Эти ста­рые уче­ные край­не рых­ло на­ни­зы­ва­ли од­но на дру­гое свои объ­яс­не­ния, они ин­те­ре­со­ва­лись де­та­ля­ми, еди­нич­ным фак­том, от­дель­ной фор­мой, од­ним сло­вом или од­ним пред­ло­же­ни­ем, как мы ви­дим это в кни­гах ал-Му­бар­ра­да (ум. 285/898) или ал-Ка­ли (ум. 356/967), со­сто­я­щих из пест­рой сме­си язы­коз­на­ния, анек­до­тов и ис­то­рии. Гу­лам Са’лаб (ум. 345/957) по­зво­лял слу­ша­те­лям на­прав­лять ход из­ло­же­ния во­про­са­ми, на­при­мер: «О шейх, что та­кое ал-кан­та­ра у бе­ду­и­нов?»[3]. На­про­тив, ве­ду­щие фи­ло­ло­ги IV/X в. ис­пы­ты­ва­ли по­треб­ность в ме­то­де, в сис­те­ма­ти­чес­кой об­ра­бот­ке ма­те­ри­а­ла. При этом глав­ную роль тут сыг­ра­ло про­ник­но­ве­ние гре­чес­кой грам­ма­ти­ки. При дво­ре ‘Адуд ад-Да­у­ла (ум. 371/981) ве­лись дис­пу­ты о раз­ли­чии меж­ду араб­ской и гре­чес­кой грам­ма­ти­кой, а Абу Су­лай­ман ибн Та­хир весь­ма рез­ко обо­зна­чил но­вое те­че­ние как свет­ское и чуж­дое бо­го­сло­вию: «Грам­ма­ти­ка ара­бов — ре­ли­гия, на­ша грам­ма­ти­ка — ра­зум»[4]. И если в то вре­мя в пер­вый раз по­яв­ля­ет­ся «Вве­де­ние в грам­ма­ти­ку» (му­кад­ди­ма фи-н-нахв), при­над­ле­жа­щее Ибн Фа­ри­су (ум. 395/1005), то этот труд сле­ду­ет рас­смат­ри­вать как араб­ский от­прыск «Вве­де­ний» (иса­го­гик) гре­чес­ких фи­ло­ло­гов.

Глав­ные до­сти­же­ния бы­ли сде­ла­ны в об­лас­ти опре­де­ле­ния и об­ра­бот­ки сло­вар­но­го за­па­са: ре­зуль­тат здесь ви­ден от­чет­ли­во.

Фи­ло­ло­гия ста­ро­го скла­да бы­ла ис­клю­чи­тель­но вспо­мо­га­тель­ной ри­то­ри­чес­кой на­укой и со­зда­ва­ла си­но­ни­ми­чес­кие и про­чие сло­ва­ри для ора­то­ров; пе­ри­од этот за­вер­шил Хам­за ал-Ис­фа­ха­ни (ум. меж­ду 350—360/961—970). В сво­ей Ки­таб ал-му­ва­за­на он со­брал, на­при­мер, 400 вы­ра­же­ний для сло­ва «не­счастье», а в со­став­лен­ном им сло­ва­ре по­го­во­рок при­вел на­ибо­лее упо­тре­би­тель­ные ри­то­ри­чес­кие срав­не­ния — «бе­лее сне­га», «про­жор­ли­вее сло­на», при­чем до­вел их до та­ко­го со­вер­шен­ст­ва, что по­сле­ду­ю­щие сто­ле­тия ни­че­го не смог­ли до­ба­вить. Его пред­шест­вен­ник со­брал 390 та­ких срав­не­ний, а он за­пи­сал 1800. Ал-Май­да­ни (ум. 518/1124) прос­то-на­прос­то пе­ре­пи­сал его и су­мел до­ба­вить к каж­дой гла­ве лишь од­но или два, са­мое боль­шее — че­ты­ре вы­ра­же­ния. Да­же все объ­яс­не­ния он за­им­ст­во­вал у сво­е­го пред­шест­вен­ни­ка[5]. Так­же и в об­лас­ти соб­ст­вен­но по­го­во­рок ос­нов­ная ра­бо­та бы­ла вы­пол­не­на в IV/X в. ал-Ха­са­ном ал-‘Ас­ка­ри (ум. 395/1005).

Но­вая же шко­ла по­ко­ле­ние спус­тя про­де­мон­ст­ри­ро­ва­ла в сло­ва­ре ал-Джа­у­ха­ри (ум. 392/1001) то, что бы­ло важ­но для нее. Лю­бое со­пос­тав­ле­ние с боль­шим сло­ва­рем Ибн Ду­рай­да (ум. 321/933) по­ка­зы­ва­ет, ка­кие успе­хи бы­ли до­стиг­ну­ты в об­лас­ти ме­то­ди­ки и яс­нос­ти из­ло­же­ния. «Сде­лать яс­ным и бо­лее близ­ким», как го­во­рит сам Ибн Фа­рис (ум. 395/1005), бы­ло «от на­ча­ла и до кон­ца целью, пре­сле­ду­е­мой им в его сло­ва­ре»[6]. Ав­то­ри­тет ал-Джа­у­ха­ри был столь ве­лик, что во­круг его име­ни ве­ка­ми раз­ви­ва­лась це­лая ли­те­ра­ту­ра как про­тив­ни­ков, так и сто­рон­ни­ков[7]. Еще ас-Суй­у­ти (ум. 911/1505) на­пи­сал в Мек­ке кни­ги, за­щи­щая свою точ­ку зре­ния про­тив ал-Джа­уд­жа­ри и ‘Абд ал-Барр, в ко­то­рых он, как пе­ре­да­ют, осо­бен­но рез­ко на­па­дал на пер­во­го — сво­е­го со­вре­мен­ни­ка (ум. 889/1484)[8]. Все бо­лее позд­ние сло­ва­ри яв­ля­ют­ся по от­но­ше­нию к сло­ва­рю ал-Джа­у­ха­ри лишь до­пол­не­ни­я­ми и ком­мен­та­ри­я­ми; та­ким об­ра­зом, и в дан­ном слу­чае ста­рое за­кон­чи­лось и за­ло­же­ны бы­ли ос­но­вы на сто­ле­тия впе­ред.

В это же вре­мя весь­ма серь­ез­ной пе­ре­ра­бот­ке под­верг­лась ме­то­ди­ка эти­мо­ло­ги­чес­ко­го ис­сле­до­ва­ния язы­ка; ре­зуль­та­ты этой пе­ре­ра­бот­ки дол­го ска­зы­ва­лись. Мас­те­ром та­ко­го ис­сле­до­ва­ния был Ибн Джин­ни из Мо­су­ла (ум. 392/1002), сын гре­чес­ко­го ра­ба, ко­то­рый, как го­во­рят, ввел в на­уку так на­зы­ва­е­мую боль­шую эти­мо­ло­гию[9], т. е. все еще и се­год­ня бла­го­дар­ную те­му о пер­во­на­чаль­но двух­сог­лас­ном кор­не. Ни­че­го боль­ше­го эта эти­мо­ло­ги­чес­кая ра­бо­та ара­бов не да­ла.

На­ря­ду с ли­те­ра­тур­ным язы­ком су­щест­во­вал и раз­ви­вал­ся раз­го­вор­ный язык, так силь­но от­ли­ча­ю­щий­ся от пись­мен­но­го ли­те­ра­тур­но­го, что, на­при­мер, в Баг­да­де III/IX в. с удив­ле­ни­ем смот­ре­ли на то­го, кто го­во­рил грам­ма­ти­чес­ки пра­виль­но и с па­деж­ны­ми окон­ча­ни­я­ми[10]. Воз­ник­ший в это вре­мя в ли­те­ра­ту­ре ин­те­рес к прос­то­му на­ро­ду и его жиз­ни за­ста­вил фи­ло­ло­гию по­за­бо­тить­ся о чис­то­те язы­ка и об­ра­тить вни­ма­ние на язы­ко­вые по­греш­нос­ти на­ро­да. Ис­па­нец аз-Зу­бай­ди (ум. око­ло 330/941) на­пи­сал труд «О на­род­ном диа­лек­те»[11], позд­нее Ибн ал-Ха­ла­вай­хи (ум. 370/980) на­пи­сал в Алеп­по Ки­таб лай­са, т. е. «Кни­гу об от­ри­ца­нии „нет"». Что ос­та­лось сде­лать пос­ле не­го бо­лее позд­ним фи­ло­ло­гам, в част­нос­ти ал-Ха­ри­ри, над­ле­жит еще ис­сле­до­вать.

Из кни­ги А. Ме­ца "Му­суль­ман­ский ре­нес­санс"  

 

---

[1] <Хуф­фаз (ед. ч.— ха­физ) — «пом­ня­щие на­из­усть, хра­ни­те­ли» — сво­е­го ро­да хо­дя­чие биб­лио­те­ки; в пер­вые ве­ка ис­ла­ма иг­ра­ли глав­ную роль в со­хра­не­нии и пе­ре­да­че всех ви­дов зна­ния. В со­вре­мен­ном араб­ском язы­ке — ли­ца, зна­ю­щие на­из­усть Ко­ран.— Прим. пе­рев.>
[2] С у й у т и, Муз­хир, см. Goldziher, SBAW Wien, 69, стр. 20 и сл.
[3] И б н а л-Д ж а у з и, Мун­та­зам, л. 85а.
[4] Ибн ал-Киф­ти, стр. 283.
[5] Mittwoch, MSOS, 1910, стр. 148 и сл.
[6] Goldziher, SBAW Wien, 73, стр. 518.
[7] Goldziher, SBAW Wien, 72, стр. 587.
[8] S u j u t i, De interpretibus Corani, стр. 24 и сл.
[9] Goldziher, SBAW Wien, 67, стр. 250 — со­глас­но С у й у т и, Муз­хир, I, стр. 164. В его Ха­са’ис 30-я гла­ва 2-й кни­ги го­во­рит об ал-иш­ти­как ал-ак­бар (О. R е s с h е г, Studien tiber Ibn Ginni, стр. 20).
[10] Mac’уди, VII, стр. 131.
[11] Д а б б и, Бу­гй­ат ал-му­та­лам­мис, стр. 56.