В литературе, посвященной проблематике безопасности, подчеркивается непродуктивность ее усеченного понимания. Такое понимание заключается прежде всего в редукции проблематики безопасности к военно-политическому измерению. Однако этим измерением не исчерпывается ни государственная безопасность, ни тем более безопасность общественная, связанная с состоянием окружающей среды, положением в сфере здравоохранения, уровнем преступности и т.д. Если экстраполировать проблематику общественной безопасности на миграционную сферу, следует констатировать, что угрозы безопасности в этой связи исходят в первую очередь от отсутствия доступа мигрантов к системе медицинского обслуживания. Очевидно, что это чревато массовым распространением инфекционных заболеваний. Что касается такого явления, как преступность, то исследования однозначно показывают отсутствие корреляции между уровнем преступности и  долей мигрантов в структуре населения. В числе главных угроз международной безопасности следует упомянуть диктаторские политические режимы и так называемые несостоявшиеся государства. Отсутствие надежды на правосудие, незаконное содержание в тюрьмах, пытки, а также бедственное социально-экономическое положение в целом ряде стран Африки, Азии и Латинской Америки служат мощнейшим «выталкивающим» фактором. Однако это не означает, что сотни тысяч людей, вынужденно покидающих страну своего гражданства и вливающихся в мировые миграционные потоки, должны рассматриваться как потенциальные преступники. Но это означает, что авторитарные диктатуры, равно как и полный распад государственности, неизбежно выступают источником торговли людьми, тысячекилометровых цепочек наркотрафика, международного терроризма и т.п. Отсюда проистекает уже ставшая тривиальной рекомендация лидерам мирового сообщества, касающаяся необходимости сосредоточения усилий на причинах, а не на следствиях этих явлений. Международные террористические организации достаточно давно рассматривают западные страны в качестве объекта своих атак. Предпринимаются попытки вовлечь в террористические сети молодых людей из мигрантской среды – как посредством интернет-пропаганды, так и через личные контакты с проводниками идей радикального исламизма. Качественно новым этапом в генерировании и распространении идей глобального джихада стала дестабилизация положения на Ближнем Востоке, прежде всего в Ливии и Сирии в 2011 г. Напомним, что этому предшествовало разрушение государственности в Ираке в  2003 г. Появление на территории Сирии и  Ирака «Исламского государства» – прямое следствие близорукой и безответственной политики США и их союзников. Война в Сирии превратилась, с одной стороны, в магнит для радикально настроенных мусульман по всему миру (включая Россию), а с другой – в мощный пропагандистский инструмент в руках исламистов. Кроме того, боевики, возвращающиеся из Сирии в государства своего гражданства, представляют собой серьезную угрозу их безопасности. Эту опасность не следует преуменьшать, но ее не стоит и преувеличивать. Необходимо, в частности, принимать во внимание следующие обстоятельства. Первое. Большинство терактов, имевших место на европейском континенте с 2004 г. по настоящее время, совершено не трудовыми мигрантами и не беженцами, а представителями так называемого второго поколения, т.е. людьми, являющимися гражданами той или иной европейской страны. Поэтому первостепенное значение в контексте обеспечения безопасности этих стран имеет проблема интеграции новоприбывшего населения. Второе. Среди мигрантов Европы доля лиц, потенциально способных совершить теракт, оценивается в 0,3%29. Своевременное выявление таких людей – задача спецслужб. Третье. Подозревать беженцев с Ближнего Востока в симпатиях к исламизму как идеологии только на основании их религиозной принадлежности, мягко говоря, некорректно, не говоря уже о том, что 10% населения Сирии до войны составляли христиане. Именно они стали первыми жертвами религиозных фанатиков и тем самым были обречены на эмиграцию. Массовый исход людей сначала из Афганистана, а затем и из занятых боевиками ИГ территорий Ирака и Сирии обусловлен прямой опасностью для жизни, которая проистекает из религиозно-идеологической несовместимости. Четвертое. Важно осознавать опасность нарратива, формирующего атмосферу враждебности вокруг мигрантов вообще и беженцев в частности. В той мере, в какой освещение темы миграции и темы беженцев ведется в алармистском ключе, новоприбывшее население подвергается отчуждению, что влечет за собой его маргинализацию. Поскольку социальная маргинализация служит питательной средой для распространения экстремистских идей, меры по социальному включению, т.е. интеграции мигрантов и их потомков, следует рассматривать в качестве приоритетов государственной политики. Пятое. Не существует прямой связи между количеством беженцев и уровнем террористической опасности, обусловленным как проникновением в страну террористов под видом беженцев, так и возможностью вербовки беженцев эмиссарами террористических организаций. Так, в Ливане и Иордании беженцы в  настоящее время составляют почти четвертую часть населения. Однако обстановка с  точки зрения террористической опасности в этих странах заметно более благоприятная, чем в Турции.