Ислам и христианство постоянно и неизбежно сталкиваются? Какова этимология конфликта между двумя религиями? Использует ли политика веру в своих собственных идеологических и экономических целях? Такие вопросы пытается решить автор статьи.

Mноговековое соперничество двух религий — ислама и христианства — и современные конфликты настолько укрепили их различия, что практически полностью стерли общие богословские корни и идею иудейско-христианско-исламской традиции. Обе стороны сосредоточились на разногласиях и усиливали их на протяжении веков политическими и военно-экономическими конфликтами. Таким образом, две монотеистические религии вступили в режим перманентной конкуренции, вылившейся в кровопролитные битвы за территории, природные и людские ресурсы. В действительности оказывается, что именно теологические сходства двух религий привели к естественному столкновению, присущему взаимодействию между двумя конкурирующими доктринами.

Исламский радикализм — это многогранное явление с различными проявлениями в социальном, политическом и паравоенном аспектах. Однако центральной и объединяющей идеологией для различных представителей радикального ислама является вера в то, что мусульмане и Запад обречены на долгую битву, начавшуюся в первые дни ислама. В свое время на идею радикального ислама оказали влияние крестовые походы и европейский колониализм, а сегодня ее подпитывает «иудейско-христианский заговор» против ислама, воплощенный в арабо-израильском конфликте.

Распространение ислама и его военно-политическая экспансия в VIII-XI в.н.э. представляли для христианского Запада двойную угрозу — религиозную и политическую. В этот период религия Иисуса находилась в состоянии самообороны. Но с крестовыми походами на исламский Восток история изменила свой вектор. Христианское вторжение на мусульманские земли в XI-XII веках оставило фатальный след в истории христианско-мусульманских отношениях на долгие столетия. Это драматичное столкновение было достоверно изображено в романе ливано-французского писателя Амина Маалуфа «Крестовые походы глазами арабов». Для мусульман крестовые походы стали символом и примером «воинствующего христианства» — раннего предвестника агрессии и империализма христианского Запада. Так, по иронии судьбы, «религией меча», как многие называют ислам, на протяжении веков для мусульман было западное христианство.

Завоевания раннего ислама, крестовые походы и расширение Османской империи открыли плацдарм для многовекового соперничества между исламом и христианством. Положение вещей изменилось, и западное христианство больше не находится под осадой ислама. Европейский колониализм представляет собой религиозную и политическую проблему для мусульманской наднациональной религиозной общины (уммы). До периода европейского колониального господства в мусульманской общине не было политического доминирования иноверцев.

Колониализм преобразовал мусульманскую идентичность, автономию и культуру с помощью инструментов насилия. Для консервативных социальных слоев мусульманских обществ ответ на иностранное господство должен быть взят из религии, а точнее из примера пророка Мухаммеда. Варианта два: либо уйти с территорий, находящихся под властью иноверцев (хиджра), либо начать священную войну против угнетателей (джихад). Для широких мусульманских масс хиджра невозможна, а джихад обречен на провал из-за превосходящей военной силы Европы. Выходом для глубоко верующих людей стала капсуляция, впоследствии переросшая в религиозный фанатизм.

Исламский модернизм — это политико-богословское течение, возникшее как естественная социо-идеологическая реакция на колониализм. Европу отвергли из-за ее империалистических целей и политики, но в то же время она стала объектом восхищения благодаря своей силе, технологиям, политическим идеалами свободы и демократии. Исламские модернисты стремились построить мост между прогрессивным христианским Западом и традиционным исламом. Они поддерживали тезис о совместимости ислама с современной наукой и демократией, несмотря на то, что те являются продуктами западного мира. 

Исламский модернизм — это мудрая попытка сблизить две религиозные общины, которая, однако, потерпела фиаско в середине 20-го века с началом арабо-израильского конфликта. Возвращение Иерусалима и освобождение Палестины стали религиозной задачей для всего мусульманского мира. Религиозной задачей, преследующей политические цели с использованием паравоенных средств. Так возник политический ислам, ставший прародителем исламского терроризма.

Политический ислам предлагает новую интерпретацию понятия «джихада» (от араб. «усилие») и навязывает ее правоверным в значении «законной вооруженной самообороны». Сегодня мы называем это исламским терроризмом.

Военное вторжение Запада в Ирак в 2003 году под лозунгом «построения демократии» закончилось повешением Саддама Хусейна — признанным светским правителем и бескомпромиссным борцом с исламским фундаментализмом. Аналогичным, не менее эффективным образом, с исламским радикализмом боролись авторитарные, но светские режимы Ливии (Муаммар Каддафи), Египта (Хосни Мубарак) и Сирии (Хафез Асад). В арабском мире модель светских автократий, держащих бразды правления воинствующего ислама, была разрушена Западом — либо в форме прямого военного вмешательства и свержения определенного режима, либо в результате гибридной войны, которая нашла политическую реализацию в Арабской весне.

По словам Сэмюэля Хантингтона, после окончания холодной войны многие «искатели новых демонов» трубили об исламской угрозе западной цивилизации или неизбежном столкновении цивилизаций. Порой кажется, что Запад перенес свое отношение к коммунизму на новую угрозу — «исламский фундаментализм». Приравнивание ислама к исламскому экстремизму и терроризму ограничивает возможности для понимания и объективного изучения процессов с исламским компонентом, считает Джон Эспозито. Соответственно, диалог как форма взаимодействия политических представителей обеих религий сходит на нет.

По мнению ряда западных аналитиков, ислам представляет тройную угрозу для Запада — политическую, демографическую и цивилизационную. «Тройная исламская угроза» спровоцировала «тройной ответ Запада». Политическая опасность, создаваемая исламом, должна быть преодолена с помощью «войны с терроризмом», демографическая — с помощью исламофобии, а цивилизационная — через трактаты о столкновении цивилизаций.

Насилие, война и терроризм существуют не только в мусульманском мире. Ислам используют в качестве идеологической основы для достижения различных политических целей. Во имя ислама действуют так же, как действовали во имя христианства, иудаизма, абсолютных монархий и светских идеологий — демократии и коммунизма.

Зверства радикального меньшинства не должны дискредитировать умеренное большинство. Диалог между христианской и мусульманской общинами должен, наконец, начаться на всех социальных уровнях. Диалог, основанный на взаимном уважении и, прежде всего, на общих религиозных традициях — осуждении всех форм насилия. В 1990 году The Economist опубликовал диалог христианских и мусульманских религиозных лидеров, в котором прозвучало следующее послание:

«Меня беспокоит тот факт, что так много людей, кажется, считают следующий период истории борьбой между вашей и моей частью мира. Это правда, что мы живем прямо по соседству, правда, что в прошлом у нас было много болезненных столкновений. Но спустя почти 2000 лет после рождения вашего Христа и более 1400 лет со дня рождения нашего Мухаммеда давайте начнем с вопроса, действительно ли все это должно повториться?!»