|
Почему нельзя верить китайской демографической статистике
|
Внимательный ее анализ позволяет обнаружить явные и достаточно частые противоречия
На недавней пресс-конференции новый премьер-министр Китая Ли Цян заявил, что демографические дивиденды страны никуда не исчезли, несмотря на снижение численности населения. Это заявление он подтвердил цифрами, которые звучат впечатляюще: в Китае почти 900 млн человек трудоспособного возраста при общей численности населения 1,4 млрд человек, при этом каждый год в состав рабочей силы вливаются 15 миллионов. Однако стоит ли нам верить этим цифрам?
Внимательный анализ китайской демографической статистики позволяет обнаружить явные и достаточно частые противоречия. Например, по данным Государственного статистического управления Китая (ГСУ), в период с 1991 по 2016 годы было зарегистрировано 474 млн новорожденных, что примерно соответствует количеству первоклассников, зарегистрированных министерством образования в период с 1997 по 2022 годы – 478 млн. По итогам 2000 года ГСУ отчиталось о 17,7 млн новорожденных; эта цифра вполне соответствует 17,5 млн первоклассников в 2006 году. Однако перепись 2000 года показала, что в стране лишь 13,8 млн детей в возрасте младше одного года, а в 2014 году было зарегистрировано 14,3 млн девятиклассников, то есть валовый уровень охвата школьным обучением составил 104%.
Есть несколько причин, из-за которых китайская демографическая статистика оказывается ненадёжной. Начать с того, что у местных органов власти в Китае имеются сильные стимулы завышать численность населения. Увеличение числа жителей означает увеличение бюджетных трансфертов от центрального правительства, в том числе на такие приоритетные цели, как образование, выплата пенсий, меры борьбы с бедностью. Домохозяйства тоже заинтересованы заявлять о проживании в них как можно большего количества людей, чтобы получать больше пособий и льгот от местных властей.
Ещё один мотив для завышения цифр рождаемости – политические соображения. Например, для демонстрации успехов в переходе от политики «один ребёнок в семье» к политике «два ребёнка в семье» (это выгодно для карьеры соответствующих чиновников) Государственный комитет по делам здравоохранения и планового деторождения объявил о 18,85 млн новорожденных в 2016 году, то есть о росте на 27% относительно предыдущего года. В провинциях Шаньдун и Чжэцзян отчитались о ещё более сильном росте – 56% и 75% соответственно. Аналогичные цифры были опубликованы Государственным статистическим управлением и даже в докладе ООН «Перспективы мирового населения».
Однако правило «два ребёнка в семье» было введено в январе 2016 года, а это означает, что любой «беби-бум», который мог быть спровоцирован этим решением, невозможно было бы увидеть ранее четвёртого квартала. Как же мог случиться столь огромный всплеск рождаемости в 2016 году?
Самое простое объяснение – его не было. Количество прививок БЦЖ, которые делаются в обязательном порядке всем новорожденным, почти не увеличилось в 2016 году. Кроме того, в 2022 году было всего 17 млн первоклассников – меньше, чем в 2006 году (см. выше), а это означает, что реальное количество новорожденных в 2016 году могло равняться всего лишь 13 млн. Количество первоклассников в 2022 году не резко выросло, как можно было бы ожидать, а снизилось по сравнению с предыдущим годом – на 5% в целом по стране и в провинции Шаньдун и на 1% в провинции Чжэцзян.
Более тридцати лет китайские чиновники и демографы занимались приписками, поэтому они настолько запутали демографическую статистику, что никто (даже высшие чиновники, подобные Ли Цяну) не знает реальных цифр. Но зато очевидно, что реальные цифры далеко не так благоприятны, как утверждает Ли.
Даже если технически рабочую силу Китая могут, как утверждает Ли, пополнять более 15 миллионов человек ежегодно, надо учитывать, что примерно три миллиона из них «работают» только на бумаге, но что ещё важнее, примерно 22 млн работников каждый год выходят на пенсию. Средний возраст рабочих-мигрантов увеличился с 34 лет в 2008 году до 42 лет в 2021 году, а размеры трудоспособного населения страны (в возрасте 16-59 лет), благодаря которому совершилось китайское экономическое чудо, начали сокращаться ещё в 2012 году. Это сокращение совпало со значительным замедлением темпов роста ВВП – с 9,6% в 2011 году до 4,4% в 2020-2022 годах.
Хотя старение населения, возможно, не напрямую становится причиной экономической рецессии, повышение индекса старения (количество людей в возрасте старше 59 лет на 100 человек моложе 15 лет) демонстрирует сильную отрицательную корреляцию с темпами роста ВВП, равно как и повышение медианного возраста населения, а также доли людей старше 59 лет. Между тем рост доли детей в возрасте 14 лет и младше в общем составе населения демонстрирует положительную корреляцию с темпами роста ВВП.
Эту динамику уже можно наблюдать в китайских регионах. Благодаря сравнительно более молодому населению, экономика южных и западных провинций Китая продолжает расти. Тем временем в северо-восточных провинциях Хэйлунцзян, Ляонин и Цзилинь показатели рождаемости начали снижаться на десять лет раньше, чем в остальной стране, и мотор экономики там заглох. Правительство Китая утверждает, что годовые темпы роста экономики на северо-востоке Китая составляли 5% в 2013-2019 годах и 3% в 2020-2022 годах, однако, согласно данным четвёртой государственной экономической переписи, размеры ВВП этого региона в 2019 году были такими же, как и в 2012 году.
Как пекарь не может выпечь хлеб без достаточного количества муки, так и Ли Цян не сможет обеспечить темпы роста экономики без достаточного количества работников. Из-за одного только старения населения темпы роста ВВП могут снизиться до 3% к 2028 году, и в этих расчётах не учитываются другие «серые носороги» китайской экономики, с которыми Ли, скорее всего, встретится, находясь на своём посту. Среди них конец пузыря на рынке жилья, а также кризис с долгами местных органов власти. Повышение качества «муки» ничего этого не изменит, несмотря на надежды Ли Цяна, который на пресс-конференции заявил, что, благодаря повышению уровня образования населения, Китай сумеет получить значительные «дивиденды в виде талантливых кадров».
Как показывает опыт Японии, попытки компенсировать сокращение рабочей силы повышением уровня образования населения могут вернуться бумерангом. В Японии уровень охвата высшим образованием резко вырос (в два с лишним раза с 1992 года), но при этом сократилось количество молодёжи, желающей работать на промышленном производстве. В период с 1992 по 2021 годы количество промышленных рабочих в стране сократилось на 35%, то есть вдвое сильнее, чем сократились размеры трудоспособного населения (17%). Это привело к резкому снижению доли Японии в мировом экспорте промышленных товаров – с 12% до 4%. А число японских компаний в списке «Fortune 500» уменьшилось со 149 в 1995 году до 47 в 2022 году.
Избыточный акцент на высшем образовании в Китае может привести к тому, что крупные инфраструктурные проекты, например, в рамках инициативы «Пояс и путь» (BRI), превратятся в чёрную дыру, поглощающую ослабшую промышленную базу страны. Кроме того, такой акцент может также усугубить демографические проблемы Китая из-за сокращения рождаемости.
Для улучшения экономических перспектив Китая Ли Цян должен повысить пенсионный возраст. Да, аналогичные меры в Великобритании в 2011 году и во Франции в наши дни спровоцировали массовые протесты, но лучше начать постепенную реформу сейчас, чем откладывать её до того момента, когда придётся повышать пенсионный возраст резко и радикально.
Реальная задача для Ли – увеличение числа новорождённых и предотвращение демографического коллапса. К сожалению, сделать это практически невозможно.
Вторая скорость второй экономики: опасна ли стагнация Китая
Последние экономические данные в КНР выглядят достаточно тревожно.
Китайская экономика в конце мая продемонстрировала не самые лучшие показатели роста, разочаровав и встревожив инвесторов и практически всех участников мировой торговли. Производственный спад усиливается, и лишь сектор услуг позволяет КНР продолжать расти. Насколько опасной является перспектива стагнации для главного торгового партнера России и почему восстановление после пандемии оказалось намного хуже ожиданий, разбирались «Известия».
Обманчивый рост
Не далее как два года назад Китай мог похвастать самым быстрым и впечатляющим восстановлением национальной экономики после пандемии. К примеру, в первом квартале 2021 года ВВП страны вырос на 14,8%, причем по сравнению с тем же периодом 2019-го, а не пандемийного 2020-го. Инвестиции за это же время выросли на 25%, а экспорт — на 28,7%. Фактически на тот момент казалось, что Китай получил лучшее от всех миров: за счет жестких локдаунов фактически избежал эпидемии, а затем смог быстро поднять экономику.
«Что-то пошло не так» с конца 2021 года, когда выяснилось, что волны пандемии могут продолжаться долго при недостаточных вакцинации и иммунитете. В течение 2022 года наиболее развитые в экономическом смысле провинции и города Китая несколько раз вновь садились на локдауны, что привело к резкому торможению экономической активности. Пока мировая экономика окончательно «выздоравливала» от пандемийных эффектов, в КНР продолжались рецидивы. В итоге ВВП страны по итогам года вырос всего на 3%, что стало вторым с конца показателем за последние 50 лет (первый был продемонстрирован в 2020 году).
В конце 2022-го Китай начал отменять политику «нулевого ковида», что, с одной стороны, привело к массовым заражениям (но без массовых жертв), с другой — помогло с восстановлением деловой активности. Результат не заставил себя ждать: в первом квартале экономика выросла на 4,5%. На 1,6 п.п. больше, чем по итогам предыдущих трех месяцев, и существенно выше ожиданий аналитиков, предрекавших рост всего на 4%. Отличные показатели продемонстрировали как экспорт, так и внутреннее потребление. Казалось бы, трудности преодолены, начинается период уверенного роста, который поддержит не только региональную, но и всю мировую экономику.
Но ровно в этот момент обозначились проблемы. Точнее, они фиксировались и раньше, но в мае стали видны совсем уж выпукло. Речь о производственном секторе, который совсем не блещет. В мае индекс PMI в промышленности составил 48,8 пункта против 49,2 в апреле (показатели выше 50 означают рост, меньше — падение). В условиях Китая промышленный рост является нормой, а его падение — исключением, поэтому данные выглядят особенно тревожно. Кроме того, если в других странах небольшой спад в промышленности мало что иллюстрирует (средний мировой показатель доли промышленности в ВВП — 12%), то в КНР, где промпроизводство достигает 28% ВВП, это серьезный индикатор общего состояния экономики.
Состояние промышленности как локомотива китайской экономики всё больше беспокоит инвесторов.
Причины слабой активности
В первую очередь в смежных отраслях также складывается не лучшая динамика. По-прежнему ослаблен рынок недвижимости, который связан тяжелой долговой нагрузкой. Хотя в начале года китайские провинции обнародовали планы, предусматривающие увеличение объемов капитального строительства более чем на 12 трлн юаней ($1,8 трлн), это пока не может в полной мере компенсировать недостаток активности в жилищном строительстве. Последнее совершенно неудивительно, так как весной этого года жилищный рынок Китая располагал более 325 млн вакантных квадратных метров жилой недвижимости.
Особенно сложная ситуация складывается в небольших по китайским меркам городах, где при нынешнем уровне цен вакансий хватит на 5−6 лет потребления. В мегаполисах ситуация получше, но затоваривание рынка с запасами на несколько месяцев всё равно есть. При таком избытке предложения неудивительно, что потребности строительного сектора недостаточно велики, чтобы разогнать производственную отрасль.
Второй потенциальный источник проблем в промышленности — экспорт. Хотя он и растет в данный момент, но, видимо, опять же, недостаточно для полной загрузки производственных мощностей. У многих крупных торговых партнеров Китая сейчас не лучшая экономическая конъюнктура: достаточно взять Германию, которая по итогам первого квартала официально оказалась в рецессии. Повышение ставок сказалось на экономической активности по всему миру, и спрос на китайские товары не может в полной мере обеспечить восстановление экономики.
Самый характерный пример — медь, которая во второй половине мая рухнула до четырехмесячного минимума. В сравнении с пиком в 2021 году цены на медь упали уже на 20%. Ключевой металл для производства электроники и других бытовых товаров исключительно чувствителен к колебаниям промышленного сектора Китая.
Справедливости ради, за вычетом промышленности индикаторы китайского рынка не выглядят такими уж плохими. Активность в непроизводственном секторе, включающем и сферу услуг, всё еще показывает рост (54,5 пункта), хотя и снизилась на два пункта по сравнению с апрелем.
Особенно впечатляюще выглядят показатели внутреннего туризма, которые взлетели на 101%, в сравнении с уровнями до пандемии, и достигли уровня 148 млрд юаней. Композитный PMI, показывающий активность в производственном и непроизводственном секторе вместе, составляет сейчас 52,5 пункта, что также свидетельствует о росте экономики. Данные по розничным продажам пока не вышли, но по итогам апреля фиксировался рост год к году на 18,4%, что является максимумом за несколько лет. Однако следует понимать, что этот рост произошел на фоне низкой базы апреля 2022-го, что несколько снижает ценность такой статистики.
Против Китая играет еще один косвенный индикатор — акции компаний, специализирующихся на производстве роскоши (LVMH, Hermes, Kering SA). Их ослабление говорит об относительной слабости китайского потребительского рынка, обеспечивающего значительную долю потребления.
Наконец, есть довольно неприглядная статистика безработицы. В городах страны она составляет на данный момент 5,2%, по китайским меркам довольно много. Но куда более тревожной выглядит ситуация с безработицей среди молодежи: 20% китайцев в возрасте от 18 до 24 находятся сейчас в поисках работы. С одной стороны, высокая безработица является симптомом снижения потребительских расходов. В то же время эти данные свидетельствуют о том, что экономика как минимум не является перегретой и определенный потенциал для роста за счет мобилизации дополнительных трудовых ресурсов у нее есть.
Не та степень зрелости
В целом панические настроения инвесторов, выражающиеся в том числе в сильном падении китайских ценных бумаг, частично исходят из завышенных ожиданий. Китайское экономическое восстановление от последствий пандемии пока явно не может стать панацеей для глобальной экономики, сталкивающейся одновременно с целой серией кризисов.
Насколько серьезной является угроза стагнации в Китае? Многие аналитики постоянно вспоминают ситуацию, в которой оказалась Япония в 1990 году (долговременная стагнация), но сравнение выглядит достаточно натянутым — пока экономика КНР всё же не достигла той степени зрелости, как японская 30−35 лет назад, что видно и по цифрам ВВП на душу населения с поправкой на инфляцию.
В среднесрочной перспективе главной трудностью китайской экономики является долговое бремя. Региональные и муниципальные правительства в общей сложности должны около 66 трлн юаней, что составляет около 50% ВВП страны. Суммарный долг всех участников экономики между тем приближается к 300% ВВП — один из самых высоких показателей в мире, а для развивающейся страны, где долговые обязательства в среднем куда меньше, чем в развитых, это и вовсе астрономическая цифра. Как будет решаться или сдуваться эта проблема, является главной интригой.
Правительство Китая последние годы явно демонстрирует намерение отказаться от стимулирования экономического роста любой ценой и намерено строить более сбалансированную экономику с меньшим уровнем неравенства и более щадящим соотношением работы и остальной жизни для всех граждан. Не в последнюю очередь для решения демографических проблем, которые с каждым годом заявляют о себе всё громче, в 2022 году впервые за многие десятилетия население страны сократилось. Хотя продолжительность жизни растет, рождаемость остается очень низкой даже после отмены большинства ограничений на количество детей в семье. Культура «потогонной» рабочей системы, закрепившаяся в последние десятилетия в КНР, явно не благоприятствует семейной жизни и высокой рождаемости.
С другой стороны, крайне маловероятно, что Китай полностью откажется от идеи экономического роста — это не понравится ни политикам, ни бизнесу. Так что государство наверняка будет применять те или иные меры стимулирования экономики. Насколько они будут успешными, покажет только время.
Дмитрий Мигунов
В Китае усугубились проблемы с промышленностью
Китайский индекс промышленной активности (PMI) в мае составил 48,8 пункта, что оказалось хуже прогноза аналитиков и стало минимумом с начала года. Об этом со ссылкой на данные Управления национальной статистики КНР пишет «Коммерсантъ».
Показатель ниже 50 пунктов означает снижение промышленной активности. В апреле он составлял 49,2 пункта, в мае ожидался на уровне 49,4 пункта, но нынешнее значение указывает, что проблемы усугубляются. В последний раз до этого состояния PMI опускался в декабре прошлого года, когда были сняты ковидные ограничения.
Статистика стала неприятным сюрпризом для инвесторов, на ее фоне главные биржевые индексы Азиатско-Тихоокеанского региона перешли к снижению. Так Nikkei 225 потерял 1,4 процента, Hang Seng почти два процента, а ASX 200 — 1,6 процента.
Уже апрельские данные показали резкое сокращение импорта, падение цен производителей, а также уменьшение инвестиций в недвижимость, а результаты промышленного производства и розничных продаж оказались слабее ожиданий. Экспорт вырос на 8,5 процента в годовом выражении, но в марте прирост составлял 14,8 процента. Эксперты говорят о слабом спросе на китайскую продукцию за рубежом и внутренних проблемах.
Также сложностей добавляет рекордный уровень безработицы среди молодежи в Китае, достигший 20,4 процента. По оценкам аналитиков, в ближайшие месяцы ситуация может только ухудшиться.
На Китай больше нет надежды. Оттуда уже начали выводить деньги
Положение дел в Китае далеко от идеального, и это уже пугает инвесторов. Что будет дальше со второй по значимости экономикой мира и как это отразится на остальных странах?
Первыми начали подавать тревожные сигналы фондовые индексы. С начала года гонконгский Hang Seng снизился почти на 20 процентов. Такое случилось впервые за 10 лет. Индекс китайских компаний Nasdaq Golden Dragon China более чем на 17 процентов упал к S&P 500. Это уже почти медвежий рынок, констатируют аналитики.
Но просто так инвесторы деньги не выводят. Как правило, для этого есть причины. В данном случае налицо много оснований, но главное — разочарование из-за слишком медленного восстановления китайской экономики после пандемии.
Еще в начале 2023 года были сильны ожидания стремительного роста, связанного с открытием страны, возобновлением международного сообщения и резкой отменой ограничений. Однако уже в апреле четко стали наблюдаться негативные тренды, которые ярче всего проявились в промышленном секторе КНР. Это ярко видно через показатель Индекса деловой активности (PMI) в промышленности. В среду появились данные о том, что вопреки прогнозу он снизился.
При этом ВВП Китая рос и продолжает расти, хотя этот рост никак не отразился на капитализации китайских компаний. Дело в том, что он во многом "раздут" инвестициями в инфраструктуру, которые осуществляются за счет наращения государственного долга. Это скорее количественный, но не качественный показатель развития страны, считает аналитик по международным рынкам акций "БКС Мир инвестиций" Игорь Герасимов.
КИТАЙ СОБИРАЕТСЯ С СИЛАМИ
Но означает ли это, что все на самом деле так плохо? Действительно, восстановление экономики Китая после снятия пандемических ограничений идёт медленнее, чем ожидалось. Но есть и фактор завышенных ожиданий: все помнят двузначный восстановительный рост Китая после кризиса 2008 года и ждут повторения.
"Но сейчас правительство не склонно искусственно наращивать темпы роста в ущерб долгосрочной стабильности", — подчеркнул проректор по исследованиям Школы управления Сколково Алексей Калинин.
Среди внутренних причин замедления эксперты называют рост долговой нагрузки, сохраняющиеся дисбалансы на рынке недвижимости, по-прежнему слабый потребительский спрос, который выражается в низкой инфляции и порой даже дефляции.
Негатива добавляют геополитические проблемы на фоне тайваньского вопроса и противоречий с Западом, отметил старший преподаватель Кафедры международной политики и зарубежного регионоведения факультета "Школа политических исследований" Института общественных наук (ИОН) РАНХиГС Роман Файншмидт.
Внешний фактор тоже имеет значение. Текущее торможение — это реакция на кризис 2022 в Европе и США. А китайская экономика по-прежнему ориентируется на эти рынки, как на основного потребителя.
ПАЛОЧКА-ВЫРУЧАЛОЧКА
Однако переоценивать эту зависимость не следует, считает Файншмидт. У властей Китая есть ряд инструментов для того, чтобы сгладить негативные тренды и способствовать улучшению макроэкономической ситуации.
"Это возможность пересмотра ключевой ставки в сторону снижения, продвижение упреждающей налоговой политики, новое снижение нормы обязательных резервов, увеличение расходов на инфраструктурные проекты, разработка мер для повышения спроса. Потребление и само по себе может увеличиваться на фоне снятия коронавирусных ограничений", — пояснил он.
Показатели PMI и Индекса потребительской уверенности (CCI) пока остаются низкими, но если начнут восстанавливаться, это рано или поздно отразится на поведении инвесторов, считает Калинин. Текущий прогноз роста китайской экономики по разным оценкам колеблется в диапазоне 5,5-6,5 процентов, при самых консервативных оценках на уровне 5 процентов. Чтобы удержать эту планку, власти страны могут начать решительные действия в макроэкономической политике.
НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ
С другой стороны, даже 5 процентов или около того — очень и очень неплохо в контексте мировой экономики. А в период до 2030 года Китай обещает обеспечить порядка 20 процентов мирового экономического роста.
Такие планы руководство страны строит, исходя из намерения переориентировать спрос на внутренний рынок и осуществить постиндустриальный переход. Последнее подразумевает сдвиг от промышленной к сервисной экономке, увеличении доли инноваций и креативной сферы, повышение производительности труда. Поэтому в ближайшие годы предстоят значительные структурные преобразования, в том числе сопровождающиеся релокацией как международных, так и китайских производственных предприятий в Юго-Восточную Азию.
В этом контексте приоритетом для правительства станет не сиюминутный, а долгосрочный рост и макростабильность. Исходя из этого и будут строиться все макроэкономические концепции в ближайшей перспективе. Приоритеты сдвинутся от вложений в инфраструктуру в развитие внутреннего спроса. Для улучшения качества придется пожертвовать количеством, как обычно бывает в подобных случаях.
ВЫТЯНУТЬ МИР ИЗ РЕЦЕССИИ
Как это отразится на мировой экономике? Как минимум, снижение ожидаемого темпа роста Китая — это удар по сырью, прежде всего энергоресурсам и промышленным металлам, указывает председатель Русско-Азиатского Делового Совета (РАДС) Максим Кузнецов.
Цены на сырье уже падают из-за значимых для Китая проблем, невзирая на относительно неплохой рост ВВП в первом квартале. Это негативно для государств, ориентированных на сырьевой экспорт, к которым относится и Россия. Но может быть неплохо для импортеров, к которым принадлежит Европа — возможно, она быстрее выйдет из рецессии.
В целом сейчас все зависит от того, как скоро Китай сумеет решить свои внутренние проблемы и перестроиться на новую экономику. А также от состояния крупнейших торговых партнеров Поднебесной: США, ЕС, Японии, Южной Кореи. "Пока они выглядят не очень обнадеживающе. Тем не менее, при восстановлении спроса Китай сможет снова вытянуть весь мир из рецессии", — делает вывод Кузнецов.
Пекин не заинтересован в доминировании юаня – мнение
Дебаты о возможной дедолларизации не утихали на протяжении всего последнего года.
В них участвовали крупнейшие мировые инвесторы такие, как Рэй Далио, предупреждая, что риски все таки есть, передает Atameken Business. Утверждается, что на смену доминирования доллара придет китайский юань.
Однако по мнению опрошенных изданием Бизнес Инсайдер аналитиков, сам Пекин не сильно и желает, чтобы китайская валюта стала главной в мире. Тему продолжит наш виртуальный коллега i-Sanj.
