Опасаясь правдивых разговоров об обращении с мусульманами в Синьцзяне и острого вопроса с Тайванем, китайский режим в очередной раз подавил свободу мысли.

В течение примерно недели жители материкового Китая и другие китайскоязычные пользователи имели редкий и неограниченный доступ к «настоящему» интернету, но затем налетела цензура.

Репрессии в отношении мусульман в китайском регионе Синьцзян, подавление протестов на площади Тяньаньмэнь и другие запретные темы — все это стало предметом бурных обсуждений в нефильтрованных чатах Clubhouse, эксклюзивного аудиоприложения, доступного только по приглашению.

Приложение предоставило пространство для обсуждения запретных вопросов в политике и обществе множеству голосов, обычно приглушаемых внутри Китая Коммунистической партией.

Затем, поздно вечером в понедельник (8 февраля), китайские пользователи, входящие в приложение без VPN для установления защищенного соединения, столкнулись с сообщением об ошибке — явный признак того, что государственные цензоры добрались до дебатов.

Пользователи приложения Clubhouse также обсуждали ситуацию с Тайванем. На фото: демонстранты сжигают китайский флаг в конце марша в поддержку гонконгских активистов. Тайбэй, октябрь 2020 г. [Крис Стоуэрс/AFP]

«При [президенте Китая Си Цзиньпине] запрет был вопросом времени», — говорит профессор факультета коммуникаций Китайского университета Гонконга Локман Цуй.

Пространство для свободных онлайн-дискуссий «резко сократилось» с 2013 года, когда Си стал президентом, сказала доцент университета Université Paris Est Créteil Эмили Френкиль, изучающая политическое участие и представительство в Китае.

Однако шанс для открытого обсуждения деликатных тем с другими китайскоязычными пользователями, например в Тайване, «хотя и очень рискован, но настолько редок, что... многие по-прежнему готовы им воспользоваться», добавила она.

Открытые обсуждения жестокого обращения с мусульманами

30-летняя Алекс Су, редактор технологического стартапа в Пекине, говорит, что за время своего короткого пребывания в Clubhouse она была особенно тронута беседой, в которой уйгуры-мусульмане рассказывали о дискриминации в Синьцзяне, с которой они столкнулись лично.

«Это действительно та информация, к которой мы обычно не имеем доступа на материке», — сказала она в телефонном интервью The New York Times.

В прошлую субботу более 1 000 пользователей собрались в чате Clubhouse, посвященном массовому заключению уйгуров и других тюркоязычных мусульман в китайском регионе Синьцзян.

Правозащитные группы считают, что в лагерях в Синьцзяне содержится не менее миллиона человек. Тем не менее, Пекин утверждает, что лагеря — это центры профессиональной подготовки, направленной на снижение привлекательности исламского экстремизма.

Недавние разоблачения, в которых подробно описываются ужасающие преступления в китайских лагерях «перевоспитания», включая пытки электрическим током, лишение пищи, избиения, групповые изнасилования и принудительную стерилизацию, усилили обеспокоенность международного сообщества по поводу нарушений прав человека в Китае.

Один из китайцев в чате Clubhouse сказал, что не уверен, стоит ли верить сообщениям о «концентрационных лагерях» для мусульман в Синьцзяне.

Но затем уйгурская женщина по имени Винира Абдгени заявила, что уверена в их существовании, потому что среди задержанных есть ее родственники.

Позже она сказала, что для нее было облегчением иметь возможность напрямую пообщаться с другими китайцами, которые все еще сомневаются в жестоком обращении с мусульманами в ее родном регионе Синьцзян.

«Я перепробовала так много каналов, пытаясь выразить свое разочарование. Поэтому я и подумала, что пока у меня есть возможность выступить, мне лучше это сделать, потому что я никогда не хотела быть безмолвным человеком», — сказала она The New York Times в телефонном интервью из Токио, где проживает в настоящее время.

Как минимум три человека, назвавшиеся уйгурами, поделились личными историями в чате Clubhouse, а несколько других заявили, что они ханьские китайцы, которые жили в Синьцзяне.

Одна женщина сказала, что ее взгляды изменились после того, как, живя за границей, она получила больше информации о Синьцзяне.

«Я жила во лжи», — добавила она.

Доступ к «настоящему интернету»

В выходные обсуждения на китайском языке привлекли более широкое внимание, в том числе в Твиттере, одной из многих зарубежных соцсетей, запрещенных в Китае.

«Молодая женщина из материкового Китая только что сказала в Clubhouse: “Я впервые выхожу в настоящий интернет”», — написала в Твиттере в воскресенье следящая за дискуссией журналистка Изабель Ниу.

В понедельник более 2 000 пользователей собрались в другом чате, чтобы обсудить кровавое подавление протестов на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Это еще одна запретная тема в Китае.

Один из пользователей сказал, что обстановка была «опасной для обеих сторон», имея в виду мирных жителей и власти, но другой назвал такое мнение устаревшим, заявив, что участвовавшие в движении студенты легко поддавались «промывке мозгов».

Жители Гонконга и Тайваня также обсуждали связанные с Китаем темы или выступали в роли модераторов.

«Я нахожусь в управляемом тайваньцами чате в Clubhouse, где 4 000 говорящих на мандаринском наречии, в том числе уйгуры и ханьские китайцы В КИТАЕ и за его пределами, говорят... обо всем», — написала в Твиттере берлинская журналистка Мелисса Чан.

«От слежки до друзей, которые покинули лагеря перевоспитания, и совершенно обычных вещей».

«Я не могу объяснить, каково это — быть в этих чатах Clubhouse. Отчасти они кажутся исповедальнями, и люди испытывают сильное стремление — к сочувствию, самовыражению, двойственным чувствам к Партии или демократии», — написала она в Twitter 5 февраля.

Это был редкий момент трансграничного диалога без привычных ограничений «Великого китайского файрвола».

Цензура и жесткие меры неизбежны

Однако к вечеру понедельника в китайских чатах быстро разгорелась дискуссия по поводу наложенного на приложение запрета.

«Я видел, как во многих чатах обсуждаются вопросы взаимоотношений Китая и Тайваня, и другие деликатные вопросы... и подумал, что долго это приложение не продержится», — сетует один из китайскоязычных пользователей после того, как приложение было заблокировано, имея в виду острый вопрос с Тайванем.

«После блокировки будет составляться список людей на платформе», — беспокоится другой.

«Это был лишь вопрос времени», — говорит Су.

Отвечая на вопрос о запрете, представитель Министерства иностранных дел Китая заявил во вторник, что не знает подробностей, но добавил: «В то время как интернет в Китае является открытым, правительство Китая управляет им в соответствии с законами и постановлениями».

Поиск по запросу «приглашения Clubhouse», которые ранее продавались на китайских сайтах электронной коммерции по цене от 10 до 100 юаней (1,5–15 долл. США), больше не дает результатов. По данным The New York Times, до того как приложение было заблокировано, цена за один код составляла до 300 юаней (46 долл. США).

После запрета вернувшиеся в приложение китайскоязычные пользователи обсуждали способы обойти «Великий китайский файрвол», а чат, иронически славящий поддерживающего Коммунистическую партию редактора, демонстративно продолжает работу.

Однако более широкое недовольство было вызвано исчезновением драгоценного пространства для дебатов, которому так и дали нормально существовать.

«Я пришел сюда, потому что тут не было цензуры высказываний», — сказал один из пользователей.

Почему Китай взялся за компанию Alibaba?

С тех пор как осенью 2020 года китайские власти внезапно остановили запланированное публичное размещение акций финтех-конгломерата Ant Group, его родительская компания – царь интернет-торговли Alibaba – подвергается жёсткому прессингу регуляторов

ФОТО: Depositphotos.com/ChinaImages

Джек Ма

Накануне Рождества антимонопольное ведомство Китая объявило, что начало расследование нарушений в деловой практике этой фирмы. Тем временем основатель Alibaba Джек Ма лишь совсем недавно успокоил тревоги по поводу своей судьбы: он появился на публике впервые с октября прошлого года, когда он выступал с речью, критикующей финансовое регулирование в Китае.

Одного только объявления о начале расследования в отношении Alibaba было достаточно, чтобы за день рыночная стоимость компании уменьшилась более чем на $100 млрд. Сила китайских органов регулирования очень велика, поэтому инвесторы справедливо беспокоятся по поводу перспектив Alibaba. Однако внезапные и агрессивные действия властей против Alibaba стали также хорошей демонстрацией слабости китайского режима регулирования.

У китайского правительства имеются вполне обоснованные причины внимательно следить за ситуацией в интернет-секторе страны, где очень высока степень концентрации рынка. Взявшись за суперзвёздные фирмы, подобные Alibaba, Китай всего лишь следует глобальной тенденции в регулировании: власти США и Евросоюза тоже обещают принять жёсткие меры против монополистических интернет-гигантов.

Американцев тревожит доминирование компании Amazon в розничной интернет-торговле, а у китайских потребителей есть столь же убедительные причины тревожиться по поводу доминирования Alibaba. В 2020 доля Amazon на рынке электронной коммерции в США составила чуть менее 40%, а принадлежащие Alibaba Tmall и Taobao удерживают более 50% китайского рынка интернет-ретейла.

Начатое расследование в отношении Alibaba – это не первый случай, когда методы ведения бизнеса этой фирмы привлекают внимание антимонопольных органов. Ещё в 2015 второй крупнейший игрок на китайском рынке электронного ретейла – компания JD.com – подал жалобу на Alibaba в антимонопольное ведомство Китая. Но разочаровавшись в том, что это ведомство явно ничего не смогло сделать, компания JD.com подала к Alibaba иск в китайский суд (он до сих пор рассматривается).

Более того, когда-то позиции Alibaba на рынке электронной коммерции были намного более доминирующими. На пике – в 2014, когда компания впервые вышла на фондовую биржу, – её доля на рынке онлайн-ретейла в Китае превышала 80%. В дальнейшем эта доля постепенно размывалась компанией JD.com и другими конкурентами, такими как Pinduoduo.

Почему же китайские антимонопольные власти так долго выжидали, прежде чем начать расследование против Alibaba? Многие связывают нынешнюю антимонопольную кампанию с октябрьской речью Ма и с его явно бунтарским отношением к регулированию. Но хотя заявления Ма действительно могли спровоцировать дальнейшие события, фундаментальной причиной является инерция регуляторов – это свойство, которым глубоко пронизана вся китайская бюрократическая политика.

Как я подробно объясняю в новой книге, которая сейчас готовится к изданию, решения антимонопольных органов Китая редко оспариваются в суде, однако этим органам приходится тщательно соблюдать формальные и неформальные правила бюрократии и перед каждым шагом проводить тщательный анализ затрат и выгод. Подобные соображения влияют на то, какие именно дела берутся в рассмотрение, а также на выбираемые инструменты борьбы с нарушениями.

Одним из ограничений для регуляторов стали инициативы китайского правительства, призванные содействовать инновациям как мотору экономического роста. Например, в 2015 Госсовет объявил о программе «Интернет плюс», целью которой стало содействие предпринимательству в цифровом секторе экономики. Всё это поставило антимонопольных регуляторов в трудное положение, поскольку слишком жёсткое регулирование могло помешать развитию китайских инноваций и предпринимательства. А последнее, чего хотят антимонопольные чиновники, это совершать действия, которые могут быть истолкованы как идущие вразрез с национальной повесткой развития.

Именно этим объясняется выбор китайским антимонопольным регулятором «осторожного и толерантного» подхода к технологическому сектору. Когда недовольные конкуренты пожаловались на злоупотребления в деловой практике китайских технологических гигантов, власти предпочли воспользоваться сравнительно мягкими инструментами регулирования – законом «О борьбе с несправедливой конкуренцией» и законом «Об электронной коммерции».

Это беззубые законы, потому что даже самые большие штрафы, которые они предусматривают, сравнительно малы. Вместо начала расследования антимонопольный регулятор провёл административные беседы со всеми крупнейшими онлайн-платформами накануне Дня холостяков (в Китае это главное маркетинговое мероприятие в сфере интернет-продаж), попытавшись убедить их не вводить несправедливые условия для торгующих на этих платформах организаций.

Кроме того, регулятор воздерживался от вмешательства в сделки слияния-поглощения с использованием так называемых «структур с переменным интересом» (VIE), которые многие китайские технологические фирмы применяют для обхода государственных ограничений на иностранные инвестиции в интернет-секторе. До начала прошлого года сотни поглощений, совершённых Alibaba и Tencent, не привлекали никакого особенного внимания антимонопольного ведомства. В результате эти фирмы стали двумя крупнейшими инвесторами в цифровой экономике Китая: совместно они владеют значительной частью «компаний-единорогов» в техно-секторе.

Инерция в подходах регулятора сохранялась вплоть до фиаско с размещением акций Ant Group, когда антимонопольный регулятор получил чёткий сигнал от высшего китайского руководства: пора обуздать технологических гигантов. Но поскольку ранее регулирование в этой сфере было мягким, сегодня возникла трудноразрешимая дилемма: когда монополия уже возникла, с ней трудно бороться с помощью антимонопольного права. Как недавно выяснили антимонопольные регуляторы в ЕС и США, антимонопольное законодательство является слишком грубым инструментом, когда его применяют в отношении крупнейших технологических фирм.

Главное впечатление, которое создаёт внезапный наезд регуляторов на Alibaba, это произвольность правоприменения в Китае. Да, конечно, никакие законы не применяются в вакууме. Но выяснилось, что китайские власти совершенно по-разному относятся к одним и тем же деловым методам, когда происходит смена политических приоритетов, хотя соответствующие законы могут оставаться неизменными. Такие риски, конечно, не повысят уверенность инвесторов в дальнейшем процветании интернет-компаний Китая.

Анджела Хуюэ Чжан, директор Центра китайского права и профессор в Гонконгском университете; её книга «Китайская антимонопольная исключительность: Как подъём Китая бросает вызов глобальному регулированию» будет опубликована издательством Oxford University Press в марте 2021