После зачистки Дераа режим Асада встал перед очевидным вопросом: что дальше. Собственно, этот вопрос возник перед всеми участниками войны - внутренними и внешними. Проблема в том, что противоречия, которые и запустили конфликт в Сирии, переросший в полноценную гражданскую, а затем, как водится - и в иностранную интервенцию - не разрешены. Скорее, война их обострила и усугубила.

К чему такая неразрешенность приводит, видно на примере Афганистана или того же Йемена: никакая военная победа, даже закреплённая в политических решениях, не становится окончательной. По сути, внешние игроки "притапливают" исходное противоречие, как резиновый мячик в воде. Пока к нему приложено усилие - он вроде бы над поверхностью не появляется. Достаточно отпустить - он немедленно выскочит на поверхность. И это если речь идет о небольшом мячике. Как правило, к столь разрушительным по своим масштабам и последствиям процессам приводят противоречия весьма крупного масштаба. Соответственно, и усилия по "притапливанию" требуются достаточно большие.

Сирия сейчас разделена на три совершенно четко позиционирующие себя территории. Одна часть, которая формально находится под контролем Асада, а в реальности оккупирована иранскими наемниками и российскими оккупационными силами в виде военной полиции, прикормленных местных зондеркоманд типа Сил Тигра и 5 корпуса, ну, и естественно, частных военных неизвестной принадлежности (так как небезызвестный "Вагнер" в Сирии, похоже, не один. Другие просто не светятся по причине большего профессионализма и системы отбора кадров). В общем, эту часть, конечно, сложно назвать лояльной Асаду, но оккупантов и режим это не слишком беспокоит - к лояльности принуждают, причем предельно варварскими методами.



Курды (а точнее, арабо-курдская коалиция СДС) контролируют вторую по величине территорию Сирии. При этом ее ресурсное значение сейчас, пожалуй, первое - она наименее разрушена, "под курдами" находятся нефтепромыслы, электрогенерация и вода. Об их судьбе идут переговоры, но по крайней мере, сейчас они под контролем СДС. Курды выдвигают условия, которые практически неприемлемы для Асада - по сути, речь идет о федерализации Сирии. Условия, против которых ранее выступала и Россия, но теперь, похоже, в Кремле полагают иначе, правда, прямо указывать Асаду не всегда возможно, так как Иран имеет по данному вопросу мнение, солидарное с самим Асадом. Поэтому переговоры с курдами идут непросто, и результат их неясен.

Наконец, Идлиб и северное Алеппо. Идлиб контролирует Турция и Джейш-аль-Фатх (по сути, Джебхат ан-Нусра). В северном Алеппо пытается возродиться "Джейш аль-Ислам", пока не сказать, что успешно, но к группировке начинают примыкать отряды, которые не готовы войти в коалицию с Идлибом. Тем не менее, по вопросу отношения к Асаду, России и Ирану эти группы совершенно солидарны. Турция, впрочем, тоже, так как пока угроза ее южным рубежам не ликвидирована.



Естественно, над всем этим стоят Соединенные Штаты, но у них самих нет однозначной позиции по сирийскому вопросу. Задача США - уйти, но так, чтобы остаться. И пока для этого не будут созданы условия, все останется как есть. Во всяком случае, только сегодня открыта новая база США восточнее Евфрата.

Проблема в том, что восстановление Сирии - задача неактуальная до политического урегулирования. Частный бизнес просто не станет приходить на эту территорию без политических гарантий, а вливать бюджетные миллиарды сейчас никто из имеющихся вокруг внешних спонсоров войны не готов. У России и Ирана просто нет таких денег, Турция вообще не намерена заниматься этой проблемой, США - тем более. Раз так, то остается единственный вариант - война. По всей видимости, с оппозицией, которую вывезли в Идлиб и северное Алеппо. Без победы над ней вариантов урегулирования нет. Однако и военная операция в Идлибе - затея не слишком удачная. Если внешние игроки, скорее, с одобрением смотрели, как Асад (точнее, шиитские каратели и российские частники) зачищают неподконтрольных никому боевиков ИГИЛ и разнообразных местных ополченческих формирований, то в Идлибе вольницы как таковой нет. Джебхат ан-Нусра практически (хотя и неявно) подчинилась Турции, "Джейш аль-Ислам" также координирует с турецкими властями свою деятельность, поэтому турки не станут бесстрастно смотреть на любые упражнения Кремля и Ирана в своей зоне оккупации.

Кроме того, турки сами присутствуют в Идлибе, обустраивают наблюдательные посты, возводят бетонные стены и укрепления, постепенно формируя полноценную границу. Параллельно с этим создаются квазигосударственные структуры управления, боевые отряды постепенно сколачиваются в что-то похожее на армию (хотя пока это, скорее, милиционные формирования) и полицию. Год-полтора, и север Сирии станет вполне оформившимся очередным непризнанным государственным образованием.





Если воевать - то сейчас, но турки слишком явно продемонстрировали свою готовность ответить на любую военную операцию. Двадцать налетов на Хмеймим за последний месяц плюс один налет дронами на Шайрат сегодня - вполне убедительная демонстрация того, что сделают "неопознанные" террористы с российской авиабазой, если дело дойдет до серьезного. У нынешних налетов, как можно предположить, целью являлась именно демонстрация, а не нанесение ущерба. Когда потребуется нанести ущерб - его нанесут.

Без российской авиации наземные действия по своей результативности будут крайне неочевидными. Россия в этой войне с оппозицией выполняет самую грязную из возможных работ - терроризирует гражданское население, бомбя жилые массивы, с тем, чтобы боевики и местные ополченцы принимали условия прекращения террора и складывали оружие. Такая стратегия была опробована в Восточной Гуте - результативно, ее же повторили и в Дераа. Логично в таком случае, что турки будут просто "выключать" российскую авиацию в случае попытки перенесения полученного опыта в Идлиб. Нападения на Хмеймим и демонстрируют неприкрытую угрозу, против которой, по всей видимости, у обороны Хмеймима мало что найдется - она полностью проницаема на дальних подступах, за которые отвечают сирийцы, поэтому справляется с одиночными налетами, но с массированной атакой, которую нужно встречать издали, скорее всего, провалится.

Вопрос: что дальше - становится все более актуальным. Страна разрушена до основания. Ресурс есть только для войны, но у войны неясно с перспективой. Мириться и вести политический диалог при обилии оставшихся субъектов невозможно - их слишком много, позиции зачастую просто несовместимы. Проблема решается либо войной, либо разделом страны и фиксированием новых границ с гарантиями новообразованных территорий о ненападении. И вот это решение предстоит принять, причем достаточно скоро.