К слову сказать, иранский риал также был убит. Во время революции $1 стоил 70,5 риала. Сегодня $1 стоит 122 500 риалов. Недавняя картина падения риала на черном рынке отображена на графике ниже.

На фоне резкого падения валюты инфляция стала постоянным проклятием для Исламской Республики. Используя обменный курс между риалом и долларом, можно измерить уровень инфляции в Иране. 

Обменный курс на черном рынке можно преобразовать в точные показатели уровня инфляции по всей стране. На нижеприведенном графике видно, что с падением стоимости риала по отношению к доллару предполагаемая годовая инфляция Ирана выросла до 164%, что почти в 9 раз выше официального уровня инфляции на отметке 18,4% в год.

Еще одним полезным показателем для ежедневной проверки температуры экономики Ирана является премия черного рынка.

Премия черного рынка в 192% говорит о том, что иранцы были готовы платить за доллары на черном рынке на 192% больше, чем если бы им повезло получить их по официальному курсу.

Чтобы проследить, как иранцы воспринимают внутренние и внешние изменения положения дел, с которыми они сталкиваются, сложно придумать что-то более точное, чем показатель премии курса риала по отношению к доллару на черном рынке.

Человек может проходить самый широкий диапазон состояний между "несчастьем" и "счастьем". В сфере экономики несчастье или нищета начинается с высокой инфляции, высоких затрат по займам и безработицы. И экономический рост - самый верный способ смягчить это состояние. "Счастье" же возможно при сильном росте, низком уровне инфляции и процентных ставок, большом количестве рабочих мест.

Многие страны измеряют эти показатели, регулярно о них сообщая. Если сравнить их, можно определить, в каких уголках мира положение людей более печальное или, напротив, более успешное.

Первый индекс страдания был создан экономистом Артом Окуном в 1960-х гг., чтобы президент Линдон Джонсон мог получить простую и понятную картину экономики. Этот первоначальный индекс страдания являлся суммой годового уровня инфляции в стране и уровня безработицы. С тех пор индекс модифицировался 7 раз. 

Модифицированный индекс страдания является суммой безработицы, инфляции и ставок кредитования за вычетом процентного изменения реального ВВП на душу населения. Повышение показателей по первым 3 элементам - "плохой" фактор, который делает людей более несчастными. Компенсировать это можно "хорошими" показателями (рост ВВП на душу населения), который вычитается из суммы "плохих". Более высокий показатель индекса страдания отражает более высокий уровень "страдания" населения. Для расчета индекса страдания использовались данные из Economist Intelligence Unit.

После Исламской революции показатель Ирана по индексу страдания всегда повышался. В 2017 г., например, он составил 34,6, а в 2018 г. подскочил до 79,7. Мрачный жнец пока не сделал свой последний шаг, однако Иран уже целиком и полностью в его власти.

Удастся ли Турции избежать рецессии?

С 2010 по 2017 гг. турецкая экономика росла беспрецедентными темпами. ВВП страны увеличился с $273 млрд до $851 млрд, что сделало Турцию одной из крупнейших развивающихся экономик мира. 

Ответственная фискальная политика и относительно небольшой внешний госдолг привели к снижению инфляции и более доступным процентным ставкам. Миллионы людей вышли из-за черты бедности, а доход на душу населения взлетел с $9 тыс. в 2000 г. до $27 тыс. в настоящее время. Активно строится инфраструктура (новые аэропорты, дороги, школы и больницы).

Кроме того, Турции удалось добиться снижения межэтнической напряженности и объединения различных культурных групп. Успех в курдском мирном процессе позволил принять новые законы и правила, которые увеличили терпимость по отношению к национальным меньшинствам.

Благодаря отличным экономическим показателям в Турцию устремились международные инвесторы. Фондовый рынок страны пережил настоящий бум, а банковский сектор регулярно характеризовали как один из самых стабильных и здоровых в мире. Как итог, частные инвесторы ежегодно покупали турецкие активы на миллиарды долларов. В 2006 и 2007 гг. объем прямых иностранных инвестиций перевалил $20 млрд. Экономика динамично развивалась, а крупнейшие турецкие корпорации скупали ценные активы по всему миру, отмечает Financial Times.

Однако в последние годы усилилось противостояние между так называемыми кемалистами, ориентированными преимущественно на Запад, и огромным сельским населением, которое традиционно придерживается религиозных и консервативных взглядов. В итоге власть перешла от кемалистов и военных к новой религиозной политической и бизнес-элите, менее заинтересованной в сохранении светских ценностей основателя Турецкой Республики Мустафы Кемаля Ататюрка.

После неудачной попытки военного переворота в 2016 г. в стране кардинально изменилась парламентская система. Все сдержки и противовесы были ликвидированы, когда власть перешла к исполнительной президентской системе с одним человеком - Реджепом Тайипом Эрдоганом - во главе.

Назначив своего неопытного зятя министром финансов вместо Мехмета Симсека, бывшего банкира Merrill Lynch, Эрдоган получил право единолично назначать нового управляющего центральным банком.

Аналогичные изменения произошли в судебной системе, полиции и СМИ, которые сегодня почти полностью контролируется государством. В последнем рейтинге World Justice Project Турция занимает 101-е место среди 113 стран по индексу верховенства права и 107-е место по основным правам, включая свободу слова. Несмотря на осуждение Европейским судом заключения оппозиционных политиков, включая бизнесмена и филантропа Осман Кавала, они остаются в тюрьме без суда и следствия.

Шокирующий разворот Турции на 180 градусов привел к потере доверия инвесторов. Резко взлетели ставки по кредитам в турецкой лире (часто выше 35%), а национальная валюта за последние десять лет потеряла примерно 70% своей стоимости по отношению к доллару.

При внешнем долге в $466,7 млрд (на июнь 2018 г.), или 54% ВВП, слабая лира ставит под угрозу выплаты процентов по кредитам в твердой валюте. Инфляция также остается высокой (около 20%). И хотя центральный банк в итоге повысил процентную ставку, этот шаг был запоздалым. Экономический рост Турции резко замедлился в III квартале прошлого года, едва достигнув 1,6%.

В связи с этим МВФ пересмотрел свой прогноз роста экономики Турции на 2019 г. с 4% до 0,4%. В 2017 г. он был 7,4%, а в 2018 г. 3,5%. И хотя некоторые эксперты положительно оценивают замедление, над экономикой нависла реальная угроза рецессии.

Тем не менее, несмотря на политические потрясения последних лет, Турция может вернуться на путь роста. Для этого необходимо, чтобы страна вернулась к своему первоначальному рецепту реформ, а новые идеи нашли свое применение. Страна должна отказаться от курса драматической поляризации общества, а также позволить новому поколению лидеров выйти на первый план. Необходима макроэкономическая стабилизация, прагматические монетарные и фискальные меры для восстановления доверия инвесторов.

В стране есть все ингредиенты для устойчивого роста. С более слабой лирой турецкие компании в состоянии увеличить долю экспортного рынка. Уже сокращается структурный торговый дефицит, а валютный кризис делает инвестиции в Турцию достаточно дешевыми для инвесторов. Позитивные изменения наблюдаются и на турецком фондовом рынке: в январе 2019 г. он взлетел на более чем на 16%.