Несмотря на увеличение количества исследований в области образования за последние годы, их масштаб остается незначительным.

Образование всегда играло важную роль в развитии современного общества. В последние же десятилетия оно приобрело стратегическую важность. Образование в ЦА стало рассматриваться в качестве ключевого механизма обеспечения экономического и инновационного развития региона посредством подготовки человеческого капитала, способного конкурировать на международном уровне.

Вот уже несколько десятилетий правительства стран Центральной Азии проводят масштабные реформы образования. Общественность часто критикует эти преобразования за неэффективность и скорополительность, что свидетельствует об острой потребности в реформах, основанных на научных результатах. Эмпирические исследования в области образования могут стать той базой, на основе которой можно изучать, внедрять и распространять лучшие образовательные практики, учитывающие социальные и культурные особенности региона.

Однако несмотря на увеличение количества исследований в области образования за последние годы, их масштаб остается незначительным. Причины были выявлены в результате исследования, проведенного в 2018 году с целью изучения особенностей проведения эмпирических исследований в области образования в Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане. Данные были собраны посредством исследовательского интервью с зарубежными учеными.

Исследователи отмечали, что в странах ЦА очень сложно получить доступ к объектам и участникам исследований. К примеру, для получения доступа к школам или университетам и, соответственно, к их учащимся и преподавательскому составу, требуется официальное разрешение на проведение исследования от руководителя организации образования, а иногда даже и Министерства образования. Очень часто такая процедура занимает длительный период и требует серии официальных писем, телефонных звонков и переговоров.

По мнению исследователей, бюрократизм на стадии получения доступа препятствует реализации проекта в рамках запланированного периода. В связи с этим, исследователи вынуждены прибегать к помощи коллег и друзей или же использовать профессиональные контакты для ускорения процесса получения официального разрешения на проведение исследований. К тому же, официальное разрешение служит неким «зеленым светом» и для участников исследования, так как без него многие не соглашаются принимать участие в исследовании и боятся говорить из-за страха наказания или лишения работы.

Необходимо отметить, что в международной практике, для привлечения людей к участию в исследовании вовсе не требуется официальное разрешение. Для этого достаточно получить согласие самого человека или же его/ее законных представителей (родителей, опекунов), если ребенок является несовершеннолетним. Кроме того, у зарубежных ученых сложилось мнение, что их доступ к объектам и участникам исследований лимитирован в связи с тем, что в Центральной Азии существуют подозрения в отношении западных ученых, а также некие национальные и идеологические предубеждения, которые существовали еще в советское время.

Исследование также показало, что в странах ЦА существует ограниченное понимание этики научного исследования, что также негативно сказывается на процессе исследований. Например, в Казахстане понятие этики научного исследования в основном распространено среди медицинских университетов, в то время как за пределами биомедицинских и клинических исследований это понятие воспринимается как академическая честность. Ограниченное понимание этики научного исследования определяет тот факт, что в странах Центральной Азии лишь несколько университетов, в основном с международным исследовательским персоналом, проводит этическую экспертизу научных проектов. Однако, как показало исследование, механизмы этической экспертизы научных проектов, которые недавно были внедрены в этих вузах, требуют чрезмерно много времени и документов, замедляя реализацию проекта.

Следует отметить, что отсутствие практики этики научного исследования проявляется также в том, что население ЦА мало знакомо с понятием информированного согласия (informed consent). Согласно международной практике, участники исследований подписывают форму информированного согласия (informed consent form), то есть документ, свидетельствующий о том, что они добровольно согласились принять участие в исследовании на основании предоставленной информации об исследовании, а также о их правах как участниках исследования. Однако, в Центральной Азии участники исследований часто выражают обеспокоенность, когда им предлагают подписать форму информированного согласия, опасаясь, что их личность может быть идентифицирована.

Бюрократический процесс получения доступа к участникам исследований и ограниченное понимание этики научного исследования вызывают множество этических и методологических дилемм, связанных с привлечением и выборкой участников. Например, получение официального разрешения на проведение исследования часто приводит к отсутствию у исследователей возможности самостоятельной выборки участников. Как рассказывали исследователи, администрация школ обычно вмешивается в процесс исследования, назначая своих лучших учителей и учеников к участию в исследовании, что ставит под вопрос добровольный характер их участия, а значит и соответствие исследования принципам этики научного исследования.

Более того, привлечение и выборка участников затрудняется в связи с ограниченной и нерегулярно обновляемой контактной информацией администрации и сотрудников на веб-сайтах многих университетов, особенно в Кыргызстане и Таджикистане.

Исследователи не имеют возможности заранее познакомиться с потенциальными участниками и провести их выборку до посещения вуза. В итоге, сложности в привлечении и выборке участников связаны с неразвитой научно-исследовательской культурой в регионе. Если в западных странах население регулярно участвует в опросах, например, по улучшению предоставляемых услуг, а также в различных исследованиях, то в Центральной Азии участие населения в таких мероприятиях ограничено. Как отмечали исследователи, местное население обладает слабым чувством сопричастности к проводимым преобразованиям и изменениям в их странах. Многие из них настроены пессимистично по отношению к проводимым исследования, так как уверены, что результаты исследований будут лишь пылиться на полках. Такой настрой участников свидетельствует о том, что в Центральной Азии существует разрыв между проведением исследований и реализацией их результатов на практике и в государственной политике.

Особенности получения доступа к участникам исследований в Центральной Азии вызывают трудности в обеспечении конфиденциальности личности участников. Исследователи подчеркивали, что чем больше людей вовлечено в процесс предоставления доступа, тем сложнее обеспечить конфиденциальность участников. Кроме того, в странах Центральной Азии сложности в обеспечении конфиденциальности участников часто возникают при проведении исследований в небольших сообществах, например в сельской местности, где все друг друга знают, а приезд исследователя становится известен всем. Аналогичное происходит и в университетах с маленьким кампусом. Исследователи отмечали, что отсутствие у преподавателей университетов собственных кабинетов затрудняло проведение интервью. По этой причине им часто приходилось проводить интервью рано утром или после работы, что было не удобно как для участников, так и для исследователей.

Трудности в обеспечении конфиденциальности участников также возникают при проведении фокус-групп в обществах с неразвитой научно-исследовательской культурой, а также при необходимости привлечения к исследованию местных переводчиков или же научных ассистентов, не знакомых с этикой научного исследования. Для разрешения этих трудностей, исследователи вынуждены ограничивать себя в выборе инструментов сбора эмпирических данных, а также тратить дополнительное время на объяснение переводчикам и научным ассистентам этики научного исследования.

Другая причина, создающая сложности в проведении исследований в Центральной Азии, связана с ограниченным доступом к вторичным данным и их ненадежностью. Например, данные Министерства образования иногда могут не совпадать с данными региональных департаментов образования или же с данными, представленными международными организациями (например, Всемирный банк или ЮНЕСКО). Это наводит на мысль о том, что, как и в советский период, страны Центральной Азии продолжают манипулировать данными (см. также ОЭСР, 2017 и OSW, 2017).

Ограниченный доступ к вторичным данным, их недостоверность и несопоставимость часто тормозят исследовательские проекты, так как вынуждают исследователей менять методологию, а иногда и тему научного проекта. Эти причины также могут служить объяснением проведения ограниченного количества количественных и крупномасштабных исследовательских проектов в регионе.

Отсутствие необходимых языковых навыков, в частности у зарубежных исследователей, также отмечается в качестве причины, усложняющей проведение исследований в Центральной Азии, где живет многонациональное население, говорящее на нескольких языках. В то же время довольно сложно найти в регионе переводчика, владеющего как минимум тремя языками - английским, русским и национальным языком.

Кроме того, по мнению зарубежных исследователей, переводчики редко бывают беспристрастны, а иногда даже избирательны в своих переводах, что ставит под угрозу получение достоверных данных. Незнание местного языка также лишает зарубежных исследователей возможности сопоставлять переводы государственных программ и нормативных актов стран Центральной Азии с их оригиналами, что также влияет на исследование. Наконец, перевод терминов и концепций, заимствованных из зарубежной литературы, является сложной задачей для всех исследователей. Некорректно переведенные и не апробированные вопросы анкет и интервью приводят к непониманию значений вопросов участниками исследований и, как следствие, является причиной сбора неполных или некачественных данных.

Сложности в установлении доверия с участниками исследований также является причиной трудностей проведения исследований в Центральной Азии. Так, участники из Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана склонны говорить в основном о положительном опыте. Самоцензура особенно высока среди высших должностных лиц в правительстве и университетах. Недостаток доверия у некоторых участников связан с их восприятием западных исследователей в качестве шпионов.

В этом отношении необходимо упомянуть инцидент, произошедший в 2014 году с Александром Содиковым, исследователем из Университета Торонто (Канада), который был обвинен в шпионаже в процессе проведения исследования в Таджикистане. Этот случай вызвал серьезное беспокойство среди ученых по всему миру. Кроме того, недоверие участников выражается в их ответах, лишенных критики.

По мнению местных исследователей, участники боялись критиковать кого-либо из-за страха наказания, хотя говорили при отсутствии записи интервью. Некоторые же исследователи отмечали, что причина отсутствия критики в словах их участников кроется не в страхе, а в воспитании. Так, советская система учила людей быть патриотами своей страны, и отчасти благодаря такому воспитанию представители старшего поколения в основном говорят о положительном опыте.

Сложности в проведении исследований в Центральной Азии также связаны с дилеммами распространения научных результатов. С этой проблемой сталкивались как зарубежные, так и местные исследователи. Однако, местные ученые, в особенности из Казахстана и Таджикистана, отмечали эту причину чаще. Исследователи считали, что содержание статей может сказаться на их карьере и жизни. В этой связи, как признались многие исследователи, они не решались затрагивать определенные темы в своих статьях, такие как коррупция, неравенство, вопросы меньшинств и социально-уязвимых слоев населения, а также старались избегать излишней критики в своих суждениях и выводах для того, чтобы не ставить под угрозу собственную безопасность и безопасность своих участников.

И так, выше представленные методологические и этические дилеммы в проведении исследований в области образования во многом объясняются политическим, социальным и культурным контекстом Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана.

Схожие трудности проведения исследований были отмечены и в других постсоветских странах (Узбекистан, Украина, страны Балтии), а также в странах Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии.

Осознавая, что успех исследований зависит и от эффективности решений самих исследователей, а именно от тщательного планирования, отведения достаточного времени для согласования доступа и выборки участников, подготовки качественных инструментов для сбора данных, в настоящей статье мы хотим осветить наше видение мер, необходимых на системном и институциональном уровнях для создания благоприятных условий для проведения эмпирических исследований в области образования в Центральной Азии.

Как показало исследование, странам Центральной Азии необходимо развивать научно-исследовательскую культуру. Необходимого уровня научной культуры можно достичь, в первую очередь, посредством повышения научно-исследовательского потенциала страны, создания адекватных условий труда для местных ученых и исследователей и финансирования научных проектов. Ведь именно они должны стать проводниками научно-исследовательской культуры в своих странах.

Кроме того, важно обеспечить высокое качество научно-методологической подготовки начинающих исследователей. Такая подготовка должна бороться с односторонним позитивистским подходом к исследованиям, развивать плюрализм научной методологии и поощрять использование различных научных методов, включая количественные, качественные и смешанные.

Во-вторых, научно-исследовательская культура развивается при условии, что участники исследований чувствуют свою сопричастность к процессу изменений. Другими словами, участники должны видеть, что их голоса и мнение учитываются при разработке или внесении изменений в государственные реформы и программы. В этой связи, лицам, определяющим курс политических преобразований, необходимо принимать во внимание результаты научных исследований при разработке соответствующих реформ и государственных программ.

В-третьих, необходимым условием развития научно-исследовательской культуры является применение участниками исследований научных результатов в собственной профессиональной практике. Соответственно, им необходимо иметь доступ к результатам исследований, в которых они принимали участие. Для этого, зарубежным и местным исследователям необходимо использовать различные стратегии распространения своих научных результатов и публиковаться не только в международных журналах, но и в местных изданиях, а также на языке, на котором говорит местное население. Более того, исследователи могут делиться своими научными результатами в социальных сетях и интегрировать их в свои лекции в университетах.

С целью создания благоприятных условий для проведения исследований странам Центральной Азии также необходимо избавиться от наследия слежки и цензуры. Другими словами, исследования, нацеленные на повышение качества образовательных реформ, должны проводиться в открытом диалоге. Построение открытого диалога в Центральной Азии во многом зависит от тех, кто находится у власти, то есть от правительственных структур и руководства организаций образования. Эти люди могли бы проявить инициативу в продвижении научно-исследовательской культуры, внедряя политику «открытых дверей» в своих учреждениях или проводя открытые обсуждения успехов и неудач образовательных реформ и практик.

В странах Центральной Азии следует работать по продвижению этики научного исследования, развивать понимание того, что применение этической экспертизы научных проектов зависит от характера рисков, связанных с исследованием. Знание и соблюдение принципов этики научного-исследования важно не только для минимизации этических и методологических трудностей проведения исследований, но и для обеспечения качества проводимых эмпирических исследований в регионе.

Существует множество способов улучшения понимания этики научного исследования. К примеру, можно повышать осведомленность об этике исследования посредством соответствующих курсов в рамках академических программ магистратуры и докторантуры, а также посредством организации тренингов для преподавателей и научного персонала вузов. Кроме этого, этика научного исследования должна применяться на практике. Для этого, университетам необходимо разработать кодексы этики научного исследования, создать советы и процедуры по проведению этической экспертизы научных проектов.

Разработка соответствующих национальных нормативных актов, имеющих обязательную юридическую силу, в отношении исследований с участием людей не только в области биомедицины или клинических испытаний, но и в социальных науках, могут значительно повлиять на продвижение этики научного исследования в странах Центральной Азии. Разрешению вышеописанных методологических и этических трудностей могут также послужить меры по разработке качественной базы данных или платформы для хранения статистических данных и программных документов в области образования. Университеты же могут систематически обновлять информацию на своих веб-сайтах.