Возводимые под Суэцким каналом новые туннели дадут мощный экономический толчок малонаселенному Синайскому региону Египта, так как благодаря им Синайский полуостров получит надежные транспортные артерии с материковой частью страны, уверены эксперты.

Четыре новых автомобильных туннеля (два из них к северу от города Исмаилия, а два других к югу от города Порт-Саид) "будут открыты в марте или апреле 2019 года", заявил в конце прошлого года Ахмед эль-Абд, глава египетской компании Concord, которая отвечает за прокладку дорог у Исмаилия. 

Строительство туннелей является частью "Проекта развития Суэцкого канала", запущенного в августе 2014 г. президентом Абдель Фаттахом ас-Сиси. Проект направлен на превращение Суэцкого канала из простого водного пути в комплексную зону развития, что должно позитивно отразиться на египетской экономике.

До начала рытья туннелей курирующее строительство Инженерное управление Вооруженных сил (AFEA) подписало контракт с немецкой фирмой Herrenknecht на производство и поставку четырех гигантских машин для бурения туннелей. В ноябре 2015 г. части проходческих машин прибыли в Египет, процесс сборки был завершен в марте 2016 г.

Сразу после этого AFEA заключило контракт с четырьмя египетскими компаниями (Petrojet, Concord, Arab Contractors и Orascom) для реализации проекта. Земляные работы начались в июне 2016 г. Длина каждого из двух автомобильных туннелей у Исмаилия составит 5820 м, а у Порт-Саида - 3920 м.

Эксперты прогнозируют, что автодороги облегчат передвижение людей и товаров на Синай и дадут мощный толчок экономическому развитию достаточно отсталого региона, пишет Al-Monitor.

По словам Ахмеда эль-Шами, эксперта по морской экономике, возведенный 149 лет назад Суэцкий канал фактически разделил территорию Египта, что привело к неравномерному экономическому развитию разных частей страны. 

После завершения строительства туннелей время в пути из Синайского региона в материковой Египет сократится с нескольких часов или даже дней до нескольких минут, поскольку транспортные средства больше не будут пересекать воду на паромах или через возведенный в 2001 г. мост Аль-Салам.

По словам Шами новые туннели не только улучшат транспортное сообщение внутри Египта, но и помогут резко увеличить объемы торговли со странами Персидского залива.

Синай, который экономически не развивался после освобождения от израильской оккупации в 1973 г., давно стал рассадником экстремизма и международного терроризма. Всплеск нападений боевиков на Синае после свержения Мурси вынудил правительство Сиси начать масштабную военную операцию на полуострове против незаконных вооруженных формирований.

В августе 2018 г. египетские власти обнародовали пятилетний план развития Синайского полуострова стоимостью $15 млрд, который включает строительство сети автомобильных дорог, жилых и промышленных комплексов, больниц и другой инфраструктуры. 

"Развитие Синайского полуострова - лучшая контртеррористическая стратегия, - полагает экономический эксперт и руководитель египетского Центра экономических исследований Рашад Абдо. - Но экономическое развитие и привлечение инвестиций не может произойти без мощной инфраструктуры, в первую очередь новых дорог и мостов".

По его мнению, туннели под Суэцким каналам могут также побудить миллионы египтян переехать из перенаселенной дельты Нила на малонаселенный Синайский полуостров.

Почему экономика Турции оказалась в кризисном состоянии?

Каким образом Турция так быстро перешла от резкого роста к экономическому кризису? Ситуация с турецкой экономикой полна загадок. 

Инвестирование в развивающиеся рынки – это всегда риск. Любой инвестор придет в замешательство, пытаясь проанализировать объемы информации и использовать их надлежащим образом, когда некоторых из самых надежных источников нет на английском языке, но даже по меркам развивающихся рынков ситуация с турецкой экономикой полна неясностей. 

С 2002 г. рост ВВП составил 5,8%, сейчас он занимает 13-е место в мире по паритету покупательной способности. В 2017 г. Турция росла быстрее, чем Индия или Китай. В ноябре прошлого года гуру развивающихся рынков Марк Мобиус заявил, что пришло время покупать Турцию, потому что он думал, что у нее прекрасные перспективы на 2019 г.

Через несколько месяцев ситуация кардинально поменялась.

Турция переживает валютный кризис на фоне 20%-й инфляции и 11%-й безработицы, она проходит через политическое противостояние из-за того, кто будет контролировать центробанк страны. Так каким образом Турция так быстро перешла от резкого роста к экономическому кризису? Что пошло не так?

Турецкий бум был вызван быстрорастущим кредитом. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган пришел к власти в 2002 г., надеясь сделать Турцию более исламской страной. Религиозные убеждения Эрдогана сильно влияют на его взгляды на экономику, особенно в том, что касается его отношения к высоким процентным ставкам. Для Эрдогана высокие ставки – это некая форма ростовщичества, запрещенная исламом. Следовательно, он делал все, чтобы поддержать низкие процентные ставки. 

Президент Турции не может напрямую контролировать процентные ставки, но Эрдоган использовал свое влияние, чтобы снизить ставки. Его способность влиять на денежно-кредитную политику укрепилась, так как он консолидировал власть. Только прошлым летом он обрел полномочия назначать управляющих центробанка.

Результат: длительная экономическая экспансия, обусловленная легким кредитованием. Также был отмечен строительный бум, вызванный легкими кредитами на недвижимость и рост объемов производства за счет кредитования бизнеса.

Потребительские кредиты стали одной из важнейших областей роста кредитования. В 2002 г. они составляли около 4% экономики Турции, но в последние годы показатель вырос до 18%. Дешевые кредиты стали огромным структурным сдвигом и привели к быстрому росту практически во всех секторах экономики.

Быстрый рост, вызванный легкими деньгами, - процесс, который происходит в истории экономики со стародавних времен. В случае с Турцией произошел опасный сдвиг: кредиты были выражены в иностранной валюте. В отличие от США или Европы, где у заемщиков почти всегда есть долги, которые могут быть возвращены в их собственной валюте, заемщики на развивающихся рынках часто занимают в иностранной валюте. В итоге развивающиеся рынки становятся уязвимыми к изменениям стоимости валют. Тогда они должны держать резервы иностранной твердой валюты, чтобы погасить иностранные долги.

Механизм действия этой проблемы виден на простом примере. Потребитель в Стамбуле берет кредит на 1 тыс. турецких лир в коммерческом банке. Банк получает доступ к капиталу, необходимому для выдачи этого займа, занимая средства на международных рынках в евро или долларах США. Потребитель возвращает кредит в турецких лирах, но если стоимость лиры упадет, то 1 тыс. лир, которые банк получит при возврате кредита, может уже не хватить для погашения внешнего долга.

И если умножить это на миллиардные кредиты миллионам заемщиков, получится классический рецепт финансового кризиса на развивающихся рынках.

Это и происходит сейчас в Турции. Год назад 1 лира равнялась примерно 26 центам. Сегодня она равна примерно 19 центам. Это значительное снижение на 27%. Среди основных валют ситуация хуже только с аргентинским песо. К началу 2018 г. внешний долг Турции вырос почти до $470 млрд, что на 18% больше, чем летом 2016 г. После тяжелого года сокращения доли заемных средств внешний долг Турции по-прежнему составляет $450 млрд, более 50% от размера всей турецкой экономики.

Такую ситуацию трудно назвать непредвиденной, поскольку колебания валют совершенно предсказуемы. Вот почему большинство стран с развивающейся экономикой следят за тем, чтобы у их центробанка был здоровый резерв иностранной твердой валюты, тогда он сможет продолжать импортировать необходимые иностранные товары. К сожалению, у Турции нет достаточного запаса валютных резервов. По состоянию на август у Турции было достаточно иностранной валюты, чтобы покрыть импорт всего за 75 дней. Это стало тяжелым выбором для Турции. Центробанку пришлось повысить процентные ставки, чтобы контролировать неудержимую инфляцию и стабилизировать лиру. Это привело к разрывам в экономическом росте Турции.

После тяжелого 2018 г. что происходит сегодня с Турцией? Повышение процентных ставок нанесло серьезный ущерб реальной экономике. Объем промышленного производства падал месяцами, за последний год безработица выросла почти на 20%. Свободное падение лиры закончилось.

Турция уязвима перед кризисом платежного баланса из-за ее больших внешних долгов и истощенных валютных резервов. Тем не менее одно из благотворных последствий экономических проблем - турецкие потребители снизили расходы на импортные товары. Снижение расходов и падение цен на нефть привели Турцию к небольшому профициту счета текущих операций в последние месяцы. Турция медленно восстанавливает свою денежную позицию и расширяет валютные резервы, вместо того чтобы истощать их.

Это не должно волновать инвесторов. Турция переходит от острого кризиса к длительному замедлению. Валюта стабилизировалась, счет текущих операций пополняется, но размер внешнего долга Турции заставляет полагать, что этот процесс займет много лет. Турция может стабилизировать платежный баланс, если потребители снизят расходы, однако она не вернется к динамичному росту, если они не начнут тратить больше. Турция сейчас в ловушке тех же долгов, которые позволили ей так быстро вырасти.

Инвесторы не должны задерживать дыхание, ожидая быстрого поворота.

В чем причина успехов Китая в Афганистане

Формально не входя в китайскую инициативу «Один пояс, один путь», сегодняшний Афганистан всё больше становится одной из ее опорных точек

Великий Шелковый путь, связывавший древний и средневековый Китай с Европой, проходил и по территории, на которой расположен современный Афганистан. Как отношения Китая и Афганистана выстраиваются сегодня, когда Пекин намерен перебросить через весь континент «Новый Шелковый путь», рассказывает автор ИА REGNUM Александр Шпунт.

После того, как караваны из Китая перестали в XVII веке ходить через Ваханский коридор в Бадахшане, контакты между Китаем и Афганистаном заглохли почти на 300 лет. Сначала Англия, а потом перехватившие у нее инициативу США не способствовали развитию контактов между Пекином и Кабулом. Но по итогам американской войны в Афганистане, тянущейся с 1993 года и теперь явно приближающейся к бесславному для Вашингтона завершению, можно сказать, что у Китая вновь появляется шанс и повод как к налаживанию отношений с Афганистаном, так и к вовлечению этой страны в масштабные проекты.

Речь идет не только о том, что через Афганистан проходит самый прямой путь по суше к Персидскому заливу, но и о крупных месторождениях медных и железных руд, которые китайские компании уже присмотрели для разработки в рамках концессии. Как же Китай заходит в Афганистан и почему его действия столь эффективны?