Российские ученые Александр Крылатов и Виктор Захаров предложили использовать математические алгоритмы для борьбы с пробками в мегаполисах. Монография на эту тему вышла в международном издательстве Springer, сообщает Tengrinews.kz со ссылкой на "Российскую газету".

По мнению ученых, с помощью математических моделей можно разрабатывать цифровых двойников транспортных систем и отслеживать, как меняется трафик на каждом локальном участке дорожной сети при тех или иных изменениях инфраструктуры.
 
"Каждый год на улучшение дорог выделяется немалый бюджет. Математическая теория распределения транспортных потоков предлагает набор решений для эффективного управления этими деньгами", - считает профессор кафедры математического моделирования СпбГУ, доктор физико-математических наук Александр Крылатов.
 
В своем исследовании ученые отталкивались от идей британского математика Джона Глена Вардропа, который полагал, что любые изменения дорожной инфраструктуры следует производить исходя из понимания того, что каждый водитель преследует на дороге сугубо личные цели. Исследователи уверены, что математический подход позволяет анализировать транспортную цель целиком, учитывая влияние отдельных ее элементов друг на друга. 

Крылатов и Захаров также предлагают оптимизировать трафик за счет расширения проезжей части. "При этом необходимо расширять весь маршрут, а не только одну или несколько из входящих в него улиц, иначе может возникнуть "бутылочное горлышко". После этого можно переходить к следующему по значимости у автомобилистов маршруту", - добавил Крылатов.
 
Немаловажно, чтобы все водители пользовались одной и той же навигационной системой, операторы которой могли бы централизованно информировать их об оптимальных маршрутах, замечают ученые.

Foreign Affairs (США): решение проблем мегаполисов

Именно африканцы и азиаты, а вовсе не американцы и европейцы массово переезжают в города в последние годы. И если некоторые мегаполисы развиваются, другие - и их много в Южной и Центральной Америке - тонут в преступности. Как им помочь и есть ли решение? Подробности - в статье.

Всего через несколько десятилетий именно город, а не государство, станет гарантом стабильности и развития. В течение многих веков люди постепенно переселялись в города, и сегодня более половины населения планеты проживает именно в городах. Города на Западе имеют такое большое влияние, что комментаторы уже заговорили о «триумфе» города и начали призывать мэров взять в свои руки бразды правления всем миром.

В настоящее время направление роста городского населения резко меняется, потому что сегодня африканцы и азиаты, а вовсе не американцы и европейцы, в массовом порядке переезжают в города. Согласно новым данным ООН, более 90% будущего прироста населения планеты будет приходиться на крупные города и трущобы развивающегося мира. Между тем, рост городского населения в большинстве развитых экономик замедлится, а в некоторых странах его численность начнет снижаться.

Города на грани

Глобальное переселение в город стало успешным экспериментом. Проектировщики инфраструктуры в крупнейших мегаполисах мира научились делать городское пространство более безопасным и удобным для жизни. В большинстве стран развитого мира существуют городские сети данных, позволяющие на местном уровне решать множество задач, таких как борьба с преступностью, своевременность поставок и оказания услуг и контроль над объемами выбросов углеродосодержащих веществ.

Однако не все города движутся в одном направлении. В то время как крупные мегаполисы процветают — на долю 600 крупнейших городов мира приходится две трети глобального ВВП — бесчисленное множество более мелких городов сильно от них отстают. И этот разрыв еще больше расширяют так называемые нестабильные города — города, где социальный контракт, связывающий муниципальные правительства с их гражданами, разрушился и где правит анархия.

За некоторыми исключениями эти центры нестабильности находятся в Северной, Центральной и Южной Америке, где расположены 45 из 50 самых опасных мегаполисов в мире. В некотором смысле такие стремительно разрастающиеся города, как Акапулько в Мексике, Каракас в Венесуэле, Масейо в Бразилии и Сан-Педро-Сула в Гондурасе, являются наглядными примерами того, что станет с оставшейся частью Южного полушария в отсутствие решительных мер со стороны властей. 

Специалисты в области урбанистики долгое время не могли понять, что заставляет некоторые города погружаться в затяжной кризис, в то время как другие процветают. Одним из наиболее вероятных ответов на этот вопрос является открытие, сделанное ведущими криминалистами, которые утверждают, что городская преступность привязчива: несмотря на то, что характер преступлений может со временем меняться, насилие, как правило, концентрируется в определенных городских районах. В большинстве городов большая часть преступлений совершается всего на нескольких перекрестках. В Боготе, к примеру, как выяснили социологи, практически все убийства в 2012 и 2013 годах были совершены всего на 1% ее улиц. 

Еще один фактор, который порождает рост уровня преступности и снижение уровня безопасности, это стремительная урбанизация. Специалисты в области геоурбанистики выяснили, что размер и плотность населения городов вовсе не определяют уровень преступности. В конце концов, Сеул, Шанхай и Токио являются одними из самых крупных мегаполисов в мире, но при этом они остаются одними из наиболее безопасных городов. Вероятнее всего, ключевым фактором является головокружительная скорость и нерегулируемый характер прироста городского населения — так называемая турбо-урбанизация.

В этом отношении стоит выделить Карачи. Этот крупнейший город в Пакистане вырос с 500 тысяч жителей в 1947 году до 21 миллиона сегодня. Хотя в настоящее время на долю этого мегаполиса приходится три четверти ВВП страны, он занимает одно из первых мест в списке самых опасных городов мира. Ряд других нестабильных городов — в том числе Дакка, Киншаса и Лагос — сегодня стали в 40 раз крупнее, чем в 1950-х годах, но при этом остались такими же опасными.

Демографы также выяснили, что существует непосредственная связь между концентрацией молодых людей и уровнем преступности. Во многих крупных бедных городах существует многочисленное молодое население. В некоторых из наиболее нестабильных городов 75% населения — это молодые люди в возрасте до 30 лет. Средний возраст городских жителей в Бамако, Кабуле, Кампале и Могадишо составляет примерно 16 лет. В противовес этим городам средний возраст жителей Берлина, Рима и Вены — 45 лет.

Однако нестабильность городов обуславливается не только молодостью, но и конкретными характеристиками их молодого населения. Молодые мужчины без работы и образования гораздо чаще становятся убийцами или жертвами убийц. По данным эпидемиологов, между этими двумя группами существует определенная взаимосвязь. Верно также и обратное: присутствие хорошо образованных и работающих молодых людей — так называемого креативного класса — в конкретном районе приносит массу положительных дивидендов, в том числе общественную безопасность.

Городской ренессанс

Хорошие новости заключаются в том, что нестабильность городов — величина непостоянная: со временем ситуацию можно изменить, если вложить достаточное количество средств. Возьмем, к примеру, Рио-де-Жанейро, некогда хрестоматийный пример города на грани. Насилие со стороны полиции и преступных группировок 1990-х и 2000-х годов превратилось в легенду, а жители густонаселенных бедных кварталов, называемых фавелами, успели привыкнуть к взрывам и звукам стрельбы.

Но с 2009 года Рио-де-Жанейро переживает удивительную трансформацию. Уровень убийств резко упал: с 2009 по 2012 год он снизился на 65%. В город стали возвращаться инвестиции. Туда также вернулись его жители и туристы. Хотя проблемы до сих пор сохраняются и уровень преступности остается неприемлемо высоким, этот город восстанавливается — благодаря новому подходу его лидеров и социальным инвестициям.

Рио-де-Жанейро — далеко не единственный мегаполис, вставший на путь возрождения. Соседний с ним Сан-Паулу тоже преобразился из одного из самых опасных городов Бразилии в один из самых безопасных мегаполисов: с 2000 по 2010 год уровень преступности там упал на 70%. Другими наглядными примерами успешных преобразований стали Сьюдад-Хуарес в Мексике, Медельин в Колумбии и даже Нью-Йорк: за последние несколько десятилетий во всех этих мегаполисах уровень преступности в значительной степени снизился.

И таких примеров много. Даже те мегаполисы, которые демонстрируют признаки чрезвычайной нестабильности — такие как Йоханнесбург, Кингстон, Лагос, Найроби и Сан-Сальвадор — достигли значительных успехов. И такие истории стремительных перемен в лучшую сторону, особенно в Северной и Южной Америке, свидетельствую о том, что определенная комбинация мер может помочь справиться с нестабильностью, если политики всерьез намерены довести начатое до конца.

Первый шаг — это усовершенствование системы коммуникаций. Мэры некоторых мегаполисов начали открытый диалог с представителями уязвимых слоев населения по вопросам деятельности преступных группировок и факторов роста уровня преступности, таких как неравенство доходов, недоступность государственных услуг, слабая и коррумпированная полиция и институты правосудия. Такого рода честный диалог необходим для определения общих приоритетов и максимально эффективного использования ограниченных ресурсов. Мэр Боготы Энрике Пеньялоса (Enrique Peñalosa), мэр Кали Родриго Герреро (Rodrigo Guerrero) и мэр Лос-Анджелеса Антонио Вилларайгоза (Antonio Villaraigosa) доказали, что радикальные изменения в подходе к решению проблем возможны.

Другое решение заключается в том, чтобы начать диалог между нестабильными мегаполисами и более богатыми и безопасными городами, чтобы они могли обменяться своим опытом. В 1950-х годах многие североамериканские города стали побратимами разрушенных войной европейских городов, чтобы помочь тем восстановиться. В рамках более современных инициатив города США устанавливали тесные связи с африканскими городами, австралийские мегаполисы — с островами южной части Тихого океана, а канадские — с латиноамериканскими городами. Крупные фонды также принимают участие в этой работе, вкладывая средства в инициативы, позволяющие лидерам муниципалитетов по всему миру обмениваться идеями (фонд New Cities Foundation и движение United Cities and Local Governments) и бороться с серьезными международными проблемами (фонд Global Parliament of Mayors).

Другой вариант действий заключается в том, чтобы прогнозировать и, где это возможно, предотвращать насилие. Патрулирование горячих точек оказывает положительное влияние на весь район, а также на прилегающие к нему территории. Однако разработка эффективного подхода предполагает инвестиции в системы мгновенного сбора и обмена информацией и специализированные правоохранительные органы. Она также требует внедрения новых технологий, таких как автоматизированные системы управления полицией и инструменты ведения наблюдения, которые уже были внедрены в США — такие как Compstat и Domain Awareness Systems. Учитывая то, что подобные подходы во многом основываются на системах ведения наблюдения, в том числе на смарт-камерах и считывателях номерных знаков, возникли вполне обоснованные опасения, касающиеся защиты частной жизни. Однако эти опасения уравновешиваются теми преимуществами, которые новые технологии — в том числе прогнозная аналитика, дистанционный сбор данных и нательные видеокамеры — дают правоохранительным органам.

Укрепление городов требует внимания не только по отношению к определенным районам, но и по отношению к определенным категориям населения. Молодые безработные мужчины с криминальным прошлым с гораздо большей вероятностью нарушат закон, чем другие жители мегаполисов. По статистике в крупных городах до 75% убийств совершаются всего 0,5% их жителей. Однако вместо того, чтобы сажать этих молодых людей за решетку и ставить на них клеймо, муниципальные чиновники должны их поддержать. Свою эффективность уже доказали такие методы, как содействие в решении конфликтов между противоборствующими преступными группировками, специализированное образование и оздоровительные проекты для подростков, находящихся в группе риска, а также консультирование и помощь в уходе за детьми для одиноких родителей.

Наиболее перспективная и эффективная стратегия для укрепления нестабильных городов включает в себя целенаправленные инвестиции в проекты по развитию социальной сплоченности и мобильности. Проектировщики городов и частные инвесторы должны стараться препятствовать сегрегации и социальной изоляции и настаивать на том, чтобы общественное благо стояло выше частных интересов. Инвестиции в надежный общественный транспорт, инклюзивное общественное пространство и социальную политику в интересах бедных слоев населения (к примеру, обусловленные денежные трансферты) могут в будущем в значительной степени повысить уровень безопасности.

Существует множество примеров того, как снизить уровень преступности, но Медельин стал наиболее убедительным образцом того, как это можно сделать эффективнее всего. В 1990-е годы Медельин был мировой столицей убийств. Однако его мэры, начиная с Серхио Фахардо (Sergio Fajardo), коренным образом изменили ситуацию, сосредоточившись на наиболее бедных и опасных районах. Они соединили городские трущобы с районами, где проживали представители среднего класса, при помощи трамвайных линий, автобусных маршрутов и первоклассной инфраструктуры. К 2011 году число убийств снизилось на 80%, а в 2012 году Медельин завоевал звание города года (опередив Нью-Йорк и Тель-Авив) на ежегодном конкурсе, который проводят американский банк Citi и The Wall Street Journal.

Есть масса доказательств того, что новые технологии могут сыграть решающую роль в восстановлении нестабильных мегаполисов. Интернет и информационные технологии уже стремительно сокращают цифровой разрыв между и внутри мегаполисов. К числу новых «умных» городов, которые начали извлекать пользу из этих инструментов, можно отнести Кигамбони (административный район столицы Дар-эс-Салам) в Танзании, Тату и Козо-Тек в Кении, а также Хоуп и Эко в Гане. А премьер-министр Индии Наренда Моди (Narendra Modi) недавно объявил о планах по созданию 100 «умных» городов в течение следующих 20 лет — эти города должны будут пополнить список технологических центров, таких как Ахмедабад, Аурангабад, Кхушкера, Кочи, Манесар, Поннери и Тумкур. Инвестиции в современные и экологически чистые технологии способствуют развитию, обеспечивая крупные города новыми талантами и превращая их в центры инноваций и развития.

Чтобы восстановить нестабильные мегаполисы, государственные чиновники, бизнесмены и гражданские группы должны будут справиться с проблемами, возникающими в связи со стремительной урбанизацией, и распознать и воспользоваться теми преимуществами, которые она предлагает. Для этого необходимо начать честную дискуссию о том, какие подходы работают, а какие — нет, и поделиться своими знаниями с другими городами мира. Успешные мэры городов в развивающихся странах смогут воспользоваться теми уроками, которые извлекли другие города по всему миру, чтобы решить проблемы местного уровня. И наиболее активные из них уже этим занимаются.

Бесконечная урбанизация?

Урбанизация - не только небоскребы и цифры статистики  

Урбанизация это важнейший и широко обсуждаемый процесс в современном мире. В 2008 году городские жители впервые составили половину всего населения нашей планеты. В 2011 году численность городского населения достигла 51%, и, конечно же, этот рост будет неудержимо продолжаться. 

Проблема в том, что количественный подход к вопросам урбанизации далеко не единственный из числа возможных. Сельский образ жизни во многих больших и малых городах глобального Юга это та тема, которая вызывает оживленные дискуссии. В то же время, такое явление как распространение городов по всему миру приводит к тому, что считающиеся официально пригородами и сельской местностью районы начинают все больше походить на городское пространство.  

Развитые государства и развивающиеся нации становятся урбанистическими по-разному, и статистика будет не в состоянии наглядно показать изменения в городской жизни мира, если эти изменения будут рассматриваться без качественного анализа современной урбанизации. Чтобы выяснить, какова урбанизация сегодня, нам надо сосредоточиться не только на показателях численности городского населения, но и на городском образе жизни, а также на изменениях в городских общинах. 

Город меняет его городское пространство  

Я утверждаю, что одним из самых важных понятий для характеристики городских изменений является городское пространство. Пространство в последние десятилетия стало важной темой в социологии и философии, а термин «пространственный поворот» (spatial turn) получил широкое признание. Городское пространство как некая сложная реальность это нечто, отличающее городское от сельского. Однако пространство, как оно видится современным географам и теоретикам-урбанистам (таким как Анри Лефевр (Henri Lefebvre) и Эдвард Соджа (Edward Soja), это не просто сумма материальных ландшафтов. 

Ученые различают как минимум три типа пространства: «реальное» пространство (это физическое пространство, включающее здания, дороги и прочие материальные объекты), «воображаемое» пространство (задуманное человеком и конструируемое в наших умах) и «реальное-и-воображаемое» пространство (проживаемое пространство представлений или «третье пространство», как его называет Эдвард Соджа). Теоретики-урбанисты стараются сосредоточиться на этом третьем пространстве как на пространстве, в котором живут и которым пользуются местные жители. 

Смысл в том, чтобы вернуться к качественному видению современной урбанизации через понятие проживаемого (lived) пространства. Как отмечает признанный французский урбанист Лефевр, каждое общество создает свое собственное пространство, и пространство нашего общества полностью урбанизировано. Несмотря на то, что урбанизация далека от завершения, Лефевр в своей книге «The Urban Revolution» (Урбанистическая революция) утверждает, что современное общество является «урбанистическим обществом»  в плане того пространства, которое оно создает. Городское пространство отличается от двух других типов пространства (сельское и промышленное), которые выделяет Лефевр. 

Так что же такого особого в городском пространстве? И кто им владеет? 

Городское пространство определяется как дифференцированное, противопоставленное однородности и рациональному единству предыдущих видов пространства в промышленных городах. Это пространство противоречивое, поскольку оно многоярусно, многоголосо и многопроживаемо. Такие различия в пространстве тесно связаны с различиями в обществах, его населяющих. Городское пространство проявляется в виде интертекста, гипертекста, палимпсеста (текст, написанный на месте прежнего - прим. перев.) сосуществующих взаимных ссылок множественных значений, которые овладевают одним и тем же пространственно-временным местом-моментом.  

Здесь возникает вопрос огромной значимости, и заключается он в следующем: это противоречивое городское пространство - оно чье?  

Промышленное пространство и промышленные города на всем протяжении XX века описывали в рамках власти и государственного порядка. Это было «абстрактное пространство» государственной власти над людьми, которые были в нем чужими. Геополитические представления о мире, широко обсуждавшиеся в XX-м веке, в основном брали свое начало в немецкой, а позднее в англо-американской геополитической традиции. И все они связаны с принадлежащими государству и с им же управляемыми образами пространства и времени, которые формировали облик мира как минимум на протяжении столетия.  

Дифференциальное урбанистическое пространство, это напротив, пространство, создаваемое местным населением, которое само является в нем участником. Это может быть пространство демократии, создаваемое и управляемое населяющими его людьми. Описываемое Лефевром «право на город» это право городских жителей на участие и на владение.  

Это мы, местные жители, преодолеваем разграничения и таким образом (вос)производим городское пространство своим человеческим потенциалом, который не поддается государственному контролю. Это тот момент, который делает городское пространство разнообразным и противоречивым - это уже не пространство государства и не пространство власти. 

Как пространство меняет механизмы государственного управления и общественные движения: некоторые примеры со всего мира  

Примеры городского действия во вновь созданном и признанном городском пространстве (как оно определено выше) хорошо известны во всем мире. Наиболее знаменитыми случаями являются «арабская весна» и движение «Захвати Уолл-стрит». 

Протесты в Польше и Чехии против соглашения по борьбе с контрафактной продукцией (ACTA), а также российское протестное движение, связанное с парламентскими выборами 2011 года и президентскими выборами 2012 года, и опротестовавшее их как серьезно сфальсифицированные, это самые известные восточноевропейские примеры городского пространства / общества в действии.  

Однако российские события, уже получившие название «снежная революция», это далеко не единственный  признак урбанистической революции в России. 

Два года назад один мой друг, философ и издатель из Санкт-Петербурга, сказал мне, что в воздухе пахнет протестом. Я тогда возразил ему, сказав, что никакого протеста не чувствую. Но я чувствовал, что городское пространство появляется снизу. Это было пространство «Архнадзора» - московского движения, борющегося за сохранение архитектурного наследия города против навязываемой фальшивой реконструкции исторических зданий в российской столице. Другим примером стала борьба в Санкт-Петербурге против строительства небоскреба «Охта центр» прямо напротив городских исторических достопримечательностей. Это также была гражданская инициатива по борьбе с лесными пожарами силами добровольцев летом 2010 года.  

И наконец, урбанистическая революция проявляется не только в демократических выступлениях и гражданских инициативах. Розничная торговля в крупных городах с конца 1990-х годов влияет на их пространство заметнее и сильнее, чем городские власти. Именно в ответ на такую ситуацию в России появилось местное продовольственное движение, выступающее за наличие на прилавках крупных городов экологически чистых, выращиваемых на органике российских продуктов питания.  

Крупномасштабная (зачастую нелегальная) миграция в Москву работников из Центральной Азии привела к тому, что эти люди создают собственное пространство, которое незаметно для местных жителей. 

И существует бесконечное множество таких скрытых, а затем внезапно появляющихся то здесь, то там пространств.  

Это бесконечная урбанизация, которая сегодня без устали воспроизводит сама себя. Это урбанизация, формирующая облик мира, который становится полностью городским. Как это ни парадоксально, мы далеки от понимания такой урбанизации (поскольку она бесконечно полифонична), несмотря на  то, что все мы живем в этой среде.