Как известно, у всех современных людей были одни и те же общие предки. Но почему же тогда какой-нибудь коренной житель Скандинавии так не похож на жителя Конго или Японии?

Как известно, у всех современных людей были одни и те же общие предки. Но почему же тогда какой-нибудь коренной житель Скандинавии так не похож на жителя Конго или Японии?

В одной старой популярной книжке автор, желая подчеркнуть единство человечества, написал, что люди белой, желтой и черной расы отличаются друг от друга не больше, чем белые, рыжие и черные коты. Сказано красиво, но не вполне точно. Окраска у кошек определяется всего двумя хорошо известными генами (плюс еще несколько, которые влияют на распределение разных цветов по телу животного), и это – область индивидуальной изменчивости. Одни и те же кот и кошка могут произвести на свет котят самой разной окраски.

Человеческие же расы отличаются друг от друга целым комплексом устойчивых биологических признаков, среди которых цвет кожи – далеко не единственный и даже не самый надежный. Например в некоторых местностях Африки существуют целые деревни, населенные альбиносами – людьми, у которых вследствие генетической мутации в организме отсутствует темный пигмент. (Суеверные соплеменники боятся детей-альбиносов и часто изгоняют их вместе с родителями из своих селений, поэтому тем волей-неволей приходится жить в отдельных деревнях и вступать в браки только друг с другом.) У таких людей совершенно белые волосы и очень светлая кожа. Однако мелкая курчавость волос, широкие губы, характерный профиль с выдвинутой вперед нижней частью лица позволяют даже неспециалисту с первого взгляда безошибочно признать в них представителей негроидной расы.

Другая большая раса – монголоидная – отличается от европеоидной и негроидной не столько цветом кожи, сколько совсем другими признаками: относительно уплощенным лицом и плоским носом, слабым развитием лицевой растительности (усов и бороды) у мужчин. Но самое очевидное отличие этой расы – характерная форма глаз: узкая, с кожной складкой (эпикантусом) на верхнем веке.

КЛИМАТ ИЛИ ЦЕЛЬ?

Но почему люди такие разные? И почему признаки, по которым они различаются, сочетаются друг с другом не как попало, а образуют устойчивые комплексы, приуроченные к определенным территориям? Долгое время ответы на эти вопросы сводились либо к ссылкам на волю бога-творца, либо к туманным рассуждениям о влиянии климата и пищи. Возможность более содержательного ответа появилась только в середине XIX века, когда Дарвин предложил свою теорию эволюции. Согласно ей, эволюция идет преимущественно таким образом: у особей того или иного вида появляются какие-то незначительные отличия, которые могут постепенно накапливаться, и в результате появляется самостоятельный подвид.

Различия же накапливаются потому, что представители вида, населяющие разные части видовой территории, живут в разных условиях и вынуждены приспосабливаться к ним. Именно это и имело место у человека, еще в доисторические времена заселившего все континенты, кроме Антарктиды.

Саму идею эволюционного происхождения человека большинство ученых того времени приняли быстро. Но далеко не все согласились с Дарвином в вопросе о ее механизмах и путях. Многие считали, что у эволюции есть цель – появление разумного человека современного типа (под которым по умолчанию понимались европейцы).

С этой точки зрения люди иного, нежели европейцы, физического облика, рассматривались как существа, застрявшие на разных этапах пути от обезьяны к «настоящему» человеку. Дескать, если современные млекопитающие произошли от земноводных, а те, в свою очередь, от рыб, то и людей разных рас можно считать «промежуточными остановками» на пути от обезьяны к европейцу. Предпринимались даже попытки выстроить разные расы и народы по степени их удаления от обезьян. Другие ученые с азартом доказывали, что каждая раса произошла от собственного предка, обитавшего там, где сейчас живут люди этой расы.

Но к середине прошлого века все подобные теории были сданы в архив истории науки. В эволюционной биологии (в том числе и в представлениях об эволюции человека) прочно утвердились взгляды, получившие мощную поддержку со стороны генетики, а все попытки найти у той или иной расы черты «примитивности» или более близкого родства с обезьянами оказались несостоятельными.

ПОДВИДЫ ЧЕЛОВЕКА

Впрочем, уже к началу XX века в научной антропологии сложился довольно стройный взгляд на расы. Почти всё современное человечество представлено тремя большими расами: европеоидной, негроидной (к которой относились не только чернокожие африканцы и их потомки, но и аборигены Австралии, папуасы, темнокожие народы юга Индии, Филиппин и некоторых других тихоокеанских островов) и монголоидной. Внутри каждой большой расы выделялось некоторое количество малых рас, а также несколько малых рас, обладавших промежуточными признаками и потому не входившими ни в одну из больших: эфиопская (между европеоидной и негроидной), южносибирская (между европеоидной и монголоидной), полинезийская (между всеми) и т. д. Некоторые разногласия касались разве что коренных жителей обеих Америк – индейцев: считать ли их самостоятельной большой расой или особой ветвью монголоидов? Родство американских аборигенов с восточными азиатами не вызывало сомнений, но и отличия были весьма существенными.

Такой взгляд хорошо согласовывался с общебиологическими представлениями: большие расы – это подвиды вида Homo sapiens (в самом деле, если синицы, снегири, бурые медведи или благородные олени образуют хорошо различимые подвиды, то почему бы это не могло случиться и с нашим видом?), а малые – географические популяции.

ВЫГОДА И СЛУЧАЙ

Однако тут возникли серьезные проблемы с расовыми признаками. Ведь исходя из эволюционной теории, следовало ожидать, что они чем-то полезны в тех природных условиях, в которых живет данная раса. Предназначение самого очевидного отличия негроидной расы – темной кожи – выяснилось быстро: это защита от избытка ультрафиолетового излучения. Дело в том, что ультрафиолет повреждает ДНК клеток кожи, что сильно повышает вероятность развития злокачественных опухолей. Пигмент меланин (он есть у людей всех рас, но в коже негроидов он вырабатывается постоянно в больших количествах) поглощает ультрафиолет и тем самым защищает ткани кожи. Но в то же время ультрафиолет позволяет человеческим клеткам самостоятельно синтезировать витамин D, необходимый для усвоения кальция. Поэтому в умеренных широтах, где солнце не так сильно жарит, выгоднее светлая кожа, а в тропиках – темная.

Признаки монголоидной расы истолковать оказалось труднее: монголоиды живут в самых разных природных условиях, от студеной чукотской тундры до жарких и сырых лесов Индокитая и Малайзии, от сухих калмыцких степей до постоянно влажной Японии. Ученые предположили, что признаки этой расы были полезны для того климата, в котором она формировалась, а позже выходцы из этих мест разнесли их по всей Азии. До сих пор в учебниках можно прочитать, что приплюснутый нос и узкие глаза – это, мол, приспособление к жизни в степях и пустынях Центральной Азии с их сильными ветрами и почти постоянной пылью в воздухе. Но как показали дальнейшие исследования, монголоидная раса первоначально возникла вовсе не в степях, а в центральном Китае, в долинах рек Хуанхэ и Янцзы. Видимо, ее характерный облик – не приспособление к каким-либо условиям, а просто случайные особенности небольшой группы основателей первоначальной популяции.

ДВА ИСХОДА

Но самые большие испытания для расоведения начались с появлением молекулярно-генетических методов, позволявших непосредственно выяснить степень родства тех или иных человеческих популяций. Выяснилось, что генетическое разнообразие чернокожих африканцев больше, чем у всего остального человечества, вместе взятого. Что и понятно: местом формирования нашего вида была Африка, и основная масса наших далеких предков долгое время жила в ней, а за ее пределы уходили только небольшие окраинные группы,унося в себе лишь малую часть генетического разнообразия вида.

Таких исходов из Африки было как минимум два. Австралийцы, папуасы, темнокожие жители Южной и Восточной Азии и тихоокеанских островов – это потомки первой волны миграции, шедшей вдоль берега Индийского океана.

Много позже из Африки вышла вторая волна. Часть ее двинулась на север и запад, став предками европеоидов. Другая повернула на восток, ее потомки – монголоиды – заселили Азию, а позже и обе Америки. Расселяясь, монголоиды на юге встречались с уже давно живущими там потомками первой волны миграции, родственными австралийцам и папуасам, и, видимо, заводили общих детей. В результате в геномах современных австралийских аборигенов больше общего с монголоидными жителями Юго-Восточной Азии, чем с африканскими неграми, от которых они отделились раньше, чем все прочие неафриканские народы. И говорить о существовании единой «негроидной расы» больше не приходится.

АНТРОПОЛОГИ ПРОТИВ ГЕНЕТИКОВ

Впрочем, как показывают те же генетические данные, еще раньше от общего ствола человечества отделились бушмены. Они никуда не уходили и доныне живут на юге Африки. Правда, многочисленные соседние племена сильно потеснили их, но сколько-нибудь массовых скрещиваний не произошло: бушмены так и остались генетически обособленной популяцией. И если расы – это подвиды, то бушменов нужно выделять в отдельную расу. Да и вообще на смену простому и понятному делению всех человеческих типов на три-четыре основных категории придется выстраивать довольно громоздкую систему: прежде всего человечество делится на бушменов и всех остальных, потом эти «все остальные» делятся на африканцев и неафриканцев, потом из неафриканцев придется выделить потомков первой волны – австралийских аборигенов, папуасов и темнокожие народы Азии и Океании; потом… В такой системе уже непонятно, что же следует называть расой. Многие современные ученые, в основном генетики, предлагают и вовсе отказаться от этого понятия и заменить его схемами генетического родства. Антропологи возражают: во-первых, такой подход неприменим к большей части ископаемого материала – из древних костей, особенно найденных в тропиках, ДНК не выделишь. Чтобы выяснить, что за люди это были, нужно сравнивать их морфологические признаки, а для этого нужно
иметь подробную и достоверную систему классификации современных антропологических типов. Во-вторых, расы различаются не только внешними признаками, но и биохимическими особенностями, например реакцией на отдельные лекарства: известно, что некоторые противораковые препараты эффективно подавляют рост опухолей у чернокожих пациентов, но почти не помогают больным других рас.

А пока ученые спорят, мир меняется. Представители разных рас, всего несколько веков назад жившие на разных материках, сегодня всё чаще оказываются соседями, а то и супругами. И сейчас на планете всё больше людей, которых невозможно отнести к какой-либо определенной расе, поскольку в их жилах течет кровь разных рас.

В одной старой популярной книжке автор, желая подчеркнуть единство человечества, написал, что люди белой, желтой и черной расы отличаются друг от друга не больше, чем белые, рыжие и черные коты. Сказано красиво, но не вполне точно. Окраска у кошек определяется всего двумя хорошо известными генами (плюс еще несколько, которые влияют на распределение разных цветов по телу животного), и это – область индивидуальной изменчивости. Одни и те же кот и кошка могут произвести на свет котят самой разной окраски.

Человеческие же расы отличаются друг от друга целым комплексом устойчивых биологических признаков, среди которых цвет кожи – далеко не единственный и даже не самый надежный. Например в некоторых местностях Африки существуют целые деревни, населенные альбиносами – людьми, у которых вследствие генетической мутации в организме отсутствует темный пигмент. (Суеверные соплеменники боятся детей-альбиносов и часто изгоняют их вместе с родителями из своих селений, поэтому тем волей-неволей приходится жить в отдельных деревнях и вступать в браки только друг с другом.) У таких людей совершенно белые волосы и очень светлая кожа. Однако мелкая курчавость волос, широкие губы, характерный профиль с выдвинутой вперед нижней частью лица позволяют даже неспециалисту с первого взгляда безошибочно признать в них представителей негроидной расы.

Другая большая раса – монголоидная – отличается от европеоидной и негроидной не столько цветом кожи, сколько совсем другими признаками: относительно уплощенным лицом и плоским носом, слабым развитием лицевой растительности (усов и бороды) у мужчин. Но самое очевидное отличие этой расы – характерная форма глаз: узкая, с кожной складкой (эпикантусом) на верхнем веке.

КЛИМАТ ИЛИ ЦЕЛЬ?

Но почему люди такие разные? И почему признаки, по которым они различаются, сочетаются друг с другом не как попало, а образуют устойчивые комплексы, приуроченные к определенным территориям? Долгое время ответы на эти вопросы сводились либо к ссылкам на волю бога-творца, либо к туманным рассуждениям о влиянии климата и пищи. Возможность более содержательного ответа появилась только в середине XIX века, когда Дарвин предложил свою теорию эволюции. Согласно ей, эволюция идет преимущественно таким образом: у особей того или иного вида появляются какие-то незначительные отличия, которые могут постепенно накапливаться, и в результате появляется самостоятельный подвид.

Различия же накапливаются потому, что представители вида, населяющие разные части видовой территории, живут в разных условиях и вынуждены приспосабливаться к ним. Именно это и имело место у человека, еще в доисторические времена заселившего все континенты, кроме Антарктиды.

Саму идею эволюционного происхождения человека большинство ученых того времени приняли быстро. Но далеко не все согласились с Дарвином в вопросе о ее механизмах и путях. Многие считали, что у эволюции есть цель – появление разумного человека современного типа (под которым по умолчанию понимались европейцы).

С этой точки зрения люди иного, нежели европейцы, физического облика, рассматривались как существа, застрявшие на разных этапах пути от обезьяны к «настоящему» человеку. Дескать, если современные млекопитающие произошли от земноводных, а те, в свою очередь, от рыб, то и людей разных рас можно считать «промежуточными остановками» на пути от обезьяны к европейцу. Предпринимались даже попытки выстроить разные расы и народы по степени их удаления от обезьян. Другие ученые с азартом доказывали, что каждая раса произошла от собственного предка, обитавшего там, где сейчас живут люди этой расы.

Но к середине прошлого века все подобные теории были сданы в архив истории науки. В эволюционной биологии (в том числе и в представлениях об эволюции человека) прочно утвердились взгляды, получившие мощную поддержку со стороны генетики, а все попытки найти у той или иной расы черты «примитивности» или более близкого родства с обезьянами оказались несостоятельными.

ПОДВИДЫ ЧЕЛОВЕКА

Впрочем, уже к началу XX века в научной антропологии сложился довольно стройный взгляд на расы. Почти всё современное человечество представлено тремя большими расами: европеоидной, негроидной (к которой относились не только чернокожие африканцы и их потомки, но и аборигены Австралии, папуасы, темнокожие народы юга Индии, Филиппин и некоторых других тихоокеанских островов) и монголоидной. Внутри каждой большой расы выделялось некоторое количество малых рас, а также несколько малых рас, обладавших промежуточными признаками и потому не входившими ни в одну из больших: эфиопская (между европеоидной и негроидной), южносибирская (между европеоидной и монголоидной), полинезийская (между всеми) и т. д. Некоторые разногласия касались разве что коренных жителей обеих Америк – индейцев: считать ли их самостоятельной большой расой или особой ветвью монголоидов? Родство американских аборигенов с восточными азиатами не вызывало сомнений, но и отличия были весьма существенными.

Такой взгляд хорошо согласовывался с общебиологическими представлениями: большие расы – это подвиды вида Homo sapiens (в самом деле, если синицы, снегири, бурые медведи или благородные олени образуют хорошо различимые подвиды, то почему бы это не могло случиться и с нашим видом?), а малые – географические популяции.

ВЫГОДА И СЛУЧАЙ

Однако тут возникли серьезные проблемы с расовыми признаками. Ведь исходя из эволюционной теории, следовало ожидать, что они чем-то полезны в тех природных условиях, в которых живет данная раса. Предназначение самого очевидного отличия негроидной расы – темной кожи – выяснилось быстро: это защита от избытка ультрафиолетового излучения. Дело в том, что ультрафиолет повреждает ДНК клеток кожи, что сильно повышает вероятность развития злокачественных опухолей. Пигмент меланин (он есть у людей всех рас, но в коже негроидов он вырабатывается постоянно в больших количествах) поглощает ультрафиолет и тем самым защищает ткани кожи. Но в то же время ультрафиолет позволяет человеческим клеткам самостоятельно синтезировать витамин D, необходимый для усвоения кальция. Поэтому в умеренных широтах, где солнце не так сильно жарит, выгоднее светлая кожа, а в тропиках – темная.

Признаки монголоидной расы истолковать оказалось труднее: монголоиды живут в самых разных природных условиях, от студеной чукотской тундры до жарких и сырых лесов Индокитая и Малайзии, от сухих калмыцких степей до постоянно влажной Японии. Ученые предположили, что признаки этой расы были полезны для того климата, в котором она формировалась, а позже выходцы из этих мест разнесли их по всей Азии. До сих пор в учебниках можно прочитать, что приплюснутый нос и узкие глаза – это, мол, приспособление к жизни в степях и пустынях Центральной Азии с их сильными ветрами и почти постоянной пылью в воздухе. Но как показали дальнейшие исследования, монголоидная раса первоначально возникла вовсе не в степях, а в центральном Китае, в долинах рек Хуанхэ и Янцзы. Видимо, ее характерный облик – не приспособление к каким-либо условиям, а просто случайные особенности небольшой группы основателей первоначальной популяции.

ДВА ИСХОДА

Но самые большие испытания для расоведения начались с появлением молекулярно-генетических методов, позволявших непосредственно выяснить степень родства тех или иных человеческих популяций. Выяснилось, что генетическое разнообразие чернокожих африканцев больше, чем у всего остального человечества, вместе взятого. Что и понятно: местом формирования нашего вида была Африка, и основная масса наших далеких предков долгое время жила в ней, а за ее пределы уходили только небольшие окраинные группы,унося в себе лишь малую часть генетического разнообразия вида.

Таких исходов из Африки было как минимум два. Австралийцы, папуасы, темнокожие жители Южной и Восточной Азии и тихоокеанских островов – это потомки первой волны миграции, шедшей вдоль берега Индийского океана.

Много позже из Африки вышла вторая волна. Часть ее двинулась на север и запад, став предками европеоидов. Другая повернула на восток, ее потомки – монголоиды – заселили Азию, а позже и обе Америки. Расселяясь, монголоиды на юге встречались с уже давно живущими там потомками первой волны миграции, родственными австралийцам и папуасам, и, видимо, заводили общих детей. В результате в геномах современных австралийских аборигенов больше общего с монголоидными жителями Юго-Восточной Азии, чем с африканскими неграми, от которых они отделились раньше, чем все прочие неафриканские народы. И говорить о существовании единой «негроидной расы» больше не приходится.

АНТРОПОЛОГИ ПРОТИВ ГЕНЕТИКОВ

Впрочем, как показывают те же генетические данные, еще раньше от общего ствола человечества отделились бушмены. Они никуда не уходили и доныне живут на юге Африки. Правда, многочисленные соседние племена сильно потеснили их, но сколько-нибудь массовых скрещиваний не произошло: бушмены так и остались генетически обособленной популяцией. И если расы – это подвиды, то бушменов нужно выделять в отдельную расу. Да и вообще на смену простому и понятному делению всех человеческих типов на три-четыре основных категории придется выстраивать довольно громоздкую систему: прежде всего человечество делится на бушменов и всех остальных, потом эти «все остальные» делятся на африканцев и неафриканцев, потом из неафриканцев придется выделить потомков первой волны – австралийских аборигенов, папуасов и темнокожие народы Азии и Океании; потом… В такой системе уже непонятно, что же следует называть расой. Многие современные ученые, в основном генетики, предлагают и вовсе отказаться от этого понятия и заменить его схемами генетического родства. Антропологи возражают: во-первых, такой подход неприменим к большей части ископаемого материала – из древних костей, особенно найденных в тропиках, ДНК не выделишь. Чтобы выяснить, что за люди это были, нужно сравнивать их морфологические признаки, а для этого нужно
иметь подробную и достоверную систему классификации современных антропологических типов. Во-вторых, расы различаются не только внешними признаками, но и биохимическими особенностями, например реакцией на отдельные лекарства: известно, что некоторые противораковые препараты эффективно подавляют рост опухолей у чернокожих пациентов, но почти не помогают больным других рас.

А пока ученые спорят, мир меняется. Представители разных рас, всего несколько веков назад жившие на разных матери