Многие люди наивно полагают, что ИИН (индивидуальный идентификационный номер), как и прочие персональные данные, принадлежит им. А вот государство убеждено, что ему, – и даже закрепило соответствующую норму в законе. В июне прошлого года в Административный процедурно-процессуальный кодекс РК была добавлена статья 43-2. В пункте 3 которой сказано:
"Собственником данных, создаваемых, накапливаемых и приобретаемых за счет бюджетных средств, а также полученных иными способами, установленными законами РК, является государство".
"То есть фактически в одном пункте одной статьи сразу решен ряд вопросов, над которыми ученые в мире еще только рассуждают и задумываются", – комментирует кандидат юридических наук Елена Бычкова, управляющий директор ОЮЛ "Ассоциация Цифровой Казахстан".
"Решен" – разумеется, в кавычках. На самом деле подобные нормы, противоречащие фундаментальным принципам юридической доктрины, только добавляют непоследовательности в законодательство. Так, Елена Нестерова – кандидат юридических наук, главный научный сотрудник РГП "Институт законодательства и правовой информации РК" обращает внимание на нелепость использования законодателем классической гражданско-правовой категории собственности в отношении такого неовеществленного объекта гражданских прав, как информация.
Полностью научную статью автора можно, к слову, прочитать в информационной системе "Параграф". Здесь же мы коротко сформулируем суть проблемы.
Информация – имущество, которое нельзя пощупать
Итак, информация, согласно дефиниции, данной в Законе РК "О доступе к информации" – это сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах, зафиксированных в любой форме (пп.1 статьи 1). Понятие "данные" расшифровываются в АППК – это информация в формализованном виде, пригодная для обработки (пп.14-1) статьи 4).
И вот вопрос. Могут ли вообще информация и данные быть чьим-либо имуществом?
Дело в том, что имущество можно понимать как в широком смысле – все вообще имущественные права, так и в узком – вещи, наличные деньги и документарные ценные бумаги. Так вот, право собственности следует применять лишь к этому материальному имуществу, которое можно, что называется, пощупать. Следует – потому что иначе его применять неудобно чисто практически. Ведь юриспруденция изначально существует для целей именно практики.
Как писал в свое, еще дореволюционное время российский юрист-цивилист Шершеневич (его цитирует Елена Нестерова – как и других юристов, о которых будут упоминания ниже):
"Распространять понятие о вещных правах на права, не имеющие своим объектом вещи, представляется… неудобным. Порядок возникновения, перехода, прекращения вещных прав рассчитан именно на материальное их содержание, и потому распространение этих правил на совершенно иную область может создать нежелательное смешение понятий в теории и практике".Шершеневич Габриэль Феликсович, русский юрист
Еще раз обращаем внимание на "материальное содержание", вот это самое – чтобы можно было пощупать.
Казахстанская юридическая доктрина исходит именно из этого базового принципа. Это следует из Комментария, изданного в 1998 году к Общей части Гражданского кодекса РК. Где (в статье 188 ГК) в содержание понятия имущества законодатель закладывал именно исключительно овеществленную собственность (телесные вещи / res corporales) – вещи, наличные деньги и документарные ценные бумаги.
"Соответственно электронные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, работы, услуги, объективированные результаты творческой интеллектуальной деятельности, фирменные наименования, товарные знаки и иные средства индивидуализации изделий, имущественные права и некоторое другое имущество не регламентируются правилами раздела 2 ГК".Комментарий ГК РК (Общая часть)
Короче говоря, как сформулировал Майдан Кунтуарович Сулейменов, выдающийся казахстанский юрист, под редакцией которого и подготовлен процитированный Комментарий к ГК: бестелесное имущество, к которому относится информация, не может быть объектом права собственности: "право собственности – это вещное право. Нельзя его распространять на имущественные права. Это противоречит Гражданскому кодексу".
Цифровизация – модная тема
И тем не менее в АППК появилась вышеупомянутая статья 43-2, которая вводит режим собственности для такого очевидно нематериального объекта, как информация. Тем самым вносится непоследовательность в казахстанское законодательство. Она, кстати заключается еще и в том, что норма устанавливает основания для возникновения права собственности на ту или иную информацию только у государства. Но ничего не сказано о частной собственности на данные, в том числе персональные.
По факту получается такая ситуация, говорит Елена Бычкова. Государственная собственность на данные у нас условно закреплена, но как же быть с правом частной собственности? То есть с гарантированным правом граждан и негосударственных юридических лиц владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащими им данными – даже собственным именем, фамилией, результатами своей творческой деятельности.
"Конституцией закреплены фундаментальные положения о праве собственности в Казахстане, а именно – "в Республике Казахстан признаются и равным образом защищаются государственная и частная собственность" (пункт 1 статьи 6 Конституции РК). Получается, что законодатель поставил в неравное положение всех частных субъектов, лишив их возможности законно и обоснованно защищать свои права".Елена Бычкова, к.ю.н., управляющий директор ОЮЛ "АЦК"
"Цифровое право и все что с цифрой связано, – продолжает Елена Бычкова, – это тема сейчас модная, но все же хотелось, чтобы новеллы были научно обоснованными, иначе это грозит последствиями с высокими рисками".
"Еще один пример поспешного нормотворчества – это принятый 10 июля 2023 года Закон РК "Об онлайн-платформах и онлайн-рекламе", который тоже свободно оперирует цивилистическими категориями "собственность" и "представительство" в отношении информации (см., например, статью 9 указанного Закона). Хотелось бы задать авторам этих новелл вопрос: каким образом онлайн-платформа, или, другими словами, информационный ресурс, будучи объектом права, может иметь своего представителя?"Елена Нестерова, к.ю.н., главный научный сотрудник РГП "Институт законодательства и правовой информации РК"
Утром – кодекс, вечером – принципы
В Казахстане сейчас активно разрабатываются НПА, регулирующие процессы цифровизации, информатизации, использования технологий, обработки информации и тому подобного. Это оправданно и понятно: во всем мире происходит цифровая трансформация экономики и других сфер жизнедеятельности. Цифровая революция, так сказать.
Вот, например, какие грандиозные задачи ставятся в Концепции правовой политики РК до 2030 года:
- необходимость правового регулирования искусственного интеллекта и робототехники, прежде всего, в целях определения ответственности за вред, причиненный их действиями,
- определение принадлежности права интеллектуальной собственности на произведения, созданные с участием искусственного интеллекта,
- возможность наделения роботов правовым статусом и, как следствие, возможность привлечения искусственного интеллекта к юридической ответственности,
- ограничения для неконтролируемого применения гаджетов с целью отслеживания граждан.
Ну и так далее в том же духе.
Однако очевидно, что прежде, чем осуществлять столь грандиозные, даже несколько футуристические планы, надо решить базовые, фундаментальные вопросы. Елена Бычкова обращает внимание вот на какой парадокс. Стержневым НПА, которым будут определены основополагающие правовые институты и конструкции регулирования цифровой среды, должен стать Цифровой кодекс РК, принятие которого запланировано на 2024 год. Как эксперт, она принимала участие в его разработке (в частности, в подготовке аналитического отчета для проекта ЦК).
Но что характерно, акцентирует спикер.
"Интересно, что в Плане реализации Послания главы государства к народу Казахстана от 1 сентября 2023 года указано – разработка принципов регулирования цифровой среды. Тут возникает, конечно, вопрос – а как это с ЦК увязывается – сначала кодекс, потом принципы? Это выглядит несколько бессистемно".
Это еще по-другому называется – бежать впереди паровоза.
"Хорошей иллюстрацией того, как, по идее, должны решаться столь "модные" вопросы на уровне национальных законодательств, может служить современная концепция интеллектуальных прав, также выстроенная отчасти на основе учения о вещных правах. Но появлению в мире унифицированных на уровне, прежде всего, МЧП, норм права интеллектуальной собственности предшествовала теоретическая разработка этой концепции. И такого же поступательного развития требуют теперь цифровые права".Елена Нестерова, к.ю.н., главный научный сотрудник РГП "Институт законодательства и правовой информации РК"
Так вот, прежде чем вводить нормы вроде 43-2 статьи АППК (и другие), необходимо эти положения о персональных данных и их защите привести в соответствие с рядом базовых принципов законодательства.
Природа информации: два в одном
Вот, кстати, еще одна весьма противоречивая норма.
"Закон РК "Об информатизации" под объектами информатизации понимает электронные информационные ресурсы, программное обеспечение, интернет-ресурс и информационно-коммуникационную инфраструктуру. В итоге, с учетом нормативно закрепленных дефиниций перечисленных здесь объектов, получается, что законодатель подчинил общему режиму разнопорядковые объекты: неовеществленное имущество (информацию, которая входит в состав информационных ресурсов), овеществленное имущество (материальные носители данных, серверы и линии связи) и объекты исключительных прав (программное обеспечение; информация, составляющая объект права интеллектуальной собственности).Елена Нестерова, к.ю.н., главный научный сотрудник РГП "Институт законодательства и правовой информации РК"
Чтобы не было этой и другой подобной путаницы, чтобы избавиться в законодательстве от эклектики и противоречий, следует определиться с правовой природой информации. К слову, единого мнения на этот счет нет не только в Казахстане. Тем не менее представляется интуитивно очевидной и справедливой, например, мысль российского специалиста по информационному праву Бачило:
"Гражданско-правовую защиту документированной информации, представляющей собой одновременно нематериальный объект (информация) и овеществленный предмет (собственно документ, содержащий информацию), можно осуществлять с помощью институтов интеллектуальной собственности и вещной собственности".Бачило Иллария Лаврентьевна, д.ю.н., профессор, академик РАН
То есть право собственности может быть установлено только на материальный носитель информации (бумажный, магнитный или иной) как на разновидность имущества, в отношении самих же данных следует использовать иные правовые институты и инструменты.
Какие? Это и следует определить, прежде чем плодить поспешные законы.
"Например, точку зрения, которая представляется сегодня весьма перспективной, высказал другой выдающийся казахстанский цивилист Юрий Григорьевич Басин, который предложил наряду с классическим правом овеществленной собственности разграничивать также право собственности на предметные символы вещей и благ; право собственности на зафиксированные надлежащим образом, без использования предметных носителей фиксации, оборотные активы; право интеллектуальной собственности на произведения творческой деятельности (с дальнейшим внутренним разделением). Соответствующее концептуальное предложение профессора Басина требует своего развития, особенно, в части осмысления правовой природы прав на информацию. Но, к сожалению, в Казахстане такого рода комплексные исследования пока не проводились".
"Мне, честно говоря, очень странно, что я и наша ассоциация должна брать на себя такую роль – взывать о том, чтобы обратили внимание на необходимость создания научной теоретической базы для формирования отрасли цифрового права и законодательства. Хотя мне кажется, это не совсем наша задача – это задача прежде всего Министерства юстиции и научного юридического казахстанского сообщества. Я обращалась и к тем, и к другим, но пока, увы, реакции особенной нет".Елена Бычкова, к.ю.н., управляющий директор ОЮЛ "АЦК"
Видимо, пора выписывать каких-то иностранных профессоров – шутит она. Или не шутит.
Время, конечно, не ждет. Практические вопросы в области оборота и защиты информации нужно решать прямо сейчас. Но, как объясняет Елена Нестерова, это можно сделать и без "выстраивания новой теории вещных прав" в ходе разработки "очередного срочного законопроекта".
И, кстати, по поводу иностранных профессоров. Спикер обращает внимание на Модельный информационный кодекс для государств-участников СНГ, принятый на тридцать восьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ.
"Модельный кодекс не предусматривает права собственности на информацию и, тем более, не наделяет какими-либо собственническими полномочиями государство или государственные органы. При этом в Модельном кодексе регламентируются, в частности, отношения, связанные с созданием, распространением, использованием, хранением и уничтожением (утилизацией) информации. Подобный консервативный подход, заложенный в Модельном информационном кодексе, представляется гораздо более предпочтительным для удовлетворения текущих нужд правоприменительной практики в области оборота и защиты информации, нежели выстраивание новой теории вещных прав на фундаменте того сырого нормативного материала, который РК имеет сейчас".Елена Нестерова, к.ю.н., главный научный сотрудник РГП "Институт законодательства и правовой информации РК"
Другими словами, если уж для государства так важно владеть информацией, достаточно было пока включить ее в законодательство в виде отдельного объекта неимущественных прав. Вместо того, чтобы плодить революционные нормы в области вещных прав без какого-либо предварительного научного осмысления.
