Многих наблюдателей удивляет прочность саудовско-российского альянса, который стоит за предстоящим очередным сокращением квот на добычу нефти (или, вернее, за недавним скоординированным вербальным вмешательством с целью поднять цены на нефть).

Однако, здесь имеет место одно крайне неприятное обстоятельство: хотя наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Салман публично демонстрирует свои теплые отношения с российским президентом Владимиром Путиным, он не скрывает своих ожиданий, что Россия исчезнет с нефтяного рынка менее чем через 20 лет.

Тот факт, что это сотрудничество носит явно тактический характер, а не стратегический, имеет большое значение для будущего мирового рынка нефти. Анализ ситуации позволяет предположить, что скоро эти два крупных производителя утратят всякую заинтересованность в сделках по сокращению добычи, поскольку они вступают в схватку между собой за важные рынки Азии и одновременно пытаются не пустить туда Соединенные Штаты.

Соотношение разведанных запасов к годовому объему добычи, указывающее, на сколько лет хватит стране ее запасов нефти (объем добычи соответствует 2017 году)

В интервью информационному агентству Bloomberg в октябре нынешнего года Мухаммед бин Салман объяснил свое долгосрочное видение нефтяного рынка: даже если глобальный спрос на нефть начнет снижаться после 2030 года, «страны будут одна за одной выбывать из списка производителей нефти.

«Через девятнадцать лет Россия резко уменьшит объем добычи, если вообще не исчезнет с рынка со своими 10 миллионами баррелей в сутки, сказал он. – Поэтому, если сопоставить рост спроса и исчезновение ведущих поставщиков, можно прийти к выводу, что Саудовская Аравия в будущем должна увеличить объем поставок нефти».

Принц Мухаммед не уточнил, на чем основан его прогноз, но скорее всего, речь идет о статистике доказанных запасов ведущих производителей нефти.

Вообще, прогнозирование этого показателя является весьма сложным делом. На основе Статистического обзора мировой энергетики, опубликованного компанией ВР в 2018 году, в котором использованы данные официальных и некоторых независимых источников, можно заключить, что доказанные запасы нефти в России будут исчерпаны примерно через 26 лет при условии сохранения темпов добычи 2017 года, в то время как для Саудовской Аравии этот показатель составляет 61 год.

Однако, объем доказанных резервов не является наилучшим критерием. Этот показатель отражает только то, на какой объем добычи та или иная страна может рассчитывать с достаточной степени уверенности, в текущих экономических и технологических условиях. Однако, в наши дни практически постоянно совершаются новые открытия, стремительно меняется и совершенствуется технология добычи, а рыночные цены подвержены значительным колебаниям. Кроме того, официальные цифры порой могут быть чрезмерно оптимистичными.

Нередко бывает целесообразно обратиться к менее солидным источникам. Аналитическая компания Rystad Energy, штаб-квартира которой находится в Норвегии, имеет дело с четырьмя различными оценками запасов и ресурсов для каждой страны, в том числе, на внешнем пределе вероятности, с объемом резервов нефти в неразведанных месторождениях.

Используя комплексную оценку Rystad Energy, которая принимает в расчет многочисленные параметры, такие как доказанные нефтяные резервы, вероятные неразведанные резервы, средние условные извлекаемые ресурсы в незавершенных проектах, открытия и некоммерческие объемы, можно получить несколько иные цифры для России и Саудовской Аравии. Если темп добычи будет сохраняться на уровне 2017 года, в России она закончится через 28 лет, а в Саудовской Аравии – через 56.

Основываясь на существующих данных из различных источников, следует признать, что у саудовского наследного принца имеются веские причины полагать, что еще до того, как электрификация автомобильного транспорта и новые технологии, которые заменят нефть, приведут к снижению мирового спроса, некоторые из нынешних крупных производителей исчезнут с мирового рынка.

Первой, скорее всего, будет Мексика, а вторым, вероятно, Китай. В своем интервью Bloomberg Мохаммед бин Салман сказал, что в Китае добыча резко сократится через пять лет. Возможно, это даже слишком оптимистичная оценка, однако, если исходить из данных компании ВР, его запасов хватит всего на 18 лет. Существует также большая вероятность того, что Россия будет вынуждена покинуть этот рынок раньше, чем Саудовская Аравия.

Впрочем, далеко не факт, что обширные запасы являются преимуществом. Сохранение большого количества нефти в земле в преддверии почти неизбежной эпохи низкого спроса никак нельзя назвать оптимальной стратегией для Саудовской Аравии. Сокращение добычи имеет смысл только в тех случаях, когда оно приводит к значительному росту цены, но даже это в скором времени может утратить свое значение.

Дело в том, что уровень безубыточности, то есть цена нефти, необходимая для сбалансированного бюджета королевства, составляет на данный момент 74, 4 долларов за баррель, в то время как в 2014 году этот показатель составлял 105,7 долларов. Согласно некоторым прогнозам, к 2021 году он может опуститься до 55 долларов за баррель.

Россия, учитывая относительно небольшие резервы, должна более охотно идти на сокращение добычи, которое подстегивает цену, но это лишь тактический прием. Долгосрочной стратегией Москвы является использование идеологической гибкости и военной мощи для того, чтобы взять под контроль нефтяные запасы Венесуэлы и Ливии, где российские государственные компании могут рассчитывать на значительные уступки, поддерживая лидеров, наиболее остро нуждающихся в иностранной поддержке.

Оборотной стороной этой стратегии является снижение зависимости самой России от экспорта нефти. На сегодняшний день страна балансирует свой бюджет исходя из цены на нефть на уровне 50 долларов за баррель, и Министерство финансов планирует в дальнейшем снизить этот показатель.

В дополнение ко всему вышесказанному, ни Саудовская Аравия, ни Россия не заинтересованы в дальнейшем сокращении производства, поскольку это способствует росту добычи в США и превращению Америки в крайне опасного конкурента на мировых рынках. Данные компании Rystad Energy свидетельствуют о том, что Соединенные Штаты могут сохранять нынешние темпы добычи дольше, чем Россия. Поэтому, нет никаких оснований для того, чтобы помогать сланцевым производителям из США наращивать производство, повышая цену.

Россия и Саудовская Аравия уже сегодня активно соперничают между собой на таких крупных рынках как китайский, и российские отраслевые лидеры хотели бы распространить эту конкуренцию на другие части Азии. Исходя из этого, перспектива американского экспорта на те же рынки является весьма непривлекательной.

Другими словами, если оставить в стороне демонстративные жесты дружбы и солидарности между диктаторскими режимами, ни Россия, ни Саудовская Аравия не заинтересованы в долгосрочном сотрудничестве по сокращению добычи. В ближайшие годы обе страны захотят выкачать из своих недр как можно большее количество нефти.

Возможно, именно поэтому уже сейчас на повестке дня не стоит значительное сокращение добычи: снижение в общей сложности на один миллион баррелей в сутки от ОПЕК плюс Россия, которое будет обсуждаться на встрече ОПЕК в Вене, вряд ли приведет к каким-либо заметным результатам.

Саудовская Аравия идет на сближение с Китаем и Россией в экономической сфере

После убийства в октябре журналиста Джамаля Хашогги, экономические связи Эр-Рияда попали под пристальное внимание и интенсивный международный контроль. Большинство западных правительств отказались от сотрудничества с Саудовской Аравией. В частности, отказ многих крупных международных компаний от участия в экономическом форуме Future Investment Initiative, известном как «Давос в пустыне», а также замораживание Германией экспорта вооружений в страну, свидетельствуют о стремлении как правительств, так и частного сектора дистанцироваться от Саудовской Аравии. В последние недели в американском Конгрессе обсуждается жесткая и решительная реакция США, которая вскоре окажется в центре повестки дня.

Тем не менее, Саудовская Аравия далеко не изолирована на мировой экономической арене. В то время ка министр финансов США Стивен Мнучин отказался от участия в форуме Future Investment Initiative, генеральный директор Российского фонда прямых инвестиций Кирилл Дмитриев возглавил представительную делегацию, состоявшую более чем из тридцати руководителей компаний.

Даже несмотря на давление США и усиление международного контроля, известные американские энергетические компании, такие как Halliburton и Baker Hughes GE, подписали во время форума меморандумы о взаимопонимании с саудовской корпорацией Aramco. В то же время, саудовские инвестиции продолжали поступать в стартапы Силиконовой долины, такие как View и Zume. Ожидается, что в среднесрочной перспективе экономический рост в Саудовской Аравии восстановится после спада в 2017 году, что, вероятно, приведет к новым экономическим сдвигам в стране.

Сланцевая революция заставила Саудовскую Аравию взять курс на более тесное энергетическое сотрудничество в не-западными державами, такими как Китай, Россия и Индия. В последнее время саудиты активно инвестируют в нефтеперерабатывающие и нефтехимические мощности. В восьмидесятые годы они совершили свои первые шаги в этом направлении, создав ряд совместных предприятий на североамериканском рынке, и сегодня Саудовской Аравии принадлежит крупнейший нефтеперерабатывающий завод в Соединенных Штатах (Порт-Артур, штат Техас).

Аналогичным образом, компания Aramco еще в 1989 году отправила своих первых делегатов в Китай, но первое соглашение было достигнуто лишь в 2007 году. С тех пор Aramco открыла несколько нефтеперерабатывающих заводов в провинциях Ляонин и Чжэцзян, а в будущем она может вернуться к ранее остановленному проекту нефтеперерабатывающего предприятия в Юньнане. Продвижение этой сделки ускорилось в связи с уменьшением доли китайского рынка, которая приходится на Саудовскую Аравию, с 20 процентов в 2013 году до 13,1 процента в марте 2018 года. Будучи вытесненной с позиции главного поставщика нефти в Китай, Саудовская Аравия стремится заключить долгосрочные контракты на поставки в эту страну и повысить международную значимость своей национальной компании Saudi Aramco.

За последние  годы Aramco запустила проекты по всей Азии, в том числе в индийском штате Махараштра, малайзийском Джохоре и пакистанском Гвадаре. Эти проекты отражают динамику мирового рынка нефти, которая характеризуется быстрым укреплением позиции США в ряду крупнейших мировых производителей.

После заключения в 2016 году соглашения о сокращении добычи «ОПЕК+», Саудовская Аравия и Россия координируют свою политику в этой сфере, чтобы управлять балансом спроса и предложения. Кроме того, имеются перспективы для их сотрудничества в проектах по добыче газа. Одним из примеров являются инвестиции в проект «Арктика СПГ-2» компании «Новатэк». Для Эр-Рияда выгода заключается в том, что российский газ позволяет экспортировать больше нефти, а это, в свою очередь, увеличивает экспортные доходы страны.

С учетом амбициозных целей программы Vision 2030, предусматривающей снижение нефтяной зависимости экономики Саудовской Аравии, инвестиционный фонд наследного принца Мухаммеда бин Салмана стал гораздо более активно инвестировать в технологические отрасли. Пока речь идет о значительных инвестициях в такие крупные стартапы как компания Uber, а также совместные инвестиции через фонд Vision, принадлежащий Softbank. Даже после убийства Джамаля Хашогги, компании Zume и View Inc. с  радостью приняли саудовские 1,5 миллиардов долларов через фонд Vision. За пределами США, это поддерживаемый Саудовской Аравией фонд ведет переговоры с такими китайскими компаниями как ZhongAn (технологии в сфере страхования), Bytedance (социальные сети) и Sensetime (технологии распознавания лиц и искусственный интеллект).

Эти инвестиции носят двусторонний характер, поскольку они призваны обеспечить ответные инвестиции и технологические трансферы в Саудовскую Аравию в период больших реформ. Финансируемый фондом Vision стартап Katerra заключил сделку на строительство пятидесяти тысяч домов в королевстве, причем большая часть производства будет осуществляться на местных ресурсах. Хотя саудовцы, вероятно, рассматривают возможность более тесного сотрудничества с китайскими технологическими компаниями в будущем, наличие государственных и частных инвестиционных фондов в стране обеспечивает альтернативные варианты финансирования. Учитывая отсутствие таких фондов в  Соединенных Штатах, саудовцы получат большую отдачу, заключая технологические сделки в Силиконовой Долине, чем в Шэньчжэне.

Эта тенденция диверсификации экономики представляет как выгоды, так и издержки, связанные с американскими санкциями, в краткосрочной и долгосрочной перспективе. В ближайшее время инвестиции в нефтеперерабатывающую индустрию Китая и Индии могут повысить эффективность кампании максимального давления на Иран, представляя собой альтернативу иранской нефти на мировых рынках. В то же время, инвестиции в российский энергетический сектор могут снизить эффективность западных санкций в среднесрочной перспективе.

Недавние санкции на основании «закона Магнитского» обострили то, что многие, возможно, списали как разовый инцидент, который уступит место новой эскалации санкций Конгресса в будущем. Они будут оказывать свое воздействие на протяжении ближайших нескольких месяцев, но для Вашингтона важно учитывать общую картину. Учитывая тот факт, что саудовские инвестиции накануне кризиса находились на четырнадцатилетнем минимуме, Эр-Рияду придется быть осторожным в своей реакции. Если не удастся рассеять озабоченность международных инвесторов, это может поставить под угрозу программу Vision 2030, в которую наследный принц Мухаммед бин Салман инвестировал значительный политический капитал.

Существует также ряд ограничений для этих формирующихся партнерств. Будущие двусторонние инвестиции между Эр-Риядом и Пекином, вероятно, вступят в противоречие с реализацией инициативы «Один пояс, один путь». Пообещав помощь Пакистану в размере 6 миллиардов долларов, саудовцы  непосредственно столкнулись с потенциальной потерей ненадежных инфраструктурных инвестиций из Пекина. В то же время, сотрудничество между Саудовской Аравией и Россией может расстроиться, если дополнительные американские поставки нефти наводнят рынок в ближайшем будущем. Разница между уровнями безубыточности добычи в России и Саудовской Аравии, которая колеблется вокруг 40 и 70 долларов за баррель соответственно, может стать катализатором беспорядочных раздоров на нефтяных рынках.

Кроме того, главной проблемой Эр-Рияда является растущее геополитическое соперничество с Ираном. В этом контексте саудиты нуждаются в Вашингтоне как надежном партнере для противодействия усилению влияния Тегерана в регионе. С 2014 года Китай углубляет военное сотрудничество с Ираном, включая совместные учения в Ормузском проливе в июне 2017 года.

Амбициозный проект Индии в порту Чабахар играет исключительно важную роль для будущего Ирана, учитывая зеркальные китайские инвестиции в соседний Пакистан. Русские оказали Тегерану значительную поддержку в сфере безопасности, продав иранцам в 2016 году зенитно-ракетные комплексы С-300. Учитывая эти обстоятельства, Вашингтон остается важнейшим долгосрочным партнером для саудитов, независимо от изменений в их экономической политике.