Эксперт по международным отношениям Жерар Шалиан полагает, что убийство Касема Сулеймани укрепляет позиции иранского режима в связи с подъемом националистических настроений в стране. В США же считают произошедшее победой, поскольку речь идет об устранении опасного противника.

После военного ответа Тегерана на устранение второго по значимости лица режима мы, судя по всему, все же наблюдаем снижение напряженности между Ираном и США. Был ли в недавнем противостоянии победитель?

Жерар Шалиан*: Напряженность, судя по всему, действительно спадает. С убийством Касема Сулеймани взаимные провокации достигли предела. Можно ли говорить о победителе в асимметричном конфликте, где более сильный не может проиграть? Существует два взгляда на эту конфронтацию. В США сторонники Трампа и прочие считают произошедшее победой, поскольку речь идет об устранении опасного противника.

В Иране же гибель героя Касема Сулеймани укрепляет позиции режима в связи с подъемом националистических настроений иранцев, о чем говорят масштабы похорон.

— Ответ Ирана в конечном итоге оказался довольно сдержанным. Не становится ли это подтверждением правоты силовой стратегии Трампа?

— Иранский ответ действительно был очень размеренным. Нужно было не убить американских солдат, поскольку это спровоцировало бы реакцию Дональда Трампа. В то же время сам по себе этот точечный удар показал, что при необходимости он может стать очень кровавым. Сила, безусловно, на стороне США, и эмбарго служит тому примером.

— В отличие от предшественников Трамп, судя по всему, отдает предпочтение точечным ударам, а не масштабным наземным вмешательствам. Вопреки видимости он все же придерживается относительно изоляционистской позиции на Ближнем Востоке?

— Дональд Трамп делает выводы из наземных операций американских сил, которые завершились пустыми победами в рамках нестандартных войн. Страна не готова мириться с потерями, и сейчас всему далеко до войны во Вьетнаме, где США потеряли 53 000 человек, а также Ирака и Афганистана: там они потеряли 4 500 и 2 500 солдат, но и это было воспринято как слишком большие потери. Настроение западной общественности изменилось, а мировая демография играет против Запада. Отсюда и точечные авиаудары. Вопреки видимости США не ушли с Ближнего Востока (хотя их контингент и сократился). Главным театром для них, безусловно, являются Тихоокеанский регион и Китай. 

— Внешняя политика Трампа продиктована исключительно внутренними соображениями?

— Внешняя политика Дональда Трампа тесно переплетена с перспективами его переизбрания и его усилиями по торможению усиления Китая. Кроме того, во всех вопросах он ставит на первое место интересы США.

— Сейчас вы находитесь в Ираке. Как выглядят геополитические последствия текущей напряженности в регионе?

— Последствия происходящего между США и Ираном находит в Ираке проявление в борьбе между противниками и сторонниками Тегерана. Что касается всего остального, в целом, в регионе все спокойно, несмотря на громкие заявления.

— Американская армия увязла в Ираке. Это ошибка Трампа или наследие его предшественников?

— Американская армия увязла в Ираке точно так же, как и в Афганистане. Ни Трамп, ни Обама не несут за это ответственности. Изначальные ошибки были допущены неоконсерваторами, которые были охвачены эйфорией американского всемогущества и намеревались перестроить «Большой Ближний Восток». Это фиаско можно прекрасно проиллюстрировать почти карикатурной ситуацией в Афганистане: Дональд Трамп знает, что если выведет 14 000 американских солдат, талибы быстро возьмут Кабул, несмотря на 18 лет американского присутствия в стране. Поэтому они останутся там как минимум до будущих выборов.

* Жерар Шалиан (Gérard Chalian), эксперт по геостратегии, вооруженным конфликтам и международным отношениям