Еще в ноябре идею о создании православного банка и фонда инвестиций в России высказал глава отдела РПЦ по взаимодействию с обществом известный протоиерей Всеволод Чаплин, которому пришлись по нраву принципы исламского банкинга, стремительно набирающего популярность в мире.

Призыв Чаплина неожиданно быстро нашел практическое продолжение. Группа российских предпринимателей в инициативном порядке взялась проработать этот вопрос.

Как пишет «Российская газета», модель православного банка обрисовал член инициативной группы и одновременно член комитета по инвестиционной политике Торгово-промышленной палаты РФ Дмитрий Любомудров. По его словам, предлагается, чтобы у банка не было одного владельца, чтобы это были равные пакеты – не больше 10 процентов, нельзя их перепродавать, консолидировать, перекупать с целью сосредоточить у себя контроль.

Банк должен будет выполнять поручения своих клиентов, осуществлять расчеты между организациями, обеспечивать сохранность средств. И при этом не будет заниматься проектами, связанными с повышенными рисками, выдавать кредиты и участвовать в организации спекулятивной торговли на валютном и фондовом рынках. То есть не станет увлекаться ростовщичеством, деятельностью, долго находившейся в средневековой Европе под запретом католических христиан. Ростовщичество считалась грехом для христиан. Кроме православного банка, выдвинувшие эту практическую инициативу предприниматели собираются создать православный фонд инвестиций. Для финансирования реального сектора экономики, приобретение оборудования, технологий и производственных площадей. Фонд не будет вкладывать средство в производства, поощряющие дурные привычки и пороки, например, в производство табачных изделий и азартные игры. Он также не будет оказывать финансовых услуг населению.

 Это не первое обращение Русской православной церкви к исламскому опыту.

В апреле 2011 года тот же протоиерей Чаплин в очередной раз высказался за введение дресс-кода, идея которого созвучна с исламским предписанием хиджаба. А до этого его коллеги неоднократно говорили об универсальности и нравственности ислама. В частности, глава Отдела внешних церковных связей Московского патриархата архиепископ Иларион в 2009 году высказал мнение о том, что православие не в состоянии проникнуть, подобно религии пророка Мухаммада, во все сферы человеческой жизни. Угрозу Иларион видел не в «сильном исламе», а в «слабом христианстве». Позже он отметил, что христианам есть чему поучится у мусульман в деле сохранения семейных ценностей.

А в 2012 году Русская православная церковь выступила за признание эмбриона человеком и призвала запретить использование стволовых клеток как в научных, так и в медицинских целях. Соответствующие поправки в законодательство, разработанные специальной экспертной группой из представителей РПЦ, юристов и биологов, были направлены главе Минздравсоцразвития РФ Татьяне Голиковой. В российском законодательстве следует закрепить определение эмбриона как «человека, находящегося на стадии развитии от зиготы до восьми недель», считают священники: это позволит считать зародыш человеком, после чего зародыш будет попадать под действие Декларации прав ребенка, принятой в 1959 году. Эта инициатива, по сути, повторяет исламские предписания, согласно которым эмбрион с определенного дня своего развития уже является человеком.

Впрочем, не все православные инициативы, идеи для которых были почерпнуты в исламе, завершились успехом. Некоторые из них были не приняты высшим руководством церкви. В частности, глава РПЦ патриарх Кирилл отказался от идеи протоиерея Чаплина ввести православный дресс-код, несмотря на то, что, по мнению некоторых православных священнослужителей, отказ от соответствующих норм в одежде является «отступлением от воли Божией».