критики в связи с подавлением протестов внутри Турции. В июле Путин одержал важную победу, когда вопреки запретам НАТО Турция получила первый зенитный ракетный комплекс С-400 российского производства, что заставило США отменить поставку самолетов Ф-35. К большой радости Путина, этот эпизод поставил ребром другой важный вопрос: может ли стратегически расположенная Турция остаться в составе альянса НАТО?

Кроме того, Россия воспользовалась охлаждением в отношениях между администрацией Обамы и Саудовской Аравией, чтобы впервые выстроить с саудовцами крепкие отношения. Их сотрудничество уже вышло за рамки нефтяной сферы и теперь охватывает сферу инвестиций и дипломатии, и визит короля Салмана в Москву в 2017 году закрепил это сотрудничество.

Кроме того, Путин ухватился за возможность, которую ему предоставила набирающая обороты торговая война администрации Трампа с Китаем, чтобы расширить укрепляющееся российско-китайское партнерство и сделать Москву незаменимой в глазах Пекина в сфере военно-технического сотрудничества. В сентябре прошлого года китайские военнослужащие впервые приняли участие в совместных военных учениях на российском Дальнем Востоке. В июле этого года российские и китайские бомбардировщики провели первое совместное патрулирование воздушного пространства в небе над Японским морем, чем вызвали бурную реакцию южнокорейцев. Нет никаких сомнений в том, что в этих отношениях Россия является младшим партнером, учитывая несоизмеримость их экономик. Однако Путин все же сумел выстроить партнерские отношения с Си Цзиньпином, авторитарным лидером, разделяющим взгляды Путина, который никогда не критикует его и не оспаривает его внутреннюю политику. 

Наконец, Путину удалось надавить на болевые точки Евросоюза. Чем больше Брюссель критикует Венгрию за ее уход от либеральных ценностей, тем больше премьер-министр Венгрии Виктор Орбан сближается с Москвой, которая его хвалит и предлагает ему экономические и политические преференции. Популистское итальянское правительство тоже превращается в открытого сторонника Путина и критика антироссийских санкций. Путин знает, как вести борьбу за власть — он заставляет ждать даже самого папу римского, как это случилось в июле в Ватикане.

Теперь, когда Владимир Путин отмечает 20-летнюю годовщину прихода в Кремль, он уже доказал, что он настоящий чемпион дзюдо, способный извлекать выгоду из разногласий на Западе, ожидающий следующей удобной возможности для укрепления влияния России на международной арене и умеющий быстро реагировать. Он знает, как нужно действовать.

La Dépeche (Франция): Путин — царь на глиняных ногах после 20 лет у власти?

Президент России находится у власти уже 20 лет. Эксперт по России Элен Блан считает, что Владимир Путин не только не устал, но хочет сделать все, чтобы удержаться у власти. Сегодня нет никакой силы, которая могла бы принять эстафету. Не исключено, что он может найти новый способ обхода законодательства и выиграть время, чтобы обозначить своего преемника.

Путин, неприметный человек, о котором никто не слышал до его назначения, сейчас празднует 20 лет правления. Все началось 9 августа 1999 года при президенте Борисе Ельцине. Глава спецслужб Владимир Владимирович Путин сменил Сергея Степашина в кресле председателя российского правительства. Перед 46-летним руководителем, который пришел в политику в мэрии Санкт-Петербурга, встало множество вызовов. Сегодня этот период остался в далеком прошлом, а Путин стал одним из самых влиятельных мировых лидеров, которого регулярно обвиняют в авторитаризме.

По приходу к власти задачей Владимира Путина было принести стабильность и навести порядок в стране. Кроме того, ему нужно было обеспечить ее устойчивый переход на рыночную экономику. Его карьеру ждал головокружительный взлет. После его появление в Кремле неожиданная отставка Бориса Ельцина по состоянию здоровья 31 декабря 1999 года протолкнула его на вершину власти. И с тех пор он не уходил оттуда. И даже подмял ее под себя. Единственным виражом на его пути стал обмен должностями с его протеже Дмитрием Медведевым с 2008 по 2012 год из-за ограничения на два президентских поста подряд.

Контроль жизни в стране

Его региональная и международная политика на президентском посту вызывала критику, главным образом в западном мире. Будь то война в Чечне, сирийский конфликт или аннексия Крыма, геостратегические задачи играли главную роль в представлении «царя».

Президент России демонстрировал эту силу на экранах, представая верхом на лошади, в хоккейном матче или в поединке в дзюдо. Это стало настоящей информационной стратегией.

Во внутреннем плане жесткость и политические ограничения сопровождали все более активную защиту консервативных ценностей. Политические свободы тоже сдали позиции. Рейтинги Владимира Путина достигли пика после аннексии Крыма, но теперь стабильно идут вниз. Это происходит на фоне демонстраций в крупных городах страны, которые влекут за собой множество арестов. Главный оппозиционер Алексей Навальный был отправлен в камеру на 30 суток, а вчера счета его организации и сотрудников были заморожены. Тысячи активистов требуют свободных муниципальных выборов. Как бы то ни было, Владимир Путин непреклонен и не собирается выпускать из рук власть. 

Путин в Брегансоне

Президент Франции решил принять своего российского коллегу в Брегансоне 19 августа, незадолго до намеченного на конец месяца саммита «большой семерки» (Россия не входит в организацию) в Биаррице. «Форт Брегансон позволяет отгородиться для работы. Там есть все необходимое оборудование для приема международных звонков и приема иностранных лидеров, что мы и сделаем с Владимиром Путиным через несколько недель», — заявил Эммануэль Макрон в конце июля.

Элен Блан: «В России нет того, кто бы мог принять эстафету»

— Владимиру Путину было предначертано возглавить власть?

— Изначально нет, но находившиеся в тени ключевые игроки отметили его верность ФСБ. К тому же он был примерным агентом. Эти качества позволили ему прийти к власти, хотя стать преемником таких личностей как Ельцин или Горбачев было непросто. Владимир Путин кардинально отличался от своего предшественника и был совершенно неизвестен россиянам.

— Что думают россияне о годах его власти?

— В России многие беспокоятся о том, что будет после Путина, потому что он принес стабильность первых лет. В тот момент страна находилась на грани развала после многих лет хаоса и кризисов. Он создал образ президента, который защищает свою территорию, и это принесло ему популярность. Тем не менее стабильность быстро рассеялась. 

— Можно ли сказать, что 20 лет у власти утомили его?

— Скорее, он хочет сделать все, чтобы удержаться у власти, если судить по тому, как его клан вышел на первые роли. Кроме того, это касается места спецслужб во всех сферах общества. Сегодня нет никакой силы, которая могла бы принять эстафету. Последние 20 лет Владимир Путин ставит силу выше права, несмотря на свое юридическое образование. В выборах давно нет плюрализма. Власть же больше всего опасается слов «революция» и «свобода».

Нынешнее положение страны оставляет желать лучшего. Она переживает социально-экономический кризис, поскольку экономика не была достаточно модернизирована вопреки обещаниям. Инфраструктура советских времен устарела и обветшала.

— Владимир Путин может править еще долгое время?

— В 2008 году Владимир Путин и Дмитрий Медведев заключили соглашение по обмену постами. У президента и его окружения есть много идей о том, как обойти законы. С недавних пор президентский срок составляет шесть лет. Легко представить, что он может найти новый способ обхода законодательства. Позднее он уже выберет своего преемника.

Несколько лиц Путина: как менялся его стиль правления (Týden, Чехия)

Если бы Путин ушел в 2008 году, то вошел бы в историю как один из самых успешных российских лидеров, пишет издание. После многих лет кризиса и потрясений он стабилизировал страну и установил «управляемую демократию». Вторая часть путинского двадцатилетия во многом отличалась от первой. И здесь автор не жалеет эпитетов: авторитарный, коррумпированный режим, антилиберальный. В общем, все как у них положено.

20 лет назад Владимир Путин появился из ниоткуда на самой верхушке российской политики как эффективный бюрократ из служб безопасности, как приверженец сильного государства с ориентацией на рынок и как прагматик без идеологии. Сегодня Путин кажется сильным авторитарным лидером, увязшим в геополитическом противостоянии с Западом и идеологической борьбе с либерализмом. Ради всего этого он жертвует развитием страны. Даже говоря о модернизации, Путин вскоре скатывается на рассуждения о новых типах оружия, как отмечает Кирилл Рогов в «Ведомостях».

Если бы Путин ушел в 2008 году, то вошел бы в историю как один из самых успешных российских лидеров. После многих лет кризиса и потрясений он относительно стабилизировал страну, установив «управляемую демократию». Но, главное, началась эра стремительного экономического роста (на семь процентов в год). Еще большими темпами росли доходы страны.

Критики сказали бы, что это объясняется благоприятной фазой экономического цикла и ростом цен на нефть. Несмотря на успешное правление, в шкафу у Путина копились скелеты: чеченская война, развал концерна «Юкос» и тому подобное.

Вторая часть путинского двадцатилетия (с 2009 по 2019 годы) во многом отличалась от первой. Два экономических кризиса, колебания цен на нефть и московские протесты на рубеже 2011 — 2012 годов заставили режим стать жестче и вывели на первый план элиты силовых структур. Все это послужило пусковым механизмом для очередного кризиса, связанного с аннексией Крыма и войной на востоке Украины. Принятые тогда решения не были неизбежными и единственно возможными, но они превратили конфронтацию с Западом в обстоятельство, определяющее жизнь всей страны.

Вторая часть правления

Серия кризисов и три войны (Грузия, Украина и Сирия) легли в основу второй части правления Путина. Экономический рост падал на 0,6% в год. Это означало стагнацию и неспособность догнать Соединенные Штаты и Европейский Союз.

С этим связан и тотальный ревизионизм второго путинского десятилетия: абсолютизация понятия суверенитет, поиск новой опоры в виде «традиционных ценностей», которые делают модернизацию не столь необходимой, формирование национально ориентированных элит, фактический отказ от границ, появившихся после распада Советского Союза, и переход от сотрудничества к конфронтации с Западом.

Может, все бы и получилось, если бы формирующаяся путинская система продемонстрировала экономическую эффективность хотя бы на уровне авторитарного Казахстана, где ВВП на душу населения почти достиг российского. Но российский режим не справился, и это не смогли компенсировать даже отдельные успехи. Новый курс стал антилиберальным и антизападным; насаждается представление о зонах конфронтации и недоверия вокруг России; олигархи из силовых структур доминируют в стране, требуя постоянных льгот и преимуществ.

«Конкурентный авторитаризм»

Что касается развития политического режима, то ситуацию, характерную для конца первого постсоветского десятилетия, можно описать как олигархию с довольно высокой конкуренцией в государственной сфере и со слабым, коррумпированным правовым устройством. Такие режимы сейчас царят на Украине, в Молдавии и Киргизии.

Путинская стабилизация и экономический рост создали в России «конкурентный авторитаризм», в котором режим ограничивает политическую конкуренцию и свободу СМИ, но опирается на широкую, пусть и пассивную, поддержку снизу, обеспечиваемую убедительной динамикой экономики. Такой режим просуществовал в России с 2003 по 2012 год. Больше, чем оппозиция, его окончанию способствовал экономический кризис, который подорвал доверие граждан.

Более жестокие деспотические режимы политологи называют «авторитарной гегемонией». Преобразование режима из одного типа в другой происходит на фоне экономического спада. По мере того как снижается роль экономики для обеспечения легитимности и стабильности, возрастает роль репрессий и идеологии. Режим переходит от фильтрации и ограничения информации к агрессивной пропаганде и систематическим гонениям. Именно этим переходом и ознаменован последний путинский период. Геополитическая конфронтация играет тут роль идеологии, легитимирующей репрессии.

Хотя современная Россия выглядит авторитарной страной, считать переход завершенным нельзя. Свою роль тут играет социальная инфраструктура больших городов, степень европеизации элит и интернет, а также экономическая стагнация. Путин вряд ли откажется от идеи избавить Россию от влияния Запада. И это бесполезное соперничество, скорее всего, останется главной темой в завершение путинского пути.

The American Interest (США): путинизм без Путина?

Возвращение Путина в Кремль в 2012 году уничтожило шансы России на спокойное развитие, уверен бывший американский посол Эндрю Вуд. Он замысловато рассуждает на страницах издания о судьбе России при Путине или без него, но все сводится к одному: «цветная революция» в России теоретически возможна, но пока никаких намеков на нее нет, хотя уровень жизни падает.

Возвращение Путина в Кремль в 2012 году уничтожило шансы России на спокойное развитие. Так будет продолжаться, пока он и его ближайшее окружение остаются у власти, возможно, даже после 2024 года. Страдать будут и Россия, и весь остальной мир

Российская традиция вертикальной власти имеет глубокие исторические корни, но никто не принуждал Владимира Владимировича Путина следовать ей в последние пару десятилетий. Именно Путин принял ключевое решение еще больше усилить ее после возвращения в Кремль в 2012 году, избрав путь репрессий вместо осторожных экономических реформ, обсуждавшихся при Медведеве. Именно Путин захватил Крым в 2014 году и вторгся на Восточную Украину. Под его руководством происходил распад российской экономики с 2008 года и росла сопутствовавшая ему коррупция. Он несет ответственность за низкопоклонничество Думы и судов перед диктатом исполнительной власти, а также за агрессивное поведение ряда российских силовых ведомств.

Перед Россией теперь стоят следующие вопросы: как существующие политические структуры, когда придет время, смогут существовать без Путина, и возможно ли это будет в принципе? «Путинизм» стал удобным емким термином, характеризующим власть в России, но он является результатом персонализированного процесса, направленного на укрепление российского государства и принуждение граждан подчиняться его требованиям, а не заранее сформулированным во всех деталях конструктом. Главным его достижением стало то, что он одновременно защищал и расширял роль центра. Переизбрание Путина на пост президента в 2018 году стало подтверждением развития авторитаризма, главная задача которого — сохранить власть в интересах тех, кто уже находится у руля и лоялен центральной фигуре действующей системы, то есть в данный момент Путину.

Путин, разумеется, не управляет страной буквально один. В силу природы он не может вещей принимать все решения в России самостоятельно. Он не мог бы, даже если бы хотел, помешать власть имущим на любом уровне использовать эту власть в своих совокупных интересах, не принимая во внимание закон или то, что большинство обычных людей расценивает как простую порядочность, если уж на то пошло. Самым непосредственным образом Путин зависит от поддержки сужающегося круга своих давних коллег, будь то в сфере политики, службы безопасности или бизнеса, интересы которого также зависят от существующей обстановки, а также от взаимного подельнического доверия этих коллег, что служит основой для его сохранения. Путин — скрепляющий все эти факторы элемент. В английском языке есть поговорка: нужно держаться друг друга, не то поплатимся порознь (hang together or hang separately). Наверняка нечто подобное есть и в русском.

Стабильность?

Нынешний срок Путина заканчивается в мае 2024 года. В соответствии с российской Конституцией он не сможет снова выдвинуть свою кандидатуру. Однако персонализированная и репрессивная логика путинизма подсказывает, что должен быть найден способ, чтобы он остался у власти. Недавно в новой редакции и новом переводе было опубликовано исследование Григория Явлинского. Как он верно отметил в этой работе, посвященной феномену «периферийного авторитаризма» в России и в других государствах с аналогично устроенной властью: «Все четче проявляются признаки того, что авторитарная власть в России развивается как долгосрочная узурпация власти очень тесным кругом лиц, воспринимающих политику исключительно в ключе личной борьбы за власть, а не как механизм для обеспечения жизнеспособности российского государства».

Явлинский делает вывод, что спектр возможностей перемен сузился — по крайней мере на следующее десятилетие. Если это подтвердится, то продолжение притязаний на сохранение легитимности без решения внешних и внутренних проблем России на самом деле — в случае успеха — приведет к замораживанию этих проблем.

Возможность неизвестных и пока непредсказуемых перемен в 2024 году пока привела к изменению общественных настроений после переизбрания Путина в 2018 году. Сам Путин как будто потускнел, утратив в процессе свой имидж человека, выходящего за рамки политики, и спасителя России. Теперь население считает, что президент несет личную ответственность за проблемы в стране, которые раньше он мог скинуть на плечи своего премьер-министра. Аргумент, что Кремль — защитник «традиционных ценностей» в интересах российского народа, отчасти утратил силу. Нормой становится понимание, что российских лидеров волнуют лишь собственные интересы и интересы их высокопоставленных служащих, а не обычных граждан страны. Результаты опросов показывают, что 27-30% населения теперь готовы — или по крайней мере говорят, что готовы — участвовать в уличных протестах. Последние происходят чаще, в том числе за пределами Москвы, и причинами тому, как правило, служат местные проблемы и нарушения со стороны местных или региональных властей. Но все они тем не менее в той или иной степени сказываются на позиции Кремля.

Ничто из вышесказанного при этом не подразумевает неминуемости общественных беспорядков. В любом обществе запускающие их причины всегда бывают непредсказуемы. Более того, нет ни общепризнанного представления о лучшем правительстве, ни достаточно влиятельных публичных личностей — по крайней мере сейчас — вокруг которых подобные волнения могли бы обрести национальные масштабы. Однако существующий и потенциально развивающийся сдвиг в общественных настроениях действительно демонстрирует, что, если Путин решит сохранить полномочия после 2024 года, то несменяемость власти в Кремле будет зависеть скорее от пассивности, чем от энтузиазма масс.

Экономические перспективы России до 2024 года и далее безрадостны, и ни Путин, ни его авторитарно настроенные сторонники не могут предложить никаких действенных рецептов, чтобы это исправить. Его «Национальные проекты» в принципе похожи на все, что он уже предлагал ранее, но что оказалось бесполезным. Заявления, что инновационные инвестиции в оборонный сектор принесут дивиденды, подстегнув разнообразие в экономике в целом, оказались ошибочными. Средний доход на душу населения в последние пять лет сократился, и поднять его, возможно, будет не так просто. Путин с коллегами уже не могут, как было в Кремле лет десять, если не больше, назад, полагаться на рост прибылей от природных ресурсов, что, несмотря на плохое управление, подогревало популярность власти и позволяло проплачивать политических союзников. Около ¾ ВВП России теперь принадлежат государству, то есть ими управляют бенефициары-ставленники Путина.

Значительный отток капитала продолжается и является явным маркером недоверия к властям — так же как и с 2000 года эмиграция хорошо образованных и предприимчивых россиян в западные демократические страны, причем ее темпы значительно выросли после возвращения Путина в Кремль в 2012 году. Общее количество уехавших за последние 19 лет оценивается в 1,6-2 миллиона человек.

Внутренняя поддержка

В результате экономических трудностей, ощущения, что путинизм истощил свой политический капитал, и негодования из-за вертикально осуществляемой власти существует вероятность, что попытка Путина снова занять президентский пост после 2024 года невозможна без какого-то события в России или за границей, которое бы оправдывало ее необходимость. Множеству россиян, однако, могут быть выгодны нынешние проблемы. А многие испытывают некоторый дискомфорт при мысли, что у Путина нет явного и заслуживающего доверия преемника, в связи с чем вариант, что он фактически останется у власти, кажется одновременно неизбежным и приемлемым. С другой стороны, продолжающаяся стагнация и неопределенные отношения с внешним миром, скорее, все больше будут подпитывать недовольство граждан.

Сейчас нет признаков того, что стареющий Путин или его соратники способны предложить что-то новое на внутреннем фронте — ни до, ни после 2024 года. Однако у него есть существенный запас сил, чтобы обеспечить жизнеспособность режима в случае насилия в стране. Росгвардия количественно сопоставима с российскими вооруженными силами. Заявленная цель ведомства — обеспечивать общественный порядок, что на деле означает силовое принуждение российских граждан к порядку, пусть и насильственными методами. Существуют и другие ведомства внутренней безопасности с аналогичными полномочиями. Масштаб этой сети — проявление беспощадности, но он также служит и признаком страхов самого режима, касающихся лояльности российского народа в целом. То же самое верно и в отношении постоянных попыток сторонников Кремля ограничить общественные дискуссии лишь одобренной повесткой о том, как Россия должна развиваться в политическом и экономическом отношении, а также в контексте всего остального мира.

Как следствие, положение России шатко, а ее правящие власти не способны найти решение наиболее насущных проблем своих граждан, то есть внутренних проблем страны. Этому мешает то, что обширная часть российского бюджета тратится на внутреннюю и международную безопасность, а также на интересы привилегированных государственных подрядчиков, готовых ухватиться за любой шанс заработать на проектах, задуманных скорее с целью набить карманы, чем принести выгоду народу в целом.

Великая держава?

Стивен Коткин (Stephen Kotkin) в своем глобальном труде, посвященном истории сталинской эпохи, пишет, что к 1937 году «выявленные требования безопасности и стремление к абсолютному единству снова превратили попытку построить сильное государство в России в личное правление». При Путине Сталина снова стали воспринимать в России как выдающуюся личность, а на самого Путина повлияло мировоззрение Сталина, не говоря уже о том, что президент периодически использует сталинский язык. Однако я цитирую Коткина не для того, чтобы показать, что Путин является клоном Сталина, а лишь для того, чтобы указать на факт, что цель Путина — как и в случае Сталина и его предшественников — изначально заключалась в том, чтобы построить сильное государство в России посредством «вертикали власти», а конечным итогом оказалось личное правление. Требования безопасности, с точки зрения Путина, были движущей силой, а стремление к абсолютному единству при их выполнении — неизбежным следствием. Как и Сталин до него, Путин не проводит грани между тем, что он расценивает как угрозу внутри страны или за рубежом. Эти две угрозы сливаются в одну.

Так, например, бесланская трагедия в сентябре 2004 года по любым нормальным критериям была внутренним делом: школу захватили чеченские террористы, и угроза была упразднена жестокой убийственной операцией российских сил. Путин же видел здесь попытку неустановленных иностранных сил захватить «лакомый кусок» российской территории, а также причину для отмены автономного положения российских губернаторов. Путин и его коллеги расценивали Оранжевую революцию 2004-2005 годов на Украине не как внутренний кризис государства, а как результат иностранного вмешательства, направленного против России. У себя в стране Путин ответил на это, ужесточив меры в отношении неправительственных организаций в России, начав с тех, которые получали в какой-либо форме внешнюю финансовую поддержку, а также расширив меры в отношении «экстремизма». Он утверждал, что уличные протесты 2011-2012 годов были спровоцированы и спланированы Хиллари Клинтон (Hillary Clinton). И так далее — вплоть до необходимости сегодня защищать «крепость Россию» от действующей изнутри пятой колонны и враждебных иностранных держав, вознамерившихся ее уничтожить.

Разумеется, в процессе ужесточения отношения официальной России при Путине к собственному народу, к постсоветским соседям, к бывшим участникам Варшавского договора и к Западу в целом возникают сложности, но есть одна константа: Россия никогда и ни в чем не может быть виновата. Против Москвы всегда грешат. Историческая миссия Путина состоит в том, чтобы восстановить статус страны как великой державы с правом устанавливать и отстаивать свою гегемонию над соседями. У этих соседей нет права на возражение, не говоря уже о том, чтобы искать поддержки у внешних держав для отстаивания своей независимости. Путин и его коллеги пользуются общественной поддержкой в этом вопросе, как и их предшественники в период царского правления в аналогичных обстоятельствах. Но в то же время российская общественность предпочла бы, чтобы отношения с остальной Европой, а также с Соединенными Штатами были менее напряженными. Эйфория, вызванная бескровным захватом Крыма Кремлем в 2014 году, утихла. Представление о том, что Россия имеет особое предназначение и должна защищать себя, и о том, что это может осуществляться путем запугивания соседей вплоть до их фактического подчинения, до сих пор существует, но как общая позиция, а не как непосредственное стремление.

В любой стране возникла бы тревога, если бы ее лидер или лидеры определяющим фактором своей власти и влияния считали военную мощь. Особенно это касается тех случаев, когда лидер государства знает, что его традиционных военных сил недостаточно для завоевания и удержания значительных участков внешней и спорной территории. Реформы, навязанные российским вооруженным силам при ныне опальном и ненавидимом в министерстве обороны Анатолии Сердюкове (министре обороны с 2007 по 2012 год), были действенны, но их не довели до конца. Поэтому, по мнению Путина, а также российских генералов, стране требуется значительный ядерный арсенал и готовность его использовать, чтобы в некотором роде быть на равных с Соединенными Штатами. Вооруженные силы и Министерство обороны занимают особое место в управленческой иерархии путинской России, а также отличаются особым складом ума. Военное влияние на политику страны может еще возрасти, так как лидерство Путина продлится до 2024 года, а может, и дольше.

Некоторые на Западе отмечают, какие возможности модернизированные вооруженные силы открыли для Путина в отношениях с Китаем, Ближним Востоком и даже с Украиной, причем это расценивается как успех. В недавней публикации Анджелы Стент (Angela Stent) под названием «Россия против Запада и заодно с остальными» можно найти компетентное обсуждение этого вопроса. Другие недоумевают, что получит от этого российский народ в долгосрочной перспективе. Никто не сомневается, что Россия при Путине продолжит гнаться за славой, при случае — за счет Соединенных Штатов. В конце концов нынешний глава генерального штаба России Валерий Герасимов заявил, что «мы уже воюем». Его определение войны, разумеется, предметно и масштабно. Если бы страны Запада воевали с Россией, мы, помимо прочего, конфисковали бы капитал, экспортируемый на Запад для сохранности, в том числе в Великобританию и в Соединенные Штаты. Это богатство является столпом путинского правления. Мы относимся к нему благосклонно. Возможно, даже слишком благосклонно.

Зарубежным державам приходится всерьез воспринимать милитаризм России, в том числе его потенциальное развитие в будущем. Меры предосторожности, предпринимаемые зарубежными странами, однако, нужны, чтобы подпитывать убежденность Кремля в собственной правоте и необходимости укрепления своей обороны, как внутренней, так и внешней. Тем не менее совсем не очевидно, при каких обстоятельствах и когда Кремль сочтет себя в безопасности или при каких обстоятельствах он сможет быть доволен, что достиг должного признания своего статуса Великой державы. Сам Путин утверждал на открытии 70-й Генеральной ассамблеи ООН 28 сентября 2015 года, что ялтинская система спасла мир от масштабных восстаний — эмоциональное заявление, противоречащее историческим фактам. Некоторые считают, что сосредоточенность Кремля на истории российских военных побед и исступленное празднование победы Советского Союза над нацистской Германией в 1945 году лежат в основе выживания путинизма. Однако в агрессивном стремлении России к региональному доминированию и ее антагонизме в отношении Запада в целом и Соединенных Штатов в частности проще увидеть эмоции, чем понять, какие практические, конструктивные и долгосрочные цели ставит перед собой Кремль.

Путинизм без Путина

Организовать приход Путина на место Ельцина в 2000 году было относительно просто. Стремление современной России найти убедительный механизм продления путинского правления после 2024 года указывает на наличие проблем в самом сердце власти в стране. Любому авторитарному лидеру трудно окончательно покинуть свой пост, сохраняя при этом полную уверенность в своем будущем. Люди из ближайшего окружения Путина признательны ему за богатство и власть. Вдобавок они не молоды, в связи с чем и сами размышляют о проблеме преемника. Реальная управленческая система в России построена на «понимании», поддерживаемом общей коррупцией и агрессией. Ни один из представителей власти не знает, что произойдет лично с ним, если кто-то придет на смену Путину. Лучше оставаться при нем, пока есть такая возможность, а потом, когда появится такая необходимость, перебежать к следующему, если он будет.

Стремление найти способ существования с Путиным после 2024 года при отсутствии изменений в политике лишь еще более обострит проблемы, неразрывно связанные с поиском его преемника — возможно, обострит их «критически». Кто бы ни стал преемником Путина и что бы ни произошло далее, это неизбежно оставит отпечаток на России будущего, какой бы она ни была. Это может оказаться совсем не так просто, если путинизм в известном нам виде останется правящей системой. Есть вероятность, что Путин будет придерживаться жесткого контроля, предпочитая его любым послаблениям, пусть и управляемым. Склонность к репрессиям — внутренним и внешним, организованным и публичным или скрытым и отрицаемым — об