Авторы не исключают, что Пекин ограничивает доступ к данным по распространению covid-19 в стране. Они полагают, что Китай так поступает из-за враждебного отношения к нему со стороны США. Кроме того, возможно, Пекин опасается, что эксперты из других стран узнают правду о реальных масштабах эпидемии в Китае.

Новая информация может пролить свет на степень честности Китая в его статистике заболеваемости коронавирусной инфекцией.

Пекин утверждает, что с тех пор, как в конце прошлого года началась пандемия коронавирусной инфекции, на территории материкового Китая было зарегистрировано всего 82 тысячи 919 случаев заболевания и 4 тысячи 633 смертельных случая. Эти данные могут быть довольно точными, и в этом случае подробный отчет станет важным инструментом в изучении того, как именно распространяется вирус.

Однако также возможно, что те цифры, которые Китай предоставил другим странам, являются сильно заниженными по сравнению с реальными цифрами, которые Пекин предпочитает держать в тайне. Непроницаемость и недоверие по отношению к чужакам, характерные для системы Коммунистической партии Китая, мешают дать объективную оценку. Однако, если мы получим доступ к большему количеству информации о коронавирусе, имеющейся в распоряжении китайских чиновников, это станет бесценной помощью для правительств многих стран.

База данных о случаях заражения и смерти от коронавирусной инфекции, составленная Оборонным научно-техническим университетом вооруженных сил Китая и попавшая в руки репортеров издания Foreign Policy, проливает свет на то, каким образом Пекин собирал данные о распространении коронавирусной инфекции среди китайцев. Источник этой утечки, попросивший сохранить его имя в тайне, потому что он не имеет права разглашать подобную информацию, сообщил, что эти данные были собраны университетом. Кроме того, университет создал специальный сервис слежения за распространением коронавируса: данные в онлайн-версии согласуются с информацией, полученной по каналам утечки, однако они гораздо менее детальны, поскольку в онлайн-версии есть только карта заболеваемости без подробностей. 

Этот набор данных, хотя в нем присутствуют некоторые несоответствия, — и хотя он, возможно, не настолько исчерпывающий, чтобы опровергать официальные показатели, публикуемые Пекином, — представляет собой самую обширную базу данных о распространении коронавирусной инфекции в Китае. Что еще важнее, этот набор данных может послужить ценным источником информации для эпидемиологов и экспертов в области общественного здравоохранения по всему миру — и практически наверняка Пекин не поделился этими данными с американскими чиновниками и врачами. (Всемирная организация здравоохранения и американские центры по контролю и профилактике заболеваний не ответили на наши просьбы прокомментировать ситуацию.)

Хотя эти данные нельзя назвать исчерпывающими, из них можно почерпнуть массу ценной информации. В них нашли отражение более 640 тысяч случаев обновления информации, охватывающей 230 городов, — другими словами, более 640 тысяч строк, в которых было указано число заболевших в том или ином городе за тот период времени, когда эти данные собирались. Каждое такое обновление содержало в себе информацию о масштабах, продолжительности и числе «подтвержденных» случаев заражения в том или ином городе, и эти данные охватывают период с начала февраля до конца апреля текущего года.

Данные, касающиеся мест, расположенных в эпицентре вспышки, в городе Ухань провинции Хубэй, или вокруг него, включают в себя также число смертельных случаев и число тех, кто «выздоровел». Остается неясным то, что именно составители этой базы данных подразумевали под «подтвержденными» случаями и случаями «выздоровления». Как и во многих других странах, в Китае эксперты корректировали методы подсчета случаев, что стало очевидным в середине февраля, когда провинция Хубэй сообщила о резком всплеске заболеваемости в связи с тем, что пациентам начали ставить диагноз covid-19 на основании результатов компьютерной томографии. В отличие от других стран эпидемия в Китае началась еще до того, как эффективные методы тестирования стали широкодоступными, а Коммунистическая партия часто манипулирует данными ради достижения своих политических целей.

Данные, которые попали в руки репортерам Foreign Policy, включают в себя информацию о месторасположении больниц, а также название различных мест, совпадающих с названиями жилых комплексов, отелей, супермаркетов, железнодорожных станций, ресторанов и школ по всей стране. К примеру, в этой базе данных сообщается об одном случае заражения коронавирусной инфекцией в ресторане KFC в Чжэньцзяне на востоке Китая, который был зафиксирован 14 марта, а также о двух случаях заражения в церкви Харбина на северо-востоке страны, зафиксированных 17 марта. (В этой базе данных нет имен тех, кто заразился или умер от коронавируса, и сообщения о случаях заражения или гибели, содержащиеся в этой базе данных, невозможно независимым образом проверить.)

Пока остается неясным, как именно университет собирал эти данные. В онлайн-версии говорится, что они получали информацию от министерства здравоохранения Китая, от комиссии по вопросам общественного здравоохранения, из сообщений прессы и других публичных источников. Согласно информации на официальном сайте университета, который находится в городе Чанша в центральной части Китая, он «непосредственным образом подчиняется Центральному военному совету КНР» — органу, который осуществляет надзор за вооруженными силами страны. Вооруженные силы сыграли важную роль в борьбе с распространением вируса: они помогали обеспечивать соблюдение карантинных мер, осуществлять поставки всего необходимого и лечить пациентов. Пропагандистский лозунг, опубликованный на официальном сайте вооруженных сил Китая, гласит: «В борьбе против эпидемии народная армия мобилизовала свои силы!»

Человек, который, по всей видимости, отвечал за создание этой базы данных, — это Чжан Хайсу (Zhang Haisu), директор факультета информации и коммуникации в университете. В своем майском пресс-релизе университет ставит Чжану в заслугу то, что именно он создал «базу данных, способствовавшую борьбе с вирусом и возвращению на работу, и высоко оценивает его преданность делу. В примечании на сайте сервиса отслеживания распространения коронавируса говорится следующее: «В настоящее время наша страна принимает решительные меры, а эпидемиологическая ситуация жестко контролируется». На сайте также опубликован адрес электронной почты Чжана Хайсу. Ответа на наш запрос, отправленный на этот адрес, мы не получили. Представители университета тоже не отреагировали на нашу просьбу прокомментировать ситуацию.

Издание Foreign Policy и организация 100Reporters, которая тоже опубликовала этот материал, решили пока не делать эту базу данных общедоступной — по соображениям безопасности, — однако мы рассматриваем возможность передать эти данные исследователям, изучающим особенности распространения коронавируса.

Для своего популярного сервиса слежения за распространением коронавируса университет Джона Хопкинса заимствует данные по Китаю на DXY, китайской медицинской платформе, которая собирает информацию по заболеваемости в стране. Но DXY предоставляет информацию только на уровне провинций. Более подробная информация могла бы в значительной мере помочь ученым, а также обычным гражданам, которые хотели бы узнать больше о том, как эта болезнь распространяется в других странах. Тенденции, нашедшие отражение в этих данных, могли бы пополнить наши знания об этой болезни, а также о том, как Пекин манипулирует цифрами. В середине апреля эксперты в области медицинских исследований выразили скептицизм после того, как власти Уханя пересмотрели данные о количестве летальных случаев, увеличив их число с 2579 до 3869, то есть почти на 50%.

Почему Пекин ограничивает доступ к данным по распространению коронавируса? Возможно, из-за враждебного отношения или недоверия к Соединенным Штатам, поскольку сейчас напряженность в их отношениях достигла очень высокого уровня. Кроме того, возможно, Пекин боится, что эксперты из других стран узнают о его масштабных попытках скрыть правду, поскольку это станет опровержением идеи о том, что такие авторитарные режимы, как Китай, лучше приспособлены к тому, чтобы защищать свои народы от пандемии. Даже публичная версия базы данных Оборонного научно-технического университета НОАК время от времени блокирует доступ с американских IP-адресов. Чтобы получить доступ к сайту университета, где опубликована карта, один из авторов этой статьи был вынужден воспользоваться виртуальной защищенной сетью, притворившись, что он находится на территории Уругвая.

Project Syndicate (США): противостояние с Китаем

Перспектива китайского глобального лидерства автора не радует, но он ее не исключает, поскольку США быстро угасают в качестве альтернативы. В статье убедительно доказывается, что, если США серьезно намерены противостоять Китаю в борьбе за глобальное лидерство, Трамп занимается этим крайне неумело.

Вместо того чтобы направить все силы федерального правительства США на ограничение губительных последствий Covid-19, администрация президента Дональда Трампа тратит впустую драгоценное время и энергию, сваливая вину на Китай за распространение вируса. Эксперты говорят о новой холодной войне. Но если США действительно намерены противостоять Китаю в борьбе за глобальное лидерство, Трамп занимается этим крайне неумело.

Китайское правительство щедро осыпает страны мира материалами и продукцией, необходимыми для борьбы с пандемией — и даже направляет команды медиков, а Трамп перекрыл воздушное сообщение с Европой, даже не позаботившись проинформировать об этом заранее европейских союзников Америки. С марта китайское правительство предоставило Всемирной организации здравоохранении (ВОЗ) уже $50 миллионов, а Трамп заморозил американское финансирование, заявив, что ВОЗ является «китаецентричной».

Когда министры иностранных дел «Большой семёрки» проводили видео-конференцию для обсуждения общей стратегии борьбы с Covid-19, госсекретарь США Майк Помпео начал настаивать на том, чтобы этот патоген называли «уханьским вирусом», по названию китайского города, где он, как предполагается, впервые появился. Пресытившись этим трамповским фиглярством, министры закончили конференцию, так и не приняв никакого решения. 

Китайские щедроты, конечно, поступают не без определённых условий. ВОЗ трусливо отказалась признать успехи Тайваня в сдерживании эпидемии вируса — и вообще не принимает Тайвань в состав организации, опасаясь обидеть материковый Китай. А Евросоюз, пока правительство США распространяло теории заговора по поводу Китая, смягчил критику умышленной дезинформации со стороны Китая — после того как тот пригрозил принять ответные меры.

Эффективность китайского запугивания — это признак его растущей экономической силы. Можно предположить, что эта тактика оказалась бы менее эффективной, если бы западные союзники и другие заинтересованные стороны (например, Япония, Южная Корея, страны Юго-Восточной Азии) держались вместе. В прошлом опорой для любого подобного единого фронта стало бы лидерство Америки. Но эгоцентричная глупость нынешней администрации исключает такую возможность. В долгосрочной перспективе это может позволить Китаю стать лидером — за неимением лучшего.

Более того, западные страны редко проводили единую политику в отношении Китая. Причины этого не сильно изменились с конца XVIII века, когда король Георг III отправил лорда Макартни устанавливать дипломатические отношения с Китайской империей. Ирония этой провалившейся миссии заключается в том, что британцы пытались наладить торговлю с Китаем другими товарами, а не только опиумом. Однако император Цяньлун заявил, что китайцам от британцев ничего не нужно.

Перед этим Макартни вызвал недовольство у принимавших его китайцев, отказавшись низко поклониться императору — подобной демонстрации подчинения от него не требовал даже собственный король. Участники аналогичной голландской миссии, согласившиеся следовать китайским обычаям и поклонившиеся трону Дракона, встретили более благоприятное отношение в императорском дворце. Это привело в бешенство британцев, которые винили во всём типичную голландскую алчность: всё ради быстрых гульденов. Впрочем, голландцы прибыли тогда в качестве представителей «Голландской Ост-Индской компании», а не своего монарха.

Всё это к тому, что Китай считал себя центром цивилизованного мира. Миссии, прибывавшие из-за рубежа, рассматривались исключительно как представители данников — и никогда как равные. Макартни, уверенный в том, что Британия является первой державой в мире, на подобных основаниях не мог ни о чём договориться с Китаем в принципе. А голландцы, вполне как сегодня ЕС, были, прежде всего, заинтересованы в прорыве на китайский рынок и были готовы играть по китайским правилам.

Хотя влияние Британии угасло, эхо столкновения интересов великих держав во времена Макартни раздаётся до сих пор. На протяжении почти столетия претензии США на обладание моделью цивилизации, которая не имеет себе равных, являются не менее грандиозными, чем китаецентричные представления императоров династии Цин.

Когда Китай был беден и зависел от милости великих держав мира, американцам не составляло труда снисходительно патронировать китайцев, ожидая от них обращения к демократии, капитализму и христианству. С другой стороны, вести дела с грозной Японской империей в начале XX века было намного труднее. Когда Япония, в качестве участника Версальского договора 1919 года, попросила дополнить его поправкой против расовой дискриминации среди стран-членов Лиги Наций, США (и Австралия) заблокировали эту инициативу.

При председателе Мао Цзэдуне в Китае едва ли можно было заработать какие-либо деньги. Но и тогда западные страны оказались не способны договориться о том, как себя с ним вести. В 1950 году, спустя всего год после китайской революции, Британия признала Народную республику Китай, а Америка, увлечённая крестовым походом против мирового коммунизма, была этим крайне возмущена. Вплоть до 1970-х годов Вашингтон признавал националистический режим Чан Кайши на крохотном Тайване в качестве единственного легитимного правительства Китая.

Сегодня в Китае вновь можно заработать огромные деньги, и мы вернулись во времена Макартни. Границы Срединного государства сейчас примерно такие же, как и в эпоху империи Цин. Его правительство демократично не больше, чем при императоре Цяньлуне. После столетия войн, вторжений, массовой нищеты и кровопролития Китай вновь превращается в модель цивилизации, которой, как ожидается, должны подражать варвары.

Перспектива китайского глобального лидерства не очень радует. Но США быстро угасают в качестве альтернативы. «Американский век» был отмечен множеством глупых войн, идеологической негибкостью, бессовестной поддержкой некоторых наиболее отвратительных диктатур. Тем не менее, глобальная приверженность американскому лидерству в целом базировалась на уважении к такой форме правления, которая — при всех недостатках в её практическом исполнении — апеллировала к человеческим чаяниям свободы, в том числе в китаеязычном мире.

С Китаем сегодня ситуация иная. Если Китай хочет лидировать в мире, ему придётся предложить нечто большее, чем деньги и запугивание. Свобода по-прежнему имеет значение. Была ли у протестовавших китайских студентов иная причина, чтобы воздвигнуть десятиметровую статую Богини Демократии на площади Тяньаньмэнь в 1989 году? Китай не сможет продвигать подобные идеи в глобальном масштабе, если сначала не займётся этим у себя дома.