Находящаяся в Вене группа переговорщиков из США занимается тем, что проигрывает, казалось бы, беспроигрышное дело, тогда как власти Ирана требуют от Вашингтона одной уступки за другой в обмен на возвращение к ядерной сделке 2015 года. Нынешняя ситуация крайне отличается от того, что было еще несколько месяцев назад, когда Иран находился под значительным экономическим давлением. Сегодня «режим» чувствует себя уверенно на международной арене.
Действительно, кажется, что администрация президента США Джо Байдена, который пообещал сделать вопрос прав человека центральным в своей внешней политике, возможно, спасает от коллапса одну из наиболее жестких диктатур, давая ей восстановить свои силы, пишут директор по политике Национального союза за демократию в Иране (NUFDI) Кэмерон Хансариниа и старший советник Фонда защиты демократий Саид Гассеминеджад в статье, вышедшей 3 июня в The National Interest.
Благодаря «поддержке» Вашингтона можно не сомневаться, что нынешнюю уверенную в себе власть Исламской Республики ждет насыщенный событиями месяц: вся мощь государства, пересекающая все фракционные границы, будет направлена на спектакль, которым являются проводящиеся раз в четыре года выборы главы государства, и кандидатов для него специально выбирает состоящая из 12 членов не избираемая гражданами группа, известная как Совет стражей. В закрытых чатах и среди иностранных журналистов бытует мнение, что Исламская Республика стабильна и ее существование не подлежит сомнению — как раз то, что так нравится режиму.
Тем не менее, хотя пиар-кампания иранских властей по-прежнему вводит в заблуждение многих в западных СМИ и на мировой арене, это далеко не так для обычных граждан Ирана, которые в основном считают режим провальным и нелегитимным. В ходе опроса, проведенного собственной государственной «пропагандистской сетью режима», 51% респондентов заявили, что не будут голосовать на предстоящих выборах.
Продолжающиеся протесты пенсионеров, рабочих, фермеров и семей убитых активистов подтверждают результаты частных опросов, которые показывают, что многие иранцы лишь ждут следующей возможности для восстания. Вдали от фантастического мира, демонстрируемого в Вене и в Twitter, прямо под поверхностью политики Ирана кипит реальность, которую должны учитывать США в своей политике: иранцы не хотят Исламской Республики, они хотят смены режима.
Простое произнесение слов «смена режима» вызывает тревогу в США. Однако многие граждане страны уверены, что для краха Исламской Республики не потребуется ни политической, ни военной помощи со стороны Вашингтона. Во главе свержения нынешней власти в Иране встанет иранский народ. Чего иранцы действительно ожидают от США, так это того, чтобы Вашингтон не спасал «диктатуру» от коллапса. Тем не менее для многих жителей республики Джо Байден занимается именно этим.
Хотя нет никаких сомнений в том, что иранцы хотят перемен. Чтобы определить, принесет ли это изменение пользу США, необходимо задаться вопросом, каких изменений хочет иранский народ. В то время как из-за пандемии COVID-19 количество массовых протестов значительно сократилось, на основе прошлых демонстраций жителей республики можно составить представление о том, как именно протестующие смотрят на Америку, и о том, как мог бы выглядеть будущий Иран, если бы они добились своего. В ходе общенациональных демонстраций против режима в 2017, 2018 и 2019 годах иранцы отказались наступить на американские флаги.
В отличие от нынешней иранской власти, иранский народ смотрит на Америку как на союзника.
Действия США в качестве союзника иранского народа предоставят Америке возможность противостоять трем серьезным угрозам.
Во-первых, «радиоактивному слону» в комнате. Несмотря на попытки переговорщиков в Вене, ядерная угроза со стороны нынешних иранских властей никогда не будет помещена «в ящик», как выразился советник по национальной безопасности Джейк Салливан. Многие утверждали, что негласная фетва, или религиозный указ верховного лидера Али Хаменеи, запрещающая производство ядерного оружия, остается гарантией того, что Иран никогда не создаст бомбу. Бывший госсекретарь Джон Керри заявил даже, что «очень уважает» фетву.
Однако даже после того, как администрация Байдена объявила о намерении снять санкции и присоединиться к ядерной сделке, министр разведки режима заявил, что Иран тем не менее может заняться созданием атомной бомбы. Пока у власти находятся нынешние фигуры и пока существуют ядерные промышленность и инфраструктура, они будут представлять ядерную угрозу для Соединенных Штатов и их союзников.
Однако свободный Иран, скорее всего, не имел бы таких стремлений. Четыре десятилетия инвестирования ограниченных ресурсов Ирана в бесконечные войны режима в регионе и ядерные амбиции принесли иранцам нищету, страдания и изоляцию. Поэтому иранцы скандируют: «оставьте Сирию в покое и сделайте что-нибудь для нас» или «что случилось с нефтяными деньгами? Они были потрачены в Палестине».
Во-вторых, сегодня Иран по-прежнему является главным в мире государством — спонсором терроризма. Тегеран поддерживает ведущие суннитские террористические группировки, такие как «Аль-Каида» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), предоставляя убежище его высшему руководству и выступая в качестве «главной артерии для финансовых средств, персонала и связи» с террористической организацией. На это указывает письмо Усамы бен Ладена, найденное во время рейда, в результате которого он был ликвидирован.
Даже в период сближения с Западом после того, как Иран и мировые державы достигли временного соглашения в 2013 году, известного как Совместный комплексный план действий, Тегеран не прекращал финансирование международного терроризма. По некоторой информации, режим тратит более одного миллиарда долларов в год на финансирование иностранных террористических групп по всему миру, которые нацелены на Америку и ее союзников, прежде всего ХАМАС и «Хезболлу».
Исламская Республика является не только финансовым спонсором, но и духовной Меккой шиитского радикализма, закрепив директиву «экспортировать революцию» в своей конституции. Исламская Республика также стремится служить образцом для подражания для радикальных исламистских групп, которые стремятся захватить правительство и использовать его для преобразования общества и сохранения власти.
Конец исламистского режима в Иране ослабит радикальных исламистов, особенно шиитских боевиков, во всем мире, лишив их основного источника финансирования и вдохновения. Лучший способ ускорить эти изменения — поддержать иранцев, которые, как показывают массовые протесты, отвергают такой религиозный фанатизм, в создании светского демократического правительства.
В-третьих, американская поддержка движения иранского народа за смену режима может положить конец угрозе программы баллистических ракет Исламской Республики, которую Центр стратегических и международных исследований называет «самым большим и самым разнообразным ракетным арсеналом на Ближнем Востоке». Угроза ракет режима — с их способностью сеять разрушения на трех континентах — возрастает, если принять во внимание способность режима поставить такие ракеты своим террористическим ставленникам и союзникам не только на Ближнем Востоке, но и в Латинской Америке.
Угроза, исходящая от этих ракет, будет только нарастать, если режим останется у власти. Каждый день иранцы часто критикуют нынешнюю власть в социальных сетях за ее чрезмерные расходы на развитие наступательной ракетной программы, предвидя будущее, в котором правительство кладет им на стол продукты, а не ракеты в шахтах.
Свержение нынешней власти в Иране не только повлечет за собой сокращение враждебности между страной и Западом, но и предоставит три важные экономические и политические возможности для Соединенных Штатов.
Во-первых, Иран — один из немногих, по-настоящему неиспользованных рынков в мире. С учетом того, что половина его хорошо образованного и дружелюбного к Западу населения, составляющего 85 млн человек, находится на пике своей трудовой жизни, Иран предоставит значительные возможности для торговли и инвестиций для американских компаний всех видов. Однако с учетом антиамериканизма нынешней власти, ее склонности брать в заложники западных граждан и «мафиозного вмешательства» членов Корпуса стражей Исламской революции, преторианцев режима в экономику, эта возможность не может быть реализована до тех пор, пока не будет свержена нынешняя власть.
Во-вторых, освобождение Ирана открывает путь для расширения «Соглашений Авраама» и установления прочного мира в регионе. Иран, не испытывающий враждебности к региональным союзникам Америки, позволил бы США дать этим союзникам возможность более эффективно координировать региональную безопасность. После установления стабильного демократического правительства в Иране страна, вероятно, будет играть ключевую роль в партнерстве с другими американскими союзниками в регионе, как это было до Исламской революции, когда Иран играл конструктивную и дипломатическую роль во всем регионе.
В-третьих, ослабление напряженности в регионе позволит США переориентировать свои активы в регионе на более серьезную проблему безопасности: Китай, особенно на экспансию Пекина в Персидском заливе. Ближний Восток и Персидский залив имеют решающее значение для американских интересов не только потому, что они являются стержнем глобальных энергетических рынков, но и из-за их важности для гегемонистских амбиций Коммунистической партии Китая и путинской России. Почти половина импорта нефти Китаем поступает из Персидского залива, и, заключив недавно подписанное соглашение о сотрудничестве с Тегераном на двадцать пять лет, Китай стремится укрепить свои позиции.
Россия также полагалась на Исламскую Республику для увеличения своего влияния в Персидском заливе и Леванте. Путин работал с Исламской Республикой над нейтрализацией планов Вашингтона и его союзников в Сирии и использовал Персидский залив для совместных военных учений. Свержение нынешней власти в Тегеране осложнит усилия Москвы и Пекина по расширению своего влияния в регионе. Оно также облегчило бы задачу США по созданию провашингтонского блока в Персидском заливе и на Ближнем Востоке, чтобы укрепить свои позиции в соперничестве великих держав.
Иран обладает одним из крупнейших запасов природного газа в мире и находится достаточно близко к ЕС, чтобы экспортировать его на континент. Другими словами, Иран может стать надежным соперником России за доминирование на газовом рынке Европейского союза. Однако крупным транснациональным компаниям требуется долгосрочная стабильность, прежде чем вкладывать большие средства в такой проект. Угрожающее, неустойчивое и дестабилизирующее поведение Исламской Республики в регионе позволило России доминировать на рынке природного газа в Европе, дав Москве политический рычаг воздействия на своих европейских потребителей.
Распад Исламской Республики не ввергнет Соединенные Штаты в еще одну ближневосточную войну и не потребует от Вашингтона человеческих и материальных жертв. Этого можно добиться, сохраняя санкции против нынешних властей и начав политику максимальной поддержки иранского народа, включая предоставление доступа в интернет, забастовочного фонда для рабочих и фонда перебежчиков, чтобы побудить чиновников режима отойти в сторону и обеспечить стабильную и бескровную передачу власти.
Такой шаг может положить конец одной из самых серьезных угроз Америке и ее союзникам. Он также предлагает возможности для экономического роста и для изменения баланса американского участия в мире. Это политика, которая будет продвигать жизненно важные интересы Америки, продвигая при этом ее самые заветные принципы.
