Бывший посол США, а ныне ведущий научный сотрудник Центра исследований Ближнего Востока при Школе международных исследований Корбеля Денверского университета Гэри Граппо задался вопросом, встретятся ли США и Иран лицом к лицу.  Говоря иначе, сойдутся ли эти страны в прямой схватке друг с другом за столом переговоров.

Возможно, кому-то и дела нет до того, что там будет между Ираном и США, но от исхода противостояния этих двух государств зависит, как минимум, ситуация на Большом Ближнем Востоке, а как максимум – во всем мире. Поэтому и интересно познакомиться с видением проблемы опытного американского дипломата, который многие годы провел в непосредственном контакте с мусульманским миром, служа в Иерусалиме, Багдаде, султанате Оман и Королевстве Саудовская Аравия. Понятно, что точка зрения видного дипломата отражает определенный внешнеполитический тренд, характерный для американского видения мира. Однако, даже если видение Граппо является однобоким и тенденциозным, о нем следует знать, чтобы иметь представление о том, как может развиваться ближневосточная реальность в ближайшем будущем.

Итак, новый президент США Байден стоит перед необходимостью бороться со многими сторонами и конфликтующими интересами, обдумывая свои следующие шаги по возобновлению переговоров с Ираном по ядерному соглашению, считает Граппо. По его мнению, в своем выступлении от 4 февраля в Государственном департаменте США президент Байден передал свое внешнеполитическое послание. В этом послании были озвучены планы по широкому утверждению американской дипломатии, если не сказать – ее возрождению. Последнее понятно, если учесть, что, по мнению Граппо, при четырехлетнем управлении администрации Трампа американская дипломатия попросту отсутствовала.  

Вкратце внешнеполитическая повестка дня, изложенная Байденом, включала в себя такие пункты, как укрепление связей с ключевыми союзниками и партнерами Америки в Европе и Азии; уведомление президента России Владимира Путина о том, что Байден бросит вызов киберугрозам со стороны Москвы (ну куда же без России). Кроме того, Байден пообещал реакцию по поводу «авторитарных шагов» Москвы против ее соседей. Затем Байден пригрозил разобраться с новым заклятым врагом Америки – Китаем в том, что касается прав человека, интеллектуальной собственности и глобального управления, но тут же оговорился, что он предложит Китаю сотрудничество в тех областях, которые служат интересам США. Далее Байден озвучил вызов Саудовской Аравии за ее действия в Йемене, пригрозил Мьянме в связи со случившимся там недавно государственным переворотом; подтвердил приверженность США защите демократии и прав человека (слыша заявления такого рода, уже трудно сдерживать смех) и т.д.

Мы подробнее рассмотрим один из главных внешнеполитических вызовов, на который президент Байден обязан как-то реагировать, но который он по какой-то причине он не затронул в своем выступлении. Это, конечно же, Иран. Во время своей предвыборной кампании Байден обещал вновь войти в Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) 2015 года, ядерное соглашение с Ираном, из которого  Дональд Трамп бездумно вывел США в мае 2018 года.

Граппо считает, что Байден, умолчав об иранской проблеме, возможно, проявил политическую мудрость. С одной стороны, этот вопрос не может решаться без обсуждения и консультаций с такими партнерами США, как Великобритания, Франция, Германия, Израиль и Саудовская Аравия. Также нельзя игнорировать пусть и не союзников США, но серьезных игроков, каковыми являются Китай и Россия. С другой стороны, если бы Байден озвучил какую-то позицию по отношению к Ирану, то это могло спровоцировать рост «упрямства и сопротивления» со стороны и без того непокорного Ирана. Также у Байдена есть оппоненты среди членов Конгресса, которые воспримут в штыки любые планы и инициативы Байдена, и которые готовы признать только полную и безоговорочную капитуляцию Тегерана перед США. Возможное возвращение США к участию в т.н. «ядерной сделке» изобилует проблемами, с которыми уже столкнулся и не справился Барак Обама. Поэтому простое повторное заключение ядерного соглашения не может быть единственной целью администрации Байдена. Любое соглашение с Ираном должно также касаться растущего ракетного арсенала Ирана и его вмешательства на Ближнем Востоке, в том числе в Ираке, Сирии, Йемене, Ливане и других странах. Даже простое включение этих вопросов в повестку дня переговоров с Тегераном уже означало бы большой дипломатический успех.

Но Иран далеко не единственная сторона, с которой администрации Байдена придется вести переговоры. Во-первых, есть союзники Америки, которые являются частью соглашения и которые в течение последних четырех лет боролись за то, чтобы сохранить СВПД в жизнеспособном состоянии. Именно Британия, Франция и Германия будут осуществлять подготовку для включения в «ядерный» процесс США. Без этих предварительных мер нельзя усадить Вашингтон и Тегеран за стол переговоров. Если предположить, что Израиль и Саудовская Аравия поддержат США, то для завоевания доверия со стороны Китая и России придется потрудиться. Если Байдену удастся завоевать поддержку этих двух стран, то вся стратегия Вашингтона в иранском кейсе, возможно, и приведет к успеху и снизит напряженность.

Однако не все так просто и с такими упомянутыми выше региональными союзниками Вашингтона, как Израиль и Саудовская Аравия. Эти и другие государства региона Персидского рассматривают иранский вопрос как вопрос жизни и смерти. Поэтому они заинтересованы в исходе переговоров более, чем даже сами США и европейские страны. Еще в преддверии заключения соглашения 2015 года, а также после его принятия между этими странами существовали значительные разногласия. Некоторые, особенно Израиль, как пишет Граппо, публично и недипломатично высказывали свои возражения. «…Их опасения были обоснованными, и президенту Байдену и его команде придется найти способ обеспечить, чтобы опасения и интересы этих правительств были приняты во внимание», – пишет дипломат. Остается надеяться, что решение иранской проблемы все-таки состоится, и хотя бы один из многочисленных кровоточащих разломов на теле Ближнего Востока исчезнет.