Путь, по которому идет человечество опасен, и наше будущее туманно, но как близко мы подошли к точке невозврата? Экономист Бенджамин Фридман однажды сравнил современное западное общество с велосипедом, чьи колеса приводятся в движение экономическим ростом. Если это движение замедлится или остановится, пошатнутся те опоры, на которых стоит наше общество — демократия, личные свободы, толерантность и все остальное. Наш мир превратится в отвратительное для жизни место, в котором идет жестокая борьба за ограниченные ресурсы, и мы будем воспринимать всех, кто не принадлежит к нашему близкому кругу, как враждебных чужаков. Если нам не удастся заставить колеса вновь вращаться, итоговый общественный крах станет неизбежен. Подобное уже многократно происходило в истории, и ни одна цивилизация, какой бы великой она ни была, не застрахована от угроз, которые могут привести к ее концу. Каким бы радужным ни представлялось настоящее, ситуация всегда может измениться к худшему. Если вынести за скобки такие форс-мажорные варианты, как падение астероида, ядерную зиму или пандемию чумы, то к краху цивилизации обычно приводит совокупность нескольких факторов. Что это за факторы, и какие из них мы уже можем наблюдать сегодня? Очевидно, что путь, по которому идет человечество опасен, и наше будущее туманно, но как близко мы подошли к точке невозврата? 

Протестующие против неравенства подожгли полицейскую машину. ЮАР, 2016 год

Хотя точно предсказать будущее невозможно, математика, история и естественные науки могут дать нам некоторое представление о том, что ждет западный мир в долгосрочной перспективе. Сафа Мотешарреи, системолог из Мэрилендского университета, с помощью компьютерного моделирования попытался разобраться в механизмах, которые могут привести общество к стабильности или краху.

В работе, опубликованной в 2014 году, Мотешарреи и его коллеги утверждают, что ключевое значение имеют два фактора: экологическое напряжение и экономическая стратификация. С экологией все более-менее понятно. Все сходятся на том, что усугубленное изменениями климата истощение природных богатств — грунтовых вод, плодородной почвы, лесных и рыбных ресурсов — может привести к глобальной катастрофе. Однако то, что крах может наступить только из-за экономической стратификации без участия каких-либо других факторов, оказалось для Мотешарреи и его коллег полной неожиданностью. При таком сценарии элита, накапливая у себя огромные запасы богатств и ресурсов, толкает общество к нестабильности и, в конечном счете, к коллапсу, так как простые люди, поддерживающие элиту своим трудом, остаются ни с чем или почти ни с чем. В конце концов трудящиеся опускают руки, так как уделяемые им общественные блага недостаточны для нормальной жизни, а после этого наступает и крах элиты, потому что рабочие больше ничего не производят. То неравенство, которое мы наблюдаем сегодня как внутри некоторых стран, так и между различными странами, указывают на вероятность именно такого сценария. Например, страны, лидирующие по уровню дохода на душу населения (первые 10%), выбрасывают в атмосферу почти столько же парниковых газов, как остальные 90% стран вместе взятые. И примерно половина населения земного шара получает менее $3 в день. Для обоих сценариев компьютерное моделирование рассчитало допустимую нагрузку — то пороговое значение, которое при имеющихся ресурсах позволит долго сохранять стабильность. Однако если допустимая нагрузка будет сильно превышена, крах станет неотвратим. Этой участи, однако, можно избежать.

«Если мы примем разумные решения и всерьез займемся борьбой с такими вещами, как неравенство, неконтролируемый рост населения, быстрое истощение природных ресурсов и уровень загрязнения, что вполне достижимо, то сможем стабилизировать ситуацию и избежать краха, — говорит Мотешарреи. — Но это нельзя откладывать в долгий ящик».

Крушение Римской империи научило нас одной очень важной вещи: за сложность приходится платить

К сожалению, некоторые эксперты полагают, что наше общество политически и психологически не готово к таким мерам.

«В этом столетии мир не сможет решить проблему с климатом, просто потому что в краткосрочной перспективе дешевле оставить все как есть, чем заняться исправлением ситуации, — говорит профессор Йорген Рандерс из Норвежской школы менеджмента, специалист по климатической стратегии и автор книги „2052: Глобальный прогноз на ближайшие 40 лет“. — Климат будет постоянно ухудшаться, потому что мы не сможем выполнять условия Парижского соглашения и других договоров, касающихся выбросов парниковых газов».

Хотя мы все идем в одной упряжке, первыми на себя примут удар беднейшие страны. Некоторые из них уже служат своего рода шахтерскими канарейками, испытывая на себе те невзгоды, которые со временем могут разрушить более успешные государства. В Сирии, например, одного время был очень высокий уровень рождаемости, что привело к быстрому росту населения. Страшная засуха в конце 2000-х, вызванная, скорее всего, антропогенными изменениями климата, вкупе с нехваткой грунтовых вод привела к краху сельского хозяйства. В результате этого кризиса множество людей, в основном молодых, остались без работы и испытывали недовольство и отчаяние. Многие переехали из сельской местности в города, где тоже не хватало ресурсов и рабочих мест на всех. Уже существовавшие межэтнические трения обострились, атмосфера располагала к насилию и конфликтам. Ужасные действия властей — чего только стоит неолиберальный закон, отменивший субсидии на воду посреди засухи, — привели к тому, что в 2011 году вспыхнула гражданская война, приведшая к полному краху Сирии. В случае с Сирией — а история знает много подобных примеров — причиной кризиса стал не один конкретный фактор, а их целая совокупность. Таково мнение Томаса Гомера-Диксона, эколога и политолога из Школы международных отношений Балзилли в канадском Уотерлу и автора книги «Верхняя сторона падения».

Гомер-Диксон называет эту совокупность факторов тектонической напряженностью, так как они формируются незаметно для глаза и потом резко обрушивают все вокруг, уничтожая те механизмы, которые поддерживали стабильность в обществе.

Гомер-Диксон утверждает, что и помимо Сирии есть свидетельства, говорящие о том, что человечество приближается к опасной черте. Это возросшее число так называемых нелинейных искажений — неожиданных, внезапных изменений мирового порядка таких, как экономический кризис 2008 года, возникновение ИГИЛ, выход Великобритании из Европейского союза или избрание Дональда Трампа президентом США.

Некоторые цивилизации просто медленно угасают, и их крах сопровождается не оглушительным грохотом, а тихим скулежом

В прошлом тоже содержатся намеки на то, каким может оказаться будущее. Вспомним, например, про возвышение и падение Римской империи. К 100 году до н.э. римляне распространили свою власть на все Средиземноморье — туда, куда легко было добраться по воде. Здесь и стоило остановиться, но все шло хорошо, и они решили расширять границы своей империи по суше. Однако если перевозки по морю были экономически выгодными, перевозки по земле занимали много времени и дорого обходились. Римское государство стало слишком большим, и затраты все время росли. Империи удавалось сохранять стабильность в течение последующих веков, однако эта неповоротливость дорого обошлась ей в III веке, когда грянула гражданская война и последовали вторжения варваров. Империя пыталась сохранить свои исконные территории, даже когда на содержание армии уходил весь ее бюджет, и государство, пытаясь покрыть военные расходы, стало чеканить монету с меньшим содержанием серебра, что тут же привело к росту инфляции. Хотя некоторые историки считают началам краха империи 410 год, когда вестготы разграбили Рим, само это событие стало следствием упадка, длившегося уже более века.

По словам Джозефа Тейнтера, профессора факультета экологии и общественных наук университета штата Юта и автора книги «Коллапс сложных сообществ», крушение Римской империи научило нас одной очень важной вещи: за сложность приходится платить. Как следует из начал термодинамики, для того, чтобы в организованной системе сохранялся порядок, необходима энергия, и человеческое общество не является исключением из этого правила. К III веку нашей эры Рим постоянно добавлял новые элементы в свою систему — армию вдвое большего размера, чем прежде, кавалерию, провинции, каждая из которых требовала собственного штата чиновников, судей и солдат. И все это необходимо было только для поддержания существовавшего положения дел, чтобы удержать государство от скатывания назад. В конце концов, Рим больше не мог себе позволить содержать эти сложные конструкции. Империю погубила не война, а слабость финансовой системы. Пока что современному западному миру в целом удается решать подобные проблемы благодаря углеводородному топливу и технологиям. Так в 2008 году, когда цены на нефть взлетели до небес, очень пригодилась технология гидроразрыва пласта.

Однако Тейнтер полагает, что так не будет продолжаться вечно.

«Представьте себе, во сколько обойдется, например, строительство стены вокруг Манхэттена, чтобы уберечь его от ураганов и повышения уровня океана», — говорит он.

Можно инвестировать в сложность, считая это выигрышной стратегией, но в какой-то момент вы достигнете момента, когда доходность станет убывающей, что приведет к слабости финансовой системы и возможному коллапсу.

По словам Тейнтера, чтобы избежать этого, нужно найти способ, как заплатить за эту сложность. Так, например, поступили наши предки, которые развивали общество за счет использования ископаемого горючего. 4/5 Участники демонстрации в Аргентине, протестующие против вмешательства США в конфликты в Сирии и Венесуэлы Гомер-Диксон проводит еще одну параллель с Римом, предсказывая, что краху западной цивилизации будет предшествовать защита своих исконных территорий всеми средствами. По мере того, как войны и природные катаклизмы будут разрушать бедные государства, из этих регионов устремятся прочь огромные массы мигрантов, ищущих спасения в более стабильных странах.

Запад ответит ограничениями или даже запретами на иммиграцию, приграничными стенами за миллиарды долларов, патрульными дронами и войсками, повышенными мерами безопасности по отношению к людям и вещам, допускаемым в страну, а также более авторитарными и популистскими правительствами.

«Можно сравнить это с иммунной реакцией, направленной на поддержание периферии», — говорит Гомер-Диксон.

Тем временем изнутри уже уязвимые западные страны будет разрывать увеличивающаяся пропасть между богатыми и бедными.

«К 2050 году США и Великобритания превратятся в двухклассовые общества, где есть небольшая элита, живущая очень хорошо, и большинство населения, качество жизни которого постоянно ухудшается, — говорит Рандерс. — Неравенство приведет к краху».

По словам Гомера-Диксона, в США, Великобритании или любой другой стране — везде, где люди начинают испытывать страх или недовольство, — они все сильнее держатся за свою внутригрупповую идентичность, религиозную, этническую или национальную. Люди будут отрицать возможность грядущего общественного краха несмотря на все факты и свидетельства. И даже признав проблему, они будут возлагать вину за нее на членов другой группы, что только увеличит всеобщее отчуждение.

«Будут созданы психологические и социальные предпосылки для массового насилия», — говорит Гомер-Диксон.

И когда где-то в одном месте полыхнет конфликт, или другая страна или военная сила начнет вторжение, коллапс будет почти неизбежен. Европа, находящаяся поблизости от Африки, граничащая с Ближним Востоком и азиатскими странами с нестабильными политическими режимами, первая столкнется с этими проблемами. Находящиеся за океаном США, вероятно, продержатся дольше. 5/5 Безработица, недовольство и отчаяние — вот вероятные причины сирийской гражданской войны Впрочем, западный мир вовсе не обязательно ждет драматичный кровавый финал.

Иногда цивилизации просто медленно угасают, и их крах сопровождается не оглушительным грохотом, а тихим скулежом.

По мнению Рандерса, именно это с 1918 года происходит с Британской империей, и другие западные страны могут последовать ее примеру. С течением времени они станут все менее последовательны в своих действиях, и их реакцией на проблемы, вызвавшие угасание западной цивилизации, станет резкий отход от тех ценностей, которыми они так дорожат сегодня.

«Западные страны не рухнут, но те черты, которые сейчас отличают западное общество — устойчивое функционирование социальных институтов, толерантность — исчезнут, — говорит Рандерс. — Демократическое либеральное общество проиграет, а победят сильные государства, такие как Китай».

Некоторые из этих предостережений и прогнозов звучат знакомо, потому что описанные в них явления уже происходят. Так, Гомер-Диксон не удивлен недавними событиями в мире — он предсказал некоторые из них в своей книге 2006 года, но по его расчетам это должно было случиться только в середине 2020-х. Однако ставить крест на западной цивилизации пока еще рано.

Гомер-Диксон считает, что, если человечество будет принимать решения в соответствии со здравым смыслом и наукой, если западные страны будут возглавлять выдающиеся лидеры, а их граждане будут объединены общей благой целью, люди смогут добиться еще большего процветания и развития. Даже несмотря на угрозы изменения климата, перенаселения и роста энергозатрат, они смогут сохранить и улучшить общество. Но для этого нужно переступать через себя, и невзирая на все эти трудности искать общий язык с другими людьми, быть щедрыми и здравомыслящими. «Вопрос в том, как нам сохранить человечность, преодолевая все это?» — спрашивает Гомер-Диксон.

Интервью с Ядранкой Полович: Европа уже в состоянии клинической смерти (Hkv, Хорватия)

В последние годы мы являемся свидетелями того, как по всей Европе разрушается традиционное общество, считает политолог из Сплита. Европа умирает, страдая от демографического коллапса, раздутого индивидуализма, разрушения института семьи, роста преступности и насилия. Социальный диалог как базовая ценность ЕС больше не существует. Что будет с западной цивилизацией и современной Европой?

нтервью с Ядранкой Полович (Jadranka Polović) о геополитических проблемах современности

Ядранка Полович — политолог из Сплита, научный сотрудник портала «Геополитика ньюс» (Geopolitika News) и специалист по международным отношениям и геополитике. Мы побеседовали с госпожой Полович о ряде актуальных геополитических вопросов современности.

Hkv.hr: Недавно Вы написали о кризисе идентичности европейской и вообще западной цивилизации. В чем этот кризис проявляется?

Ядранка Полович: В последние годы мы являемся свидетелями того, как под влиянием многочисленных вызовов (экономического кризиса, мер экономии и больших социальных ограничений, а также неконтролируемой миграции, террористических актов и Брексита) разрушается миф о Европе как цивилизационном достижении, чьи ценности универсальны, не ставятся по сомнение и, как правило, позитивны. Не только европейские политические элиты, но и европейская гуманистическая и общественная мысль совершенно сбита с толку в вопросе европейской идентичности. Нет ясности, является ли европейская (западная) цивилизация всего лишь собранием идей и ценностей, вытекающих из греческой философии и просвещения, из-за чего сегодня мы так много говорим об индивидуализме, свободе и правах человека, а также знаний, полученных исключительно опытным путем? Или же на Европе лежит отпечаток наследия империализма, колониализма, рабства и угнетения? Это мнение все упрочивается в академической среде. В особенности много копий ломается вокруг вопроса, является ли христианство неотъемлемой составляющей европейской цивилизации, хотя так или иначе речь идет о базовой идее западной идентичности, благодаря которой западная культура и цивилизация является такой развитой, привлекательной и вдохновляющей для большей части человечества.

Однако, как кажется, нынешние либеральные, прогрессистские политические элиты поставили себе целью раскопать все слои истинного европейского цивилизационного наследия, отбросить все западные наносы, которые способствуют вялотекущему кризису европейской идентичности. Он, в свою очередь, приводит к деструкции, замене традиционных ценностей новым глобалистским дискурсом, который сейчас во многом определяет американизированную европейскую цивилизацию. Мы видим, как по всей Европе разрушается традиционное общество. Уходят в прошлое большие семьи с крепкими связями. У работающих родителей нет времени на воспитание детей. Нет уверенности в трудоустройстве и доходах. И люди не могут заниматься основными экзистенциальными проблемами, ежедневными жизненными вызовами. Постмодернистское общество состоит из людей, которые живут с другими, но не для других, и новый европейский этический кодекс повышает культ временного, неопределенного, изменчивого и проходящего во всех аспектах жизни людей (будь то речь о работе, семье или о социальных отношениях). Глобализованный человек, космополит в значении человека без идентичности (национальной, культурной, семейной, религиозной и половой) одновременно является идеальным потребителем, который удовлетворяет себя за счет приобретения вещей и потребительства.

Европа, к сожалению, уже пребывает в состоянии клинической смерти, страдая от полного демографического коллапса, в котором виновата, прежде всего, доминирующая феминистическая политика. Раздутый индивидуализм — отдельная проблема в европейской культуре, которая выливается в конформизм, эгоизм, потребительство, конкуренцию (в Хорватии культ превосходства), отсутствие эмпатии, разрушение семьи. Кроме того, растет заболеваемость душевными недугами, преступность и уровень насилия. Я могла бы продолжать, но больше всего меня ужасает «сексуализация» и комодификация детей, которых воспитывают под давлением материалистической, потребительской культуры, все больше влияющей на идентичность новых поколений. Современная западная культура не дает смысла и цели. Человек живет в неопределенности и индивидуалистической пустоте, на грани провала, и я утверждаю, неоспоримым фактом является то, что ни одна цивилизация никогда не развивалась, опираясь на столь шаткие основы.

Европейские либеральные элиты, которые набили «левую» корзину мигрантами, ЛГБТ, гендерной политикой и абортами, теряют аргументы и симпатии граждан, поскольку все европейские граждане, и левые, и правые, страдают от пагубной экономической политики, способствующей росту неравенства и недовольства в обществе. Миллионы людей по всей Европе платят за негуманные решения, принятые политико-финансовой олигархией в Брюсселе, за которой следуют шаг за шагом марионеточные национальные правительства. И эти же миллионы людей остаются без работы, за чертой бедности и, стараясь поддержать собственный уровень жизни, влезают в долги, становятся банкротами.

Социальный диалог, к сожалению, как базовая ценность Европейского Союза больше не существует. Концепция европейского социального государства 50-летней давности (welfare state) системно разрушается, и мы видим, что технологический прогресс в вампирском капитализме никак не связан с социальным развитием, благосостоянием общества или созданием лучшего европейского социума. Из-за глобалистских лидеров Европейский Союз находится в перманентном и всеобъемлющем (геополитическом, экономическом и социальном) кризисе. Но Европа — наш общий дом, поэтому мы, ее граждане, несем огромную ответственность за ее (наше) будущее. Я могу только повторить слова Стефана Эсселя, бывшего французского дипломата и журналиста, который в 2011 году (ему тогда было 93 года) в своем памфлете «Возмущайтесь!» смело призвал народы Европы восстать против безжалостной власти капитала и рынка и защитить социальные ценности современной демократии. Так давайте же возмущаться!

Массовая иммиграция уже глубоко изменила западные европейские общества

— Какую роль в контексте кризиса европейской идентичности играет миграция? Представляют ли мигранты опасность не только для безопасности Европы, но и для ее идентичности?

— Разумеется! Современная европейская мэйнстрим-этика и политическая корректность, которая формирует новую европейскую идентичность, связана с так называемой идеологией прав человека. Европейские лидеры занимаются исключительно пестованием разнообразия, терпимости, непохожести и так далее. Как пишет Дуглас Мюррей в очень интересной книге «Странная смерть Европы: иммиграция, идентичность, ислам», такие «поверхностные представления о себе», возможно, помогут нам протянуть еще несколько лет. Но они не могут усилить преданность и чувство приверженности корням, которые необходимы европейским обществам, чтобы выжить. Приход миллионов людей других культур был бы возможен, будь принимающая культура сильная и прочная. Однако в условиях, когда европейская культура иссякает и гибнет, это невозможно.

Факт в том, что массовая иммиграция уже глубоко изменила западноевропейские общества. Мы видим, что происходит в Германии, но такая же ситуация сложилась в Великобритании, Нидерландах, и я уже не говорю о Франции. Мультикультурализм привел к появлению параллельных обществ, к серьезным расколам и угрозам для безопасности, о чем вы и говорите.

Однако ключевые политические игроки: правительства, СМИ и неправительственные организации — каждый день повторяют нам, что национальные и гомогенные общества на самом деле являются «больными». Особенно сопротивляются этому жители Восточной Европы, у которых нет опыта массовой миграции и которые хотят сохранить ощущение национальной сплоченности. Однако Евросоюз в своем постколониальном походе на европейский восток не приемлет сохранения собственной перспективы или отсылок к собственному опыту. Массовая миграция обогащает нас своим многообразием. Новые люди привносят новую культуру, новые воззрения, новые языки, новую кухню, избавляет от стереотипов. Как будто речь идет о туристическом предложении! Национальные государства уже «не в тренде», и, по мнению нынешней глобалистской элиты, они должны трансформироваться в открытое общество, которое вбирает в себя самые разные идентичности, поэтому миграционная политика выходит на первый план.

Европейские лидеры и мэйнстрим продолжают нести чушь об интеграции и ассимиляции миллионов мигрантов, все еще убеждая нас в том, что эти люди с готовностью примут либеральные ценности Запада: сексуальную свободу, эмансипацию женщин, новые узаконенные права сексуальных меньшинств и так далее. Тут встает очень интересный вопрос: почему многочисленные феминистические объединения, которые сделали «насилие над женщинами» бизнесом, никак не отреагировали на массовые изнасилования, совершенные за последние годы и все еще совершаемые в западноевропейских странах. 

© РИА Новости, Алехандро Мартинез Велез | Перейти в фотобанк

В Испанию прибыли мигранты из африканских и арабских странВлияние массовой миграции на изменение европейской идентичности уже заметно. Это процесс, который будет продолжаться, если европейская политика не изменится. От Гибралтарского пролива до самого северного норвежского фьорда миллионы людей самых разных национальностей, объединенные одной верой, интуитивно стремятся воплотить мечту своей жизни, отстоять свое существование, и в этом им не может помешать болтовня о ценностях западной цивилизации, которая поставлена на грань краха ради личной выгоды отдельных индивидов, отдалившихся от семьи, от общества, от собственных традиций и культуры, от христианства и, в конце концов, вообще от каких-либо общностей. 

Мигранты выступают единым фронтом. В своем походе на Европу мусульмане всех стран действуют сообща, как пролетарии в ХХ веке. И они способны своей верой в Аллаха наполнить сегодня пустую Европу своим смыслом. Здравый смысл мне подсказывает, что мусульманские верующие из Северной Африки: Марокко, Алжира, Ливии, а также из Сирии, Ирака, Ирана, Афганистана не обратятся в христианство, а напротив, Умма (сообщество верующих) вовлечет и Европу в свои владения. Европа, отдалившаяся от собственной истории, даже не замечает изменений, которые уже произошли. Весь тот потенциал, который двигал христианскую ренессансную Европу вперед к зрелости барокко и жизненной философии просвещения, основанной на разуме и знании, иссяк, прежде всего, в сердце Европы. Мы видим, что, пусть мы того и не хотим, вместо одной веры приходит другая, свежая, более сильная и губительная для коренных европейских народов.

Продолжение старой империалистической политики развитых стран

— Возможно ли, чтобы в ближайшие годы Европейский Союз распался или в лучшем случае появилась так называемая Европа разных скоростей? Мы видим, что Европа сталкивается со множеством проблем, которые ось Берлин — Брюссель явно не в состоянии решить…

— Сегодня Европейский Союз переживает колоссальную нестабильность как минимум в двух сферах. Во-первых, сталкивается неолиберальная экономика и европейские традиционные ценности (или лучше сказать здравый смысл). Во-вторых, национальные силы, приверженцы суверенитета сопротивляются централизации в рамках Европейского Союза и транснациональной интеграции, в которой не последнюю роль играют имперские амбиции и геополитические устремления самых сильных европейских стран. Европа двух или более скоростей не является последствием неудачного присоединения новых членов (и тех, кто на членство надеется). Речь о системном проекте по возрождению имперского устройства в Европе, над которым неустанно работают еще со времен завершения холодной войны. Речь идет о новой глобальной имперской/постколониальной стратегии Европейского Союза, неотъемлемой частью которой является неравенство, иерархия, исключительность, что уже сегодня отражается на управлении Евросоюзом. Отчетливо видны различия между сверхбогатым европейским ядром (запад — север ЕС) и европейской периферией (старых средиземноморских членов, в особенности трагичен пример Греции и Италии). Я уже не говорю о разрухе в полупериферийных странах (Новой Европе, в особенности странах Прибалтики, Румынии, Болгарии и Хорватии). Страны Вышеградской четверки, несмотря на все их проблемы, не соглашаются на выделенную им (собачью) конуру, и поэтому европейские элиты их демонизируют.

Так или иначе мы имеем дело с продолжением старой империалистической политики развитых стран (европейского ядра), которая предполагает политико-корпоративную смычку и которая обеспечивает успешную экономическую и финансовую экспансию на неразвитый (в данном случае) европейский восток и юго-восток. В этой связи политику расширения мы можем рассматривать только с позиции дисбаланса сил между Западной Европой и европейской периферией. Все это напоминает о «цивилизационных стандартах», которые в XIX веке разработали европейские империи, заключая договоры с неевропейскими государствами.

Однако, как я уже говорила, три ведущие европейские страны: Германия, Франция и Великобритания (а также другие страны европейского ядра) — пребывают в глубоком кризисе, становятся эпицентром турбулентности на европейском континенте. Это можно объяснить в рамках геополитических теорий Хартленд — Римленд, но на это нам потребуется достаточно много времени. Мы видим, что происходят тектонические сдвиги, с которыми европейские элиты продолжают бороться, создавая транснациональное супергосударство, не обладая для этого достаточными политическими силами. 

© РИА Новости, Стрингер | Перейти в фотобанк

Массовые протесты в Брюсселе против миграционного пакта ООНЭлиты Европейского Союза (если они вообще доросли до того, чтобы противостоять растущим вызовам) должны признать реальные проблемы. Враг Европейского Союза не Россия, не Китай и даже не Трамп. Вал столь ненавистного популизма — это результат того, что европейские политические элиты не отказываются от своей политики. Продолжая вредить и идя на поводу у капитала, они только подливают масла в огонь. Европейский Союз, несомненно, находится в терминальной стадии. Накопленные проблемы европейской интеграции не решаются, и это ставит под вопрос само существование Евросоюза. 

Балканы, бесспорно, важны для России

— Как Вы прокомментируете геополитическую ситуацию в хорватском окружении на Балканах: Сербии, Боснии и Герцеговине… Могут ли произойти новые конфликты?

— После почти тридцати лет применения Западом разных концепций, стратегий, а также мантры о «европерспективе» так называемые Западные Балканы так ни к чему и не пришли. Нет ни обещанного процветания, ни стабильности, и в результате западной политики в регионе воцарилась страшная бедность и огромная безработица. Население уезжает. Политика отдельных стран терпит крах. Продолжается экономический развал. Наконец, вновь разгораются очаги прежних очагов кризиса в Боснии и Герцеговине, Косово и Македонии. Как мы видим, еще недавно замороженные конфликты на Западных Балканах быстро «размораживаются», и в последние годы регион превратился в место ожесточенного соперничества между Западом и Россией. В игру вступают и другие игроки: Турция, Китай, Иран, Саудовская Аравия — в общем, кто успевает.

Новая холодная война (или тлеющая настоящая), которая разворачивается на Ближнем Востоке, в регионе Черного моря и Персидского залива, уже овладевает всем Средиземноморским бассейном, а также Балканами. Означенные соперничающие стороны пытаются трансформировать геополитическую роль и значение нашего региона и полностью (или хотя бы частично) вовлечь его в сферу собственных интересов. Слабые страны региона не располагают общими институциональными механизмами (дипломатическими, политическими или экономическими), с помощью которых Балканы могли бы заявить о себе как о геополитическом субъекте. Поэтому на протяжении десятилетий наш регион остается всего лишь несчастным геополитическим объектом и горшком для экспериментов, в котором державы варят что-то по непроверенным рецептам.

Три тлеющих кризиса на Балканах (Косово, Македония и Босния и Герцеговина) эскалируют, я бы сказала, в меньшей степени под влиянием существующей этнической напряженности и реальной нетерпимости и в большей степени из-за разного рода, прежде всего торговых, конфликтующих интересов держав, а также из-за их стремления взять регион полностью (США, НАТО, ЕС) или частично (Россия, Турция) под свой контроль.

Балканы, бесспорно, важны для России (как выход к Адриатическому морю), что Путин подтвердил своим визитом в Сербию. Но все же не столь важны, как Украина (Крым играет ключевую роль в контроле над Черным морем) или Сирия (российские военные базы на Средиземном море). Хотя Россия больше не рассматривает наш регион как свою сферу интересов, она не собирается уходить с Балкан, прежде всего из-за пусть и ограниченных, но очень важных для нее целей. Россия сосредоточена на энергетическом секторе, а Балканы являются важным транзитным центром для поставок российской нефти и газа в страны Западной Европы. С другой стороны, Турция тоже демонстрирует свою заинтересованность в том, чтобы стать влиятельным игроком в регионе. Это подтвердилось во время недавнего визита нашего президента в Турцию. Турецкий президент дал понять, что Турция вскоре включится в решение проблем Боснии и Герцеговине.

Конечно, конфликты могут произойти. Особенно это касается тлеющих, прокси и мелких конфликтов. Державам всегда удобно ими воспользоваться, чтобы основательно дестабилизировать регион. Хорватия, которая идет на поводу у заграничных менторов, отказывается взять инициативу в отношениях с соседями, что в итоге может выйти нам боком.

— На глобальном уровне ведется торговая война между США и Китаем, гонка вооружений и энергетических проектов между США и Россией, а кроме того, крепнет ряд региональных игроков. Движется ли мир неизбежно к многополярности?

— После завершения холодной войны существовавший прежде биполярный мир превратился в однополярный. В его центре стояли Соединенные Штаты Америки, как мировая сверхдержава, чья глобальная сила базировалась на четырех элементах: глобальной военной силе, глобальном экономическом влиянии, глобальном культурно-идеологическом влиянии и глобальном политическом влиянии. В начале 90-х казалось, что на мировой политической арене появляются новые соперники, такие как экономически сильные Китай, Япония, Германия, а также объединенная Европа. Но вскоре оказалось, что экономическую мощь, которой эти страны, несомненно, обладали, не всегда можно трансформировать в геополитическое влияние. 

© AP Photo, Sergei Bobylev/TASS News Agency Pool Photo via AP

Президент РФ Владимир Путин и председатель КНР Си ЦзиньпинПравда, вопросом остается, почему США не сумели воспользоваться этим моментом зенита (однополярностью) и сделать его вечным, открыв однополярную эру. Подъем других держав, таких как Китай и Россия, угрожает благостному доминированию Америки. Они сопротивляются и протестуют против той маргинальной позиции, которую им навязала эта сверхдержава. И эти страны бросают все свои национальные силы на эту борьбу. Еще с 80-х годов прошлого века западный турбо-капитализм жадно наживался на новой форме рабовладения, которую о создал в китайских особых экономических зонах. Для западных элит Китай на протяжении десятилетий оставался источником дешевой рабочей силы, как и уязвимая Россия в 90-е годы. Поэтому Запад жил с убеждением, что эти две страны никогда не смогут аккумулировать достаточно знаний, а тем более политических и военных сил, чтобы выступить против Запада на поле геоэкономики и геополитики. 

Китай никогда не проявлял заинтересованности в членстве в «западном клубе», в его политических ценностях, чего не скажешь о китайском интересе к экономической выгоде, которую китайцам сулил западный либеральный порядок. Однако «изнасилование» России реформами свободного рынка по рецептам «Чика