Пока исламский мир — да и весь мир в целом — с тревогой следит за происходящими резни в Газе и затаивает дыхание в надежде на прекращение этой израильской бойни, на горизонте замаячили признаки новой войны — между Афганистаном и Пакистаном. В то время, когда миру следовало бы проявлять максимальную бдительность, чтобы никакие новые события не заслонили трагедию Газы и связанные с ней гуманитарные и политические вопросы, возможное столкновение между двумя братскими мусульманскими странами приобретает особое значение.

Эти события становятся ещё более значимыми, если вспомнить недавние заявления президента США Дональда Трампа, назвавшего вывод американцев с базы Баграм «ошибкой» и заявившего о намерении вернуться. На это министр внутренних дел Исламского Эмирата Сираджуддин Хаккани ответил: «Если они готовы к новой войне, которая продлится ещё двадцать лет, пусть приходят и попробуют». Вскоре после этих заявлений и вспыхнуло напряжение между Афганистаном и Пакистаном, что вновь напоминает о хрупкости баланса в исламском мире и его уязвимости перед манипуляциями. Однако, по милости Аллаха, кризис не перерос в войну: дипломатические усилия быстро увенчались успехом — было достигнуто соглашение в Дохе при посредничестве Катара и Турции. Документ подписал глава турецкой разведки Ибрагим Калын по прямому поручению президента Турции. Картина церемонии подписания внушала надежду и гордость — она вновь подчеркнула вес и авторитет Турции в разрешении кризисов, наравне с Катаром. Этот авторитет основан не только на политической мудрости, но и на способности внушать доверие всем сторонам — благодаря высокой репутации Турции как в исламском, так и в международном сообществе.

Сообщается, что технические детали соглашения будут обсуждены позже в Стамбуле с участием тех же сторон, чтобы закрепить достигнутые договорённости. Стоит напомнить, что в мае прошлого года едва не вспыхнуло столкновение между Пакистаном и Индией, но кризис был быстро урегулирован — и в этом тоже сыграла роль Турция.

Однако то урегулирование было частичным и, скорее всего, временным: ведь конфликт между Индией и Пакистаном коренится в самой основе их государственности и выходит далеко за пределы их границ. А в нынешнем афгано-пакистанском напряжении чётко видны тени других государств — Индии, США и сионистского образования, выступающих скрытыми, но готовыми к вмешательству участниками, что вызывает серьёзную тревогу. На самом деле между Афганистаном и Пакистаном не должно быть поводов для конфликта: их объединяют общие ценности, интересы и возможности, которые многократно перевешивают любые причины для раздора. Всё это подталкивает к тесному сотрудничеству, способному принести огромные выгоды обеим странам.

Когда события начали развиваться 9 октября, министр иностранных дел Афганистана Амир Хан Муттаки находился с визитом в Индии для укрепления двусторонних отношений. Это породило мнение, будто Афганистан посылает Пакистану сигнал через сближение с Индией. Но был ли это просто намёк — или начало реальных отношений?

Следует отметить, что с момента прихода к власти правительство талибов проводит многовекторную и мирную дипломатию, стремясь к возрождению страны и выходу из международной изоляции. Пока большинство стран — даже соседних — воздерживаются от признания нового правительства, Россия первой установила с ним отношения, которые постепенно укрепляются. Индия во время этого визита также заявила о намерении повысить уровень отношений до дипломатического представительства, что фактически означает признание правительства талибов.

Важно подчеркнуть: движение «Талибан» не ищет признания ценой отношений с другими, тем более мусульманскими странами. Наоборот, жизненно важно, чтобы мусульманские государства как можно скорее нормализовали отношения с Афганистаном — в собственных интересах и чтобы не толкать талибов к ошибочным дипломатическим шагам. Из общения с афганскими официальными лицами у меня сложилось твёрдое впечатление об их искреннем стремлении расширять политические и экономические связи прежде всего с мусульманскими странами, особенно с Турцией. Если Турция или другие исламские государства замедляют налаживание этих связей, они теряют моральное право критиковать талибов за поиск партнёров в других регионах.

Что касается конфликта с Пакистаном, то его суть — в движении «Талибан Пакистана» (TTP) и его связи с Афганистаном. Это движение возникло в 2007 году в племенных районах северо-запада Пакистана, особенно в Южном Вазиристане, под руководством Байту́ллы Мехсуда — одного из вождей пуштунского племени Мехсуд. Он сражался на стороне афганских талибов против американской оккупации в 2001 году и был убит в результате американского удара в 2013 году. Его сменили Хакимулла Мехсуд, а затем мулла Фазлулла. Связь между афганскими и пакистанскими талибами объясняется их общими корнями в диобандийской школе и пуштунским большинством в обеих структурах (при этом афганский «Талибан» нельзя считать исключительно пуштунским — в его руководстве представлены и другие этнические группы, примерно в соответствии с их демографическим весом).

Граница между Афганистаном и Пакистаном делит народы и племена, объединённые происхождением, языком и культурой — пуштунов, белуджей и других. Она была проведена британцами в колониальную эпоху, поэтому на карте она существует, но в реальности разделить эти сообщества невозможно. В годы советской и американской оккупаций эти территории фактически представляли собой единую социально-культурную зону. Во время войны пакистанские талибы сражались плечом к плечу с афганскими, учившимися в тех же медресе, говорящими на одном языке и разделяющими одни и те же ценности.

Но после войны Исламский Эмират занял ясную позицию: не позволять использовать свою территорию против какой-либо другой страны. Он сосредоточился на внутреннем строительстве и национальном примирении, вплоть до объявления всеобщей амнистии — шага, ставшего поворотным моментом в истории Эмирата. В то время как «Талибан Пакистана» ведёт вооружённую борьбу против правительства в Исламабаде, обвиняя его в «предательстве» из-за сотрудничества с США, оправдывая этим свои нападения. Пакистан, со своей стороны, обвиняет афганских талибов в попустительстве деятельности TTP на афганской территории, но Исламский Эмират эти обвинения отвергает.

Суть конфликта понятна — и он не относится к числу тех, что невозможно урегулировать через посредников, особенно если посредники обладают духовным и братским авторитетом, как Турция и Катар. Исламская умма сегодня нуждается как никогда в единстве и укреплении солидарности перед лицом общих вызовов. И раз обе страны определяют себя как исламские, им не пристало быть неспособными урегулировать разногласия, какими бы сложными они ни были. Быть может, в этом кризисе скрыта возможность обратить зло во благо — если только стороны осознают серьёзность общих проблем и направят энергию на их решение с искренностью и мудростью.

Йасин Актай - турецкий политолог и писатель

Пакистан сообщает о смертельных пограничных столкновениях на фоне переговоров в Афганистане

Эти нападения стали последней вспышкой насилия вдоль пакистано-афганской границы. Это происходит в то время, когда две страны встречаются для мирных переговоров в Стамбуле.

 

Трансграничные нападения уже давно являются источником трений между Пакистаном и Афганистаном [ФАЙЛ: 21 октября 2025 г.]© АФП

По меньшей мере пять пакистанских солдат и 25 боевиков были убиты в ходе столкновений вблизи границы с Афганистаном, сообщили в воскресенье военные.

Нападения произошли в то время, когда афганская и пакистанская делегации проводят переговоры в Стамбуле после недавнего прекращения огня.

Столкновения между их армиями в начале этого месяца стали самыми тяжелыми приграничными боями между Пакистаном и Афганистаном с тех пор, как талибы захватили власть в 2021 году.

Пакистан заявляет о попытках вторжения на границу

Пакистанское военное информационное крыло ISPR сообщило, что афганские боевики пытались пересечь границу в двух местах в северо-западной провинции Хайбер-Пахтунхва.

Военные заявили, что выбор времени «ставит под сомнение намерения временного правительства Афганистана в отношении решения проблемы терроризма, исходящего с его территории».

В докладе также говорится, что временное правительство Афганистана «должно выполнить свои обязательства по Дохинскому соглашению и запретить использование афганской земли» против Пакистана. 

Пакистан предупреждает об «открытой войне», если мирные переговоры не увенчаются успехом

После боев, в результате которых погибли солдаты и мирные жители, обе страны объявили о первоначальном 48-часовом прекращении огня, которое рухнуло два дня спустя.

Второе перемирие при посредничестве Катара и Турции было достигнуто в минувшее воскресенье.

Министр обороны Пакистана Хаваджа Асиф в субботу заявил, что перемирие соблюдается, добавив, что, по его мнению, Афганистан хочет мира.

Но Асиф предупредил, что неспособность достичь соглашения в Стамбуле может привести к «открытой войне».

Между тем, президент США Дональд Трамп заявил, что он добьется решения конфликта между Пакистаном и Афганистаном «очень быстро».

«Хотя я слышал, что Пакистан и Афганистан уже начали, но я очень быстро решу эту проблему», — сказал Трамп в кулуарах саммита АСЕАН в Куала-Лумпуре.

Редактор: Зак Креллин

Автор: Эмми Сасипорнкарн (совместно с Reuters, dpa)

Новый этап стратегического партнерства между Пакистаном и США: КПЭК, борьба с терроризмом и сценарий после Афганистана

"У США есть стратегические и экономические интересы в Азии, которые должны быть обеспечены"

-Ноам Хомский

На протяжении более семи десятилетий отношения между Пакистаном и Соединенными Штатами Америки характеризуются колебаниями доверия, стратегической необходимостью и общими интересами. Начиная с альянсов времен холодной войны и войны в Афганистане и заканчивая сотрудничеством в борьбе с терроризмом после 11 сентября 2001 года, партнерство часто носило реактивный характер, определяясь кризисами и императивами безопасности. Тем не менее, сейчас потихоньку разворачивается новая глава. В связи с тем, что США пересматривают свою евразийскую политику после вывода войск из Афганистана, Пакистан вновь становится ключевым геополитическим партнером не только в вопросах региональной безопасности, но и в качестве жизненно важного сухопутного моста в Центральную Азию. Инфраструктурные проекты, такие как Экономический коридор через Хайберский перевал (KPEC), возобновление военной координации, дипломатические контакты на высоком уровне и расширение экономических диалогов меняют контуры двусторонних связей. То, что когда-то было узконаправленным альянсом, теперь превращается в более широкое стратегическое взаимодействие, основанное на взаимосвязанности, стабильности, торговле и долгосрочной региональной интеграции. Похоже, именно такие стратегические и экономические интересы, как отметил Хомский, Вашингтон стремится обеспечить в регионе.

A Geographic Pivot in Eurasia

For the United States, the vacuum left in Afghanistan was more than a military withdrawal-it was a strategic repositioning. As Washington grapples with the growing assertiveness of China and the residual influence of Russia in Central Asia, its ability to remain relevant in this critical geostrategic theater hinges on securing alternate pathways and partners. Pakistan, with its unique geography, offers precisely that. Nestled at the intersection of South and Central Asia, Pakistan provides the shortest and most stable overland route to landlocked Central Asian Republics (CARs). In contrast to unstable northern routes through Tajikistan or politically fraught transits via Iran, Pakistan emerges as a scalable, secure, and cost-effective conduit. At the core of this transformation is the Khyber Pass Economic Corridor (KPEC)-a $482.75 million connectivity project co funded by Pakistan and the World Bank.

It stretches from Peshawar to Torkham on the Afghan border and links onward to CAREC (Central Asia Regional Economic Cooperation) corridors 5 and 6, the KPEC aims to cut transit time and stimulate cross border trade. According to the World Bank, the corridor could generate over 100,000 jobs, facilitate trade integration with Afghanistan, Uzbekistan, and Tajikistan, and unlock commercial opportunities for both regional and global stakeholders.

Strategic Ports, Strategic Access

Beyond land connectivity, Pakistan's seaports- Gwadar and Port Qasim-offer alternate maritime gateways for US exports and humanitarian access to Afghanistan and CARs.

These ports bypass chokepoints like the Strait of Hormuz and reduce dependency on volatile sea routes through the Arabian Gulf.

The South Asia Times article titled "The New Road to Central Asia" recently underscored how Gwadar could serve as a logistics node for American aid delivery, mineral extraction partnerships and commercial exports bound for Central Asia. The article says,

"USA's investment in this trade corridor is a strategic opportunity to promote shared prosperity and stability. The primary goal is to foster economic interdependence, which can serve as a foundation for lasting peace. By connecting the landlocked CARs to global markets through Pakistan, this initiative gives these nations greater access to international trade, strengthening their economic sovereignty."

Simultaneously, the KPEC enhances inland infrastructure, creating a cohesive network from Pakistan's Arabian Sea coastline to the mountainous frontiers of Central Asia.

This logistical shift is not merely commercial-it is strategic. By investing in Pakistan's corridors, the United States dilutes Chinese and Russian overreach in the Eurasian heartland. In turn, it is a major priority in Washington's post-Afghanistan strategy to ensure access to key regions without needing permanent military footprints. 

Investment Horizons for US Firms

This corridor economy is ripe for American investment. US logistics and tech firms are eyeing ventures in customs modernization, digital border surveillance and AI-based warehousing systems along the KPEC and broader transit corridors. With Pakistan modernizing its customs and border regimes, the potential for digitizing cross-border trade is immense. Ean Hundley, Director of ICT and Infrastructure Policy at the US International Development Finance Corporation, said, "This initiative equips US companies with market intelligence and direct access to local decision-makers, enabling them to capitalize on infrastructure opportunities across South Asia."

Moreover, Pakistan sits atop mineral-rich regions such as Balochistan-adjacent to both Afghanistan and Iran. As rare earth elements, copper, and lithium become critical in global tech and energy transitions, Pakistan presents untapped reserves that could be explored in tandem with US mining technology and ethical sourcing frameworks. 

Reviving regional energy initiatives like CASA-1000 and TAPI also present mutual benefits. Both projects aim to channel surplus energy from Central Asia to South Asia, with Pakistan as the central transit hub.

Their success not only reasserts US economic presence in Eurasia but also aligns with American goals of promoting regional interdependence to undercut extremist resurgence.

Connectivity is Security

In essence, connectivity is security. A stable, trade linked region is less susceptible to militancy, economic decay or foreign interference. For Washington, a connected Pakistan equals a pacified Afghanistan, diminished Russian and Chinese sway and revitalized leverage in Central Asia.

While China's Belt and Road Initiative (BRI) has received global attention, US strategists now see selective investment in Pakistan's infrastructure-not to compete with China, but to create alternative routes that promote transparency, interoperability, and sustainability. These efforts, anchored in Pakistan's geography, serve as soft power tools for US influence, offering partners choices beyond the BRI. 

Counterterrorism: The Enduring Pillar

While connectivity may define the future, security cooperation remains the bedrock of US-Pakistan relations. Since the 9/11, both nations have navigated a complex but resilient partnership grounded in mutual counterterrorism interests. This partnership was reaffirmed in early 2025, when Pakistani intelligence apprehended Sharifullah alias Jaffar, a top ISIS-K planner involved in the 2021 Kabul Abbey Gate bombing that killed 13 US service members.

The arrest, which was widely reported and confirmed by the US Department of Justice and Donald Trump, drew praise from Washington and signaled a deepening operational alliance.

General Michael Kurilla, commander of US Central Command (CENTCOM), called Pakistan a "phenomenal partner" in the fight against ISIS-K. In July 2025, he was conferred Nishan-e-Imtiaz-for his role in fostering bilateral defense collaboration. 

This award marked not just ceremonial appreciation but a symbolic reset in military-to-military ties. After years of mistrust, particularly during the latter phase of the Afghan war, Pakistan and the US appear to be returning to pragmatic, operations-based engagement rooted in shared threats.

Pakistan's Intelligence Fusion: NIFTAC

Pakistan's growing internal capacity has also enhanced this collaboration. The National Intelligence Fusion & Threat Assessment Centre (NIFTAC)- approved and operationalized in 2025-serves as an intelligence-sharing hub among Pakistan's federal and provincial agencies and international partners like the US. Interior Minister Mohsin Naqvi during the 5th meeting of the Board of Governors of the National Counter-Terrorism Authority (NACTA), "The establishment of this institution will prove to be an important step towards achieving the real objectives of NACTA." 

NIFTAC plays a critical role in data fusion, predictive threat modeling, and cross-border intelligence, making it an ideal interface for real-time coordination with CENTCOM and other US intelligence units. This institutional framework elevates Pakistan from being a passive recipient of intelligence to an active partner shaping regional security dynamics.

From Tactical Coordination to Strategic Trust

The renewed defence synergy represents a strategic trust deficit being slowly repaired. While the past two decades were marked by moments of cooperation and collapse-from Osama bin Laden's discovery in Abbottabad to joint drone operations in tribal areas- the present moment is different. Unlike the transactional nature of the post 9/11 era, the current approach is multi-layered: military, technological, economic and humanitarian. US officials no longer see Pakistan solely as a security subcontractor but as a regional partner with and assets that align with America's new strategy of "strategic minimalism", achieving regional goals through alliances rather than direct intervention. 

Diplomatic Reengagement & People-to-People Ties

The broader diplomatic machinery is also in motion. High-level engagements between Islamabad and Washington have increased in frequency and depth. Delegations from both countries are now exploring areas like climate resilience, education exchanges and public health cooperation, reviving long-dormant channels of soft diplomacy. Pakistan's inclusion in climate financing programs, Fulbright expansions, and discussions on digital governance standards highlight a recognition in Washington that bilateral ties must outgrow the security silo. Likewise, diaspora diplomacy is playing a key role, with Pakistani American communities lobbying for better bilateral engagement and acting as cultural and economic bridges.

A Cautious Optimism

Despite positive momentum, challenges persist. Divergences remain over India's regional role, Pakistan's ties with China and narratives around past misalignments. Washington's reluctance to balance its strategic tilt toward New Delhi with a nuanced Pakistan policy has long been a point of friction. Additionally, concerns about democratic backsliding and civil-military dynamics in Pakistan continue to color US congressional perceptions. However, strategic necessity often breeds pragmatic cooperation. As Central Asia becomes a renewed focus for US foreign policy-especially amidst rising competition from Russia and China-Pakistan's value proposition becomes difficult to ignore. The current trajectory of US-Pakistan relations, while not devoid of legacy baggage, reflects a conscious pivot toward constructive interdependence rather than conditional assistance. It is a relationship that is hopefully being reimagined, not reset, with realism, not romance. 

Pakistan's Role in America's Eurasian Equation

The emerging phase of Pakistan-US ties is not about returning to the past but forging a new partnership for the future-one anchored in shared connectivity, strategic stability, and long-term development. Whether through multimodal corridors like KPEC, high-stakes intelligence coordination like the Sharifullah arrest, or investments in digitized trade ecosystems, Pakistan offers pathways that align with America's Eurasian aspirations without the burdens of direct entanglement. As Washington seeks to navigate the multipolar challenges of the 21st century- balancing great power rivalries, reviving its economic footprint, and stabilizing vulnerable regions- Islamabad offers more than military bases or diplomatic favors. It offers strategic geography, regional relevance, and operational reliability. For Pakistan, the challenge lies in maximizing this renewed attention by maintaining internal political coherence, regulatory reform, and long-term planning. For the US, the opportunity is to move beyond binary frameworks and recognize Pakistan's evolving role- not just as a partner against terror but as a partner for connectivity and convergence. 

To the contrary, the United States has a well documented habit of shifting alliances quickly based on its strategic calculations-as seen in the history frequently. "PAK-US relations have been defined by the needs of the US", according to the article of the 'Brookings'. Pakistan must know that this evolving cooperation with US is not anchored in friendship or ideological alignment, but in mutual interests, benefits and transactional objectives merely. It is imperative that Pakistan approaches this reimagined partnership with clear-eyed realism. Pakistan must maximize the economic and strategic dividends while safeguarding its sovereignty and national interests above all. This renewed alignment will surely open new pathways for growth, regional leadership and long-term prosperity for Pakistan.