Китай агрессивно строит множество новых деревень и военные объекты в спорных приграничных районах Гималаев, чтобы расширить или укрепить контроль над стратегически важными территориями, заявляет автор. Он подробно описывает стратегию Китая и признает ее эффективность.

Воодушевленный своей бесплатной экспансией в Южно-Китайском море, режим Си Цзиньпина активизировал усилия по воспроизведению этой модели в Гималаях. В частности, Китай агрессивно строит множество новых деревень в спорных приграничных районах, чтобы расширить или укрепить контроль над стратегически важными территориями, которые Индия, Бутан и Непал пытаются удержать в пределах своих национальных границ.

Стратегическую составляющую стремления Китая заселить эти пустынные, необитаемые приграничные районы подчеркивает наращивание здесь числа новых военных объектов. Диапазон назначения этих объектов варьируется от станций радиоэлектронной борьбы и объектов противовоздушной обороны до подземных складов боеприпасов.

Военизированное строительство деревень Китаем вновь привлекло внимание региона к экспансионистской стратегии Си в то время, когда, несмотря на недавнее размежевание в одной области, в других местах десятки тысяч его военнослужащих задействованы в многочисленных противостояниях с военными силами Индии. Периодические стычки начались в мае прошлого года, после того, как Индия выразила свою тревогу, обнаружив, что китайские войска незаметно оккупировали горные вершины и другие стратегически выгодные позиции в ее северных приграничных районах Ладакха.

Недавно построенные Китаем приграничные деревни в Гималаях аналогичны его искусственно созданным островам в Южно-Китайском море, геополитическую карту которых режим Си перерисовал без единого выстрела. Режим Си продвигал свой экспансионизм в Южно-Китайском море посредством асимметричной или гибридной войны, ведущейся ниже порога открытого вооруженного конфликта. Этот подход сочетает обычную и нерегулярную тактику с небольшими постепенными территориальными посягательствами (или «тактики нарезки салями»), психологическими манипуляциями, дезинформацией, законностью и принудительной дипломатией.

Сейчас Китай применяет этот сценарий в Гималаях на приграничных землях. Гонконгская газета South China Morning Post, цитируя правительственный документ Китая, недавно сообщила, что Китай намерен построить в спорных районах Гималаев 624 приграничных деревни. Во имя «борьбы с бедностью» Коммунистическая партия Китая бессердечно искореняет тибетских кочевников и вынуждает их селиться в искусственно созданных приграничных деревнях в изолированных высокогорных районах. КПК также направила в такие деревни в качестве координаторов-резидентов этнических ханьцев, членов КПК.

Создание диспута там, где его раньше не было, обычно является первым шагом Китая к выдвижению территориальных претензий до того, как он украдкой попытается захватить желанную территорию. В авангарде такой стратегии режим Си часто использует гражданское ополчение.

Подобно тому, как Китай использовал флотилии гражданских рыболовных судов, поддерживаемых береговой охраной, для экспансионистских набегов в Южном и Восточно-Китайском морях, он посылал пастухов и скотоводов впереди регулярных войск в пустынные пограничные районы Гималаев для разжигания споров, а затем для установления контроля. Такой подход позволил ему «откусить» от гималайских территорий одно пастбище за другим.

В соответствии с международным правом, территориальные претензии должны строиться на непрерывном и мирном осуществлении суверенитета над соответствующей территорией. До сих пор притязания Китая на Гималаи основывались на подходе «кто сильнее, тот и прав», направленном на аннексию им все больших приграничных территорий соседних стран в Тибете. Построив новые приграничные деревни и переселив туда людей, Китай теперь может ссылаться на международное право в поддержку своих требований. Эффективный контроль является sine qua non (необходимым условием) серьезных территориальных притязаний в международном праве. Вооруженные патрули не являются проявлением эффективного контроля, в отличие от населенных пунктов.

Скорость и хитрость, с которой Китай, не обращая внимания на геополитические последствия, меняет ситуацию в Гималаях, отражают и другие моменты. Например, приграничные деревни будут ограничивать использование противоборствующими сторонами вооруженной силы, одновременно способствуя Китаю при сборе разведывательных данных и трансграничных операциях.

Спутниковые снимки показывают, как быстро выросли такие деревни с масштабными новыми дорогами и военными объектами. Правительство Китая недавно оправдывало строительство новой деревни на территории обширного индийского пограничного штата Аруначал-Прадеш, заявив, что оно «никогда не признавало» суверенитет Индии над этим регионом. Территориальные посягательства Китая не пощадили и одну из самых маленьких стран в мире, Бутан, и даже Непал, где действует прокитайское коммунистическое правительство.

Китай задумал свою программу создания приграничных деревень после того, как в 2017 году Си призвал тибетских пастухов селиться в приграничных районах и «стать защитниками китайской территории». В своем обращении Си заявил, что «без мира на территории у миллионов семей не будет мирной жизни». Но программа Си Цзиньпина «по борьбе с бедностью» в Тибете, которая с 2019 года неуклонно набирает обороты, сосредоточена на циничном перемещении бедных на территории соседних стран.

Отголоски морской экспансии Китая распространяются и на окружающую среду Гималаев. Как заявил международный арбитражный трибунал, строительство острова Кси в Южно-Китайском море «нанесло серьезный ущерб окружающей среде коралловых рифов». Аналогичным образом строительство Китаем деревень и военных объектов в приграничных районах угрожает нанести ущерб экологически уязвимым Гималаям, где находятся истоки великих рек Азии. Ущерб, нанесенный окружающей среде, уже очевиден на некогда нетронутом Плато Доклам, на которое претендует Бутан, и которое Китай после его захвата в 2017 году трансформировал в мощную милитаризованную зону.

Начальник индийской армии Манодж Нараване недавно заявил, что китайская тактика салями «не сработает». Такая значительная военная держава, как Индия, изо всех сил пытается найти эффективные способы противодействия территориальному расширению Китая вдоль одной из самых негостеприимных и коварных границ мира.

Для создания новых реалий на местах китайская агрессия без выстрелов использует гражданских лиц, поддерживаемых военными, и это затрудняет защиту, поскольку ей необходимо противодействовать, не прибегая к открытому бою. Хотя Индия ответила крупномасштабным военным развертыванием, китайские войска по-прежнему контролируют большую часть территорий, захваченных ими почти год назад. На сегодняшний день стратегия Китая доказывает на суше такую же эффективность, как и на море.

The Nation (США): возвышающийся Восток не разрушит империю Запада

В неспособности США сдержать covid-19 и помочь нуждающимся многие видят признак того, что миру нужна новая сверхдержава. Некоторые видят альтернативу в Китае, но его подъем не положит конец ни расизму, ни империи Запада. Китай не будет разрушать систему, на которой строится его успех, утверждает радикальный чернокожий автор.

ovid-19 обнажил глубинную логику Запада: жизни белых священны, а все остальные — расходный материал. Учитывая вопиющее неравенство в американском здравоохранении, неудивительно, что афроамериканцы с большей вероятностью гибнут от коронавируса. Добавьте к этому концентрацию черных в густонаселенных городских кварталах Америки и на незащищенных рабочих местах на передовой, и станет ясно, что разрушительное, расовое воздействие пандемии было встроено в американское общество еще до прибытия вируса из-за океана.

Однако, как напоминает нам Малькольм Икс, невозможно понять Америку, не рассматривая «мировой расизм». В глобальном масштабе мы должны не только поразиться тому, как быстро появилась вакцина, но и ужаснуться, насколько мы неспособны бороться с болезнями, которые косят лишь слаборазвитый мир. Горькая правда заключается в том, что в прошлом году от голода умерло 9 миллионов человек — намного больше, чем от covid-19. Пандемия бедности продолжается, но интерес общественности и дальше будет ничтожным, потому что подавляющее большинство погибших — черные и коричневые. В неспособности США сдержать covid-19 и помочь нуждающимся многие видят признак, что миру нужна новая сверхдержава. Некоторые видят альтернативу в Китае, но подъем Востока не положит конец ни расизму вообще, ни империи Запада в частности.

США построены на геноциде коренных народов Америки. Страну выстроили порабощенные африканцы, но даже с окончанием рабства и сегрегации свобода черной Америки оказалась ограничена расовым террором и институциональным расизмом. Некоторые заблуждаются, что законы о гражданских правах, черный средний класс и первый чернокожий президент (а теперь и вице-президент) доказывают, как далеко продвинулась страна. По правде говоря, они лишь напоминают нам о том, что произошедшие изменения скорее символичны: некоторых из нас пустили в дом, но большинство остается на плантациях. Большинство показателей — доход, работа, жилье, судимости, здравоохранение или образование — показывает, что в среднем с 1960-х годов изменилось очень мало.

Однако приход Дональда Трампа во многом диктовался мечтой вернуть Америку во времена, когда гегемония белых не подвергалась сомнению, а черный человек с иностранным именем еще не вошел в Белый дом. В ответ на протесты за расовую справедливость Трамп объявил [движение] «Жизни черных важны» (Black Lives Matter) «символом ненависти» и пообещал защищать памятники рабовладельцам, которых называл «героями». В защиту той же самой белизны он развернул торговую войну с Китаем, пообещав вернуть домой американские рабочие места. Трамп и другие республиканцы особенно ругали торговый дефицит между двумя странами в размере 420 миллиардов долларов.

Но реакция Запада на растущую экономическую мощь Китая выявляет его глубинные страхи. То, как Трамп разглагольствовал о «китайском вирусе», — не просто ура-патриотизм, чтобы переложить с себя ответственность за растущее число жертв. Здесь прозвучал и зловещий подтекст и скрытые обвинения, что Китай мог тянуть с предупреждением миру, чтобы максимально навредить соперникам. Эта паранойя показывает, насколько Запад переживает за свое будущее на вершине глобальной иерархии. Но эти опасения не имеют под собой реальных оснований. Китай ничуть не заинтересован в том, чтобы рушить западную систему: весь его успех строится на том, чтобы быть его частью.

Китай некогда олицетворял собой революционную надежду. После успешной революции и основания Народной республики страна сыграла важную роль в вооруженной борьбе против засилья Запада в Азии и Африке. В Китай ездили многие радикальные черные мыслители — в том числе некоторые «черные пантеры» и африканские революционеры. Партия черных пантер даже собирала средства продажей цитатника Мао Цзэдуна студентам колледжей, а ее соучредитель Хьюи Ньютон, вдохновившись Великим кормчим, утверждал, что Черная революция требует «большого скачка». Но после ужасов Культурной революции и голода, унесшего миллионы жизней, Китай обнищал. К кончине Мао в 1976 году руководство страны решило отвергнуть коммунизм и вшить Китай в ткань Запада. В страну хлынули иностранные инвестиции, и Китай разбогател, добившись превосходства в производственном секторе. Но преимущество Китая над развитым миром по-прежнему коренится в логике превосходства белых. 

Все приводят в пример ВВП Китая, но стране с населением, как у целого континента, полагается огромная экономика. Если сравнить ВВП на душу населения, то Китай окажется лишь на 79-м месте среди богатейших стран мира. Реальность такова, что в стране сотни миллионов бедняков. Все те рабочие места, чьим возвратом так любил бахвалиться Трамп, уехали за океан ради мизерных зарплат. Поскольку китайские бедняки не белые, США могут невозбранно пользоваться их рабским трудом для производства наших товаров. Одно то, что «безумно богатых азиатов», которые наживаются на эксплуатации расовой бедноты, становится все больше, не меняет господства белых, на котором строится вся система.

Помимо эксплуатации собственных граждан Китаю приходится добывать сырье ради производства товаров для всего мира и собственного развития. Вступив в 2001 году во Всемирную торговую организацию, за 11 лет Китай увеличил объемы торговли с Африкой в 20 раз. Первый президент Ганы Кваме Нкрума заметил, что когда европейцы вывозили сырье из его страны, делали из него дорогие товары и продавали их обратно в Африку, это было «безумие Алисы в стране чудес». Между тем, более 90% китайского импорта из Африки составляют сырье и нефть, а более 90% африканского импорта из Китая — готовая продукция. Вот и весь разговор, кто выиграл от этой торговли. Многие сделки, следуя европейскому пути, маскируются под развитие инфраструктуры, — но шоссе и железные дороги строятся лишь для добычи и вывоза ресурсов. Китай ссужает африканским странам миллиарды долларов, но требует, чтобы те использовали исключительно китайскую рабочую силу и материалы — получается, что даже ссуды стимулируют лишь китайскую экономику. В результате ВВП Африки растет, а Китай опустошает континент, лишая его полезных ископаемых.

Хозяйничая на континенте, Китай полагается на свои революционные связи с Африкой. Но даже протягивая руку помощи, Китай работает заодно с теми, которые давно сговорились не давать континенту развиваться. И чем выше благодаря Африке поднимается Китай, тем ниже по этой лестнице опускается черный континент. Несмотря на все разговоры об экономическом росте в Африке, Всемирный банк предрекает, что к 2050 году 90% людей, живущих в крайней нищете, будут сосредоточены в странах Африки к югу от Сахары. Белое превосходство всегда было иерархично по своей природе, и Африка и потомки африканцев всегда находилась на самом дне. Когда страны, вскарабкавшиеся на несколько ступеней повыше, наживаются на расизме против черных, это никого не шокирует.

Во многих отношениях Китай даже обзавелся более эффективным организационным механизмом: его капиталистическую экономику поддерживает безжалостная авторитарная бюрократия. Если пандемия covid-19 нас чему и научила, так это что индивидуализм и приватизация — фирменные черты неолиберализма — едва ли не худшие способы преодолеть кризис. Число погибших в США перевалило за полмиллиона, а положение на душу населения в Великобритании еще хуже. Между тем в Китае, где вирус и зародился, благодаря строгому карантину смертность круто пошла на спад. Но те же самые системы, моментально отреагировавшие на пандемию, используются и для контроля за населением.

Китай лидирует в следующей промышленной революции, пытаясь создать сеть будущего — интегрированный «интернет вещей». Но эта цифровая сеть бьет по уйгурам, — мусульманское меньшинство находится под недреманным наблюдением и вынуждено терпеть нападки властей. С 2017 года более 1 миллиона мусульман оказались в центрах содержания под стражей — власти увидели в них угрозу. Отслеживая смартфоны пользователей, власти создали алгоритмы для выявления якобы «некитайского» поведения. Чтобы контролировать передвижение этнических мусульман, Китай создал сеть видеонаблюдения с распознаванием лиц и слежкой за мобильными телефонами.

Нет никаких сомнений, что Китай крепнет на мировой арене и вполне может стать новым средоточием власти. Но эта страна эксплуатирует рабочую силу, грабит ресурсы Африки и пристально следит за своим мусульманским меньшинством. Если мы хотим искоренить расизм, породивший движение «Жизни черных важны», то искать вдохновения в Пекине не стоит. Последствия пандемии covid-19 — шанс задуматься, куда мы идем, но при этом надо будет признать, что экономику придется восстанавливать с нуля.

Франция хочет выйти из Евросоюза

Глава французской оппозиционной партии Национальный фронт Марин Ле Пен потребовала от президента страны Франсуа Олланда провести референдум по вопросу выхода Франции из Евросоюза, сообщает [do action=»link-news-1″/] со ссылкой на СМИ.

В качестве срока лидер крайне правых предложила январь 2014 года — непосредственно перед очередными выборами в Европарламент.

Марин Ле Пен критически настроенная в отношении ЕС  выбрала этот момент для такой инициативы не случайно. На фоне кризиса в зоне евро о выходе из ЕС заговорила Италия.

После недавних парламентских выборов в этой стране, победу на которых одержали популисты, в том числе Беппе Грилло, одним из главных обещаний которого стало проведение референдума о выходе Италии из еврозоны.

«Мы убеждены, что правительство не в состоянии решить нависшие над Францией проблемы. А проблемы во многом происходят от ЕС, — заявила Марин Ле Пен по итогам заседания руководства Нацфронта. — Поэтому мы предлагаем обратиться к французским избирателям».

Помимо критики «диктата Брюсселя» в области экономики Ле Пен обрушилась на пограничный режим внутри ЕС. По мнению лидера Нацфронта, предстоящее вступление в Шенгенскую зону Болгарии и Румынии приведет к плачевным результатам для Франции, которая в последние годы ужесточила миграционную политику.

Несмотря на то, что на последних выборах в Европарламент в 2009 году Национальный фронт занял лишь шестое место в списке партий от Франции, Марин Ле Пен сумела значительно укрепить свои позиции на волне экономического кризиса.

На президентских выборах весной 2012 года она составила серьезную конкуренцию лидерам избирательного марафона социалисту Франсуа Олланду и бывшему тогда президенту Николя Саркози.

На последовавших выборах в Национальное собрание представители НФ впервые за всю историю своего существования сумели пройти во французский парламент.