Многие центральные банки ещё только изучают возможность эмиссии цифровой валюты, а тем временем Китай с прошлого года уже внедряет цифровую валюту с помощью пилотных программ.

Сам по себе цифровой юань (я предпочитаю называть его eRMB, поскольку официальный термин DC/EP слишком неуклюж) не поможет китайской валюте оспорить мировое господство доллара США. Его истинный смысл связан с тем, что потенциально он может изменить баланс сил между китайскими технологическими гигантами и находящимися под контролем государства традиционными банками, что косвенно повысит международную конкурентоспособность этих банков.

В пилотных программах используется двухуровневая структура с «контролируемой анонимностью». Народный банк Китая (сокращённо НБК, центральный банк страны) «печатает» eRMB и передаёт их уполномоченной группе крупных госбанков и других специально отобранных финансовых учреждений, которые затем открывают доступ к этим деньгам домохозяйствам и компаниям, то есть конечным пользователям цифровой валюты. В отличие от обсуждаемых сейчас проектов цифровых валют других центробанков, китайские домохозяйства и компании не будут иметь счёт с eRMB напрямую в центробанке, что позволит НБК дистанцироваться от любых сбоев, которые могут произойти.

Уполномоченные финансовые учреждения будут видеть лишь часть «цифрового следа» физических или юридических лиц, например, когда те делают вклады или снимают средства со счёта в eRMB. Предполагается, что банки не будут хранить эту информацию дольше, чем необходимо. Именно это и является «анонимной» частью «контролируемой анонимности». А «контролируемая» часть – это способность НБК видеть полную историю движения всех и каждой единицы eRMB и решать, надо ли ему как-то использовать эту информацию, например, делиться ею. Такая двухуровневая система, а также принцип контролируемой анонимности, вероятно, станут центральными элементами любой дальнейшей общенациональной программы.

В пилотных программах eRMB распределялись среди случайно отобранных частных лиц в виде бесплатных цифровых подарков. В ходе полномасштабного запуска цифровой валюты в распоряжении властей будет несколько инструментов для стимулирования её более широкого использования. Например, они могут выплачивать в цифровых юанях зарплаты госслужащим и работникам госкомпаний (это примерно 15% рабочей силы страны), а также государственные пенсии. Программы госзакупок, пособия малоимущим и субсидии компаниям также могут оплачиваться в новой валюте. Кроме того, правительство может потребовать от граждан выплачивать в eRMB постепенно возрастающую долю подоходного налога и других государственных сборов.

Насколько значимым станет появление eRMB? Цифровой юань заменит физические банкноты и монеты, что поможет НБК сэкономить на расходах на их выпуск и циркуляцию, а также на регулярную замену части находящихся в обращении банкнот, достигающей сейчас миллиардов юаней ежегодно. Но хотя эта экономия социально полезна, вряд ли она будет очень большой в сравнении с размерами китайского госбюджета или ВВП.

Кроме того, eRMB не позволит полностью исключить нелегальные транзакции в подпольной китайской экономике, потому что преступники несомненно начнут производить расчёты, используя альтернативные средства платежей, например, бумажные доллары и евро, золотые цепочки или ценные предметы искусства. (Больше половины всех долларовых банкнот, а особенно с номиналом $100, находятся в обращении за пределами США, обычно помогая работе подпольной экономики в других странах).

Намного более существенным следствием появления eRMB (публично китайские власти это не обсуждают) является потенциальная способность цифровой валюты изменить баланс сил между китайскими банками и крупными технологическими компаниями.

Бурный рост цифровых конгломератов, таких как Ant Group, JD.com и Baidu, стал весьма ценным для китайских домохозяйств и компаний. Домохозяйства смогли получить доступ к большому спектру паевых продуктов через цифровые финансовые супермаркеты, причём с таким уровнем удобства, который недоступен даже американцам. А тем временем миллионы малых предпринимателей, которые не могут прокредитоваться в банке, смогли получать финансирование без необходимости что-либо закладывать.

Возможность предоставлять подобные кредиты появилась у крупных технологических компаний благодаря их особому преимуществу: они следят не только за ростом доходов у того или иного онлайн-бизнеса, но и за «мягкой информацией», например, комментариями клиентов по поводу продукции и услуг компании, а также уровнем возвратов. Эти данные, обычно недоступные банкам, позволяют крупным технокомпаниям присваивать клиентам кредитные рейтинги высокого качества. Кроме того, технологии больших данных позволяют этим гигантам намного быстрее и дешевле, чем банкам, рассматривать заявки на кредит, предоставлять средства и собирать платежи.

Как в самом Китае, так и за его пределами, у регуляторов растёт беспокойство по поводу потенциальных злоупотреблений этими преимуществами со стороны техногигантов. Можно предположить, что традиционные банки, уступающие свою рыночную долю цифровым компаниям как в управлении деньгами, так и в кредитовании, приветствуют действия регуляторов, которые постепенно ужесточают свою позицию.

В режиме контролируемой анонимности цифровых юаней у НБК появится аналогичная возможность следить за тем, что в ином случае банкам было бы не видно. Да, у НБК по-прежнему не будет других видов информации, например, комментариев клиентов, но его информация о росте доходов и расходов будет в каком-то смысле лучше, чем у техногигантов, потому что она будет включать историю транзакций во всей экономике. Это позволит НБК оценивать кредитоспособность потенциальных заёмщиков и делиться этими новыми кредитными рейтингами с банками за небольшую или вообще нулевую плату, что даст им возможность тоже предоставлять кредиты без залогов. Это поможет уменьшить или даже уничтожить информационное преимущество крупных технокомпаний.

Будущее международное использование eRMB будет зависеть от целого ряда факторов. По мере увеличения объёмов внешней торговли и повышения финансового значения Китая, всё больше транзакций будет проводиться в юанях. В международных сделках китайские госкомпании могут настаивать на частичном проведении расчётов в юанях, а НБК может заключать больше соглашений о валютных свопах с юанем. Однако действующий в Китае режим контроля за движением капиталов, а также сравнительно небольшой объём номинированных в юанях ликвидных активов, которые могли бы покупать и продавать международные инвесторы, будут ограничивать международный интерес к этой валюте. С другой стороны, реформы в этой сфере могли бы способствовать повышению такого интереса.

Американская политика также будет играть важную роль. Например, власти США могут дестимулировать использование юаня американскими финансовыми учреждениями. Ирония в том, что столь часто вводимые финансовые санкции США, использующие привилегированное положение доллара в мире, могут способствовать появлению альтернатив доллару, таких как юань, например.

Сам по себе цифровой юань не поможет интернационализации китайской валюты. Его главным последствием, вероятно, станет ребалансировка сил между банками и технологическими гигантами внутри страны.

© Project Syndicate 1995-2021