В 2017 году секс-терапевты Патрисия Теслефф (Patricia Thesleff) и Анна Колстер-Векстрём (Anna Kolster-Weckström) организовали службу помощи педофилам. Они опасались, что у них не будет клиентов.
Терапевты вложили в организацию этой службы много сил.
Финский фонд поддержки преступников (Kriminaalihuollon tukisäätiö) и организация Sexpo, которая занимается вопросами сексуальных прав, несколько лет искали спонсора для первой в истории Финляндии службы помощи людям, обеспокоенным своими фантазиями о детях. Получить финансирование для оказания поддержки педофилам было нелегко.
В 2018 году Теслефф и Колстер-Векстрём начали воплощать в жизнь проект Serie благодаря финансовой поддержке Центра финансирования организаций социального обеспечения и здравоохранения STEA. Терапевтам помогает координатор Нита Тайвалоя (Nita Taivaloja), которая формирует в стране сеть специалистов.
Секс-терапевты напрасно беспокоились. Клиенты быстро нашлись, и рабочего времени даже не хватило на всех.
Главная задача в деле помощи педофилам — предотвращение сексуальных преступлений в отношении детей и молодежи и психологическая поддержка педофилов. Конечно, стигма вокруг педофилии делает это сложной задачей.
«Педофилия — психиатрический диагноз. Никто не хочет быть педофилом или насильником, — говорит Патрисия Теслефф. — Если ты педофил, люди будут видеть в тебе только это».
По этой причине Патрисия Теслеф и другие специалисты говорят об инфантосексуализме.
Никто не знает, как возникает педофилия, или инфантосексуализм. Согласно современным исследованиям, влечение к детям появляется у человека еще в юности.
По оценкам специалистов, примерно 2% финских мужчин, то есть приблизительно 40 тысяч финнов, имеют сексуальные фантазии о детях. О женщинах подобной статистики нет.
«Большинство педофилов просто живут с этими мыслями и не совершают преступлений», — уверена Патрисия Теслефф.
Однако некоторые все же реализуют свои желания преступными способами. В 2020 году в Финляндии было зафиксировано несколько десятков сексуальных преступлений в отношении детей. В ноябре началось расследование по делу о серии сексуальных преступлений: несколько финнов подозреваются в изнасилованиях и распространении видеозаписей с изнасилованиями.
Главная задача проекта — не дать сексуальным фантазиям довести людей до преступлений.
За последние три года терапевты провели около 600 сеансов. Длительный курс восстановления проходят около 40 человек. Ситуации у всех разные, рассказывает Патрисия Теслефф.
«Большинство наших клиентов — обычные люди, которых подобные мысли ужасно угнетают».
Однако терапевты отметили, что в историях клиентов есть много общего. Например, многие страдают от одиночества или изоляции.
«Эти мысли давят, давление накапливается. На каком-то этапе становится слишком тяжело», — описывает ситуацию Теслефф.
Большинство клиентов говорят, что ни с кем раньше не делились своими мыслями.
Было бы проще, если бы эти вопросы можно было обсудить уже в молодом возрасте — к примеру, с секс-терапевтом, говорит Теслефф. С молодым человеком можно поговорить о наличии интереса к людям его возраста или старше. Сексуальное влечение только к детям и молодежи испытывают лишь немногие педофилы.
Специалисты узнают о предпочтениях клиентов в начале сессии, попросив их заполнить анкету. Так легче установить, люди какого возраста привлекают клиента, испытывает ли он сексуальное влечение к девочкам или к мальчикам и так далее.
Мнение, что педофилов интересуют абсолютно все дети, — заблуждение. Обычно педофил испытывает сексуальное влечение к детям определенного пола и возраста или к какому-то определенному ребенку.
Клиенты приходят к Теслефф и Колстер-Векстрём добровольно. Поэтому они всегда мотивированы. На приеме они могут сохранять анонимность.
«Мы не проверяем личные документы, за исключением тех случаев, когда к нам обращается суд», — рассказывает Теслефф.
На встречах ведутся доверительные беседы. Но если клиент рассказывает о преступлении, за которое он не понес наказание, или делится планом будущего преступления, терапевт обращается в полицию и службу по защите детей.
О том, что приводит к совершению первого преступления, известно очень мало, рассказывает психолог Микко Юлипекка (Mikko Ylipekka), работающий в тюрьме города Риихимяки.
Некоторые антисоциальные черты, объединяющие многих преступников, могут быть и у людей, которые совершают сексуальные преступления.
Юлипекка работает в отделе STEP, куда направляют осужденных за сексуальные преступления со всей Финляндии. Здесь проводится уникальная для Финляндии групповая терапия для снижения риска рецидива сексуальных преступлений.
Микко Юлипекка работает в тюрьме Риихимяки уже пять лет. Он выделил два основных результата терапии среди заключенных.
Во-первых, некоторые понесшие наказание мужчины, уже начавшие работать на воле, осознали, какие проблемы у них есть. Также они поняли, что эти вопросы можно обсудить с другими людьми.
Во-вторых, благодаря службе поддержки люди, вышедшие из тюрьмы, могут получить помощь и после окончания срока заключения.
О сексуальных преступлениях в отношении детей, как и о сексуальных преступлениях в целом, редко заявляют в полицию.
В 2018 году полиция Финляндии зафиксировала 1373 сексуальных преступления или попытки сексуальных преступлений в отношении детей. Согласно Уголовному кодексу, сексуальные преступления в отношении детей младше 16 лет подлежат наказанию, если преступление совершил взрослый или молодой человек старшего возраста.
К сексуальным преступлениям относят различные действия сексуального характера — к примеру, прикосновения к половым органам, секс, распространение фотографий и сообщений сексуального характера.
Большая часть сексуальных преступлений в отношении детей совершается не педофилами. 55-60% этих преступлений совершают другие люди — к примеру, молодежь.
Помогали ли службы поддержки предотвращать сексуальные преступления в последние три года? Если да, то насколько? На этот вопрос Микко Юлипекка затрудняется ответить.
«Я уверен, что служба поддержки помогла, и наверняка так и есть, но доказать это тяжело. Три года — очень короткий срок, чтобы понять эффект».
Педофилы часто получают терапевтическую помощь, только попав в тюрьму. Если бы преступник смог взять свои желания под контроль раньше, преступления можно было бы избежать.
По словам Юлипекки, в исследованиях не учитываются люди, которые испытывают сексуальное влечение к детям, но не были застигнуты на месте преступления или вовсе не собираются нарушать закон. Таких людей просто так не выявить.
На практике человеку нужно попасться на преступлении или признаться в своих склонностях. Но стигма, связанная с педофилией, сильно влияет на решимость людей поднять эту тему.
Тюремная программа STEP сосредотачивается на изучении личных обстоятельств заключенных и факторов, способных спровоцировать рецидив. Так в причинах потенциальных рецидивов удается разобраться, еще пока человек сидит в тюрьме.
Риск повтора преступления возрастает, если преступник молод, уже совершал преступления раньше и не состоит в родстве с жертвой. Рецидив может возникнуть из-за совокупности нескольких факторов.
Для разговоров с педофилами характерны те же черты, что и для бесед клиентов с психологами в целом. Многие испытывают страх.
«Из-за чувства стыда открываться другому человеку не хочется. Хочется провалиться сквозь землю. А не просить помощи».
Вот почему обществу важно научиться говорить о педофилии спокойно.
«Нужно разрушить миф о типе с фургоном, который похищает детей. Конечно, такие люди тоже есть, но их очень мало. Большинство — самые обычные люди».
Те же мысли и у Патрисии Теслефф.
На прием приходят люди разного возраста, как подростки, так и люди средних лет. Многие работают и учатся. Некоторые подростки приходят вместе с родителями по рекомендации школьного учителя.
Как говорит Теслефф, с клиентами нередко приходится разбирать основы сексуального воспитания. На сессиях обсуждаются личные границы человека и границы окружающих. Некоторые базовые вещи по той или иной причине не обсуждались ни в школе, ни дома.
Занятия по сексуальному воспитанию порой могут негативно сказаться на состоянии человека, обеспокоенного фантазиями о детях. Обычно педофилия рассматривается только с позиции опасности для окружающих. Детей предостерегают о существовании людей с такими мыслями.
Эта проблема существует и в среде специалистов сферы социального обеспечения и здравоохранения, говорит Микко Юлипекка. «Что-то мне подсказывает, что у специалистов сферы социального обеспечения и здравоохранения есть множество предрассудков и страхов в отношении людей с такими особенностями».
И хотя в отчетах сексуальный интерес к детям у клиентов таких специалистов не фиксируется, обычно выясняется, что, судя по статистике, у них были клиенты с такими склонностями.
«Даже если вы не знаете, как работать с такими ситуациями, стоит как минимум обратить внимание на вещи, беспокоящие человека, и направить его к профессионалам», — продолжает Юлипекка.
Для этих целей и существует проект Serie. Сеть специалистов охватывает уже часть Финляндии, и в дальнейшем она должна распространиться на всю страну.
Проект получил финансирование на следующие два года. К проекту присоединится исследователь, который займется поиском необходимой информации о педофилах, а также суммирует доказательства эффективности работы.
Исследователи беспокоятся о финансировании проекта в дальнейшем, признает Теслефф. Даже небольшие суммы очень востребованы.
Холод, голод, домогательства и преподаватели-педофилы в закрытых учебных заведениях Англии
Там надо ходить с каменным лицом, а пружины на кроватях не должны скрипеть
огда в 1970-х Алекс Рентон (Alex Renton) учился в закрытом учебном заведении, учитель математики засунул руку ему в штаны. Учитель был известен тем, что любил щупать маленьких мальчиков. В награду жертвы получали сладости.
Рентон рассказал о случившемся своей маме, которая бросилась в школу с требованием объяснений. Жена ректора настояла на том, чтобы она забыла всю эту историю.
В следующем семестре преподаватель исчез. С тех пор ректор обзывал Рентона «грязным лгуном».
«В наше время ректор попал бы в тюрьму за то, что покрывает педофилов», — говорит корреспонденту Helsingin Sanomat журналист и писатель Рентон, живущий сейчас в Эдинбурге.
Вышедшая в апреле книга Рентона «Твердость духа: секреты, преступления и воспитание правящего класса» (Stiff Upper Lip — Secrets, Crimes and the Schooling of a Ruling Class) вызвала большой отклик в Великобритании, а также хвалебные, если не сказать ошеломленные, отзывы.
В книге перечислены мрачные испытания, через которые пришлось пройти Рентону и другим ученикам престижных и дорогих закрытых учебных заведений Англии. Автор также задается вопросом: почему так много родителей из высшего общества хотели отправить своих маленьких детей, в особенности мальчиков, на долгие годы подальше от дома.
«Считалось, что закрытое учебное заведение закаляет», — рассказывает Рентон.
С начала XIX века британские закрытые учебные заведения готовили руководителей Британской империи. Мучения, которые дети испытывали в период обучения — плохая еда, холод и домогательства — считались частью школьной жизни. Верхняя губа не должна была дрожать. Лицо всегда должно было быть каменным.
В то же время школы способствовали появлению снобизма и формированию узкого круга общения. Элита вращалась в своем собственном кругу, начиная с раннего возраста. Даже в настоящее время большую часть самых высоких постов в британской политике, системе правосудия, финансов и СМИ занимают выходцы из закрытых учебных заведений.
«Родителям было важнее, чтобы дети общались с „правильными людьми", независимо от того, будут они потом счастливыми, или нет», — говорит Рентон.
Детские годы, проведенные Рентоном в привилегированных учебных заведениях, были полны насилия и издевательств. Бояться надо было и преподавателей, и своих школьных товарищей.
Оставаться одному тоже было плохо.
Рентону было всего восемь лет, когда родители отдали его в закрытое учебное заведение Эшдаун Хаус. Общение с родителями, братьями и сестрами свелось к переписке. Все письма проходили преподавательскую цензуру.
Алекс Рентон учился в трех традиционных закрытых школах.
Плакать было нельзя, потому что за это старшие мальчики били ремнем или розгами. Даже пружины матраса не должны были скрипеть ночью. Тех, кто мочился ночью, тыкали лицом в простыни.
Старшие мальчики поддерживали строгую дисциплину, чтобы спасти свою шкуру. Если ректор слышал шум, то всех, кто был в спальне, пороли розгами. Особенно если ректор был достаточно пьян.
Если дома жаловались на порку, ее только усиливали.
«Я дожил до сорока лет, прежде чем смог почувствовать себя счастливым», — рассказывает Рентон, страдавший в зрелом возрасте аддикцией.
Рентон пришел в себя от кошмаров школьных лет несколько лет назад, когда очаг образования — школа Эшдаун Хаус — появилась на страницах газет в связи с подозрениями в педофилии
Рентон написал статью о своих личных переживаниях в школьные годы. В ответ пришли сотни писем. Он начал систематически собирать материалы о впечатлениях учеников закрытых учебных заведений
Таких рассказов набралось около 800, почти все они грустные. Примерно в 340 случаях это было описание грубого насилия или сексуальных домогательств. При этом не рассматривались «нормальные» физические наказания, которые были законны в английских закрытых учебных заведениях вплоть до 1998 года.
Среди авторов этих грустных рассказов о жизни в закрытых учебных заведениях женщин было мало: немногим более десяти. Четвертая часть из них подвергалась сексуальным домогательствам. В школах для девочек обычным делом были оскорбления. Учениц также закрывали в чуланах и пустых комнатах.
Физическое и сексуальное насилие начало уменьшаться в закрытых учебных заведениях только начиная со второй половины 1980-х годов.
Еще в марте этого года одного из бывших преподавателей школы Эшдаун Хаус осудили на 12 лет тюрьмы за сексуальные действия в отношении 7-12-летних мальчиков, совершенные им в 1970-х. Это был не тот преподаватель, который когда-то приставал к Рентону.
Часть родителей переживала из-за того, что они оставляли своих отпрысков в закрытых учебных заведениях. Рентон рассказывает историю об одной матери, которая хотела посещать своего ребенка в выходные дни.
«На это ректор сказал: «Дорогая дама, если бы у Вас был щенок, Вы бы отрубили ему хвост сразу или стали рубить частями?»
Для некоторых родителей закрытые учебные заведения были удобным способом избавиться от детей с полного одобрения общества. В книге Рентона рассказывается о матери, которая пришла забирать своего сына и в спешке увезла в машине другого ребенка. Она не помнила, как выглядел ее собственный сын.
Многие учебные заведения хотели сократить свои расходы, поэтому экономили на питании, отоплении и качестве преподавателей.
«Школы хотели преподавателей подешевле. Так набирались люди, которые хотели быть рядом с молодыми мальчиками», — объясняет Рентон причину распространения педофилии.
Если кого-то застигали за совершением насилия, дело обычно заминали. Преподаватель получал рекомендательные письма и тихо переходил в следующее учебное заведение. Именно так и сделал преподаватель математики, который домогался Рентона.
Рентон, относящийся по материнской линии к шотландским аристократам, находился в школе Эшдаун Хаус до 13 лет. Следующим этапом был Итонский колледж — одна из самых известных частных школ Англии. Насилие продолжилось и там.
В школе Эшдаун Хаус учились, в том числе, сын покойной принцессы Маргарет (Margaret) дизайнер мебели Дэвид Армстронг-Джонс (David Armstrong-Jones), актер Дэмиэн Льюис (Damian Lewis), министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон (Boris Johnson), его младшая сестра, писатель и журналист Рейчел Джонсон (Rachel Johnson) и младший брат, депутат парламента Джо Джонсон (Jo Johnson).
Никто их них не сообщил о мучениях, испытанных в школе.
Рейчел Джонсон так понравилось это учебное заведение, что она отправила туда своего сына.
«Почему? Я посчитала, что это школа, которая знает свое дело», — сказала Джонсон корреспондентам на презентации книги Рентона в Лондоне.
Когда 10-летняя Рейчел Джонсон приехала в 1976 году к своему старшему брату Борису в закрытую школу, это школа предназначалась только для мальчиков. Отец Джонсонов все же настоял на том, чтобы ректор принял Рейчел.
Преподаватели не били девочку, но учитель латыни сначала не соглашался учить никого, кроме мальчиков. Его решение изменилось только после того, как девочка продемонстрировала безупречное знание падежей.
Она говорит, что в школе испытывала такой голод, что ела зубную пасту. Свои переживания она описала в газетной заметке «Сквозь розовые очки».
По словам Рентона, сейчас закрытые учебные заведения находятся под значительно большим контролем, чем это было еще два десятка лет назад. Физические наказания запрещены. Школы соперничают в качестве образования.
Родители и учащиеся больше осведомлены о своих правах. Благодаря развитию технологий, связь с ребенком поддерживать легче, сколько бы он ни находился в школе.
Желание британцев отправлять своих детей в закрытые учебные заведения существенно уменьшилось, но Россия и Китай поставляют новых клиентов. Часть школ принимает иностранных учащихся, потому что лишь богатые иностранные родители хотят дать своим детям опыт обучения на настоящем английском языке.
Для британцев такой опыт означал бы страдания, закалку и умение прятать свои чувства.
Факты
Золотым временем были 1960-е годы
В закрытых британских учебных заведениях в настоящее время проживает примерно 70 тысяч учеников.
Золотым временем закрытых учебных учреждений были 1960-е годы, тогда в них обучались 155 тысяч человек.
Более половины родителей учащихся сами посещали это учебное заведение.
Обучение в закрытых учебных заведениях сейчас стало дороже, чем раньше. Например, обучение в Итоне в 1974 году на современные деньги обошлось бы в 10,3 тысячи фунтов. Сейчас обучение без дополнительных расходов стоит 32 тысячи фунтов, то есть около 37,5 тысяч евро.
Каждый третий учащийся закрытых учебных заведений является иностранцем.
