Иногда мы забываем, скольким обязаны Исламу. Между тем, именно великие исламские богословы и мыслители – такие как аль-Фараби, ибн Сина (Авиценна) и Ибн Рушд (Аверроэс) – возродили классическую философскую традицию, которая вывела Запад из темного Средневековья.
В неоплатном долгу перед ними и один из величайших еврейских мыслителей тысячелетия Маймонид. В своем сочинении «Руководство для недоумевающих» он ведет непрестанный диалог с мутакаллимами, или мусульманскими философами-схоластами. Создавая свой великий свод религиозных законов «Мишне Тора», он вдохновлялся сводом законов шариата. В свою очередь, Маймонид оказал влияние на христианских философов-богословов, таких как Фома Аквинский. Таким образом, иудаизм и христианство исключительно многим обязаны мусульманским мыслителям.
Более того, сын Маймонида, раввин Аврахам, чувствовал глубокое родство с исламской мистической традицией. Если говорить о себе, то лично я много изучал Ибн Хальдуна, которого называют первым в мире социологом. Его трактовка процессов упадка обществ и сегодня глубоко актуальна для Запада.
Несколько лет назад я написал статью для London Times, где рассказывал, что Аввероэс стал первым человеком, который привел религиозные обоснования принципа свободы слова. Его идеи произвели впечатление на крупнейшего еврейского мыслителя XVI века раввина Йехуду Лёва из Праги. Доводами Аверроэса в защиту свободы слова воспользовался христианский писатель Джон Мильтон (John Milton) в 1644 году в своей «Ареопагитике». Через двести лет светский философ Джон Стюарт Милль (John Stuart Mill) повторил те же аргументы в своем классическом сочинении «О свободе» (1859). Разве не трогательно, что сначала мусульманин, потом иудей, потом христианин и затем светский гуманист пришли к одному и тому же выводу о необходимости свободы слова и уважении инакомыслия?
Впрочем, сегодня вызов брошен всем религиям. Мир меняется все быстрее. При этом западные общества отказываются от религиозной этики, которой они обязаны своим прежним величием. Сегодня в Европе доминирует светская, потребительская, индивидуалистическая и релятивистская культура, не предлагающая никакого нравственного руководства и еще меньше духовного.
Когда-то Оскар Уайльд охарактеризовал циника как человека, который всему знает цену и ни в чем не видит ценности. В этом смысле мы живем в эпоху цинизма. Вот почему во всех великих религиях быстрее всего растут группы, наиболее антагонистичные светскому мейнстриму. С одной стороны это хорошо. Это значит, что в XXI веке у религии еще есть голос, напоминающий о вещах, которые имеют ценность, а не цену. С другой стороны, это очень опасно, потому что во всем мире религия становится причиной противостояния: на Ближнем Востоке, в Африке, Азии и даже Европе. Именно по этой причине я написал книгу «Не во имя Бога» (Not in God’s Name).
Это религиозный протест против религиозно мотивированного насилия, против тех, кто убивает во имя Бога жизни, ненавидит во имя Бога любви, развязывает войну во имя Бога мира и совершает жестокости во имя Бога сострадания. Ибо это не путь Авраама и тех, кто считает себя его потомками.
У каждой авраамической религии – иудаизма, христианства и ислама – были периоды жестокости, но, в конечном счете, оказалось, что они вели к разрушению. Начинают с войны с «чужаком», а заканчивают войной с людьми своей же веры: иудей идет на иудея, христианин на христианина, мусульманин на мусульманина. Вот когда серьезно верующие люди – на первых порах таких немного, но роль их огромна – приходят к выводу, что не этого от нас хотел Господь. Они понимают, что каждая жизнь подобна вселенной, и убийство невинного – это грех, а террор во имя Господа – это осквернение Его Имени.
И наоборот, уважением человеческого достоинства, состраданием к голодным и бездомным, любовью, а не ненавистью великие монотеистические религии восхваляют Имя Бога. Уважающий других сам пользуется уважением, тогда как жестокий рано или поздно сам погибает от жестокости.
Джонатан Свифт сказал: «Мы достаточно религиозны, чтобы ненавидеть друг друга, но недостаточно религиозны, чтобы друг друга любить».
Хотелось бы, чтобы это было не о нас. На каждом из нас лежит ответственность за то, чтобы предложить альтернативу голосу насилия среди единоверцев. Среди иудеев это под силу только иудею, среди христиан – христианину, среди мусульман – мусульманину. Я написал свою книгу, чтобы призвать каждого сделать это в своей религиозной общине. Настоящие изменения приходят только изнутри.
В эпоху экстремизма очень легко быть экстремистом. Но настоящий герой – тот, кто идет непроторенным путем и показывает, что вера врачует, а не вредит. Именно это делал ислам в великую эпоху халифата, характеризующуюся веротерпимостью и мирным сосуществованием (этот период в истории Испании называют «конвивенция»). Кто способен на это сегодня?
