В конце июля Йоханнесбург принял десятый саммит БРИКС. Заметным событием стало участие в нем президента Турции Реджепа Эрдогана, которое наблюдатели связали со стремлением Анкары войти в состав организации. Также в Йоханнесбурге состоялся масштабный форум «БРИКС+», в котором участвовали претенденты на углубление сотрудничества с БРИКС. Директор Турецкого центра азиатско-тихоокеанских исследований, профессор Сельчук Чолакоглу в интервью «Евразия.Эксперт» проанализировал возможные геополитические последствия от расширения БРИКС, раскрыл причины интереса Турции к организации, и оценил, как воспринимается возможное подключение Анкары к БРИКС на Востоке и Западе.

- Господин Чолакоглу, как вы оцените итоги саммита БРИКС?

- Главы стран БРИКС на саммите в Йоханнесбурге подчеркнули важность активизации финансового сотрудничества в данной организации, чтобы лучше обслуживать реальную экономику и удовлетворять потребности в развитии стран-членов БРИКС. Лидеры БРИКС также подтвердили свои обязательства перед ВТО по обеспечению большей коммуникации и сотрудничества между регуляторами финансового сектора. Послания, сделанные с трибун Йоханнесбургского саммита, в основном касались введения новых торговых тарифов США, которые муссирует администрация Трампа.

Если на встрече глав «Большой семерки» в Канаде в начале июня 2018 г. было принято решение о применении более жестких экономических мер между США и его экономическими союзниками, саммит БРИКС в Южной Африке стал более продуктивным и результативным для группы в смысле выработки единой позиции по многим глобальным проблемам.

С помощью саммита в Йоханнесбурге БРИКС имеет теперь моральное превосходство в отношении своего экономического конкурента – «Большой семерки» в рамках «Большой двадцатки».

Ожидается, что члены БРИКС, G7, МИКТА (Мексика, Индонезия, Южная Корея, Турция, Австралия) будут больше сотрудничать между собой в пику американской однополярности в международной торговле на саммите «Большой двадцатки» в Буэнос-Айресе, который должен состояться 26-28 сентября 2018 г.

- Президент Турции Реджеп Эрдоган призвал лидеров БРИКС принять Турцию в объединение. Почему Турция заинтересована во вступлении в БРИКС?

- Официальная Анкара обычно дипломатически активна в международных отношениях. Будучи полноправным членом или членом-наблюдателем международных/региональных организаций/инициаций, Анкара рассматривает возможность реализации экономических и политических интересов Турции. Однако Турция уже является членом организации, альтернативной БРИКС в Большой двадцатке. МИКТА, состоящая из Мексики, Индонезии, Южной Кореи, Турции и Австралии, является группировкой средних держав, целью которой является сбалансировать доминирование G7 и БРИКС в G20 в пользу своих членов.

Членство Турции в БРИКС, которая в то же время не будет выходить из МИКТА, может вызвать конфликт интересов. Интерес Турции к БРИКС в основном зависит от финансовых возможностей, предоставляемых Новым банком развития (НБР) и другими фондами, а не членством в самой организации как таковой.

Заместитель премьер-министра Турции Мехмет Шимшек в апреле 2017 г. указал, что Турция может быть участником НБР для финансирования инвестиционных и инфраструктурных проектов в Турции.

- На ваш взгляд, хотят ли страны БРИКС видеть Турцию в этой организации?

- У членов БРИКС развивающаяся экономика и они обладают другими экономическими приоритетами более, чем развитые страны ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития – прим. «ЕЭ»). Как член ОЭСР, НАТО и Таможенного Союза ЕС, Турция экономически и политически является частью западного мира. В этом контексте глобальная позиция Турции не очень близка к международному видению БРИКС.

На саммите БРИКС в 2017 г. в Сямыне Китай указал, что группа представляет из себя нечто большее, чем ее нынешние члены. Первоначальное предложение Пекина, по-видимому, подразумевало расширение группы, чему некоторые из других членов БРИКС стойко сопротивлялись. Тем не менее, Южная Африка сейчас принимает эту идею, проводя встречу «BRICS Plus» на третий день саммита в текущем году. В этих условиях Турция не входит в шорт-лист новых членов, если на ближайшие годы вообще запланировано какое-то расширение.

- В чем будет заключаться роль Турции в этой организации?

- Турция уже взяла на себя определенные обязательства в отношении «Большой двадцатки» и «МИКТА». В качестве «средней державы» у Турции есть определенные ограничения для разработки и реализации уникальной глобальной повестки дня.

Если Турция присоединится к БРИКС, Анкара может стать потенциальным посредником между развитыми и развивающимися экономиками в рамках концепции сотрудничества Север-Юг.

- Какие страны, помимо Турции, могут войти в БРИКС?

- В 2017 г. Мексика, Египет, Таиланд, Кения и Таджикистан были приглашены для переговоров на саммит в Сямэнь. Ангола, Аргентина, Ботсвана, Демократическая Республика Конго, Египет, Габон, Лесото, Мадагаскар, Малави, Мозамбик, Намибия, Руанда, Сенегал, Сейшельские Острова, Танзания, Того, Турция, Уганда, Замбия, Зимбабве и Ямайка были участниками саммита БРИКС-Плюс в Йоханнесбурге в 2018 г. Быстро развивающиеся страны, такие, как Индонезия, Мексика, Вьетнам, Нигерия, Пакистан, Египет, Иран и Филиппины могут быть потенциальными кандидатами в члены БРИКС.

Однако некоторые новые развивающиеся страны не входят в «Большую двадцатку», и решение принять их в члены организации будет подразумевать стратегический шаг, который будет сводиться к расширению роли БРИКС в глобальном масштабе. Если БРИКС продолжит процесс расширения в рамках «Большой двадцатки», потенциальными членами БРИКС могут стать только Индонезия, Мексика, Турция и Аргентина.

- Каким будет глобальный геополитический эффект от вступления Турции в БРИКС?

- Возможное участие Анкары в БРИКС не обязательно означает сдвиг по геополитической оси для Турции. Страны ИБСА (Индия, Бразилия и Южная Африка) в БРИКС имеют хорошие отношения с США и другими западными странами. Однако геостратегическое притяжение Турции в долгосрочной перспективе было бы перенесено на Восток от НАТО к евразийским державам, России и Китаю.

- 26 июля турецкий лидер в ходе общения с президентом России Владимиром Путиным на саммите БРИКС отметил положительную динамику развития отношений между Турцией и Россией, которая «вызывает у некоторых стран ревность». Как будут развиваться отношения двух стран в ближайшие несколько лет?

- Турция и Россия наладили очень конструктивное сотрудничество после полной нормализации двусторонних отношений в июне 2016 г. Несмотря на некоторые разногласия, такие как, к примеру, сирийская проблема, Анкаре и Москве удалось разработать эффективный механизм для минимизации разногласий между двумя странами.

Начало строительства первой турецкой атомной электростанции «Аккую» под руководством российского консорциума будет способствовать дальнейшему экономическому сотрудничеству между Турцией и Россией. Однако закупка продукции военной-оборонной промышленности у России находится под зорким наблюдением НАТО. Исходя из этого, у Турции мало возможностей купить ракетную систему С-400. В целом, мы ожидаем дальнейшего углубления экономического и политического сотрудничества между Турцией и Россией.