В заканчивающемся десятилетии было немало переломных моментов, возникли новые тенденции и технологии – от имущественного неравенства и изменения климата, осознанных как экзистенциальные проблемы, до электромобилей, автоматизации, искусственного интеллекта и криптовалют.

В наступающем десятилетии эти зародившиеся тренды могут оформиться и стать частью нашей жизни, изменив ее; для решения наиболее острых проблем могут быть найдены новые подходы; какие-то тенденции могут радикально измениться.

«Ведомости» публикуют серию статей с анализом возможных кардинальных изменений в ряде областей.

В новом десятилетии правительства, компании и рынки столкнутся с острейшими проблемами, которые порождены мегатрендами, преобразующими экономические, политические, общественные и экологические системы, пишут аналитики Bank of America (BofA). Рост населения на 1 млрд человек поставит вопрос о восполнении ресурсов планеты. А его быстрое старение начнет угрожать стабильности систем пенсионного и медицинского обеспечения. Автоматизация и роботизация к 2035 г. могут отнять у людей до 50% рабочих мест. Ускорение технологического развития (к 2030 г. в мире может быть 500 млрд связанных с интернетом устройств) создаст дополнительную экономическую стоимость, но вопросы частной жизни, организации общества, деятельности правительств встанут с такой остротой, как никогда раньше.

Расширение интересов

Один из важнейших трендов связан с изменением поведения бизнеса, которое должно учитывать влияние компаний на окружающую среду, их социальную ответственность, качество корпоративного управления (environmental, social, governance – ESG). «Какой капитализм нам нужен? Быть может, это определяющий вопрос нашего времени», – заявляет основатель Всемирного экономического форума в Давосе Клаус Шваб.

От максимизации прибыли и работы на акционеров компании должны переходить к деятельности в интересах всех заинтересованных сторон (stakeholders вместо shareholders), платить свою справедливую долю налогов, следовать принципам честной конкуренции, в том числе работая в качестве платформ, быть нетерпимыми к коррупции и уважать права человека на всех этапах производственных цепочек, уверен Шваб. В 2019 г. организация Business Roundtable изменила действовавшую с 1997 г. декларацию, и почти 200 гендиректоров ведущих компаний США, входящих в нее, обязались «руководить ими к выгоде всех заинтересованных сторон – клиентов, сотрудников, поставщиков, местных сообществ и акционеров». 

Дело не только в этической стороне вопроса – эти изменения будут иметь вполне осязаемые финансовые и бизнес-последствия. Неравенство в доходах достигнет пика в 2020-е гг., затем его начнет сглаживать формирование того, что в BofA называют «моральным капитализмом». Борьбу с уходом от налогов не остановить, и в ней будет одержана победа: никто сегодня не возьмется защищать сверхбогатых за счет доходов среднего класса и бедных, говорит Сергей Гуриев, профессор экономики SciencesPo и бывший главный экономист ЕБРР.

На международном уровне уже реализуются такие инициативы, как план по борьбе с размыванием налоговой базы и выводом прибыли из-под налогообложения (BEPS) и автоматический обмен налоговой информацией (CRS), а в 2020 г. ОЭСР намерена завершить разработку правил по налогообложению технологических компаний, напоминает он. Подход ОЭСР – компании должны платить налоги в странах, где зарабатывают, а не только по месту своей регистрации. Франция уже ввела с 2019 г. 3%-ный налог с дохода, который в стране получают технологические гиганты. С января 2020 г. такой же налог вступит в силу в Италии, Австрия будет брать 5%; Канада обсуждает ставку в 3%, Израиль – 3–5%, Чили – 10%. Налоги с операций зарубежных онлайн-маркетплейсов уже действуют во Вьетнаме, Кении, Малайзии, Мексике, Уругвае, на Тайване, по данным KPMG.

По оценкам Национального бюро экономических исследований США, в 2015 г. транснациональные корпорации перевели более $600 млрд, или около 40% своей прибыли, в налоговые гавани. Но в 2016 г. Еврокомиссия обязала Apple доплатить 13 млрд евро налогов в Ирландии, где та в 2003–2014 гг. платила 0,005–1% налога на прибыль с европейских продаж.

Прибыли будет меньше 

Норма прибыли у компаний находится на максимуме за многие десятилетия: в США – 11%, в Европе – 9% (20 лет назад было 6%), указывают аналитики Deutsche Bank. Они ждут, что ряд факторов приведут к ее долгосрочному снижению: введение и повышение властями и компаниями минимального размера оплаты труда (МРОТ); борьба с минимизацией налогов и их рост (новый председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен пообещала бороться с компаниями, пытающимися «обыграть нашу налоговую систему»); ужесточение конкуренции. В том же технологическом секторе регуляторы США ведут антимонопольные расследования в отношении ведущих компаний, а Еврокомиссия за последние два года выписала Google более 8 млрд евро штрафов за антиконкурентное поведение. Нужно интеллектуальное антимонопольное регулирование, потому что цифровая экономика породила новые монополии, которые могут подменить собой госплан, так как предлагают пользователям удобные, эффективные, но безальтернативные сервисы, говорили в ноябре участники конференции «Ведомостей» «Антимонопольное регулирование в России».

Если десятилетие после финансового кризиса прошло под лозунгом Occupy Wall Street, когда регуляторы ограничили деятельность банков, до 2020-е станут годами Occupy Silicon Valley, что приведет к ужесточению регулирования технологических компаний, считают в BofA. Если в результате этих действий и увеличения налоговых платежей их прибыль перестанет расти столь же быстро, как раньше, то при уже и без того очень высоком показателе P/E (отношение капитализации к прибыли) оправдать дальнейший рост акций будет сложно.

Экология и деньги

Экология – еще одно направление, которое должно повысить этичность бизнеса и одновременно сильно повлиять на экономику и рынки. «Изменение климата меняет всю мировую экономику, – сказал «Ведомостям» нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц. – Думаю, это потенциально положительная история, потому что процесс «настройки» экономики может стимулировать ее рост, вызвать инновации. Важный фактор здесь – позиция молодых людей, которые всерьез воспринимают такие вопросы, как неравенство, справедливость, развитие».

В декабре более 600 инвесткомпаний с $37 трлн под управлением, включая UBS Asset Management и пенсионный фонд Калифорнии CalPERS, в письме к конференции ООН по изменению климата призвали способствовать отмене госсубсидий на топливо и исключению угля из электрогенерации. Регуляторы также должны разработать план по переходу к низкоуглеродной экономике; без него инвесторы не знают, сколько в реальности стоят принадлежащие им активы, и это создает «катастрофические» риски для финансовой стабильности, заявила Элена Виньес-Фиестас из BNP Paribas Asset Management: «Последний финансовый кризис покажется детской игрой по сравнению с тем, что может случиться». По прогнозу организации «Принципы ответственного инвестирования», новое регулирование может сократить капитализацию компаний, которые оно затронет, на $2,3 трлн (4,5% мирового рынка акций). В ноябре Moody’s снизило со «стабильного» до «негативного» прогноз рейтинга ExxonMobil (сейчас – ААА), впервые отметив риски, связанные с ее адаптацией к низкоуглеродной экономике. Годом ранее Moody’s выделило компании 11 секторов (от энергетических до строительных и автомобильных) с долгами на $2,2 трлн, рейтинги которых могут быть снижены по аналогичным причинам.

Goldman Sachs поставил цель в ближайшие 10 лет участвовать в операциях по финансированию, инвестированию и консультированию на $750 млрд в девяти областях, связанных с климатическими изменениями и инклюзивным ростом, сообщил недавно его гендиректор Дэвид Соломон. В следующие 20 лет в инвестиционные ESG-стратегии будет вложено $20 трлн, что почти соответствует капитализации компаний в индексе S&P 500, прогнозирует BofA.

Правда, инвесторы и консультанты пока не могут выработать четкие критерии оценки поведения компаний. Существуют разные ESG-рейтинги, дающие порой диаметрально противоположные результаты. Проблема в этой сфере и в ориентации компаний на все заинтересованные стороны в том, что сложно максимизировать несколько целевых показателей, рассуждает Гуриев. «Можно максимизировать прибыль при некоторых ограничениях, чтобы у компании была репутация ответственного корпоративного гражданина: вы не ведете себя, как Volkswagen с дизельными двигателями, не занимаетесь агрессивным уходом от налогов. Мне кажется, компании будут двигаться в эту сторону, ведь если они делают что-то предосудительное, то это в конце концов плохо и для прибыли», – говорит он.