Эксперты Центра исследований прикладной экономики (AERC) приходят к выводу, что мир действительно находится на пороге заката доминирования нефти как главного энергоресурса, и рассказывают о вызовах диверсификации, стоящих перед нефтяными странами.

Ранее мы уже говорили о том, что, согласно теории длинных волн Кондратьева, причиной нефтяного кризиса 2020 является постепенная смена 5-го технологического уклада на 6-й, где коронавирус выступил как краткосрочный шок, акселерирующий эту смену. И если нефть была основным энергоносителем 4-5 технологических укладов, вследствие чего предыдущее столетие было ознаменовано высокими ценами на нефть и формированием нефтяных гигантов, то, похоже, 6-й технологический уклад связан с концом доминирования нефти как главного энергоносителя.

Первые признаки устойчивого снижения темпов потребления нефти и ускоренного роста энергии из возобновляемых источников в мире стали проявляться с 2015.

ФОТО: Cоставлено по данным Международного Энергетического Агентства

Темпы изменения потребления нефти и производства возобновляемой энергии в мире

О начале конца доминирования углеводородных ресурсов в мировой экономике эксперты заговорили, когда обвалились цены на нефть в 2008. С этого момента вопрос диверсификации экономики стоял на повестке дня стран-нефтеэкспортеров, поскольку была ясность в том, что зависимость страны от сырья создает огромные риски для устойчивого развития. Однако поиск практического решения оказался сложным, потому что диверсификация – длительный процесс, требующий наращивания кадрового и научно-технологического потенциала для перспективных отраслей экономики, а также наличия свободных ресурсов, необходимых для перераспределения в пользу новых отраслей. Поскольку нефтяные кризисы проходили относительно быстро, стратегию диверсификации экономики страны - экспортеры нефти очень часто предавали забвению.

Однако в последние годы ситуация на нефтяном рынке стала кардинально меняться: низкие цены на нефть уже становятся перманентным явлением,  ограничивая возможности для диверсификации странами - экспортерами нефти. Новые реалии мировой экономики рушат утвержденные планы. К примеру Саудовская Аравия, построившая экономику вокруг одного нефтяного гиганта – Saudi Aramco с амбициозными проектами по диверсификации, в текущем году испытывает значительные сложности.

История Saudi Aramco как государственной нефтяной компании Саудовской Аравии начинается с 1980. Получив контроль над нефтяными доходами, страна стала существовать за счет доходов от экспорта нефти, а излишек доходов накапливала в специальном фонде. На нефтедоходы страна стала реализовывать крупные проекты в различных секторах экономики в разных странах мира, почти 80% занятого населения получало заработную плату из бюджета, действовал льготный налоговый режим, многие социальные услуги предоставлялись населению на бесплатной основе.

Страна в 2016 разработала план широкомасштабной диверсификации в сторону высоких технологий. Для обеспечения задуманных планов финансовыми ресурсами в январе 2016 заместитель наследного принца Мохаммед бен Салман объявил, что намерен продать 5% Saudi Aramco в рамках международного IPO. При этом, оценивая компанию в $2 трлн, Саудовская Аравия планировала получить $100 млрд. Эти деньги страна планировала инвестировать в высокотехнологичные компании и в создание города будущего – Неом, о строительстве которого Мохаммед бен Салман заявил в октябре 2018, пообещав завершить строительство к 2025.

Но процесс организации IPO оказался непростым, поэтому Саудовской Аравии удалось закончить данную работу к 2019. Только 4 декабря 2019 акции, составляющие 1,5% от стоимости Aramco, начали торговаться на фондовой бирже Саудовской Аравии «Тадавул», причем довольно удачно.

Несмотря на то что IPO нефтяной компании Saudi Aramco стало крупнейшим за всю историю финансовых рынков как по цене проданных акций, так и по капитализации компании, стоимость акций компании стала падать буквально через месяц – с января 2020.

ФОТО: Cоставлено по данным investing.com

Темпы изменения курса акций Saudi Aramco в 2020 году

Высокую цену на момент размещения компании обеспечило обещание гарантированного дохода на акцию, что являлось беспрецедентным феноменом, так как гарантированный доход является особенностью облигаций, а не акций. В итоге компания была оценена в $1,7 трлн, а продажа 1,5% акций принесла Саудовской Аравии $25,6 млрд (цена одной акции в момент размещения составляла 32 риала, что эквивалентно $8,5 за акцию по курсу на соответствующую дату). Для сравнения, предыдущим рекордсменом была китайская Alibaba — в 2014 в результате IPO она собрала $25 млрд.

Несмотря на некоторые отскоки видно, что в общем курс акций Saudi Aramco имеет нисходящий тренд на всем протяжении 2020. Поэтому сегодняшние низкие цены на нефть одновременно с гарантированным доходом на акции загоняют компанию в финансовую кабалу, ведь несмотря на 50%-ное падение чистой прибыли в первой половине этого года компания по-прежнему обязана выплачивать дивиденды тем, кто купил акции Saudi Aramco во время IPO. Обязательство по выплате дивидендов за весь 2020 составляет $75 млрд. Таким образом, только за первое полугодие компания должна выплатить в общей сложности $35 млрд, притом что свободный денежный поток компании за этот же период составляет всего $21,1 млрд.

Недостающую сумму компания вынуждена теперь собрать, отменив многие инвестиционные проекты и существенно сократив капитальные затраты. В частности, компания Saudi Aramco вышла из совместного проекта по строительству в Китае нефтеперерабатывающего и нефтехимического комплекса. Напомним, что этот проект стоимостью $10 млрд был анонсирован в феврале 2020 в рамках визита наследного принца Саудовской Аравии Мохаммеда бен Салмана в КНР и предполагал строительство нефтеперерабатывающего и нефтехимического проекта в провинции Ляонин на северо-востоке Китая. Также компания отменила решение по участию в проекте с индонезийской компанией Pertamina о расширении мощности нефтеперерабатывающего завода. Понятно, что капитальные затраты компании Saudi Aramco будут в 2021 значительно ниже запланированных ранее $40-45 млрд.

Важно помнить, что первичное размещение Saudi Aramco было ничем иным, как попыткой страны монетизировать часть компании для финансирования идей диверсификации. Столкнувшись с небывалым снижением спроса и обвалом цен на нефть, страна вынуждена отложить в долгий ящик планы по реализации амбициозных проектов, направленных на диверсификацию экономики. Попытки Саудовской Аравии повлиять на объемы производства нефти из нетрадиционных источников (сланцевых, битуминозных песков) путем проведения политики ценовой войны не увенчались успехом, хуже того, оказались очень болезненными для собственной экономики, поскольку развитие научно-технического прогресса и доступность передовых технологий сделали нетрадиционное производство конкурентоспособным.

По причине низких цен доходы страны от экспорта нефти продолжают снижаться. Известно, что бюджет страны балансирует при цене $70 за баррель, а нефтяные доходы составляют 77% от общих доходов государственного бюджета. Поэтому при текущих ценах дефицит бюджета растет: согласно Fitch Ratings Ltd., дефицит бюджета Саудовской Аравии по итогам 2020 составит 15% от ВВП. Как следствие, с  каждым днем становится труднее сохранять достигнутый уровень социального благополучия граждан страны.

В итоге для пополнения государственного бюджета в июне 2020 Саудовская Аравия впервые подняла НДС с 5% до 15%. При этом страна уже успела потратить $69 млрд из $300 млрд своего нефтяного фонда Saudi Sovereign Wealth Fund.   

Уроки для Казахстана

Как видим, диверсификация экономики стран-нефтеэкспортеров в нынешних условиях, будучи витальной необходимостью, одновременно осложнена наличием финансовых ограничений в силу низких цен на нефть, и Казахстан не исключение. Будучи связанным бюджетным ограничением, Казахстану в целях диверсификации предстоит разумно инвестировать имеющиеся в стране средства. Сейчас необходимо инвестировать в те сектора экономики, в которых у страны есть не только текущий, но и будущий потенциал развития.

Кризис 2020 года выявил важность развития именно обрабатывающей промышленности: именно она стала драйвером экономического восстановления стран, меньше всего пострадав от карантинных мер, введенных вследствие коронавируса. Яркий пример тому – экономика Китая, где наибольшая доля ВВП представлена обрабатывающей промышленностью, даже не услугами. Это и стало основой того, что Поднебесная демонстрирует только замедление темпов экономического роста, но не спад.

В нашей стране уже давно реализуются государственные программы, нацеленные на развитие несырьевых секторов экономики, в частности государственные программы индустриально-инновационного развития (ГПИИР) на каждые 5 лет.

ГПИИР 2015-2019 внесла следующие положительные коррективы в экономическое развитие страны: рост производительности труда в обрабатывающей промышленности в 1,3 раза, увеличение притока инвестиций в основной капитал отрасли в 2,1 раз. Однако доля обрабатывающей промышленности в ВВП Казахстана в среднем за 2010-2018 составила 11,4%, что ниже среднемирового показателя на 15,6%. При этом последние 10 лет высокие темпы роста обрабатывающей промышленности Казахстана были обеспечены преимущественно за счет расширения участия страны в мировых сырьевых рынках (базовые металлы и материалы). Иными словами, диверсификация экономики Казахстана все еще слабая.

Принятая в 2019 ГПИИР на 2020-2025 также ставит перед собой цель по созданию условий для того, чтобы обрабатывающая промышленность стала основным драйвером экономики страны.

На этом фоне примечательно послание президента от 1 сентября 2020, в рамках которого Касым-Жомарт Токаев указал на три ключевых момента новых экономических реалий для Казахстана: завершение нефтяного суперцикла, необходимость диверсификации экономики Казахстана с акцентом на высокие технологии, а также необходимость концентрации и системности мер государственной поддержки обрабатывающей промышленности.  

В целом Токаев предложил широкий пакет мер по поддержке производителей обрабатывающей промышленности, подняв важные вопросы доступности сырья по приемлемым ценам для отечественных производителей, важности субсидирования МСБ.

Однако ключевой представляется мера институциональных реформ в государственных закупках. Первоочередная важность данной реформы обусловлена, как минимум, двумя факторами:

1. именно государственные закупки в данное время являются прямым и наиболее доступным инструментом стимулирующей политики, способным наиболее быстро обеспечить поддержку нужным секторам экономики, а потому решение вопроса открытости и доступности государственного заказа является витальным;
2. любые меры государственной поддержки не будут работать должным образом, пока остаются несовершенства в законодательной базе страны, оставляющие лазейки для нечестной конкуренции и получения коррупционных доходов чиновниками. 

Учитывая ограниченность ресурсов Казахстана для проведения диверсификационного маневра, обозначенные президентом, меры заданы в верном направлении. Остается лишь надеяться на неукоснительное их исполнение.