К 2050 году Африка станет домом для 25% мировой рабочей силы. Но нет гарантии, что эти работники, а особенно растущая доля молодёжи в их числе, будут иметь рабочие места, не говоря уже о том, чтобы эти рабочие места были достойными

Треть из почти 420 млн молодых людей Африки (в возрасте от 15 до 35 лет) сегодня безработные, а ещё треть – имеют нестабильную занятость. Лишь один из шести молодых африканцев имеет работу с регулярной зарплатой. Вариантов мало, а надежд ещё меньше, поэтому молодые люди могут обращаться к такой деятельности, как проституция, чтобы свести концы с концами, или пытаются отвлечься, например, с помощью запрещённых наркотиков.

Самое большое поколение Африки рискует оказаться потерянным. Это катастрофа, которая будет иметь далекоидущие последствия. Если человеческий капитал Африки не будет использован, тогда инновационный потенциал континента окажется исчерпан, а потенциал роста упущен. Возрастёт спрос на государственные пособия, создав повышенное давление на национальные бюджеты, при этом разочарование населения будет усиливаться, что потенциально может привести к социальным беспорядкам и политической нестабильности.

У Африки нет проблемы с нехваткой ресурсов, но эти ресурсы зачастую плохо управляются и неравномерно распределяются. Доминирование неформальной экономики в каком-то смысле является наглядным подтверждением этих ошибок.

Именно низкое качество государственного управления, например, безудержная коррупция и неадекватные инвестиционные стимулы, ограничивает число имеющихся экономических возможностей, особенно для молодёжи, у которой нет связей на высоком уровне. У работников почти не остаётся иного выбора, кроме как отдать свой труд, способности и предпринимательский дух неформальному сектору в попытках найти способы получения доходов с небольшим или нулевым стартовым капиталом.

По данным Международной организации труда, в регионе Африка южнее Сахары на долю неформальной экономики приходятся шокирующие 41% ВВП, а в некоторых странах региона эта доля достигает 60% (Нигерия, Танзания и Зимбабве). Кроме того, на долю неформального сектора приходится примерно три четверти несельскохозяйственной занятости в Африке южнее Сахары.

В неформальной экономике работники сами создают для себя возможности. Но у них нет ничего похожего на гарантии рабочих мест, охрану труда, не говоря уже о социальных льготах. Тем, кто управляет собственным бизнесом, трудно расширять свою деятельность, в том числе и потому, что у них нет доступа к капиталу. И, конечно, компании и работники из неформального сектора не платят налоги.

Чтобы создать перспективу качественных рабочих мест для растущего молодого населения Африки, правительства стран континента должны позаботиться о неформальном секторе и стимулировать неформальный бизнес формализовать свою деятельность. С этой целью они могли бы воспользоваться многими из тактических приёмов, которые доказали свою эффективность в стимулировании развития малых и средних предприятий в таких странах, как Мозамбик и Замбия.

Прежде всего, правительства должны создать стимулы, чтобы бизнес из неформального сектора инвестировал в расширение операций, в создание рабочих мест и – в конечном итоге – в формализацию своей деятельности. Один из способов сделать это – поддерживать программы медицинского страхования, которые привязаны к занятости. Ещё один способ – повышать доступность финансовых услуг. Если участники неформального рынка смогут открывать банковские счета и получать кредиты, они будут намного лучше подготовлены (и больше мотивированы) к расширению и формализации своей деятельности.

Было бы также полезно улучшать доступ к посевному и венчурному финансированию. Ещё одна мера – преференции в госзакупках. Такой подход уже использует замбийская Комиссия по вопросам экономического усиления граждан, которая стремится расширить участие в экономике маргинализированных групп населения, в том числе женщин, молодёжи и инвалидов.

Также абсолютно необходима налоговая реформа. Когда участники неформальной экономики ожидают, что налоги станут для них избыточно тяжёлым бременем, они вряд ли начнут формализацию своей деятельности. Следовательно, надо упрощать налоговую отчётность, вводить возможность оплаты налогов онлайн, а налоговые ставки нельзя устанавливать на слишком высоком уровне.

Кроме того, африканские правительства, вместе с неправительственными организациями, могли бы способствовать развитию человеческого капитала, предложив программы профессиональной подготовки и менторской поддержки работникам неформального сектора. Одновременно им следовало бы воспользоваться сетевыми навыками молодёжи, включая их отличное знание социальных сетей.

Несмотря на высокие барьеры, с которыми сталкиваются молодые африканцы, они уже становятся влиятельными участниками социальной жизни и активистами, двигателями экономического прогресса, в том числе благодаря своей способности использовать современные методы коммуникаций. Для получения максимума от этой силы правительствам следует вовлекать молодёжь в процессы формализации неформальной экономики, одновременно обеспечивая их необходимыми платформами и инструментами для выстраивания эффективных сетей поддержки, где возможно менторство, обмен знаниями и демонстрация навыков.

Молодые люди могут придумать способы получения максимума от новых технологий. Они могут составлять электронные руководства, участвовать в удалённых тренингах и менторских сессиях, а также создавать мобильные приложения, поддерживающие развитие бизнеса. И они могут предлагать политические решения, которые гарантируют, что экономика способна удовлетворить их потребности.

Для того чтобы всё это сработало, правительства должны быть готовы слушать. И в этом смысле важную роль могут сыграть дискуссионные форумы, проводимые на национальном и региональном уровнях.

Формализация значительной части экономической деятельности – это цель. Но африканские лидеры обязаны признать, что в обозримом будущем неформальная экономика никуда не исчезнет. И она не должна исчезать: хорошо поддерживаемый и динамичный неформальный сектор способен стать мощным драйвером инклюзивного роста. И поэтому его поддержка не должна ставиться в зависимость от формализации сектора.

В начале XIX века первая леди США Рэйчел Джексон сказала: «Это не наша молодёжь не оправдывает ожидания; это система не оправдывает ожидания нашей молодёжи». В 2020 году она могла бы сказать всё это об Африке. Настало время менять систему – с молодёжью на передовой линии прогресса. Как выразилась Джексон, «те самые молодые люди, к которым сейчас хуже всего относятся, станут именно теми молодыми людьми, которые и выведут нас из этого кошмара».

Почему все страны должны вкладываться в ликвидацию глобальной нищеты

Новой эре нужны новые подходы. Из-за пандемии Covid-19 эта необходимость стала более актуальной. Идея введения градуированных обязательств финансирования развития будет с важной особенностью: они станут общими для всех стран – и богатых, и бедных

У богатых стран сегодня есть обязательство тратить 0,7% валового национального дохода (ВНД) на помощь международному развитию. Этот целевой уровень был установлен комиссией Пирсона в 1969 году, а годом позже одобрен резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН. Когда полвека назад государства мира пришли к этому соглашению, глобальная нищета находилась на очень высоком уровне. Тогда мир совершенно справедливо воспринимался как нечто бинарное: Север был богат, а Юг – беден.

Но за прошедшие 50 лет многое изменилось. Хотя некоторые страны соблюдают установленный уровень расходов в 0,7%, многим другим ещё только предстоит это сделать. Многие развивающиеся страны пережили быстрый рост экономики в 2000-х, причём не только Китай и Индия, но и целый ряд государств Африки. Хотя все эти достижения сегодня оказались под угрозой, по крайней мере, до пандемии мир уже вступил в новую эру, когда стран с низким уровнем доходов стало намного меньше. Одновременно глобальные амбиции, определённые в программе ООН «Цели устойчивого развития» (ЦУР), возросли: страны мира обязались ликвидировать нищету во всех формах к 2030 году.

Новой эре нужны новые подходы. А из-за пандемии Covid-19 эта необходимость стала даже более актуальной. Мои коллеги и я выдвинули идею введения градуированных обязательств финансирования развития, причём с важной особенностью: они станут общими для всех стран – и богатых, и бедных.

Прежде чем описать это предложение, нужно ответить на вопрос: а что изменилось с тех пор, как был утвержден целевой уровень расходов 0,7% ВНД? За этот период появились две новые группы «середнячков». Первая группа – это возросшее количество стран со средним уровнем доходов, в которых сегодня проживает значительная часть населения развивающегося мира. Во многих из этих стран уровень помощи развитию стал низким относительно их внутренних ресурсов и негосударственных международных потоков капитала. На другом конце спектра находятся примерно 30 стран, чей экономический рост «застрял». В этих государствах, которые по-прежнему крайне зависимы от внешней помощи, проживает около 10% общего населения развивающихся стран – это не «миллиард на дне», а полмиллиарда на дне.

Вторая группа «новых середнячков» – это люди, кто сумели вырваться из нищеты, но рискуют скатиться туда обратно. Как мы выяснили, эта группа включает более двух третей населения стран развивающегося мира.

Если измерять глобальную бедность, пользуясь определением Всемирного банка для крайней нищеты (жизнь на $1,9 в день или менее), тогда окажется, что она сильно сократилась (хотя это сокращение будет более умеренным, если исключить из расчётов Китай), а у многих беднейших жителей мира доходы возросли. Сегодня в состоянии крайней нищеты находится лишь около 10% населения развивающихся стран, а это намного ниже, чем сорок лет назад, когда эта цифра равнялась примерно 50%.

Тем не менее, бедность остаётся на шокирующе высоком уровне, если её измерять в соответствии с порогами шкалы бедности Всемирного банка ($3,20 и $5,50 в день). Весьма отрезвляет тот факт, что с каждым повышением черты бедности на 10 центов общемировое количество бедноты увеличивается на 100 млн человек. Кроме того, количество нищих при использовании черты бедности $1,90 в день удвоится, если при расчётах учитывать многоаспектную бедность, которая включает здоровье, образование и качество питания.

Если же использовать в качестве черты бедности доход в размере $13 в день (по паритету покупательной способности в 2011 году), который считается гарантией окончательного избавления от риска скатывания в нищету в будущем, тогда окажется, что примерно 80% населения развивающихся стран остаются бедняками. И такая бедность встречается не только в Африке южнее Сахары или в хрупких и страдающих от конфликтов государствах. Она повсеместна. Иными словами, вторая группа «новых середнячков» – это население развивающихся стран, которое живёт выше черты бедности, установленной на уровне $1,90, но ниже порога уязвимости перед нищетой в будущем, который равен $13.

На этом фоне, и учитывая глобальную пандемию, мы предлагаем ввести «всеобщее обязательство содействия развитию» (сокращённо UDC) для всех стран – и богатых, и бедных. В центре любого такого обязательства неизбежно будет находиться программа «Цели устойчивого развития», поскольку в ней поставлена цель ликвидации нищеты.

Одним из вариантов UDC могло бы стать введение скользящей шкалы. Например, страны с высокими доходами могут сохранить финансовые обязательства в размере 0,7% ВНД; страны с доходами выше среднего уровня могли бы вносить 0,35%; страны с доходами ниже среднего – 0,2% ВНД; а взнос стран с низким уровнем доходов составил бы всего 0,1%. Это валовый, а не чистый размер взносов. При таком сценарии общий размер финансирования, доступного для целей развития, составил бы почти $500 млрд в год.

Подобные дополнительные ресурсы в принципе позволили бы вытащить оставшиеся примерно 750 млн человек из крайней нищеты (это те, кто получает менее $1,90 в день); ликвидировать проблему голода и недостаточного питания для примерно 1,5 млрд человек; покончить с предотвратимой детской смертностью; сделать доступным для всех детей начальное и среднее школьное образование; обеспечить доступ к чистой и недорогой питьевой воде миллиарду с лишним человек; обеспечить адекватными санитарно-гигиеническими услугами два с лишним миллиарда человек. Кроме того, при таком сценарии градуированных взносов на финансирование других целей устойчивого развития ещё останется около $200 млрд.

Делая свой взнос, развивающиеся страны выиграют, потому что всеобщее обязательство содействия развитию приведёт к увеличению общего количества ресурсов, доступных этим странам. Кроме того (и это столь же важно), такие вклады гарантируют, что у бедных стран будет свой голос при принятии решений об управлении данными средствами – символически, как признание их морального права быть услышанными, или физически, как членов совета, принимающего решения по поводу приоритетов и реализуемых мер.

Несомненно, есть множество других вопросов, которые может вызвать наше предложение. Однако его принцип остаётся простым: каждая страна делает взнос в систему, а деньги тратятся на ликвидацию нищеты в мире. В условиях глобальной пандемии, а также учитывая, что установленный срок достижения ЦУР наступает уже через десять лет, миру нужно как можно скорее взять на себя всеобщее обязательство содействия развитию.

Как спасти молодежь Африки

К 2050 Африка станет домом для 25% мировой рабочей силы. Но нет гарантии, что эти работники, а особенно растущая доля молодёжи в их числе, будут иметь рабочие места, не говоря уже о том, чтобы эти рабочие места были достойными

Треть из почти 420 млн молодых людей Африки (в возрасте от 15 до 35 лет) сегодня безработные, а ещё треть – имеют нестабильную занятость. Лишь один из шести молодых африканцев имеет работу с регулярной зарплатой. Вариантов мало, а надежд ещё меньше, поэтому молодые люди могут обращаться к такой деятельности, как проституция, чтобы свести концы с концами, или пытаются отвлечься, например, с помощью запрещённых наркотиков.

Самое большое поколение Африки рискует оказаться потерянным. Это катастрофа, которая будет иметь далекоидущие последствия. Если человеческий капитал Африки не будет использован, тогда инновационный потенциал континента окажется исчерпан, а потенциал роста упущен. Возрастёт спрос на государственные пособия, создав повышенное давление на национальные бюджеты, при этом разочарование населения будет усиливаться, что потенциально может привести к социальным беспорядкам и политической нестабильности.

У Африки нет проблемы с нехваткой ресурсов, но эти ресурсы зачастую плохо управляются и неравномерно распределяются. Доминирование неформальной экономики в каком-то смысле является наглядным подтверждением этих ошибок.

Именно низкое качество государственного управления, например, безудержная коррупция и неадекватные инвестиционные стимулы, ограничивает число имеющихся экономических возможностей, особенно для молодёжи, у которой нет связей на высоком уровне. У работников почти не остаётся иного выбора, кроме как отдать свой труд, способности и предпринимательский дух неформальному сектору в попытках найти способы получения доходов с небольшим или нулевым стартовым капиталом.

По данным Международной организации труда, в регионе Африка южнее Сахары на долю неформальной экономики приходятся шокирующие 41% ВВП, а в некоторых странах региона эта доля достигает 60% (Нигерия, Танзания и Зимбабве). Кроме того, на долю неформального сектора приходится примерно три четверти несельскохозяйственной занятости в Африке южнее Сахары.

В неформальной экономике работники сами создают для себя возможности. Но у них нет ничего похожего на гарантии рабочих мест, охрану труда, не говоря уже о социальных льготах. Тем, кто управляет собственным бизнесом, трудно расширять свою деятельность, в том числе и потому, что у них нет доступа к капиталу. И, конечно, компании и работники из неформального сектора не платят налоги.

Чтобы создать перспективу качественных рабочих мест для растущего молодого населения Африки, правительства стран континента должны позаботиться о неформальном секторе и стимулировать неформальный бизнес формализовать свою деятельность. С этой целью они могли бы воспользоваться многими из тактических приёмов, которые доказали свою эффективность в стимулировании развития малых и средних предприятий в таких странах, как Мозамбик и Замбия.

Прежде всего, правительства должны создать стимулы, чтобы бизнес из неформального сектора инвестировал в расширение операций, в создание рабочих мест и – в конечном итоге – в формализацию своей деятельности. Один из способов сделать это – поддерживать программы медицинского страхования, которые привязаны к занятости. Ещё один способ – повышать доступность финансовых услуг. Если участники неформального рынка смогут открывать банковские счета и получать кредиты, они будут намного лучше подготовлены (и больше мотивированы) к расширению и формализации своей деятельности.

Было бы также полезно улучшать доступ к посевному и венчурному финансированию. Ещё одна мера – преференции в госзакупках. Такой подход уже использует замбийская Комиссия по вопросам экономического усиления граждан, которая стремится расширить участие в экономике маргинализированных групп населения, в том числе женщин, молодёжи и инвалидов.

Также абсолютно необходима налоговая реформа. Когда участники неформальной экономики ожидают, что налоги станут для них избыточно тяжёлым бременем, они вряд ли начнут формализацию своей деятельности. Следовательно, надо упрощать налоговую отчётность, вводить возможность оплаты налогов онлайн, а налоговые ставки нельзя устанавливать на слишком высоком уровне.

Кроме того, африканские правительства, вместе с неправительственными организациями, могли бы способствовать развитию человеческого капитала, предложив программы профессиональной подготовки и менторской поддержки работникам неформального сектора. Одновременно им следовало бы воспользоваться сетевыми навыками молодёжи, включая их отличное знание социальных сетей.

Несмотря на высокие барьеры, с которыми сталкиваются молодые африканцы, они уже становятся влиятельными участниками социальной жизни и активистами, двигателями экономического прогресса, в том числе благодаря своей способности использовать современные методы коммуникаций. Для получения максимума от этой силы правительствам следует вовлекать молодёжь в процессы формализации неформальной экономики, одновременно обеспечивая их необходимыми платформами и инструментами для выстраивания эффективных сетей поддержки, где возможно менторство, обмен знаниями и демонстрация навыков.

Молодые люди могут придумать способы получения максимума от новых технологий. Они могут составлять электронные руководства, участвовать в удалённых тренингах и менторских сессиях, а также создавать мобильные приложения, поддерживающие развитие бизнеса. И они могут предлагать политические решения, которые гарантируют, что экономика способна удовлетворить их потребности.

Для того чтобы всё это сработало, правительства должны быть готовы слушать. И в этом смысле важную роль могут сыграть дискуссионные форумы, проводимые на национальном и региональном уровнях.

Формализация значительной части экономической деятельности – это цель. Но африканские лидеры обязаны признать, что в обозримом будущем неформальная экономика никуда не исчезнет. И она не должна исчезать: хорошо поддерживаемый и динамичный неформальный сектор способен стать мощным драйвером инклюзивного роста. И поэтому его поддержка не должна ставиться в зависимость от формализации сектора.

В начале XIX века первая леди США Рэйчел Джексон сказала: «Это не наша молодёжь не оправдывает ожидания; это система не оправдывает ожидания нашей молодёжи». В 2020 она могла бы сказать всё это об Африке. Настало время менять систему – с молодёжью на передовой линии прогресса. Как выразилась Джексон, «те самые молодые люди, к которым сейчас хуже всего относятся, станут именно теми молодыми людьми, которые и выведут нас из этого кошмара».

Элис Сайша – участник программы African Century Fellow, специалист по мониторингу и оценке в «Кампании за обучение женщин» (CAMFED) в Замбии