За тридцать лет в Центральной Азии не решена ни одна из острых региональных проблем, считает доктор исторических наук Булат Султанов. 

Такое предположение эксперт высказал на международной научно-практической конференции в Алматы. В своем выступлении Султанов подчеркнул, что внутриполитическая ситуация в регионе характеризуется отсутствием взаимодействия стран. А возможно и доверия. 

­– Центральная Азия включает в себя страны со схожими экономическими, географическими, историческими, религиозными, культурными чертами. Но взаимодействие может строиться только при понимании общих для региона проблем, как в сфере торгово-экономических связей, так и в области обеспечения региональной безопасности. Поэтому Казахстан с начала 90-х годов прошлого века выступал с инициативами создания кооперационных структур в Центральной Азии, – сказа Султанов. 

Спикер назвал следующие структуры: Центральноазиатский союз (1994 г.); Центральноазиатский экономический форум (2001 г.); Организация Центральноазиатского сотрудничества (2002 г.); Союз центральноазиатских государств (2008 г.). 

Но до сих пор, по мнению Булата Султанова, совместные проекты «пробуксовывают», хотя взаимные заверения о дружбе и сотрудничестве звучат регулярно. Но ни одна из острых региональных проблем за почти 30 лет после распада СССР так и не решена. В числе этих проблем территориально-пограничная, водно-энергетическая, экологическая, транспортно-коммуникационная, аграрно-продовольственная. 

Сценарии транзита 

Султанов обозначил три модели политического развития, существующие сегодня в Центральной Азии: 

1. радикальная – охлократический вариант в Кыргызстане; 

2. реформационный курс – в Казахстане (Касым-Жомарт Токаев), в Узбекистане (Шавкат Мирзиёев); 

3. консервативная – наследственный вариант («замораживание» существующего положения и стремление сохранить пост главы государства в руках правящей семьи) в Таджикистане (Эмомали Рахмон), в Туркменистане (Гурбангулы Бердымухамедов). 

 Смена лидеров произошла уже в четырех государствах региона: Туркменистане, Узбекистане, Казахстане и Кыргызстане (причем в последнем случае неоднократно). 

В двух странах смена главы государства произошла из-за смерти предыдущего лидера.  В Туркменистане Сапармурата Ниязова («Туркмен-баши»), скончавшегося в 2006 году, на посту президента сменил Гурбангулы Бердымухамедов («Аркадаг»). А в Узбекистане на место умершего в 2016 году Ислама Каримова пришел Шавкат Мирзиёев.

В Казахстане транзит власти прошел иначе. 19 марта 2020 года 79-летний Нурсултан Назарбаев («Елбасы») добровольно покинул пост президента.   

– Пока из «старой гвардии» у власти в Центральной Азии остается президент Таджикистана 66-летний Рахмон («Лидер нации, основатель мира и согласия»), – отметил Султанов. 

В Узбекистане и Казахстане со сменой лидеров начались экономические и политические реформы. Их спикер охарактеризовал, как вызывающие «определенный оптимизм». 

Внешнеполитические ориентиры 

Кыргызстан стал исключением из типичного для Центральной Азии сценария транзита власти, поскольку здесь главы государства меняются «с завидной регулярностью». Подавший в отставку под давлением протестующих 15 октября 2020 Сооронбай Жээнебеков — уже пятый по счету президент. 

Султанов считает, что ослаблением структуры власти центральных органов Кыргызстане пользуются различные организованные преступные группы.  

Они заинтересованы в раскачивании ситуации, внедрении идей радикального ислама, под покровом которого занимаются своей преступной деятельностью (наркотрафик, контрабанда, нелегальная миграция и так далее). 

– К сожалению, в настоящее время на фоне событий, происходящих в странах-членах ЕАЭС – Армении, Беларуси, Кыргызстане наблюдается стремление отдельных внешних акторов усилить негативное отношение населения Содружества независимых государств к процессу евразийской интеграции, – добавил спикер. 

Стоит отметить, что внешнеполитические приоритеты у стран региона разные. Казахстан граничит с двумя державами сразу — Россией и Китаем. Причем сухопутная граница с Россией — самая длинная в мире. И неудивительно, что для Казахстана ведущие внешнеполитические партнеры именно Россия и Китай. Свой первый зарубежный визит в качестве президента Касым-Жомарт Токаев совершил в Россию. А Нурсултан Назарбаев свой первый визит в качестве уже экс- президента – в Китай. 

Кыргызстан тоже ориентируется на обе страны. Он граничит с Китаем, но в военно-политическом плане ориентируется на Москву. 

Для Узбекистана острой проблемой стало соседство с беспокойным Афганистаном. 

– Ташкент, придерживаясь по-прежнему приоритетности двустороннего формата в международных отношениях, тем не менее, начинает прощупывать почву для налаживания многостороннего сотрудничества в рамках Центральной Азии, – заявил Султанов. 

Таджикистан в силу географических, этнических и языковых факторов заинтересован в углублении сотрудничества с Ираном и Афганистаном. 

Одновременно Душанбе поддерживает осторожное военно-стратегическое сотрудничество с Россией, а также финансовые и торгово-экономические отношения с Китаем. 

Особняком стоит Туркменистан, который вследствие приверженности политике нейтралитета, фактически находится в состоянии изоляции. 

Султанов также отметил еще две тенденции, которые навязываются странам региона извне: русофобию и китаефобию, с одной стороны, попытки объединить тюркоязычные государства постсоветского пространства под эгидой Анкары на основе языковой и культурно-цивилизационной идентичности, с другой. 

Новые опасности для региона 

По Центральной Азии серьезно ударила эпидемия коронавируса. К примеру, карантинные ограничения в России привели к тому, что около 40%  ранее трудившихся там трудовых мигрантов лишились работы. Многие решили вернуться и переждать кризис дома. 

– Это нанесло серьезный удар по экономикам стран региона. В частности, замедлились темпы экономического роста, снизились объемы производства, возросла безработица, ослабли торговые и производственные региональные связи, произошли перебои с поставками продуктов питания и товаров народного потребления, сократился внутренний спрос, выросла инфляция, продолжилась девальвация национальных валют, – считает Султанов.  

Более того, из-за ухудшения социально-экономического положения выросли и протестные настроения. 

Султанов не исключает, что Казахстан и Центральная Азия могут быть выбраны в качестве очередного театра гибридной войны. В этом случае целью может стать создание барьера между Россией и Китаем с одной стороны и Евросоюзом — с другой. По аналогии с другой «стеной» – из прибалтийских стран, Польши, Украины и с возможным подключением Белоруссии. Этому сценарию может поспособствовать и сложная социально-экономическая ситуация.   

– Не исключаем также, что к «оранжевым революциям» могут быть подключены исламистские радикалы и боевики из так называемых «спящих ячеек», прежде всего в Ферганской долине, а также организованные преступные группы, стоящие за наркомафией, и заинтересованные в дестабилизации ситуации в регионе, – резюмировал Булат Султанов.