В эпоху Золотой Орды возникла уникальная городская, степная цивилизация, в становлении которой приняли участие все народы, жившие на просторах Восточной Европы. В своем стремлении укрепиться политически в этих регионах они были вынуждены принять вековые традиции таких мусульманских центров, как Волжская Булгария в Поволжье и Хорезм в Средней Азии. Это вовсе не означает, что указанные центры были классиче­скими регионами развития суфизма и были готовы стать приверженцами этого учения.

Суфизм появился наряду с Ис­ламом, и, следовательно, для приобщения к его ценностям требуются определённые зна­ния исламского учения, за­ключённые в письменных па­мятниках. Последний фактор оставался для полукочевых монголов менее всего привлекательным, тогда как вышеуказанные мусульманские центры владели му­сульманской культурой как минимум четыре века, адаптируя её к местным условиям общежития. Однако монголы-шаманисты обладали неисчерпаемой волей к власти, которая была задана «установкой», Ясой Чингисхана. Эта установка требовала от монго­лов овладения соответствующими знаниями. Первым официальным лицом в Золотой Орде, на го­сударственном уровне причастным к суфизму, стал Беркехан, взошедший на престол в 1258 г. К этому времени он был известен во многих странах как яр­кий приверженец Ислама. Беркехан посещал в Бу­харе мусульманских ученых, беседовал с ними. Там же произошло и принятие им Ислама от суфийского шейха Сайфедина Бохарзи. Особен­но примечательным является то, что Сайфедин Бохарзи был в числе учеников популярно­го шейха Хорезма, основателя суфийского братства Наджм ад-Дина Кубра.

Судьба Наджм ад-Дина была непосредственно связана с историей Хорезма предмонгольской эпохи. Родился он в 1154 г. в Хиве. В годы учени­чества (Кубра получил тради­ционное образование) много путешествовал по мусуль­манскому миру, около 1185 г. вернулся в Хорезм. Жизнь его закончилась трагически. В 1221 г. он погиб, защищая Хорезм от монголов.

Одной из особенностей братства кубравия, способс­твовавшей проникновению этого учения в Золотую Орду, по всей видимости, явилось то, что братство не имело жёсткой организационной системы. В братс­тве существовала свободная и самоуправляемая (на уровне обители) структура, которая, видимо, и способствовала выбору идейных основ Золотой Орды при правлении Беркехана. На троне Золотой Орды после Берке побывало множество ханов. Почти все они принимали Ислам. Одна­ко наиболее влиятельной политической фигурой сре­ди них оказался Узбек-хан. Он был выдвинут на трон сторонниками Ислама. Его выдвижению предшество­вала оживленная борьба, поскольку представители кочевой части общества хотели иметь на ордынском престоле преемника Токты, сторонника аристократии и исповедуемого ею шаманизма. В результате Узбеку-хану, вступившему на престол при поддержке происламских сил региона, пришлось восемь лет провести в Северной Арке. И только 1320 (21) г. он официально принял Ислам. При его правлении обстоятельства складываются таким образом, что Узбек-хан несколько отступает от курса Беркехана. Причиной этого, на наш взгляд, стало несогласие Узбек-хана со своим наместником Кутлуг-Тимуром относительно внешней политики. Узбек-хан под давлением своих собратьев-чингизидов настаивал начать войну против «хулиганов» (Ирана и Хорасана), а Кутлуг-Тимур, в тревоге за внутреннюю безопасность Золотой Орды, как бы пытался игнорировать усиление экзополитарных тенденций. Внутриполитические об­стоятельства, возможно, явились причиной принятия Ислама Узбек-ханом.

Узбек-хан принимает Ислам от потомка Баб Арслана Зенгиата и его преемника Сеид-ата. Баб Арслан был наставником А. Ясави, крупного суфия-идеолога среди тюркских племён, учение которого способствовало консолидации различных племён и народов вокруг Ислама.

Возникает вопрос, что же могло сдерживать Узбек-хана, взявшего на себя предвыборные обещания принять Ислам после воцарения на престоле, еще восемь лет не выполнять своего обещания? Не свя­зано ли получившее широкое распространение воз­движение мазаров (надгробных памятников) с кон­ца XII в. до 60-х годов XIV в. в Волжской Булгарии с обстоятельствами принятия Ислама Узбек-ханом? Предположим, во время правления Узбек-хана полу­чает распространение практическая форма суфизма, что, безусловно, было связано со сложной внутри- и внешнеполитической обстановкой. Внешняя обстановка требовала незамедлительного принятия Исла­ма, тогда как внутренняя отягощалась религиозны­ми распрями различных политических группировок. Восемь лет, проведенные в Северной Арке, по всей видимости, свидетельствуют об этом. Как бы там ни было, идеи суфизма в Золотой Орде правомерно рассматривались в рамках государствен­ной управленческой сферы. Упоминание суфиев-дервищей в ханских ярлыках (например, в тарханном яр­лыке Тимур-Кутлука, который правил Ордой, начиная с 1397 г.) лишний раз говорит о том, что суфии со­стояли на государственно-административной службе. В истории Золотой Орды был особый случай с ханом Туда-Менгу, правление которого под влиянием суфиз­ма оказалось весьма краткосрочным. Он взошел на ордынский престол в 681 г., утратил интерес к влас­ти, стал пренебрегать государственными делами, в результате чего отрёкся от престола в пользу следу­ющего претендента (Тулабуги).

Таким образом, можно полагать, что случай с Туда-Менгу в истории Золотой Орды не был закономерным явлением. Ханы, принимая Ислам, в частности, от известных представителей суфизма, использовали этот религиозно-политический акт во благо своего государства.

Начиная с X в., во всём мусульманском мире наблю­дается переход от официального Ислама факихов и мутакаллимов к суфийскому Исламу. Однако эта тен­денция в каждом отдельно взятом регионе несколько отличалась по времени. Приведённые выше примеры являются свидетельством того, что проведение этой тенденции было актуальным в Золотой Орде, по край­ней мере, в эпоху правления Берке-хана и Узбек-хана.