В идущей ныне мировой «гибридной» войне, в эпицентре которой оказался мусульманский мир, может возникнуть, точнее оживиться, еще один источник противостояния.14 февраля на шоссе, в 29 км. от столицы штата Джамму и Кашмир на северо-западе Индии террорист смертник на автомобиле, начиненном приблизительно 300 кг взрывчатки, врезался в автобус с индийскими полицейскими. Погибло более 40 человек. Вслед за этим последовал обмен ударами между вооруженными силами Индии и Пакистана. Такие инциденты, к сожалению, стали уже привычными и рутинными для нашего неспокойного времени, однако в данном случае следует учитывать место и время, где произошло событие, что делает его более значимым, чем просто криминальный террористический акт.

Индийский штат Джамму и Кашмир, как источник напряженности, можно назвать «Ближним Востоком» Восточной Азии, что подтверждает драматическая новейшая история этой земли. В годы Британской Индии Джамму и Кашмир был княжеством, 77% которого были мусульманами, однако местный махараджа Хари Сингх исповедовал индуизм. Когда в 1947 году, встал вопрос о разделе бывшей Британской Индии на индуистскую (Индия) и мусульманскую (Пакистан) части, большинство мусульманского населения высказались за вхождение в Пакистан. Однако правитель оказался в щекотливом положении. Логичным лично для него было бы добиваться вхождения в Индию, однако у него были не очень хорошие отношения с тогдашним лидером индийских националистов Джавахарларом Неру (кстати, тоже уроженцем Кашмира) и раджа серьезно думал о независимости Кашмира. Затем последовало три войны Индии и Пакистана (1947-1949,1965, и самая крупная в 1971 году), а также Индии и Китая в результате которой историческая территория Кашмира оказалась разделенной между Индией и Пакистаном. В Индии был образован штат Джамму и Кашмир, единственный среди всех штатов страны обладающий широкой автономией (на его территории законы Индии действуют только после одобрения местным парламентом, за исключением нормативных актов, касающихся обороны и внешней политики), а в Пакистане одна часть Кашмира вошла в так называемые «северные территории» с особым статусом управления, а на другой было создано так называемое «ассоциированное» с Пакистаном государство Азад Кашмир, имеющее даже собственные вооруженные силы.

Ныне между Индией и Пакистаном существуют дипломатические отношения, и установился мир, хотя достаточно «худой». Вплоть до нашего времени на территории индийского Кашмира идут восстания и другие неустройства (в 1999 году даже имела место локальная война), действует добрый десяток террористических организаций, одна из которых - «Джаиш-э-Мухаммад» (воины пророка Мухаммада) и взяла на себя ответственность за последний теракт, самый кровавый, начиная с 1989 года. Если это преступление и его последствия будут и дальше раскручивать, то в условиях нынешнего глобального экономического кризиса и насильственного противостояния, одной из сторон которого является часть мировой уммы, кашмирская проблема может оказаться высококонфликтогенной средой и стать источником еще одной войны, как «гибридной», так и классической.

Еще до взаимных обстрелов и воздушных поединков, был сделан важный шаг на пути «гибридной»: вскоре после теракта Индия ввела 200-процентную(!) пошлину на пакистанские товары. Все дело в том, что данный регион представляет собой узел противоречий, как локального, так и глобального уровня. В смысле локальном Пакистану важно «отхватить» кусок Кашмира у Индии c тем, чтобы отрезать Дели северо-западные коммуникации в Центральную Азию и далее на Запад, а самому обрести общую границу с Китаем, вплоть до сегодняшнего дня занимающим часть территории индийского Кашмира.

Мусульманский Пакистан и коммунистический Китай, как это не парадоксально являются сегодня стратегическими союзниками по многим направлениям, прежде всего военному и экономическому. Китай способствовал вооружению Пакистана и созданию его ядерной инфраструктуры, а Пакистан со своей стороны помог во второй половине прошлого века постмаоистскому Китаю в установлении связей с Западом. В настоящее время развивается проект транспортного коридора через пакистанский порт Гвадар в Синьцзянь-Уйгурский район Китая, по которому планируется доставка в Поднебесную товаров и углеводородов, что значительно удешевит транспортные издержки по сравнению с нынешним маршрутом через Юго-Восточную Азию. Возможна и организация в Гвадаре военно-морской базы КНР. Надо также учитывать, что если Пакистан действует в связке с Китаем, то для сегодняшней Индии основной внешнеполитический приоритет – США. Поэтому, если последний теракт и породит двусторонний конфликт, то в определенной мере он станет отражением и нынешнего противостояния США и Китая на международной арене. Существует также и острое различие в понимании политического решения кашмирского конфликта между Исламобадом и Дели. Если Пакистан считает этот конфликт международным и делает упор на его разрешение в международных инстанции, то для Индии – это прежде всего внутренняя проблема, которую она хотела бы разрешить с минимальным иностранным вмешательством. Это тоже достаточно острое противоречие, могущее усугубить двусторонний конфликт. И наконец - о религиозном измерении ситуации.

Сразу после последнего теракта, ответственность за который взяла на себя выступающая под исламскими лозунгами группировка «Джаиш-э Мухаммад» Дели обвинило Исламабад в том, что непосредственно за терактом и этой группировкой стоит официальный Пакистан в лице ведущей спецслужбы страны «Межведомственная разведка». Надлежащие доказательства такой связи до сих пор отсутствуют, однако для индийской стороны важно подчеркнуть именно «исламскую» составляющую данного происшествия. Дело в том, что нынешнего премьер-министра Индии Нарендра Моди можно охарактеризовать как исламофоба, которому «по должности» приходится иметь дело с собственной 200-миллионной уммой, находящейся под влиянием салафитских алимов университета «Деобанд» (считается значимым центром хадисоведения), а также с исламским Пакистаном. Косвенно индийское правительство также поддерживает именующее себя «мусульманским» движение «Ахмадия», большинство сторонников которого, от 4 до 6 млн, находятся в Пакистане. С 1974 года ахмадитам в этой стране вынесен такфир, они не считаются мусульманами. (Это отдельная тема, но по наблюдениям автора, это утверждение в отношении «Ахмадии» во многом неверно, но во многом и совершенно справедливо). Поэтому нынешний конфликт вполне может вызвать новую волну репрессий против сектантов, как «индийских агентов» в Пакистане. Вполне возможно, сработает и сикхский фактор. Сикхи - последователи религиозного учения, возникшего в XVI столетии как сплав элементов индуизма и неортодоксального мусульманского суфизма. Именно сикхи составляют костяк кадров индийских силовых структур. В нынешней ситуации вполне вероятным представляется новый всплеск многовекового и традиционного сикхо-мусульманского противостояния, восходящего еще ко временам завоевания страны Великими Моголами, а также оживления сепаратистских настроений этой этноконфессиональной группы и новые требования по созданию независимого государства «Халистан», которые уже выдвигались в 70-80-хгг. Так или иначе, взлетевший на воздух автобус с полицейскими стал спичкой, зажегшей огонь в очаге еще одного противостояния с мусульманским миром. Но вопрос о его дальнейшем развитии, масштабности и динамике пока остается открытым.

Пакистан предсказал исход войны с Индией

Возможная война между Индией и Пакистаном приведет к обоюдному самоуничтожению этих стран, поэтому они должны сделать все, чтобы избежать эскалации конфликта. С таким заявлением выступил министр иностранных дел Пакистана Шах Мехмуд Куреши в интервью CNN.

Он выразил надежду на то, что Дели и Исламаад смогут избежать полномасштабной войны, подчеркнув, что Пакистан не заинтересован в обострении конфликта с соседней страной. 

Министр также напомнил слова премьер-министра Исламской республики Имрана Хана, которые он произнес сразу после назначения на должность в августе 2018 года.

Тогда глава кабмина подчеркнул, что если Индия сделает один шаг на пути к миру, то Пакистан - два.  Власти Пакистана с момента обострения ситуации в Кашмире, наблюдающейся со вторника, неоднократно обращались к Индии с призывом к перемирию и диалогу. В качестве жеста доброй воли Исламабад освободил пилота ВВС Индии, который был взят в плен после воздушного инцидента над Кашмиром. 

Для чего Индии и Пакистану необходим военный конфликт?

Впервые с войны 1971 г. на международно признанной индо-пакистанской границе происходят открытые боевые действия. Однако больше всего опасений вызывает тот факт, что это первый военный конфликт с тех пор, как обе страны в 1998 г. объявили себя ядерными державами. Чем же в итоге закончится нынешнее противостояние?

Пакистан призывает Индию сесть за стол переговоров; Индия хочет уничтожить джихадистский лагерь. Ни одна из сторон не желает войны, но Исламабад и Нью-Дели полны решимости добиться изменения статус-кво на своих условиях. Это может привести лишь к дальнейшей эскалации, поскольку оба государства борются за установление нового равновесия, пишет в Quartz юго-азиатский эксперт Джонатан Чако.

В то время как иностранные инвесторы, международное сообщество и внутренний здравый смысл, скорее всего, не позволят пойти на по-настоящему опрометчивый шаг, последние события вписывается в более широкую картину многолетнего противостояния. Индия и Пакистан по-прежнему не в состоянии вырваться из почти ритуального цикла трансграничной эскалации, международного посредничества и коротких оттепелей. Вряд ли в этот раз все будет по-другому.

Как показывает прошлый опыт, индийскому правительству почти никогда не удавалось заставить пакистанскую армию не поддерживать выступающих против Нью-Дели сепаратистов и вооруженных экстремистов. Пакистан имеет достаточно оружия (как обычного, так и ядерного) для военного ответа на любую атаку соседа. Кроме того, Исламабаду удается поддерживать прочные дипломатические отношения с крупнейшими странами мира, что исключает международную изоляцию. Но самое главное, пакистанские военные сохраняют контроль над политикой национальной безопасности и внутренним общественным мнением.

Использование Индией авиации и пересечение Линии контроля (демаркационная линия между Индией и Пакистаном, проведенная по бывшему княжеству Джамму и Кашмир) - главное отличие нынешнего обострения от Каргилской "мини-войны" 1999 г. Настоящей неожиданностью стало решение Нью-Дели нанести удар по одной из четырех федеральных провинций Пакистана, то есть за пределами Джамму и Кашмир.

Как отмечают многие наблюдатели, единственное отличие "точечных ударов" армии Индии в сентябре 2016 г. от аналогичных тайных операций при предыдущих правительствах в том, что о них громко объявил премьер-министр Нарендра Моди. Пакистан частично снижал напряжение тем, что отрицал факт обстрела.

В отличие от 2016 г., авиаудар по городу Балакота в ночь с 26 на 27 февраля был признан пакистанским правительством, хотя до сих пор нет независимого подтверждения утверждения правительства Индии о том, что "очень большое количество террористов "Джаиш-э-Мохаммеда" было уничтожено". Это заявление, хотя и удовлетворяет индийскую аудиторию, гарантировал какой-то пакистанский военный ответ. 

В последние пять лет пакистанский истеблишмент неоднократно сигнализировал о стремлении к диалогу для урегулирования напряженности, но политика правительства Моди строилась на усилении давления по многим фронтам и отказе от традиционного курса. У Исламабада в свою очередь не хватало рычагов для смягчения индийской позиции. 

Короткий, но острый военный кризис, который мог бы напугать остальной мир и получить всеобщее внимание, возможно, единственный способ, с помощью которого Пакистан может добиться качественных изменений.

Это, безусловно, чрезвычайно рискованная игра для Исламабада. Армия Пакистана по-прежнему сильно связана с местными талибами и сепаратистами Балочи в западных регионах страны. Следует также не забывать о крайне тяжелом финансовом положении, несмотря на щедрую помощь со стороны Саудовской Аравии и Китая. Исламабад не может рассчитывать на безоговорочную поддержку союзников в случае эскалации конфликта с Нью-Дели.

У Индии также более чем достаточно оснований для осторожности. Многие правительства в мире с пониманием относятся к борьбе страны с джихадистскими группировками, но никто (кроме, возможно, Афганистана) не будет поощрять дальнейшее обострение отношений с Пакистаном. Правительство Моди и его сторонники в бизнес сообществе поставили перед собой амбициозные экономические цели, которые недостижимы без привлечения иностранных инвестиций и увеличения торговли.

Между тем, не следует ожидать скорого разрешения конфликта, так как обе страны пытаются избежать наложенных друг другом ограничений. Исламабад и Нью-Дели одинаково "преуспевают" в своих непосредственных тактических целях, но почти наверняка потерпят долгосрочную стратегическую неудачу.

После 70 лет непрерывного противостояния должно быть ясно, что ни одна из стран никуда не денется и что ни одна из стран не изменит политику под давлением. Индия и Пакистан получили независимость от остального мира, но никогда не добьются независимости друг от друга. До тех пор пока обе страны не поймут эту истину, чрезвычайно изматывающая конфронтация продолжится.