Протесты против расизма, которые сегодня из США перекинулись на Европу, заставили громче заговорить о "черной идентичности". La Vanguardia публикует видео-интервью боксера Мухаммеда Али от 1971 года. В нем бывший простой американец Кассиус Клей, перешедший в ислам потомок африканских рабов, задается вопросом: почему все плохое называется черным?

Мухаммед Али: Всякий раз, когда я ходил в церковь по субботам, то задумывался о разных вещах. Я думал о многом, потому что я не только боксер. Я читаю, я учусь. Когда путешествую, задаю вопросы разным людям, смотрю, как они живут, и таким образом узнаю что-то новое.

Я всегда спрашивал маму: «Мама, а почему все хорошее — белое? Почему Иисус белый, и у него голубые глаза? Почему на Тайной вечере все белые? Все ангелы белые. Дева Мария и ее ангелы тоже белые».

Я спросил: «Мама, когда мы умрем, то отправимся на небеса?» 

Она ответила: «Конечно, мы отправимся на небеса».

Я спросил: «Где же тогда все чернокожие ангелы?»

А потом сказал: «Знаешь, наверное, дело в том, что белые ангелы тоже попадают на небеса. Поэтому чернокожие ангелы сидят на кухнях и готовят молоко и мед».

Я всегда был очень любознательным и пытался понять, почему нужно умереть, чтобы попасть в рай? Почему у меня не может быть красивых машин, домов и много денег прямо сейчас? Почему нужно ждать, пока я умру, чтобы вкусить молоко и мед?

Я сказал маме: «Мама, мне не нравятся молоко и мед, мне нравится есть стейк. К тому же молоко и мед используют в качестве слабительного. У них много туалетов на небесах?»

Я всегда стремился все узнать. Мне было интересно, почему Тарзан, король африканских джунглей, был белым? Белый мужчина в одной набедренной повязке бегает по африканским джунглям и кричит… Вы ведь смотрели «Тарзана»? Он боролся с африканцами, разрывал пасти львам. А еще Тарзан разговаривал с животными… Африканцы, которые жили там веками не умели разговаривать с животными, а Тарзан умел.

Мне было любопытно, почему Мисс Америка всегда белая? Хотя в Америке очень много красивых чернокожих женщин, с красивыми фигурами, бронзовой кожей. Такое разнообразие. Но почему-то они всегда выбирают белую девушку. И Мисс Мира всегда белая, и Мисс Вселенная всегда белая.

А еще есть очень много товаров со словом «белый»: сигареты «Белый дом» (White House), мыло «Белый лебедь» (White Swan), мыло «Белый король» (White King), туалетная бумага «Белое облако» (White Cloud), спрей для волос «Белый дождь» (White Rain), мастика для натирки пола «Белый Тони» (White Tony), все белое. Торт ангелов всегда белый, а торт дьявола всегда шоколадный!

Мне всегда было любопытно, почему президент живет в Белом доме. И почему у Девы Марии всегда белоснежный агнец. Абсолютно все белое. Санта-Клаус белый. А все плохое черное. Гадкий утенок всегда черного цвета, а черная кошка всегда приносит неудачу. Если мы угрожаем, то говорим: «Я тебя шантажирую (англ. blackmail)». А почему бы не использовать слово «whitemail», ведь белые тоже могут шантажировать. Я всегда был очень любознательным. Тогда я и понял, что что-то не так.

Когда нам вручали медали на Олимпиаде в Риме, с одной стороны от меня стоял советский спортсмен, а с другой — польский. Польша считается коммунистической страной?

Ведущий: Да

Мухаммед Али: То есть я победил так называемых заклятых врагов США. Американский флаг поднимается под музыку… Я стою, такой гордый! Я чувствовал себя великим американским чемпионом! Мне вручили золотую медаль, и у меня было такое чувство, будто бы я что-то изобрел. Я подумал: «Теперь я освобожу свой народ». Я чемпион мира! Я олимпийский чемпион! Сейчас-то я смогу пойти перекусить в центре города. Я пошел в центр города, на груди у меня золотая медаль. Но в те времена чернокожие не могли есть в центре города.

Я зашел в кафе, сел и сказал: «Чашку кофе и хот-дог».

Официантка ответила: «Мы не обслуживаем негров (англ. serve — обслуживать кого-то или подавать еду)».

Я разозлился и ответил: «Я тоже не ем негров. Просто принесите мне кофе и хот-дог».

Я сказал: «Три дня назад я стал олимпийским чемпионом. Я боролся за эту страну в Риме! Я выиграл золотую медаль, и теперь хочу поесть».

Она ответила: «Я поговорю с менеджером».

Менеджер мне сказал: «Это не я придумал правила. Вам придется отсюда уйти».

Мне пришлось уйти из этого кафе в моем родном городе, где я ходил в церковь и старался быть хорошим христианином. Город, в котором я родился и вырос. Я только что выиграл золотую медаль и все равно не мог пойти поесть в кафе в центре города. Что-то было не так. С тех пор я решил стать мусульманином.

Ведущий: Об этом я и хотел Вас спросить. Что Вас привлекло?

Мухаммед Али: Правда. Учение Элайджи Мухаммада о том, как чернокожим промывают мозги, как учат уважать белых и ненавидеть черных. Как у нас украли наши имена, обратили в рабство, как у нас украли нашу культуру, нашу историю. Мы стали ходячими мертвецами. Мы говорим о чернокожих, которые живут в стране белых. Они ничего о себе не знают, они не говорят на родном языке. Они как будто мертвы. Это происходит по всему миру. Сначала чернокожие заявят о себе в США, а уже потом в других странах мира.

Le Figaro (Франция): этнический вопрос разделяет США с самого их основания

втор потрясен убийством Джорджа Флойда, расколовшим население США. Почему расовый вопрос обострился сейчас? В «политкорректные» три десятилетия общество раскололось на белую и черную общины как раз потому, что модно стало отрицать великое общее наследие человечества под предлогом того, что его создали «великие белые мертвецы» — Шекспир, Бах... И этот новый нигилизм появился не в России с ее Базаровым и не в Китае с его хунвейбинами, а в США и ЕС.

а Америке лежит проклятье расы до тысячного колена. «Сияние» и «Ужас Амитивилля» повествуют о страданиях простой семьи из-за мести индейцев, на могилах которых был построен ее дом.

Это правдивая история. Америка никогда не сможет сбежать от судьбы. Сомнений здесь нет. Убийство Джорджа Флойда несправедливое (глупо гибнуть из-за фальшивки) и расистское (если бы Флойд не был черным, с ним, вероятно, так не обращались бы). Оно представляет собой наследие долгой традиции: полицейская жестокость является нормой в этой стране, а за последние годы был отмечен резкий рост агрессивного поведения неонацистских и ностальгирующих по временам Конфедерации групп.

Существуют, вероятно, и другие причины. Весь потенциал жестокости, который свойственен экстазу безопасности, как говорил Франсуа Сюро, все больше выходит на общее обозрение. «Патриотический» закон стал толчком для повсеместного отказа от свободы и ее ценностей во имя императива «безопасности». И хотя все началось достаточно незаметно и невинно (отпечатки пальцев, цифровое слежение), в конечном итоге это приведет к варварству: нельзя просто так дать полиции право неограниченно следить за населением. 

Как бы то ни было, убийство Флойда является американским событием, которое объясняется свойственными этой стране причинами. В отличие от Франции, чья земля освобождала любого ступившего на нее (так что хотя на Антильских островах практиковалось рабство, оно не стало структурной частью менталитета метрополии), вопрос расы и расовых конфликтов проходит через всю историю США. Помимо геноцида индейцев было рабство, в котором нельзя не увидеть лишение свободы: уничтожение корней, семейных связей, имени, предков и верований. Для практиковавших его белых оно стало нравственным разложением и духовным поражением. Потом была сегрегация и времена (мои нью-йоркские соседи еще помнят о них), когда черного (или еврея) могли не пустить в ресторан или гостиницу без объяснения причин. На юге было влияние «невидимой империи», а на севере и среднем западе — повальная нищета гетто. Как писал Фолкнер, призраки плантаций не перестанут просто так преследовать потомков хозяев.

Более поздняя эпоха стала временем борьбы за гражданские права, но в ней, как известно, были свои разногласия и напряженность: противостояние модели пастора Кинга с моделью «Черных пантер» и Малкольма Икс сохраняется по сей день. Сегодня побеждает вторая (я вернусь к этому чуть позже). Уже тогда было время расовых беспорядков, которые положили конец утопии 1960-х годов и бушевали в Ньюарке в ответ на полицейский расизм, как и сегодня.

Тем не менее все думали, что с этим покончено. Избрание Барака Обамы стало победой пострасовой Америки, как было объявлено в знаменитой речи в Филадельфии в марте 2008 года. Когда сейчас смотришь на проделанный с тех пор путь (несмотря на достойное восхищения чувство справедливости и плюрализма, которое он проявил еще совсем недавно), накатывает отвращение. Обама был не первым черным президентом США (или как минимум сам не хотел считать себя таковым), а первым президентом, который стоял выше расы, мог смотреть в лицо историческому наследию, не увязая в нем. Это означает, что он не отказывался от дружбы с черным священником Джеремайей Райтом (Jeremiah Wright), который терпеть не мог белых, и любви к своей белой бабушке расистке, но сам при этом не погрязал в их страстях. Его позиция означала принятие истории и человека такими, какие они есть, без осуждения и без подчинения. Так хотелось бы, чтобы эти усилия по борьбе с глупым морализаторством и разрушительным цинизмом принесли плоды, но конец эпохи Обамы был отмечен кровавым возвращением расового вопроса с убийством Трейвона Мартина и последующим оправданием его убийцы. В 2013 году возникло движение Black Lives Matter, а три года спустя избрали Трампа.

Во время моего знакомства с этой страной еще были люди, для которых пострасовое общество было мечтой, но осуществимой мечтой. Они не только считали белый расизм окончательно изгнанным призраком, но и не собирались без конца извиняться за преступления прошлого, были против того, чтобы козлами отпущения этих преступлений стали все белые, «белая» музыка или литература. Они отвечали лишь вежливой улыбкой на представление творчества Шекспира и Баха как наследия «мертвых белых мужчин»: они понимали эти слова, но не хотели делать анафему догмой. И ни у кого даже в мыслях не было того, чтобы упрекнуть Бенни Гудмана за решение заняться джазом. Это было меньше 10 лет назад.

Я говорю о не только академической, но и политической среде. Первая кампания Сандерса, как ни парадоксально, стала последним примером этого этоса, Америки Рузвельта и Кеннеди, а также Линкольна, если говорить о защищающих республиканские ценности правых. При этом борьба Клинтон и Трампа ознаменовала собой катастрофический конец консенсуса. Клинтон обращалась к нации, которая была раздроблена на множество сообществ и идентичностей (белые, особенно бедные, не видели в ней места для себя). Трамп обращался к одному сообществу, белым, в том числе «сельскому быдлу» и прочему «белому мусору», который так призирала его соперница, тогда как он сам перетягивал его образ на весь народ. Как отмечал Марк Лилла, его избрание стало на свой манер триумфом коммунитаризма. В конце концов, разве Ку-Клукс-Клан не является одним из самых давних его примеров? 

Фильм «Прочь» вышел в первый год президентства Трампа. Эта значимая (если судить только по форме) картина показала невозможность пострасового общества. Если расизм представляет собой неприятие другого из-за расы, «Прочь» — расистский фильм: интерес белого человека к другой культуре неизменно представляется как «культурная апроприация», а влечение к черному — как продолжение духа плантации с его законными изнасилованиями. «Плохишами» истории становятся образчики либерализма, выступающие против Трампа демократы, любители джаза и искусства… И в отличие от «Угадай, кто придет к обеду» (1967) этого недостаточно, чтобы спасти молодую пару, чья любовь осуждается как самый злостный подлог. Такова Америка, в которой я живу.

Убийство Джорджа Флойда самым грубым образом обозначило возвращение старого проклятья. Раса окончательно сбросила цепи, которые хоть как-то удерживали ее в Геенне. Она вернулась и не собирается никуда уходить. Нас ждут новые и все более страшные беспорядки, все более вымученный интеллектуальный, художественный и академический ответ, который тоже будет пропитан ненавистью. Ближайшие годы подтвердят правоту «Прочь». Полицейскому придется заплатить (причем, это будет мало связано с непосредственно совершенным им преступлением), но все быстро забудут его коллег, которые преклонили колени в знак протеста и братства.

На горло захотят наступить всей европейской, «белой» культуре. Ее особый взгляд на зло и искупление, правду и диалектику — все это будет убито или объявлено вторичным, списано в убытки. От «Божественной комедии» до Блейка и Бодлера, от Монтеня до Кафки, от «Прометея прикованного» до «Потерянного рая», от контрапункта и оперы до полутени и «Аполлона и Дафны» — вместо варваров расплачиваться придется цивилизации.

Вспоминается, как после похожего инцидента несколько месяцев назад самые «прогрессивные» студенты Колумбийского университета утверждали, что нужно изменить учебную программу, потому что ее «белизна» якобы является причиной расистских убийств. Поэтому да, за нынешнее убийство придется заплатить Монтеню, а вместе с ним и перспективе избавления от демона расы и принадлежности.

American Thinker (США): «системный расизм» — это новый кровавый навет

«Прогрессивные» демократы превращают худшие стороны царской России в американские будни, а Голливуд, школы и колледжи последние полвека преподают лживую историю, утверждает автор. Он сравнивает еврейские погромы в Кишиневе в 1903 году с приписываемой сегодня белым «коллективной виной» за любую несправедливость.

Беспорядки, начавшиеся в Миннеаполисе, — прямое следствие лжеистории, которой пичкают нас последние полвека СМИ, Голливуд и большинство колледжей и государственных школ. Выдуманный «системный расизм» приписывает белым коллективную вину за всякую несправедливость, — причем больше всех достается христианам, республиканцам и тем, кто любит Америку.

Эти белые — новые евреи. А Миннеаполис — новый Кишинев.

В 1903 году Кишинев был частью Российской империи, где правил царь. Незадолго до Пасхи одна девушка, нееврейка, в расстроенных чувствах наглоталась яду. Ее доставили в еврейскую больницу, где она и умерла. 

Черносотенная пресса напечатала сенсационные сообщения о ее смерти. Они облыжно обвинили в ее смерти евреев, — дескать, убили, чтобы испечь из ее крови пасхальную мацу. Этот кровавый навет придумали греки для подавления еврейского восстания Маккавеев 2 200 лет назад. Эта ложь была описана в популярных книгах в Александрийской библиотеке и стала общепринятой фальшивкой по всей Европе.

На Страстной неделе ситуация усугубилась. Попы в проправительственных православных церквях выступили с проповедями, где ловким подбором цитат из Писания ложно обвинили евреев, что те устроили гонения и распяли Христа.

Если бы православные церкви, подобно протестантам, поощряли независимое изучение Библии, многие бы с такой подачей не согласились. Евангелия от Марка и Луки рассказывают, как толпы евреев приветствовали Иисуса в Вербное воскресенье, когда тот вошел в Иерусалим. А Матфей и Лука рассказывают, как столичная знать собиралась схватить Иисуса в ночь после пасхального седера, чтобы еврейская толпа не смогла его защитить. 

Беспорядки в Кишиневе начались в воскресенье после пасхального богослужения. Сотни молодых гоев ворвались в еврейские кварталы. Они разграбили 600 еврейских лавок и разгромили 700 домов. Всех евреев у себя на пути они грабили, избивали и убивали. Моя пятилетняя бабушка выжила, потому что ее укрыл сосед, нееврей. Это он научил ее прочесть христианскую молитву, когда ворвалась толпа.

Несколько дней российская полиция бездействовала. Затем они обвинили 250 евреев в том, что они защищались — дубинами, шестами и другим оружием. Правительственные чиновники открыто встали на сторону погромщиков. Один даже сказал, что понимает разочарование «нищих крестьян, разоренных еврейскими ростовщиками».

Русскому царю это было даже выгодно. Когда в их бедности и страданиях обвиняли евреев, русские не жаловались на невежественное, продажное и жестокое правительство.

Если новых доказательств не появится, то похоже, что Джорджа Флойда тоже убил жестокий, невежественный полицейский, которого следовало уволить много лет назад. Три года назад чернокожий офицер того же полицейского управления Миннеаполиса убил 40-летнюю белую женщину — безо всякой на то причины.

Собираются ли СМИ, политики и черные активисты как-то исправлять ситуацию? Если да, то почему же они не протестуют против коррупции и некомпетентности демократических властей города? Почему никто не жалуется, что профсоюзы и правила найма на государственную службу по сути мешают увольнять плохих полицейских? Вместо этого они ложно обвиняют всех белых американцев в «расизме» — точно так же, как российское правительство и пресса в 1903 году дружно винили евреев.

Им это сходит с рук, потому что Голливуд, школы и колледжи последние полвека преподают лживую историю. Они не учат о мусульманских берберских королевствах, которые целую тысячу лет угоняли в рабство черных и белых неверных, — пока Америка их не остановила. Они не учат ни о почти двух миллионах белых, которые сражались за отмену рабства в Гражданской войне, — ни о 300 тысячах погибших. Они не учат, что «Ку-клукс-клан» после Гражданской войны создали белые демократы-южане, чтобы терроризировать белых республиканцев и черных. Они помалкивают о лживом голливудском фильме «Рождение нации», который возродил клановцев и привел к переизбранию расистского президента-демократа Вудро Вильсона в 1916 году.

Atlantico (Франция): почему отрицание расизма против белых лишь подтверждает его существование

В каждом споре относительно расизма антиколониальные активисты переходят в наступление и пытаются показать разными способами, что расизма против белых не существует. Они игнорируют общепринятое определение расизма и изобретают свое собственное. Тем не менее то, что они представляют в качестве аргументов в пользу отсутствия расизма против белых, на самом деле является одним из его проявлений.

Недавняя выходка Лилиана Тюрама (Lilian Thuram, «Белые считают себя выше других и верят в это») возродила полемику насчет направленного против белых расизма. Как всегда, одни стараются донести мысль о том, что все виды расизма одинаково ужасны, тогда как другие стремятся доказать, что расизма против белых попросту не существует.

Речь идет об антиколониальных активистах, самые известные из которых — это Рохайя Диалло (Rokhaya Diallo) и Хурия Бутельджа (Houria Bouteldja). По их идеологии, прошлая колонизация и рабство до сих пор оказывают отрицательное воздействие на потомков угнетенных народов, жертв расизма (в противовес белым). Следуя этой логике, они определяют расизм как систему доминирования, которая пустила корни в истории и ведет к конкретным последствиям для тех, кто по сей день остаются объектами расизма (дискриминации при аренде жилья и приеме на работу, фейсконтроль и т.д.). Такое восприятие расизма как системы доминирования называется «системным расизмом» или «государственным расизмом».

По этому определению, белые сегодня не могут быть объектами подобного системного угнетения, поскольку исторически их не угнетали и не колонизировали. Более того, именно они всегда были угнетателями и колонизаторами, в связи с чем система доминирования, которая сложилась в эпоху колонизации и рабства, не может быть сегодня направлена против них.

Антиколониалисты считают, что белые не могут страдать от исторически унаследованной системы угнетения, и что, как следствие, расизма против белых не существует. Они иллюстрируют это отсутствием дискриминации в отношении белых на рынке жилья и труда или во взаимоотношениях с полицией. 

Такая демонстрация выглядит прочной и привлекательной, поскольку вроде бы объясняет происхождение существующей сегодня дискриминации. На самом деле она заходит в тупик по многим фактам и несет на себе глубокий отпечаток расизма против белых.

Проигнорированные факты

В частности, никто не говорит о 14 веках негритянской работорговли в арабо-мусульманских странах и очень высокой смертности при кастрации рабов (Тидиан Н'Диайе называет это «скрытым геноцидом»). То же самое касается 900 лет работорговли в самой Африке. Это системное во всех отношениях угнетение, по всей видимости, не интересует антиколониальных активистов. По какой такой логике негритянская работорговля на Западе породила нынешнюю систему доминирования, а то же самое явление в Африке и арабо-мусульманских странах — нет? И что происходит в случае угнетения между самими «угнетенными»?

Точно так же все молчат о колонизации Индокитая, чьи условия предположительно были такими же, как и у всех угнетенных народов, но чьи последствия в плане дискриминации выглядят совершенно иначе. По какой такой логике одни причины ведут к разным следствиям?

Иначе говоря, как утверждается, «исторический» подход антиколониалистов идет на дно, когда мы рассматриваем совокупность исторических фактов, которые намеренно замалчиваются ими, поскольку не вписываются в их теорию.

Заявления о «государственном расизме» тоже выглядят неубедительно, если вспомнить, что ни одно положение конституции, закон, постановление или регламент не дает оснований для какой-либо дискриминации «угнетенных». На самом деле, все как раз наоборот: некоторые положения создают для них позитивную дискриминацию, например, при поступлении в вузы.

Расистское определение расизма

Интеллектуальное мошенничество этих активистов идет еще дальше: они игнорируют общепринятое определение расизма и изобретают свое собственное так, чтобы оно подходило под их антиколониальные цели. 

Так, антиколониалисты определяют расизм не как необоснованную веру в существование людских рас и их иерархию, а как сформированную историей систему угнетения, которая отрицательно отражается на современных жертвах расизма.

Такой пересмотр призван исключить из понятия белых, поставить его в исключительно западный контекст и отвлечь внимание от исторических фактов, которые не вписываются в такую точку зрения.

В рамках этого определения белые попросту не могут быть жертвами и неизменно являются вечным и единственным мучителем угнетенных народов. Оно стремится смешать в одно всех белых и определить их ролью палача. Иначе говоря, оно расистское.

В результате, стремясь доказать невозможность расизма против белых, антиколониалисты только подтверждают его существование.

Star (Турция): Запад в трясине расизма

Европа, которая постоянно призывает к демократии и соблюдению прав человека, сейчас все больше увязает в «болоте расизма и исламофобии», и это же превратилось в «болезнь», пишет издание. Кроме того, исламофобские атаки в западных странах не признаются «террористическими актами», при этом статистика подобных атак становится все более ужасающей.

Европа, поучающая мир правам человека и демократии, стремительно скатывается в болото расизма и исламофобии. Постепенно поднимающаяся на Западе волна расизма начинает угрожать и человеческим ценностям.

В Европе и прежде всего в Германии расизм и исламофобия — в том числе под влиянием ультраправых течений и популистской политики превратились в болезнь. В последние годы СМИ и политики осознанно увязывают ислам и мусульман исключительно со зверскими массовыми убийствами таких террористических организаций, как «Аль-Каида»* и ИГИЛ** (террористические организации запрещены в РФ — прим. ред.), и на расистские, исламофобские атаки просто закрывают глаза. Когда консервативные демократические круги тоже начали подстраиваться под эту поднимающуюся расистко-фашистскую волну, это вызвало беспокойство о том, что Европа движется к фашизму. Все это стало проявляться в виде нападений на мечети в таких странах, как Великобритания, Германия, Норвегия.

Не смогли назвать терроризмом 

Исламофобские атаки, несмотря на их частоту в западных странах, до настоящего времени не признавались «террористическими актами» и все время рассматривались как «индивидуальные случаи». А статистика по атакам, которые мир предпочитает не видеть и не слышать, стала ужасающей. В Европе проживает 25 миллионов мусульман, которые являются гражданами европейских государств. Количество расистских и исламофобских атак, которое увеличивается с каждым годом, в среднем за год за последнее время составило пять тысяч. В Великобритании было зафиксировано более двух тысяч таких инцидентов за год, в Германии — 950, в Польше — 664, в Испании — 546, в Швеции — 439, в Австрии — 256, во Франции — 121. И это только те случаи, о которых известно. Цифры показывают, что атаки растут с каждым днем и планомерно продолжаются.

2019 год мир тоже начал с исламофобской атаки. 1 января в шведском городе Мальмё было совершено нападение на мечеть «Махмуд». Были разбиты стекла на внешнем фасаде мечети, на месте происшествия были найдены пули. 12 января в одной из школ Италии план преподавания курса арабского языка и ислама был отменен в связи с возникшей реакцией «школа превращается в мечеть». Ожидалось, что этот курс будут посещать дети выходцев из Ближнего Востока и Северной Африки. Ультраправые партии потребовали, чтобы вместо арабского языка и исламской религии детям мигрантов преподавался итальянский язык.

Преступления остались безнаказанными

В Нидерландах 17 января группа «ПЕГИДА», которая называет себя «Патриотическими европейцами против исламизации Запада», устроила акцию перед мечетью и показала исламофобский фильм. Звучали выступления, оскорбляющие ислам. По статистике, в Нидерландах каждый год происходит более двух тысяч расистских атак. А в отношении мусульман за последние два года было совершено более 250 исламофобских атак. Только 46 из этих случаев повлекли за собой наказание.

Провокация «Сожги»

В Швеции, где в начале января этого года было совершено нападение на мечеть, в конце того же месяца расисты напечатали футболки с надписью «Сожги мечеть в своем районе». На них были изображения мечети и пламени. В Швеции только в 2018 году атакам подверглось 38 мечетей. Представители социал-демократической партии требовали препятствовать распространению футболок с такими призывами.

Атака с гранатой

В США наблюдается аналогичная ситуация. В этой стране количество зарегистрированных исламофобских атак в 2016 году составило 2,2 тысячи, в 2017 году — 2,6 тысячи. Еще в одной стране североамериканского континента, в Канаде, где проживает миллион мусульман, в 2016 году произошло 64 исламофобских атаки, а в 2017 году — 70 таких атак. 30 января в городе Замбоанга на филиппинском острове Минданао в здание мечети бросили гранату. В результате этого нападения два человека погибли. Предполагалось, что эта атака могла быть совершена в ответ на взрывы, прогремевшие в католической церкви в провинции Сулу 27 января. Тогда 21 человек погиб, ответственность за взрывы взяла на себя ИГИЛ. 

Figaro (Франция): расизм не является монополией белых

Связав «белую культуру» с расизмом, французский футболист Лилиан Тюрам вызвал острую полемику. Адвокат Жиль-Уильям Голднадель считает, что она свидетельствует о движении политической риторики в сторону признания другой формы расизма, которая долгое время оставалась в тени. Сегодня ситуация меняется на фоне обострения проблемы. Антирасистские организации больше не боятся осуждать расизм против белых.

Запреты — отнюдь не бессмертные боги. И один из главных из них сейчас гибнет на наших глазах. Он касается направленного против белых расизма. Очевидно, что те, кто сегодня считают для себя позволительным оскорблять белых, сами заслуженно становятся объектом нападок.

Футболист Лилиан Тюрам (Lilian Thuram) явно зашел слишком далеко, заявив итальянской газете, что «белые считают себя выше других». Теперь ему приходится за это расплачиваться. То же самое касается и его бывшего коллеги Викаша Дорасо (Vikash Dhorasoo), который подлил масла в огонь.

Сегодня большая часть интеллектуалов и общественности больше не боится осуждать подобное поведение. Знаменитый спортивный комментатор Пьер Менес (Pierre Ménès) не постеснялся рассказать о невзгодах его сына в любительском футбольном клубе для цветных. Стоит отметить, что нападки на белых сегодня приняли почти каждодневный характер. Еще на этой неделе в центре Парижа под аплодисменты толпы странная Лига защиты черных призывала убивать белых и азиатов в Южной Африке. Стоит вспомнить о том, как несколько месяцев назад журналист «Монд» осудил автора этих строк за то, что он привлек внимание к песне одного рэпера, в которой тот призывал убивать белых детей. Впоследствии суд приговорил музыкального расиста к умеренному наказанию.

Дело в том, что всего несколько месяцев назад одни белые могли позволить себе (к большому огорчению многих других) публичные сеансы самобичевания в стремлении угодить большой группе тех, кто обожает антизападные заявления. Так, президент французского телевидения обещала убрать с голубого экрана всех белых старше 50 лет, а глава государства говорил, что у белого мужчины больше нет прав в пригородах. 

Сейчас я уже не уверен, что подобные слова будут звучать настолько же презрительно. Как бы то ни было, следует разобраться с этим презрением и его отрицанием, чтобы понять, почему этот запрет, наконец, отживает свое. В период триумфа антирасизма само слово «раса» оказалось проклятым, а его употребление влекло за собой суровую отповедь. Расы не существовало, но расизм почему-то был, хотя по отношению к белым он считался чем-то невообразимым.

Как это часто бывает, тон в этом идеологическом непотребстве задают США, а Европа лишь подхватывает его. Именно за океаном возникла концепция лагеря жертв расизма, которую затем имитировали во Франции исламо-левацкие группы и даже движения вроде студенческих профсоюзов.

Вышеупомянутый Лилиан Тюрам пошел именно по такому пути. Всего несколько лет назад футболист отрицал различия по цвету кожи. Потом он принялся за прославление своих братьев в «Моих черных звездах». Теперь же он заявляет, что все белые без исключения считают себя выше него. К финалу этого непотребства возникает возмущенная народная реакция, которая теперь выражается совершенно свободно.

В любом случае, история отрицания расизма против белых многое говорит об этом зле. Скажем прямо, что для любого свободного разума отрицание такого расизма само по себе является расистским. Если мы рассматриваем равенство, равное распределение расизма в мире служит хорошим тому примером.

Разумеется, белый расизм существует, будь то ужасные зверства короля Леопольда в Конго или устроенные немцами массовые убийства народа гереро в Намибии. Более того, он был таким символическим, что затмевал собой все остальные на протяжении восьми десятилетий.

В вышедших в 2011 году (тогда разговоры о существовании расизма против белых были весьма непопулярными в телевизионных студиях и редакциях газет) «Размышлениях о белом вопросе» я выдвинул идею о существовании в европейском коллективном бессознательном стыда за одинаковый цвет кожи с Гитлером, Антихристом современной эпохи. Именно здесь корни всей истории антизападного движения, в частности насквозь отрицательных и стыдливых представлений о колониализме. Неудивительно, что ребенок нового века утверждает, что на счету Франции в Алжире исключительно преступления против человечности.

Все это не отменяет того факта, что расизм — не монополия только для белых, и что он свойственен всем другим народам и этносам, в том числе тем, кто сами страдали от него, в частности черным, арабам или евреям. Утверждать обратное — расизм. Каждый человек должен ежедневно бороться с этим предрассудком, который зачастую порожден страхом или гневом. 

В течение многих лет профессиональный липовый антирасизм, который был подмят под себя левыми и дошел до того же невроза, что и сошедший с ума антифашизм, утверждал, что простое упоминание расизма против белых является расистским и отдает ультраправыми взглядами. По этой самой причине организации вроде «SOS расизм» позволяли себе ничего не предпринимать, даже в самых что ни на есть вопиющих случаях.

В те времена было совершенно бесполезно спрашивать у этих дипломированных антирасистов, за какой чертой находятся ультраправые, или пытаться указать им на то, что именно такие «ультраправые» первыми раскрыли существование ГУЛАГа, а затем исламского антисемитизма и, наконец, бесспорного в настоящий момент факта о том, что плохо контролируемая и интегрированная иммиграция — не обязательно большая удача для Франции…

Тем не менее сегодня ситуация меняется на фоне обострения проблемы. Антирасистские организации больше не боятся осуждать расизм против белых, а то, что кто-то из ультралевых называет вас ультраправым, больше не лишает вас аппетита и сна. Что-то на самом деле меняется.