Не секрет, что регион Центральной Азии, расположенный в глубине Евразии на пересечении древних торговых путей с Востока на Запад, привлекает внимание самых разных международных игроков. Основными акторами, серьезно влияющими на политическую и экономическую жизнь региона являются, как известно, Россия и Китай. Внушительную роль в регионе играет и коллективный Запад, от которого зависит доступ стран региона к международным финансовым ресурсам, технологиям, а также имидж на мировой арене в целом. Для некоторых стран региона, например для Казахстана Запад — а точнее страны Европейского союза — являются ключевым рынком сбыта собственной продукции. 

При таком раскладе в определенной тени остается региональная роль Турции — государства, тесно связанного со странами Центральной Азии общностью языка, культуры, религии и этнической истории. После распада Советского Союза именно Турция развернула максимальную политическую и экономическую активность в регионе, стремясь заполнить образовавшийся политический вакуум и закрепиться в качестве ведущего партнера новых независимых государств Центральной Азии. Однако по прошествии времени стало очевидно, что экономического и политического потенциала Турции оказалось недостаточно, а ключевые позиции в регионе в итоге оказались распределены между Россией, Китаем и лидерами Западного мира.

Между тем, в турецкой внешней политике за последние десятилетия произошли определенные перемены. Анкара отошла от роли сателлита США и стран блока НАТО, испытав разочарование от неудачных попыток вписаться в западную политическую и экономическую парадигму, и вернулась к внешней политике, отчасти напоминающей политику Турции в исторические периоды, предшествовавшие XX веку. Чертами внешнеполитической стратегии Анкары во втором и третьем десятилетии XXI века становится не ориентированность на Запад, а направленность на ближних и дальних соседей Турции, которые в более ранние периоды истории либо входили в состав Османской Империи либо же население, которых представлено в основном этносами тюркского происхождения, что, напрямую касается Центральной Азии.

В предшествующие годы в рамках реализации внешнеполитической концепции «стратегической глубины» политика Турции была в большей степени сосредоточена на южном и западном направлении (Балканы и Юго-Восточная Европа), однако сегодня мы видим активизацию политики Анкары на северном и восточном направлении, что напрямую затрагивает интересы России и государств Центральной Азии. Вооруженный конфликт в Нагорном Карабахе, вспыхнувший и завершившийся осенью 2020 года привел к укреплению позиций Анкары на Южном Кавказе. Кроме того, судя по риторике президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, турецкая сторона хочет активнее влиять на ситуацию в Черноморском регионе, выступать в роли модератора переговорного процесса между Россией, Украиной и Западом, не говоря уже о том, что Турция превратилась в значимый для Европы энергетический хаб.

Ключевой для Турции страной в Центральной Азии был и остается Казахстан. Исторически так сложилось, что отношения Анкары с другим лидером Центральной Азии — Узбекистаном — не заладились по политическим причинам. Отношения Узбекистана с Турцией находились на минимуме вплоть до смены власти в Ташкенте и начала президентства Шавката Мирзиёева. Отношения с Казахстаном, напротив, развивались и институционализировались. Анкаре всегда импонировали политическая многовекторность Казахстана, рационализм казахстанского руководства. Да и экономическая инфраструктура Казахстана хорошо подошла для работы малого и среднего  турецкого бизнеса.

Казахстан также интересен Анкаре более других стран Центральной Азии в геостратегическом плане. Во-первых, Казахстан намного ближе к Турции, нежели Узбекистан и Кыргызстан: республику отделяет от Турции территория дружественного Анкаре Азербайджана и Каспийское море. Кроме того, турецким властям импонирует то, что Казахстан активно участвует в развитии сухопутных транспортных маршрутов в Евразии, продвигаемых, в том числе, в рамках реализации китайского инициативы Пояса и Пути. 

В планах Турции — сделать так, чтобы перевалка грузов с Востока на Запад в рамках развития евразийских сухопутных маршрутов проходила через турецкий пояс влияния, который, соответственно, должен включать в себя тюркские государства Центральной Азии, Азербайджан и страны Юго-Восточной Европы. Неслучайно в ходе работы последнего неформального саммита Совета сотрудничества тюркских государств, состоявшегося в конце марта, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган поднимал вопрос о перевалке грузов, следующих из Азии в Европу через Каспийское море.

В этом контексте несколько месяцев назад для Турции открылось новое «окно возможностей» для улучшения транспортной связанности с Центральной Азией. Дело в том, что согласно договоренностям об урегулировании вооруженного конфликта в Нагорном Карабахе, Азербайджан получил право на строительство железной дороги от имеющей общую границу с Турцией Нахичеванской автономной республики до основной территории Азербайджана. По завершении всех стадий строительства данной железной дороги, Турция может получить сквозной маршрут через Азербайджан к Каспийскому морю и далее — в Казахстан и другие государства Центральной Азии, что расширит возможности для увеличения взаимного товарооборота Турции со странами региона.

Увеличение взаимного товарооборота является важной задачей как для Анкары, так и для властей стран Центральной Азии. В качестве возможного примера можно привести экономические взаимоотношения Турции с Казахстаном. Стороны намерены довести взаимный товарооборот двух стран до 10 млрд долл. В настоящее время он составляет порядка 3 млрд долл. (данные за 2020 год). В то время как с Россией товарооборот по итогам 2019 года составил свыше 19 млрд долл. Тем не менее, по итогам 2020 года Турция вышла на пятое место в списке основных торговых партнеров Казахстана, потеснив Францию.  При этом для государств Центральной Азии в торговле с Турцией важна диверсификация экспортируемой линейки товаров, повышение их качества и конкурентоспособности. Так, по итогам 2020 года турецкий импорт в Казахстан вырос на четверть, в то время как экспорт из Казахстана в Турцию сократился на 15%. В случае недостаточной диверсификации и тотального преобладания сырьевого экспорта, взаимная торговля с Турцией, обладающей весьма диверсифицированной экономикой, может быстро превратиться в «дорогу с односторонним движением».

Вероятно, что укрепление связей Турции и государств Центральной Азии продолжится в ближайшей и среднесрочной перспективах, поскольку в этом заинтересована и Анкара, и власти стран Центральной Азии. Важную роль в укреплении контактов стран Центральной Азии с Турцией сегодня играет деятельность Совета сотрудничества тюркских государств (ССТГ, Тюркского совета) — международной организации сотрудничества, созданной по инициативе Турции, Казахстана и Азербайджана в 2009 году. Сегодня в состав организации входят все государства Центральной Азии, кроме Таджикистана. 

Деятельность Тюркского совета направлена на мягкую интеграцию и сближение позиций Турции, Азербайджана и государств Центральной Азии. Можно говорить о том, что посредством ССТГ Анкара стремится построить свой собственный союз – оформленное вокруг себя пространство политического, экономического и гуманитарного сотрудничества. В рамках работы организации проводятся заседания рабочих групп по различным вопросам — от энергетики до медийной политики – и вырабатывается общая позиция. 

В ходе последнего неформального саммита Тюркского совета президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган обозначил перед лидерами других государств-членов ССТГ важность полной институционализации объединения. Сильная этнокультурная привязка работы Тюркского совета к тюркской идентичности является объединяющим фактором, но в то же время и тормозит развитие организации. Так, на обочине взаимодействия с ССТГ остался «персоязычный» Таджикистан. Кроме того, в рамках работы Тюркского совета Анкара достаточно сильно навязывает собственную политическую повестку и «видение мира», которое, как показывает практика, отнюдь не всегда разделяется руководством и элитами постсоветских государств.

Пожалуй, выгодной стороной сотрудничества стран Центральной Азии с Турцией является то, что такое сотрудничество носит дополняющий, альтернативный характер. В силу не самого высокого политико-экономического потенциала Турции, а также поразивших турецкую экономику трудностей (текущий валютный кризис), а также того, что Центральная Азия не входит в «ближнюю зону» турецких интересов, рычаги влияния Анкары в регионе ограничены. Государства Центральной Азии благодаря этому могут дозировать свое сотрудничество с Турцией. В случае выдвижения Анкарой невыгодных для себя условий взаимодействия, власти стран Центральной Азии могут тормозить сотрудничество и ждать предложения турецкими властями более выгодных условий, попутно переключаясь на взаимодействие с другими международными игроками, широко представленными в регионе и имеющими здесь налаженные политические, экономические и культурные связи.