Британский журнал «Экономист» с настойчивым постоянством публикует материалы, посвященные Китаю. Авторы очередной статьи, опубликованной под этим заголовком, снова и снова проводят тезис: китайский авторитарный лидер формирует новую систему государственного капитализма. И её не стоит недооценивать.

В Лондоне убеждённо считают, что сегодня конфронтация между Америкой и Китаем опасно накаляется. Недавно Белый дом объявил о запрете американским компаниям сотрудничать с китайскими популярными приложениями TikTok и WeChat, — что равносильно в конечном итоге запрету. При этом одновременно были введены санкции в отношении лидеров Гонконга и направлен один из членов администрации президента на Тайвань. Такое усиление давления частично отражает предвыборную кампанию: ведь жесткость по отношению к Китаю — ключевая составляющая предвыборной программы Дональда Трампа.

Однако здесь кроется и идеологическая сторона дела, демонстрирующая стремление ястребов администрации незамедлительно по всем фронтам дать отпор Китаю, который становится все более напористым. При этом эксперты замечают, что с самого начала торговой войны в основе отношения администрации Трампа к Китаю лежал расчет, что подобный подход даст результаты, потому что, согласно определению нынешней администрации, китайский «стероидный государственный капитализм» слабее, чем кажется.

Согласно оценкам экспертов журнала, логика здесь удивительно проста: Китай, дескать, обеспечил себе экономический рост, но исключительно опираясь на неустойчивую формулу долга, субсидий, кумовства и воровства интеллектуальной собственности. И если надавить на Китай достаточно сильно, то его экономика может застопориться, что заставит её лидеров пойти на уступки и в конце концов либерализировать государственную систему. И как сказал госсекретарь Майк Помпео: «Страны мира, стремящиеся к свободе, должны побудить Китай к переменам».

Просто, но неверно, считает «Экономист» и подкрепляет вывод аргументами. Экономика Китая пострадала от тарифной войны меньше, чем ожидалось. Она оказалась гораздо более устойчивой к пандемии covid-19, — МВФ прогнозирует рост на 1% в 2020 году по сравнению со снижением на 8% в Америке. В этом году Шэньчжэнь, а не Нью-Йорк, является лучшим в мире крупным биржевым рынком. Китайский лидер Си Цзиньпин изобретает обновленный государственный капитализм на перспективу 2020-х годов.

Забудьте о заводах по производству металлопродукции и квотах на ее использование. Новая экономическая программа г-на Си состоит в том, чтобы заставить рынки и инновации работать более эффективно в рамках жестко прописанных ограничений и под всевидящим надзором Коммунистической партии. Это не Милтон Фридман (Milton Freidman), но это жесточайшее сочетание самодержавия, передовых технологий и динамического развития может привести к ускорению экономического роста в долгосрочной перспективе.

Недооценка экономики Китая вряд ли является новым явлением, напоминают эксперты. С 1995 года доля Китая в мировом ВВП по рыночным ценам выросла с 2% до 16% вопреки всем волнам западного скептицизма. Вожди Силиконовой долины выгнали китайские технологические фирмы из-за того, что они стали копировать их; спекулянты с Уолл-стрит говорили, что города-призраки с пустыми квартирами приведут к банковскому краху; статистики беспокоились, что цифры по ВВП были сфабрикованы, а скандальные инвесторы предупреждали, что отток капитала приведет к валютному кризису.

Китай бросил вызов скептикам, поскольку его государственный капитализм быстро адаптировался и начал менять форму. Например, ещё 20лет назад акцент делался на торговлю, а сейчас экспорт составляет лишь 17% от ВВП. В 2010-е годы чиновники предоставили технологическим компаниям, таким как «Алибаба» и «Тенсент» (Tencent), достаточно возможностей, чтобы превратиться в гигантов, а в случае с «Тенсент» создать информационное приложение под названием WeChat, которое также является инструментом партийного контроля. 

Сегодня осуществляется следующая фаза китайского государственного капитализма, которую британцы назвали Синомикой (Xinomics). С момента прихода к власти в 2012 году политической целью господина Си, как считают в Лондоне, было укрепление партийного руководства и подавление инакомыслия как внутри страны, так и за рубежом. Его экономическая повестка направлена на укрепление порядка и устойчивости к угрозам. И на это были все основания, считают британские эксперты: с 2008 года государственный и частный долг вырос почти до 300% от ВВП, а бизнес раздроблен между громоздкими государственными предприятиями и частным сектором, который является инновационным, но стоит лицом к лицу с хищными чиновниками и не совсем ясными для всех правилами. По мере распространения протекционизма китайские компании рискуют оказаться заблокированными на внешних рынках и лишиться доступа к западным технологиям.

Согласно оценкам экспертов, Синомика имеет три элемента.

Во-первых, жесткий контроль над экономическим циклом и долговой системой. Эксперты уверены, что время сверхогромных фискальных и кредитных займов завершилось. Банки были вынуждены признавать внебалансовую активность и накапливать буферы. Больше кредитования происходит за счет чистого рынка облигаций. В отличие от реакции на финансовый кризис 2008-09 годов, реакция правительства на covid-19 была сдержанной, при этом стимулирующие меры составили около 5% от ВВП, что менее чем в два раза ниже, чем в Америке.

Второе направление — более эффективное административное устройство, правила которого единообразно применяются во всей национальной экономике. При том, что как считают авторы статьи, г-н Си использовал партийный законодательный акт, чтобы посеять страх в Гонконге. Китайский лидер построил на материке коммерческую правовую систему, которая гораздо более отзывчива к бизнесу. С момента его вступления в должность в 2012 году количество банкротств и патентных исков, некогда весьма малочисленных, выросло в пять раз. Значительно сократилась бюрократическая волокита, и теперь для того, чтобы основать компанию, требуется всего девять дней. Таким образом новые достаточно предсказуемые правила должны позволить рынкам работать без осложнений, что стимулирует экономику.

Последний элемент, согласно британским экспертам — стереть границы между государственными и частными компаниями. Государственные компании вынуждены увеличивать свою финансовую прибыль и привлекать частных инвесторов. В то же время государство осуществляет стратегический контроль над частными компаниями через партийные ячейки внутри них. Система «черных списков» кредиторов наказывает компании, которые плохо себя ведут. Вместо огульной промышленной политики, такой как кампания «Сделано в Китае 2025», которая стартовала в 2015 году, г-н Си переходит к фокусированию на тех точках поставок, где Китай либо уязвим перед иностранным принудительным вмешательством, либо может распространить свое влияние за границей. Это означает наращивание самодостаточности ключевых технологий, включая полупроводники и аккумуляторы.

Синомика, считают британские эксперты, успешно зарекомендовала себя в краткосрочной перспективе. Рост задолженности замедлился до наступления кризиса covid-19, а двойные потрясения торговой войны и пандемии не привели к финансовому кризису. Производительность государственных компаний растет, а иностранные инвесторы вливают деньги в новое поколение китайских технологических компаний. Однако настоящее испытание придёт через некоторое время. Китай надеется, что его новая техноцентричная форма централизованного планирования сможет поддержать инновации, но история, замечают авторы статьи, подсказывает, что волшебные составляющие успеха — это прозрачность принятия решений, открытые границы и свобода слова.

«Экономист» резюмирует: надежда на конфронтацию, за которой следует капитуляция, ошибочна. Америка и ее союзники должны подготовиться к гораздо более длительному соперничеству между открытыми обществами и китайским государственным капитализмом. Сдерживание не сработает, поскольку в отличие от Советского Союза, огромная экономика Китая достаточно продуманна и интегрирована с остальным миром.

А Западу необходимо наращивать свой дипломатический потенциал и создавать новые, стабильные правила, позволяющие сотрудничать с Китаем в некоторых областях, таких как борьба с изменением климата и пандемиями, а также продолжать коммерческую деятельность наряду с более надежной защитой прав человека и национальной безопасности. Силу китайской государственной капиталистической экономики в размере 4 триллионов долларов нельзя недооценивать.

В Лондоне убеждены, что пришло время избавиться от иллюзий.

Project Syndicate (США): причины экономической устойчивости Китая

Профессор экономики из Китая утверждает, что политика западных санкций в отношении Поднебесной наивна и неэффективна. Санкции только ускоряют рост внутреннего рынка и создание свободных экономических зон. Свой оптимистичный прогноз автор подкрепляет многочисленными фактами.

Повсеместные карантины и закрытия границ ради борьбы с пандемией сovid-19 нарушили работу глобальных производственных цепочек и в значительной степени парализовали мировую экономику. Но реальная слабость современной глобальной экономики не в уязвимости её глобализированных производственных сетей, а в негативном отношении к глобализации — и, в частности, к Китаю.

В наши дни страх перед возрастающим экономическим влиянием Китая мотивирует внешнеторговые и инвестиционные решения многих стран, а не только США. Озабоченность зависимостью глобальной промышленности от Китая привела к появлению призывов «вернуть обратно» производство и выкинуть эту страну из глобальных производственных цепочек. А Америка даже грозится придушить китайскую экономику, разорвав технологические связи между двумя странами.

Но критики Китая ошибаются, полагая, что дальнейший экономический рост страны почти исключительно зависит от сохранения глобальной системы свободной торговли и доступа к западным технологиям. Китай, вне всякого сомнения, является важным глобальным производителем, но на протяжении последнего десятилетия реальным драйвером его экономического развития был быстрый рост колоссальной покупательной способности и капитальных инвестиций, в том числе в процветающий технологический сектор страны.

Мир пока ещё не оценил в полной мере значение этого сдвига внутрь экономической гравитации в стране, снижающего зависимость от «внешнего обращения». Отчасти это объясняется тем, что многие экономисты вместо этого увлеклись критикой инвестиционной экспансии Китая и подчёркивают потенциальные долговые риски, которые с ней связаны. В результате, политики в Америке и многих других странах до сих пор уверены, что наиболее эффективным способом сдерживания Китая является атака на его позиции в глобальной торговле и в производственных цепочках.

Да, конечно, Китай стал крупнейшим бенефициаром экономической глобализации на протяжении последних десятилетий, главным образом благодаря своей интеграции в глобальную систему свободной торговли, причём как до, так и после вступления во Всемирную торговую организацию в 2001 году. В конце 1980-х годов китайские власти выступили с идеей, что стране нужно использовать глобальные производственные цепочки и международные рынки для содействия индустриализации и накоплению капитала. Китай воспользовался изобилием дешёвой рабочей силы, применяя поход «два конца наружу»: он импортировал детали и компоненты для сборки конечной продукции, которая отправлялась на экспорт. 

Однако китайские власти уже давно поняли, что такая модель экономического рост не превратит Китай в полностью развитую страну с высоким уровнем доходов. В частности, серьёзный удар мирового финансового кризиса 2008 года по экономике Запада заставил Китай ускоренно «переключить внимание» и заняться развитием более тесно интегрированного, колоссального внутреннего рынка, а также стимулированием экономического роста, опирающегося на «внутреннее обращение». Эта работа получила дополнительный импульс в последние годы из-за эскалации торговых противоречий с Америкой, а также благодаря пониманию, что дальнейшая экономическая экспансия Китая требует преодоления структурных дисбалансов.

Китай предпринял целый ряд шагов, чтобы исправить эти дисбалансы и повысить внутренний спрос. Во-первых, после 2005 года он позволял юаню укрепляться относительно доллара США на протяжении как минимум десяти лет, а также начал открывать свой защищённый рынок для иностранных компаний в соответствии с обязательствами, взятыми страной при вступлении в ВТО. Правительство не только либерализовало импорт (особенно промежуточных и капитальных товаров), но и начало позволять иностранное проникновение на финансовые рынки и в другие неторгуемые отрасли. Создавая растущее число зон свободной торговли, Китай выполнял свои обязательства, связанные с иностранными портфельными инвестициями и упрощением трансграничных потоков капитала.

Во-вторых, в течение последних 15 лет Китай увеличивал инвестиции в физическую инфраструктуру и логистику на более чем 20% ежегодно, что привело к появлению новых и более качественных шоссе, железных дорог, аэропортов, портовых сооружений. Например, за минувшее десятилетие страна построила сеть высокоскоростных железных дорог протяжённостью более 35 тысяч километров.

В-третьих, с начала века китайские власти последовательно поддерживают строительство масштабных сетей информационно-коммуникационной инфраструктуры, а также стимулируют частные предприятия заниматься инновациями в наиболее передовых отраслях, таких как мобильные платежи, интернет-торговля, интернет вещей и умное производство. Всё это способствовало возникновению множества международных технологических фирм, базирующихся в Китае, например, Alibaba, Tencent, JD.com. А в начале 2020 года правительство решило запустить новый раунд крупных инвестиций в базовые станции 5G.

Наконец, китайское правительство активно реализует национальные стратегические планы, призванные интегрировать экономические мега-регионы страны и стимулировать внутренний спрос. К ним относится строительство «Нового района Сюнань», куда из Пекина будут выведены неключевые столичные функции; этот проект ускорит развитие треугольника Пекин-Тяньцзинь-Хэбэй. Также правительство развивает «Зону Большого залива Гуандун-Гонконг-Макао» и поощряет расширение сотрудничества между 16 городами «Пояса реки Янцзы». Проект «Дельта реки Янцзы» направляет экономическую интеграцию наиболее промышленно развитых провинций страны во главе с Шанхаем. 

Два самых важных городских центра на юго-западе Китая (Чэнду, столица провинции Сычуань, и Чунцин, главный город в верховьях реки Янцзы) получили специальные стимулы для создания «кольца двух городов» и развития более тесного экономического сотрудничества. А грузовая железная дорога в Европу, идущая с запада и юго-запада Китая, а также «новый коридор земля-море», ведущий на юг, не только дадут толчок развитию экономики материкового Китая, но и помогут стабилизировать глобальные производственные цепочки.

Несмотря на продолжающийся сдвиг экономической гравитации в стране, у Китая, конечно, не будет стимулов покидать глобальные технологические производственные цепочки или уходить в изоляцию. Наоборот, он будет оставаться активным участником глобальной торговой и инвестиционной деятельности и будет и дальше вносить в неё свой вклад. Сильнее открывая доступ к внутреннему рынку для иностранных инвесторов, Китая продолжит поддерживать глобализацию, поскольку такой шаг поможет исправить глобальные торговые дисбалансы. Усилия по стимулированию внутреннего спроса откроют новые возможности для экспансии отечественных и иностранных инвесторов, тем самым, способствуя дальнейшему мировому экономическому росту.

Именно поэтому наивно надеяться на то, что торговые санкции и принуждение к разрыву технологических связей и изменениям в глобальных производственных цепочках положат конец дальнейшей экономической экспансии Китая. И если критики слишком близоруки, чтобы это понять, тогда что ж, им же хуже.