Ближе к VII веку возник новый тип золотой монеты – только с арабскими надписями, в основном, цитатами из Корана

Монеты – такая обыденная, повседневная вещь, что мы редко обращаем на них внимание, но без них невозможно обойтись ни дня. Не менее привычно и то, что их официально чеканит каждое государство мира, и поэтому они часто несут на себе простые, но важные имена, изображения и идеи, которые многое могут сказать о государстве.

Принято считать, что металлические деньги впервые придумали в Лидии – государстве в Малой Азии, располагавшемся на западе современной Турции. Примерно в VI веке до н.э. здесь начали чеканить на кусочках металла государственный символ как гарантию стоимости. С тех пор монеты приобрели ценность как ключ к культуре, свидетели исторических событий, торговых и партнерских отношений между государствами, а также доказательство уровня развития и влияния той или иной экономики.

В этом смысле их ценность еще более велика в случае отсутствия или сомнительности письменных источников об эпохе. Например, это касается первых десятилетий ислама в Леванте, Месопотамии и Персии: имеющиеся в нашем распоряжении исторические тексты о событиях середины VII века создавались примерно через сто или больше лет после описываемого периода. Первые десятилетия ислама, начиная со смерти Пророка Мухаммада (мир ему и благословение) в 632 году до середины VIII века, особенно скудны летописями, которые могли бы поведать нам о раннем халифате и жизни его провинций.

При жизни Пророка на Аравийском полуострове не чеканили собственных монет. Монеты редко упоминаются в Коране. При торговых сделках шли в ход золотые византийские и серебряные персидские монеты, но ими пользовались, скорее, как слитками, на вес, а не как монетами с фиксированным номиналом, их стоимость зачастую назначалась произвольно.

Но в середине VII века арабы продвинулись на Ближний Восток, и у них появился тесный контакт с обществами, имеющими вековую традицию чеканки монет. Византийская империя, охватывавшая территории современных Турции, Сирии, Палестины и Египта, чеканила золотые и медные монеты, а сассанидская Персия, что на территории сегодняшнего Ирана, части Ирака и Афганистана, полагалась, в основном, на серебро. Во всех случаях на монетах был изображен правитель и символ господствующей религии: у византийцев-христиан – распятие, у персов-зороастрийцев – огненный алтарь. Наиболее широкое хождение в Византийской империи имели медные деньги. Самая крупная из византийских медных монет была в диаметре немного больше современных 25 евроцентов, на ней стояла буква «м» – греческая цифра, обозначавшая номинал в 40 нумми. В Персидской империи пользовались более крупными и тонкими серебряными дирхамами. Слово «дирхам» происходит от греческого «драхма».

Эта система была быстро перенята арабами: в Сирии, Палестине и Египте они начали чеканить медную монету, а в Ираке и Иране – серебряную. Хотя их монеты носили на себе отпечаток местной традиции, те, что выпускались в Сирии, все же отличались большим разнообразием, тогда как те, что чеканились на территории империи Сассанидов были максимально приближены к существующим стандартам. Но все они несут в себе неожиданные и важные сведения о ситуации на Ближнем Востоке в ранний период арабского господства.

Первым неожиданным открытием становится то, что еще десятки лет после арабского завоевания в Сирии и Палестине ходили настоящие византийские монеты, причем золотые продержались дольше всего – до конца VII века, медные – несколько десятилетий, примерно до 660 года. Большинство этих медных монет были отчеканены при Констансе II (годы правления 642-668). На аверсе у них помещен портрет императора, на реверсе – «м».

Неизвестно, как эти монеты пересекали границу между империями, находившимися в состоянии практически перманентной войны. Их слишком много, чтобы объяснить их появление только торговлей. Альтернативным объяснением может быть то, что их распространение было сознательной политикой арабов. В любом случае, эти монеты свидетельствуют о тесных экономических связях между враждующими империями византийцев и арабов.

Византийские монеты сопровождались массой имитаций, подчас очень близких к оригиналу, тогда как другие отличались поразительным разнообразием вариаций на тему оригинала. Видимо, это свидетельствует о периоде хаоса, когда чеканка монет находилась в руках наместников, поскольку неизвестно, кто именно их чеканил, в каких количествах, когда и где. Точно так же сложно сказать, какие из этих копий изготавливались властями – если это вообще имело место, но на некоторых видах монет имеется символика и надписи, позволяющие делать предположение о том, что их производство в той или иной степени имело систематический характер.

Большинство этих монет имели сходство с византийскими: на лицевой стороне изображена фигура императора с крестами в обеих руках и в короне, на обратной стороне – номинал, поверх которого обычно расположено изображение креста.

На других креста не было.

Все они чеканились при арабах, на некоторых есть надписи на арабском, но никаких признаков ислама.

Металлические деньги с исламской символикой впервые появились при основателе династии Омейядов халифе Муавии ибн Абу Суфьяне в 661 году, почти через тридцать лет после смерти Пророка Мухаммада. Муавия установил централизованное управление над всеми исламскими территориями и начал вести ежегодные сухопутные и морские кампании против Византии. Тем не менее, он старался нейтрализовать религиозные различия, чеканя золотые монеты, похожие на византийские: на аверсе у них изображались такие деятели, как византийский император Ираклий, правивший с 610 по 641 год, и его сын, на реверсе была характерная латинская надпись, но византийский крест сменило изображение скипетра/жезла с небольшой поперечиной вверху, напоминавшее по виду вытянутую букву «т». В так называемой «Маронитской летописи», написанной в середине VII века неизвестным сирийским летописцем, утверждается, что население, все еще преимущественно христианское, не приняло эти первые монеты из-за отсутствия креста, и они были выведены из оборота.

Один редкий образец такой монеты дошел до нас благодаря кладу, обнаруженному недалеко от Антиохии в Сирии. (В 663-664 году Муавия начал датировать монеты по исламскому летоисчислению, но, видимо, это уже не вызвало столь серьезных возражений).

Вслед за этой неудачей Муавия приказал ввести в обращение мелкую монету в два этапа. Первая партия монет имела на аверсе традиционное изображение императора в регалиях, однако новшеством было название монетного двора – на греческом, а иногда на греческом и арабском. Основной выпуск, видимо, имел надписи на греческом, арабском или обоих языках, но с отличиями в зависимости от монетного двора: на монетах, чеканившихся в Хомсе (Сирия), был поясной портрет императора, на дамаскских – фигура в полный рост, на монетах, отчеканенных в Баальбеке (современный Ливан) – две фигуры и т.д.

Деньги, выпущенные в Дамаске, были в обращении по всей Сирии и Палестине, что указывает на распространение торговли. Эти новые двуязычные монеты продолжали функционировать в традиционном контексте, наряду с привычными монетами византийского образца и с крестами.

Большинство сирийских и египетских монет трудно назвать произведениями искусства. Некоторые из ранних подражаний похожи, скорее, на работу деревенского кузнеца. С другой стороны, внешний вид и чеканка бронзовых двуязычных монет намного более совершенны, по сравнению с современными им византийскими. Золотые монеты по рисунку и исполнению тоже не уступают монетам других государств того периода.

Здесь сыграли роль несколько факторов. Первый – консервативное отношение людей к деньгам. Например, купюра достоинством в 1 доллар практически не менялась с 1928 года, портрет Авраама Линкольна на американском центе чеканился непрерывно с 1909 года. Что касается Британии, то сидящая женская фигура, символизирующая Британию, находится на реверсе пенса почти 300 лет. Точно также монеты византийского типа ходили в Сирии еще долго после византийского правления.

Таким образом, деньги отражают культурную преемственность: люди продолжают жить в тех же городах и деревнях, торговать, в основном, с теми же купцами, пользоваться той же посудой и, соответственно, теми же деньгами, необходимыми для всего этого. Но, наверное, еще важнее, что эти монеты свидетельствуют о толерантности раннего халифата и его готовности к компромиссам.

20-летнее правление пятого Омейядского халифа Абдул-Малика, начавшееся в 685 году, отражает большую решимость идти исламским курсом, что наиболее ярко проявилось в строительстве мечети Купол Скалы в Иерусалиме, а также указе о ведении всех государственных дел на арабском языке. Что касается чеканки металлических денег, то первые годы его правления стали временем экспериментов: изображение императора было заменено изображением халифа, крест исчез, были оставлены надписи только на арабском, и впервые появились слова из Корана.

Любопытно, что эти новые золотые монеты со своими исламскими надписями на арабском языке даже стали причиной международного кризиса. Ранее, после поражения в войне с Византией, Абдул-Малик заключил договор, по которому должен был платить дань победителю. В 692 году он попытался оплатить ее новыми деньгами, но император Юстиниан II (правил с 669 по 711 год) отказался их принять. Отказ от дани стал нарушением договора, следствием чего стало возобновление войны. На лицевой стороне золотой монеты, ставшей причиной распри, были изображены три стоящие фигуры без какой-либо христианской символики, крест на обратной стороне был заменен скипетром с шарообразным навершием. Но самой красноречивой была надпись – это был текст шахады: «Бисмилля, ля иляха илля-Ллах, Мухаммад расулю-Ллах» (Во имя Аллаха, нет божества, кроме Аллаха, Мухаммад Его посланник).

С тех пор практически все монеты носили на себе яркие символы ислама. Неизвестно, только ли монеты сами по себе спровоцировали войну, но, безусловно, они играли одну из ключевых ролей в отношениях между враждебными государствами и служили важным инструментом пропаганды.

Следующая стадия формирования новой арабской денежной системы заключалась в стандартизации, причем изображение халифа стало обязательным для золотых, серебряных и медных монет. Теперь монеты из драгоценных металлов стали редкостью, но медные чеканились на 16 монетных дворах и имели широкое хождение. Многие монетные дворы были расположены в приграничных районах, откуда начинались походы на Византию. Это позволяет предположить, что деньги выпускали для войска и военных нужд.

Впервые на монетах появилось изображение халифа, который обозначен как «раб Аллаха Абдул-Малик, предводитель правоверных», на реверсе – изображение символа духовного руководства халифа в виде посоха или жезла, по-арабски называемого «кутб», по кругу отчеканен текст шахады.

Фигура халифа довольно обычна и поразительно напоминает статую из дворца Омейядов в Хирбат аль-

Мафджар, недалеко от Иерихона.

Такие монеты чеканились сорок лет, примерно с 693-697 года.

Египетские монеты того же периода менее разнообразны. При большей политической централизации Египта, на его территории был только один монетный двор – в Александрии. Там чеканились меньшие по размеру и большие по толщине медные монеты (золотых и серебряных на нем не чеканили), и в целом они претерпевали те же видоизменения, что и сирийские, хотя египетские монеты были других номиналов. Сначала они имитировали византийскую монету с пометкой монетного двора «ALEX» (Александрия). Со временем она уступила место надписи «MASR» – арабское название новой исламской столицы рядом с крепостью Фустат, на юге современного Каира.

Другая серия монет на месте названия монетного двора имеет надпись «ABAZ», что, очевидно, обозначает имя «Абдул-Азиз», который был египетским наместником и братом халифа Абдул-Малика.

На этих монетах уже не было крестов, как на более ранних. Египетские монеты редко попадали в Сирию, также как в Египте не найдено практически ни одной сирийской монеты. Это говорит о том, что Сирия и Египет были абсолютно отдельными экономическими зонами.

Что касается персидских земель, то в первые 20 лет после арабского завоевания, т.е. после 651 года, существующая сеть монетных дворов продолжала производить с небольшими изменениями серебряные дирхамы. На аверсе помещалось имя и изображение предыдущего правителя из династии Сассанидов, на реверсе было добавлено только арабское слово «бисмиллях» (во имя Аллаха) по краю. На лицевой стороне по-прежнему находились надписи на пехлеви и изображение зороастрийского огненного алтаря в окружении двух священнослужителей.

К 685 году на дирхамах, чеканившихся в Бишапуре, Иран, появилась надпись «Мухаммад расулю-Ллах» (Мухаммад – Посланник Аллаха).

До сих пор внешний вид арабских монет во многом соответствовал общепринятому образцу: на аверсе изображался правитель или другая выдающаяся фигура и на оборотной стороне – символ культурно-религиозной принадлежности. Но ближе к VII веку Абдул-Малик объединил империю, и все монетные дворы начали чеканить одинаковые монеты. Начиная с 77 года хиджры (697 г.н.э.), возник совершенно новый тип золотой монеты – только с арабскими надписями, в основном, цитатами из Корана.

На аверсе был следующий текст:

«Нет божества, кроме одного Аллаха/ нет у Него сотоварищей/ Мухаммад – Посланник Аллаха» и

«Он — Тот, Кто отправил Своего Посланника с верным руководством и истинной религией, чтобы превознести ее над всеми остальными религиями».

На реверсе:

«Аллах един, Аллах вечный; не родил и не был рожден» и

«Во имя Аллаха, этот динар был отчеканен в году 79-м».

Серебряный, с еще более длинными надписями, появился через два года, как и медный, меньший по размеру, так что на нем умещался только текст шахады.

Сегодня эти золотые и серебряные монеты (вместе с мозаиками мечети Купол Cкалы) представляют собой древнейшие сохранившиеся записи фрагментов Корана. В то же время древние медные монеты Сирии с их византийскими изображениями, были изъяты из обращения, им на смену пришли монеты с новыми надписями.

Результатом этой фундаментальной реформы стало появление истинно исламских металлических денег, универсальных для всего государства. С тех пор на всех монетах исламских стран, за немногими исключениями, изображения людей отсутствуют.

Так о чем же нам рассказывают эти монеты? С точки зрения экономики, они свидетельствуют о том, что на протяжении двадцати лет после завоевания у халифата все еще сохранялись тесные связи с Византией. Они говорят о том, что экономика каждого города, страны и всего региона опиралась на товарно-денежные отношения, и иллюстрируют модели торговой и военной деятельности. В культурно-историческом смысле их значение еще более велико. Они свидетельствуют о живучести доисламских символов, а в Иране и правителей, просуществовавших еще более полувека. Они отражают толерантность и миролюбивый настрой, царившие в период перехода от классической древности к исламу.