Является ли конфликт в Карабахе пробой сил в противостоянии между Россией и Турцией? Польский эксперт анализирует интересы сторон и считает, что это не так. Но Москва заинтересована в сохранении очага конфликта, ей выгодно держать обе стороны конфликта «на поводке». А вот Турция прямого конфликта с Россией не хочет, уверен он.

Интервью с экспертом Варшавского института предпринимательства (WEI) Анджеем Талагой (Andrzej Talaga).

Fronda: В последние дни сентября вспыхнули бои за Нагорный Карабах. Напомню, что это территория, занятая армянами в результате войны примерно тридцатилетней давности, которая функционирует как независимое государство, хотя формально оно никем не признано (в том числе самой Арменией). Напрашивается вопрос о цели операции, которую начал Азербайджан. Он просто хочет отбить территорию спорного Карабаха или руководствуется также другими, долгосрочными, геополитическими соображениями?

Анджей Талага: Нужно разделить две вещи: заявления и факты. Из заявлений можно, действительно, сделать вывод, что речь идет о восстановлении целостности территории, то есть о возвращении как самого Нагорного Карабаха, так и ранее населенных азербайджанцами земель, лежащих на востоке и юге от него, которые оккупировали армяне. Если взглянуть, в свою очередь, на ход военных действий, то их сложно назвать наступлением, нацеленным на то, чтобы отбить какие-то территории. Мы видим в основном позиционные бои.

Возможно, идея состоит в том, чтобы на первом этапе уничтожить армянскую технику (в этом контексте Карабах интегрирован с Арменией, их следует рассматривать вместе, хотя, по политическим причинам, как вы, впрочем, уже отметили, формально Ереван его не признает). Азербайджанская армия, судя по всему, оснащена лучше, это уже не те вооруженные силы, которые в 1990-е проиграли войну. Можно представить, что далее запланировано наступление пехоты или танков, которые займут спорную территорию, однако, пока признаков этого мы не видим. По всей видимости, реальная цель Азербайджана состоит в том, чтобы отбить земли, которые в момент развязывания конфликта не были этнически армянскими, и представить это как свой успех азербайджанскому обществу.

— Азербайджано-армянский конфликт в его современной форме тянется более 30 лет, военные инциденты в его рамках происходили регулярно. Почему Азербайджан решил атаковать с такой силой именно сейчас?

— Здесь нет параллелей с теми событиями, которые мы наблюдали в июле этого года или в 2018 году, когда Азербайджан отбил небольшой фрагмент территории. Раньше были инциденты, а сейчас — полномасштабная война. Что касается вопроса, почему именно сейчас, то, я думаю, дело в достижении Баку готовности к такой войне, к таким действиям. Поставки оружия летом этого года служили подготовкой к конфликту. Впрочем, Азербайджан готовился к нему на протяжении многих лет, закупая технику у Турции и Израиля, обзаводясь ракетными системами, беспилотными аппаратами. Все эти покупки делались для того, чтобы вести военные действия. Я бы сказал, что Азербайджан нанес удар, потому что именно сейчас оказался готовым это сделать.

— Можно ли сказать (а такие мнения звучат), что разворачивающийся конфликт — это проба сил в противостоянии между Россией и Турцией? Мы помним, что азербайджанцы — побратимы турок, также говорится о том, что Анкара оказывает Азербайджану поддержку, отправляя ему оружие и наемников. Россию традиционно считают союзницей Армении, но в последние годы это стало менее очевидным, кроме того, Москва, как кажется, дистанцировалась от этого конфликта. Он в какой-то мере застал ее врасплох?

— Разумеется, существует упрощенное представление, что Россия традиционно поддерживает Армению, а Турция — Азербайджан. Однако российские и турецкие интересы выходят далеко за рамки кавказского фронта. Мы не видим, чтобы Москва как-то активно поддерживала Ереван в сфере заявлений или действий. Если взглянуть на российские поставки вооружений, окажется, что в последнее время они шли, скорее, в Азербайджан, потому что это более богатая страна, у которой есть деньги. Армения покупала оружие по ценам российского внутреннего рынка, платила столько же, сколько российская армия, а при этом пользовалась российскими кредитами. Получалось, что россияне платят за собственную технику, надеясь, что Армения вернет долг. Экономическая ситуация этой страны выглядит, однако, так, что, скорее всего, она его не отдаст.

С момента прекращения огня в 1994 году россияне делали ставку не столько на Армению, сколько на баланс сил между ней и Азербайджаном. Так, как и в других местах, Москва заинтересована в сохранении очага конфликта, который можно накалять или гасить в зависимости от потребностей. Кремлю выгодно держать обе страны «на поводке». Освободиться от него гораздо успешнее удалось Азербайджану. Это более богатая страна, у нее есть месторождения нефти и газа, она зарабатывает на них и продает сырье, не пользуясь российскими транспортными системами.

Существование Армении без союза с Россией, в свою очередь, окажется под угрозой. Азербайджанцы наносят сейчас удары не по основной территории армянского государства, а по Нагорному Карабаху, стремясь обрести поле для переговоров с Москвой. «Мы не нападаем на Армению, не провоцируем вас встать на ее сторону, к чему вас обязывает союз», — говорят тем самым они. Турция тоже не хочет ни опосредованного, ни прямого конфликта с Россией, ведь она состоит с ней в союзнических отношениях. Это, определенно, не российско-турецкий конфликт, хотя можно назвать его конфликтом турецко-армянским.

Cumhuriyet (Турция): Россия «боится за свою жизнь»

Автор решил объяснить относительное бездействие России на Кавказе в ситуации, когда там фактически идет война между Арменией и Азербайджаном. У него свое видение того, каково отношение Кремля к этим странам, и какие проблемы он рассматривает сейчас в качестве «вопроса жизни и смерти».

В ходе столкновений, возобновившихся между Азербайджаном и Арменией 27 сентября, Россия, которая до настоящего времени считалась «страной, в чьих руках ключ» от Карабаха, хранит относительное молчание.

Тот факт, что Москва ограничивается главным образом наблюдением за событиями со стороны, несмотря на то, что она поддерживает тесный контакт со сторонами конфликта, некоторые связывают с напряженностью между ней и Ереваном в последнее время. Действительно, вслед за тем, как к власти в Армении два года назад пришел прозападный политик Никол Пашинян, отношения заметно ухудшились. Тем не менее после распада Советского Союза Армения была самым надежным союзником России на Кавказе. Многие наблюдатели трактуют молчание Москвы на фоне успехов азербайджанской армии как попытку наказать администрацию Пашиняна за прозападную политику, и в такой оценке, разделяемой, в том числе, российскими СМИ, судя по всему, есть логика. Особенно с учетом слухов о том, что Ереван в условиях нынешней напряженности рассчитывает в первую очередь на поддержку Франции…

Однако есть и другие причины. Например, Россия за закрытыми дверями давно убеждает Армению передать Азербайджану пять оккупированных ею районов, но не может получить положительного ответа. Вместе с тем есть более важные причины, по которым Москва не выходит на передний план в такой мере, в какой ожидалось. Столкновения между Азербайджаном и Арменией не могли начаться в более неподходящее для России время. Дело в том, что Кавказ, по крайней мере — сегодня, не находится на первых строчках в списке приоритетов для Москвы, которая борется с целым клубком проблем.

В повестке дня России другие вопросы…

По данным российского правительства, в стране, где подтверждено в общей сложности 1,23 миллиона случаев заражения коронавирусом, количество смертей от него приближается к 22 тысячам. Федеральная служба государственной статистики (Росстат) даже приводит цифру в два раза больше — 45 тысяч смертей. Иными словами, часть своих ресурсов и энергии Россия бросила на борьбу с эпидемией, которая снова стала нарастать. Но кошмара, связанного с коронавирусом, и даже бесконечных экономических проблем недостаточно, чтобы объяснить относительное бездействие России на Кавказе. На самом деле сегодня на первом месте в повестке дня Кремля стоит «белорусская проблема», которую он рассматривает в качестве «вопроса жизни и смерти».

Состоявшаяся в 2014 году аннексия Крыма Россией, которая со времен распада Советского Союза подвергается военной и экономической осаде со стороны Запада, расценивалась и турецкой, и международной общественностью как «большая победа». Тем не менее, хотя Россия и взяла в смертельном страхе Крым, на самом деле она получила очень серьезный удар, поскольку Украина, рассматриваемая как стратегическая буферная зона между Россией и Западом, покинула ее орбиту, и в некотором смысле лишилась руки. Русские исторически придают жизненно важное значение наличию у их границ буферных зон, которые позволят не сталкиваться с «врагом» напрямую.

И вот теперь Россия, очень обеспокоенная тем, что второй аналогичный исторический удар она может получить в Белоруссии, делает все возможное, чтобы удержать у власти президента Александра Лукашенко, который на самом деле ей не очень нравится, и держит свою армии наготове для оказания помощи. Ведь если вслед за Украиной рухнет и «белорусская стена», Россия столкнется с западным миром лицом к лицу, и круг (за исключением маленькой Молдовы) замкнется. Разумеется, Кавказ тоже жизненно важен для Москвы, конечно, она будет бороться до конца, чтобы не лишиться ключевого положения в регионе, не позволить другим странам, например, Турции, играть здесь значительную роль. Однако, анализируя ситуацию в регионе, нужно помнить и о том, что русские сейчас «боятся за свою жизнь».

Eurasianet (США): армяно-азербайджанская война ставит Россию перед тяжелым выбором

Одним из самых примечательных аспектов нынешней армяно-азербайджанской войны является видимая пассивность России, считает автор. Вооруженный конфликт на Южном Кавказе ставит сложные вопросы как о возможностях России, так и о ее видении самой себя.

К четвертому дню предыдущего крупного противостояния — Апрельской войны 2016 года — Кремль уже созвал встречу между руководителями оборонных ведомств двух стран и договорился о прекращении огня.

В этот раз бросается в глаза слабое присутствие — или даже полное отсутствие — Кремля, хотя президент Владимир Путин и поспешил призвать к сдержанности и присоединился к президентам Эммануэлю Макрону и Дональду Трампу, призвавшим 1 октября к деэскалации конфликта.

Безусловно, масштабы боевых действий и поддержка Турции вселили в Баку бóльшую уверенность в том, что он сможет противостоять своекорыстной, по его мнению, политике Москвы в деле урегулирования конфликта. Но что еще стоит за сдержанной реакцией России? Сдержанность России — это часть стратегии, или Москва просто отвлеклась?

По мнению некоторых наблюдателей, сдержанность России, возможно, является частью продуманной стратегии. Может быть, что Москва не торопится вмешиваться, чтобы преподнести урок Армении и Николу Пашиняну, или продемонстрировать неэффективность евроатлантических членов Минской группы, одновременно заработав очки в глазах Реджепа Тайипа Эрдогана, легитимность которого внутри страны усилится, если благодаря вмешательству Турции Азербайджану удастся добиться успехов.

Приверженцы этой позиции видят конфликт с точки зрения конкуренции великих держав. Вмешательство Турции, как утверждает российский аналитик Максим Сучков, на самом деле, возможно, имеет целью добиться «новой сделки» с Россией, своего рода партнерства региональных держав, которые объединяет противостояние Западу и стремление к стратегической автономии от него.

Но есть также те, кто считает, что просто внимание России было занято демонстрациями в Белоруссии, и в результате соперники ее обошли. При этом Россия считает глубоко нежелательным якобы имеющее место присутствие сирийских наемников так близко к ее нестабильному Северному Кавказу.

Более того, крупные вспышки насилия в прошлом приводили к росту «евразийского скептицизма» в Армении, чья геополитическая лояльность не вызывает серьезных сомнений. Если боевые действия серьезно затронут территорию самой Армении, и если Ереван попросит о помощи, Кремль вынужден будет действовать. Таким образом, Москва всегда была внешней силой, у которой были самые непосредственные стимулы не дать конфликту перерасти в большую войну.

Детальный анализ российской политики

Сдержанность России также может быть результатом срыва политики Москвы по урегулированию армяно-азербайджанского конфликта на протяжении последних 15 лет. Опираясь на труд Тимоти Кроуфорда, я называю ее политикой стержневого сдерживания, в рамках которой Россия действует как «стержень», балансирующий между Арменией и все более набирающим силу Азербайджаном. Политика стержневого сдерживания включала множество нередко непоследовательных элементов: официальный союз с Арменией, поставки оружия как Армении, так и Азербайджану, а также инициирование посреднических инициатив.

Действие политики стержневого сдерживания основано на создании чувства неуверенности у тех, на кого она направлена. В данном контексте эта неуверенность объясняла, почему Азербайджан проявлял осторожность даже после того, как обогнал Армению с точки зрения военного потенциала. В случае с Арменией неуверенность породила податливость, позволившую России добиваться уступок, включая отказ Еревана от более близких отношений с Евросоюзом ради членства в Евразийском союзе.

Но политика стержневого сдерживания наиболее эффективна, когда у тех, на кого она направлена, нет возможности заключить альянс с кем-нибудь другим. В случае масштабного и продолжительного военного вмешательства России в рамках гарантии безопасности, данных ею Армении, Азербайджан рискует оказаться в международной изоляции, т.к. он является небольшим государством и не состоит в каких-либо евразийских оборонных блоках. Нечто подобное произошло с Грузией в августе 2008 года. Но поддержка Азербайджана со стороны Турцией изменила ситуацию, в результате чего политика стержневого сдерживания потеряла эффективность.

Россия между многосторонностью и многополярностью

Пока рано говорить о том, положит ли вмешательство Турции конец российской политике стержневого сдерживания. Однако при формулировании Кремлем альтернативы возникает множество проблем. Возможно, основная проблема — это выбор правил, по которым Москва собирается играть.

Новая армяно-азербайджанская война является симптомом более масштабного кризиса многосторонности и вызовов, которые ей бросают растущие региональные державы во все более многополярном глобальном порядке. Дилемма России состоит в том, что в конфликте на Южном Кавказе она пытается сочетать многосторонность и многополярность.

России, возможно, не особо нравилось посредничество Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе в середине 1990-х годов, но она приняла ОБСЕ как многостороннюю структуру, которая потенциально могла сдерживать евроатлантическое продвижение в «ближнем зарубежье», когда Россия была слабой.

Позже многосторонний состав Минской группы гармонировал с тем фактом, что страны-сопредседатели — Франция, Россия и США — действительно объединяла общая цель по предотвращению новой войны. Россия все больше стала рассматривать себя в Минской группы в качестве «первой среди равных»: российские сопредседатели обычно служат намного дольше своих французских и американских коллег. В рамках Минской группы Россия пользуется имиджем сторонника многосторонности, сотрудничающего с Западом.

Более того, без Минской группы действия России в армяно-азербайджанском конфликте выглядели бы более откровенно геополитическими и более явно похожими на корыстные действия бывшей имперской державы, доминирующей на своей бывшей периферии. Или даже похожими на действия страны, стремящейся стать региональной державой и вмешивающейся в конфликт, чтобы повысить свой международный статус, как Россия и Турция сделали в Сирии и Ливии.

В случае действий в одиночку Москва столкнется с рядом существенных лимитирующих факторов. С военной точки зрения, Россия не имеет прямого доступа к зоне боевых действий и, согласно военному анализу, ей нечего эффективно противопоставить турецким технологиям боевых дронов, которые, как сообщается, продемонстрировали свою эффективность в последние дни.

С политической точки зрения, «проксификация» армяно-азербайджанского конфликта, судя по всему, подразумевала бы однозначную роль России как покровителя Армении и Турции как покровителя Азербайджана. Но такая роль неизбежно отравит важные двусторонние связи России с Азербайджаном как торговым и геостратегическим партнером в рамках развития связей между севером и югом.

Кроме того, обменяв роль неформального лидера международной коалиции, занимающейся сдерживанием и урегулированием конфликта, на роль покровителя одной из сторон в бескомпромиссном противостоянии, Россия рискует нанести ущерб своему статусу на Южном Кавказе. Российская политика стержневого сдерживания была основана на идее о том, что влиянию Кремля лучше всего служит уклонение от необходимости делать подобный выбор.

Таким образом, армяно-азербайджанская война ставит сложные вопросы по поводу как возможностей России, так и ее видения самой себя не только на Южном Кавказе, но и в отношении глобального порядка, который она с радостью пытается подорвать в других местах.

Лоренс Броерс — директор Программы по Кавказу базирующейся в Лондоне миротворческой организации Conciliation Resources и автор нескольких книг об этом регионе, включая «Армения и Азербайджан: анатомия соперничества».