Новый коронавирус — это не просто катастрофа для мирового здравоохранения. Нынешняя пандемия может стать тем толчком, который приведет к перестройке всего мирового порядка, пишет Амитав Ачарья в статье, опубликованной 18 апреля в The National Interest.
Подобные примеры уже были в истории: Великая чума XIV века, местом происхождения которой многие также считают Китай, не только унесла жизни до половины населения планеты, но поставила крест на Монгольской империи. По сравнению с «Черной смертью» новый коронавирус не кажется таким уж ужасным: несмотря на высокую степень заразности, смертность от него пока что ниже. На этом фоне пока рано говорить определенно, какое воздействие на мировой порядок окажет коронавирусная инфекция, но определенные тенденции уже просматриваются.
Во-первых, после кризиса еще меньше людей будет поддерживать глобализацию, которая и без того осложнилась в результате роста популистских настроений и избрания президентом США Дональда Трампа. Многие скажут, что вирус распространился по планете с неимоверной скоростью из-за глобализации с ее экономической взаимозависимостью и большими возможностями для поездок и путешествий. Закрытие границ стран и отдельных провинций, а также заявления о государственном суверенитете лишь острее обнажили один из наиболее живучих мифов глобализации: что она может создать мир без границ.
Во-вторых, вирус может оказаться гвоздем в крышку гроба Западной идеи, даже того, что осталось от трансатлантических отношений после Трампа. Так, Большая семерка не смогла подготовить совместное заявление по поводу пандемии, поскольку администрация Трампа настаивала на том, чтобы называть коронавирус — «китайским». В то же самое время бывший премьер-министр Италии Энрико Летта заявил о том, что страны Европы могут подхватить «вирус Трампа», встав на курс «Италии прежде всего», «Бельгии прежде всего» или «Германии прежде всего», вместо того, чтобы в рамках совместной стратегии оказать помощь Италии. В самой Итальянской республике, одной из наиболее пострадавших от вспышки стран, поддержка ЕС со стороны граждан катастрофически низкая — 88% граждан заявили в ходе недавнего опроса, что они разочарованы в ЕС.
В-третьих, вирус с высокой долей вероятности сыграл на руку Трампу с его курсом «Америка прежде всего». Так, 2 апреля один из архитекторов нынешней торговой войны в администрации Трампа Питер Наварро заявил, что нынешний кризис лишь подтвердил правоту президента Трампа, чья философия заключалась в обеспечении безопасности границ и создания крепкой производственной базы. Хотя вразрез с этой картиной идет тот факт, что коронавирус застал США, мирового экономического лидера и военного гегемона, по сути, «без штанов».
Более того, нынешний кризис серьезно бьет по репутации как США на мировой арене, так и администрации Трампа внутри страны. Сложно будет забыть, как вирус поставил США на колени. И хотя сам Трамп, может, и не беспокоится о том, что о нем думают, многие граждане, независимо от их партийной принадлежности, ощущают чувство беспомощности. И это может оказаться еще одним гвоздем в том же гробу либерального международного порядка, который и так не может оправиться от политики Трампа и западных популистских политиков.
В-четвертых, велика вероятность сдвига центра мировой силы в Азию. Этому процессу, который шел и до пандемии, будет способствовать тот факт, что в долгосрочной перспективе выиграет та страна, которая быстрее сможет справиться с последствиями пандемии. Тем не менее вряд ли кто-то скоро забудет то, как действовал Пекин в начале пандемии. Не способствуют улучшению имиджа Китая и теории заговора, продвигаемые китайским МИД о том, что в Ухань вирус занесли американские военные.
Кроме репутационных издержек, нынешний кризис чреват для Пекина экономическими и финансовыми убытками: страна становится менее привлекательной в плане инвестиций и туризма. Велика также вероятность того, что пандемия ускорит процесс сознательного ослабления экономических связей США с КНР и переориентации их цепочек поставок на страны, альтернативные Китаю.
Наконец, вопросом большого числа дискуссий станет то, какая модель государственного устройства — «демократическая» или «авторитарная» — сработала лучше. И основным вопросом здесь будет не идеология, а именно государственное управление. И хотя что-то конкретное говорить пока рано, но уже можно сказать определенно, что «выиграли» в этих условиях небольшие образования и государства, такие как Сингапур, Южная Корея, Гонконг и Тайвань. Они смогли принять должные меры по тестированию и сдерживанию распространения инфекции.
Несмотря на то, что существует реальный риск того, что из-за вируса страны могут направить свое внимание внутрь себя, стремясь уходить от взаимозависимости к большей экономической самостоятельности, если международные сообщество извлечет нужные уроки из произошедшего, то поводы для оптимизма есть. Вопреки убежденности в том, что нынешний кризис демонстрирует все риски глобализации и плюсы самостоятельности, он также подтверждает правильность позиции тех, кто выступает за взаимозависимость. Ведь суть теории взаимозависимости заключается не в том, что так предотвращаются конфликты, а в том, что такой конфликт в условиях взаимозависимости оказывается связанным со слишком значительными издержками для всех участников. Коронавирус подтвердил как раз это.
Кризис, заключает автор, не поставит крест на глобализации, напротив, он, стоит надеяться, подтолкнет к стремлению сделать этот процесс более гуманным и регулируемым. Страны будут вынуждены положить конец повальному иностранному туризму, ставшему ключевым фактором распространения вируса, и более качественно защищать национальное наследие и окружающую среду планеты. Кризис должен побудить к более значительным вложениям в организации здравоохранения как на государственном, так и на международном уровне. Иными словами, правильным уроком нынешнего кризиса должно стать не стремление к меньше глобализации, а наоборот — активизация работы в этом направлении.
Пандемия коронавирусной инфекции может привести к изменению мирового порядка, сдвинув центр силы в Азию и подорвав лидерские позиции США. Основной вопрос в том, будет ли этот порядок характеризоваться меньшей или большей взаимозависимостью стран друг от друга.
