Турецкая помощь Азербайджану в ходе Второй Карабахской войны укрепила позиции Анкары не только в Баку, но и в Центральной Азии, пишет The Turkey Analyst в материале Has Turkey Outfoxed China in Azerbaijan to become a rising Eurasian power? Выигрывая от включения в возглавляемую Китаем сеть ”Один пояс - один путь” по всей Центральной Азии, Турция, возможно, переиграла Китай в Азербайджане, и усилила свое влияние в качестве евразийской державы, передает platon.asia

Предыстория

Соглашение о прекращении огня от 10 ноября 2020 года привело к созданию коридора через Армению, соединяющего азербайджанский анклав Нахчыван с остальной частью Азербайджана и обеспечивающего Турцию, прямым сообщением с Азербайджаном и доступом через Каспий ко всей Центральной Азии. Китай настороженно относится к Турции, где находится Совет сотрудничества тюркоязычных государств, Türk Keneşi и проживает активная община уйгурских экспатриантов. Будучи мэром Стамбула, в 1995 году нынешний президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган открыл памятник Исе Юсуфу Альптекину, лидеру недолговечной республики Восточный Туркестан, вопреки возражениям Китая. В качестве премьер-министра Эрдоган осудил подавление Китаем беспорядков в июле 2009 года в столице Синьцзяна Урумчи.

Как ворота Китая в Центральную Азию, Синьцзян стал отправной точкой усилий Пекина по созданию Экономического пояса Шелкового пути, сухопутного транзитного коридора для торговли между Китаем и Европой (ветка масштабной китайской инициативы ”Один пояс - один путь”). Пекин стремится обеспечить интеграцию обширной провинции Синьцзян в Китай и спроецировать свою коммерческую гегемонию на запад через Центральную Азию. Уйгуры, ранее представлявшие большинство в Синьцзяне теперь составляют лишь около 45% населения провинции в результате интенсивной миграции этнических китайцев-хань из-за программы китаизации. Более миллиона уйгуров были помещены в лагеря, чтобы пройти ”программы перевоспитания” с целью стереть тюркскую уйгурскую мусульманскую идентичность населения.

Тем не менее Турция изменила свою прежнюю позицию и сумела развеять опасения Пекина по поводу того, что она может поставить под угрозу его повестку дня в Синьцзяне и более масштабную стратегию в рамках инициативы ”Один пояс - один путь” в Центральной Азии. В 2014 году Китай завершил строительство высокоскоростной железнодорожной линии ”Анкара-Стамбул”. Ветка была создана в ожидании завершения строительства железной дороги ”Баку-Тбилиси-Карс” (БТК), соединяющей Азербайджан с Турцией через Грузию в качестве заключительного звена наземного транспортного маршрута из Китая в Европу через Казахстан. Перевозя контейнеры из главного каспийского порта Казахстана Актау в специально построенный бакинский порт Алят, железнодорожная линия БТК протяженностью 826 км лишила Москву контроля над евразийскими коммерческими перевозками Китая. Китайские товары доставляются через Азербайджан для дальнейшей транспортировки через Грузию и Турцию на европейские рынки. Ожидается, что по этому будет транспортироваться 75-–100 тыс. контейнеров в год.

В 2015 году президент Эрдоган отправился в Пекин, чтобы встретиться со своим китайским коллегой с целью дальнейшего укрепления китайско-турецкого сотрудничества. В Китае президент Турции заявил о поддержке территориальной целостности страны. В мае 2016 года Анкара продемонстрировала растущую готовность понять Пекин, арестовав 98 уйгуров, направлявшихся за границу по поддельным паспортам. После неудачной попытки государственного переворота в июле 2016 года, в ходе которой США и другие западные союзники Турции воздержались от оказания решительной поддержки президенту Эрдогану и его правительству, Анкара еще больше сблизилась с Пекином. 30 октября 2017 года была торжественно открыта линия БТК.

Ранее остерегавшийся приглашать Турцию играть более значительную роль в инициативе ”Один пояс - один путь”, Пекин стал более склонен использовать ключевое географическое положение страны в качестве сухопутного моста между Азией и Европой. Кредитный пакет Китая в размере $3,6 млрд в 2018 году, казалось, свидетельствует о том, что многолетнее приспособление Анкары к политике Китая в Синьцзяне окупилось: Пекин ослабил ограничения, наложенные на китайско-турецкое сотрудничество. Вера Пекина в Анкару казалась вполне обоснованной. В конце 2018 года правительство Эрдогана отклонило парламентское предложение, внесенное правой оппозиционной "Хорошей партией", о расследовании предположительного нарушения прав человека, совершенного Китаем против уйгуров.

В 2019 году Китай продлил соглашение о валютном свопе с Турцией, предоставив Анкаре дополнительный денежный перевод в размере миллиарда долларов. К концу 2019 года количество китайских контейнеров, перевезенных через Каспийское море по Транскаспийскому коридору, составило 5369 TEU (двадцатифутовый эквивалент), что на 111% больше, чем в предыдущем году. 19 декабря 2020 года первый грузовой поезд, перевозивший грузы из Турции в Китай по Транскаспийскому коридору, завершил свой исторический рейс.

Последствия 

Принятие Китаем того факта, что Турция играет более важную роль в качестве транзитного государства в рамках своей коммерческой транспортной сети ”Один пояс - один путь”, было обусловлено двумя внутренними ограничениями, мешающими Турции проецировать свое влияние в Центральной Азии через Азербайджан: возможность негативной реакции России в случае интенсивного вмешательства Анкары в дела Азербайджана и отсутствие прямого сообщения Турции с Азербайджаном и ее выхода в Центральную Азию через Каспийское море. Оба эти ограничения исчезли после войны в Нагорном Карабахе в 2020 году.

Москва согласилась с присутствием турецких военнослужащих на территории Азербайджана и созданием коммерческого транспортного коридора через Армению, соединяющего Нахчыван и западные районы Азербайджана. Президент Азербайджана Ильхам Алиев назвал коридор ”историческим достижением”, а СМИ приветствовали открытие стратегического турецкого коридора через Центральную Азию к берегам Тихого океана.

Тюркский совет со штаб-квартирой в Стамбуле готов стать важным инструментом, с помощью которого Турция могла бы переориентировать евразийские связи. Полноправными членами Тюркского совета, основанного в 2009 году, стали Турция, Азербайджан, Казахстан, Киргизия и Узбекистан. Туркменистан, хотя и не является официальным членом, участвует в ряде инициатив совета. В совокупности эти шесть стран представлены около 150 миллионами человек, а их общий ВВП составляет около $1,5 трлн. Объем торговли между государствами составляет примерно $16 млрд с возможностью роста. 17 мая 2019 года члены Тюркского совета создали Тюркскую торгово-промышленную палату (ТТПП) в качестве дочерней организации, чтобы способствовать беспрепятственному развитию торгово-экономического сотрудничества.

Турция участвует в долгосрочном проекте по модернизации внутренней железнодорожной системы, выделив в общей сложности $45 млрд на программу развития до 2023 года. Первоначальная пропускная способность железной дороги БТК составляет 6,5 млн тонн грузов и миллион пассажиров в год; планируется увеличение до 17 млн тонн грузов и 3 млн пассажиров с перспективой расширения пропускной способности линии. Новый полностью тюркский железнодорожный коридор через Нахчыван, обеспечивающий второй транскаспийский маршрут, увеличит коммерческие потоки и предоставит Турции больший рычаг влияния на евразийское сообщение.

В апреле 2019 года два контейнеровоза ”Туркестан” и ”Бекет-Ата” начали курсировать по маршруту ”Азербайджан-Казахстан”. Азербайджан поддерживает коммерческие связи с Туркменистаном, в немалой степени благодаря посреднической роли Турции в содействии сближению между Баку и Ашхабадом, которое укрепило сотрудничество в области экономики и безопасности между двумя странами. В 2018 году Турция завершила строительство нового порта в Туркменбаши стоимостью $2 млрд. В 2019 году между туркменским портом Туркменбаши и Баку по Каспийскому региону прошло 23802 железнодорожных вагона, что составляет 54% транзитных железнодорожных вагонов, проходящих через порт Баку.

После освобождения Азербайджаном города Шуша, исторического центра азербайджанской культуры, Turkvision объявило, что проведет Turkvision 2021 в захваченном городе. Вдохновленный песенным конкурсом Евровидение, Turkvision было создано культурным подразделением Тюркского совета TÜRKSOY (Международная организация тюркской культуры) в сотрудничестве с турецким музыкальным каналом TMB TV.

Вклад Турции в победу Азербайджана на полях сражений также усилил позиции Анкары в Центральной Азии. В конце октября 2020 года, в разгар карабахской войны, Узбекистан подписал соглашение о военном сотрудничестве с Турцией. Через две недели после прекращения огня, согласованного 10 ноября, делегация министерства обороны Казахстана посетила 14-ю базу беспилотных летательных аппаратов Турции, чтобы осмотреть турецкие БПЛА Bayraktar TB2 и объекты их размещения. Казахстан выразил заинтересованность в покупке Bayraktar TB2.

Выводы 

Изменив правила игры на Южном Кавказе, Турция превратилась из транзитного государства в одного из основных игроков в евразийском регионе. Анкара, вероятно, извлечет выгоду из своего нового положения и престижа, направив больше усилий на углубление экономического сотрудничества в области безопасности с государствами Центральной Азии. Таким образом Турция сможет поддерживать баланс сил между Россией и Китаем в евразийской архитектуре. С позиции большей геополитической силы Турция может принять решение изменить свое нынешнее отношение к политике Китая в Синьцзяне и оказать давление на Пекин, будучи влиятельным игроком формирующейся евразийской архитектуры. Выигрывая от своего включения в китайскую инициативу ”Один пояс - один путь” по всей Центральной Азии, Турция, вполне вероятно, переиграла Китай в Азербайджане, усилив свое влияние в качестве евразийской державы. 

Noonpost (Египет): Турция меняет баланс сил в Центральной Азии с помощью «Исламабадской декларации»

По мнению автора, «Исламабадская декларация», подписанная между Турцией, Пакистаном и Азербайджаном, отражает стратегический интерес Анкары по возврату в Центральную Азию. О самых любопытных положениях документа и о том, почему этот регион так важен для Эрдогана, — в статье Noonpost.

урция продолжает пожинать плоды нагорнокарабахского конфликта, который завершился 11 ноября 2020 года подписанием соглашения о режиме прекращения огня при посредничестве России. Она сохранила военный контингент на Южном Кавказе и получила доступ к сухопутному коридору вдоль иранской границы, связывающий ее с Центральной Азией. После нагорнокарабахского конфликта наблюдается изменение баланса сил в регионе Центральной Азии, открывающее новые геополитические горизонты.

13 января 2021 года в Исламабаде состоялась трехсторонняя встреча министров иностранных дел Турции, Азербайджана и Пакистана. Она стала отражением стратегического интереса Турции к возвращению в Центральную Азию, где до недавнего времени ее деятельность практически сошла на нет из-за геополитических трудностей и проблем безопасности в регионе.

Стратегическое противостояние с Ираном, проблемы безопасности в регионе, усиление роли ИГИЛ (запрещена в РФ — прим. ред.) и движения «Талибан» (запрещено в РФ — прим. ред.), ситуация в Ираке и Сирии, мирное соглашение между «Талибаном» и афганским правительством, сокращение численности американского военного контингента в Афганистане и новый виток напряженности на Южном Кавказе подтолкнули Турцию к решительным действиям. Так на свет появилась «Исламабадская декларация».

Положения «Исламабадской декларации»

«Исламабадская декларация» призвана углубить сотрудничество, возникшее по итогам первой трехсторонней встречи, состоявшейся в Баку 30 ноября 2017 года, во всех областях, представляющих взаимный интерес, в том числе политической, стратегической, торговой и экономической сферах, в сфере укрепления мира и безопасности, в области науки и технологий, в культурной сфере. Турция, Азербайджан и Пакистан осознают бесчисленные вызовы и новые угрозы, включая теракты и кибератаки, целевые кампании по дезинформации и нарастающие антиисламские тенденции, влияющие на мирное сосуществование мусульманских общин во многих странах мира.

«Исламабадская декларация» представила ряд положений, представляющих интерес для трех подписавших ее стран, и наиболее любопытными из них были:

— Полное осознание сторонами масштабных последствий эпидемии коронавируса нового типа covid-19 и уязвимость соответствующих регионов перед негативными последствиями изменения климата.

— Солидарность с правительством и народом Азербайджана в деле усилий по восстановлению освобожденных азербайджанских территорий.

— Подтверждение приверженности укреплению регионального консенсуса в интересах мира и развития.

— Стороны условились прилагать совместные усилия по борьбе с исламофобией, дискриминацией и притеснением мусульманских общин на региональной и международной арене.

— Стороны подчеркнули, что региональная инициатива «Сердце Азии — Стамбульский процесс», запущенный 5 декабря 2015 года, вносит вклад в мир, стабильность и процветание в Афганистане и регионе в целом. Они высоко оценили усилия правительства Пакистана по решению проблем в регионе политическими средствами и поддержку мирного процесса руководством Афганистана.

— Стороны также приняли решение поддерживать урегулирование проблем в Эгейском море и Восточном Средиземноморье в соответствии с международным правом.

В декларации, подписанной министрами иностранных дел Турции, Азербайджана и Пакистана Мевлютом Чавушоглу, Джейхуном Байрамовым и Шахом Махмудом Курейши, делается акцент на связывающих страны искренних узах, основанных на братстве, исторических и культурных связях, взаимном уважении и доверии. А также выражается стремление к дальнейшему углублению сотрудничества во всех областях, представляющих взаимный интерес.

Какие стратегические аспекты подтолкнули Турцию к подписанию декларации?

Турция оказалась на пороге нового тысячелетия из-за сильного геополитического взаимодействия стран в регионе. Помимо Ближнего Востока и Северной Африки, Центральная Азия стала третьим по важности регионом, потому как занимает важное географическое положение (открывает путь к Юго-Восточной Азии, Балканам и Кавказу). После распада Советского Союза в этих регионах наблюдает вакуум власти. Многие мировые державы так не смогли его заполнить. Ни Россия с ее советским прошлым, ни Иран и его «политика экспорта революции», ни Китай с его экономической мощью. Именно это и помогло Турции наладить политические связи с народами и странами региона.

Турция понимает, что после нагорнокарабахского конфликта ей придется приложить усилия, чтобы расширить зоны своего влияния в регионах, которые ранее не были свидетелями интенсивной стратегической конкуренции, наблюдаемой, например, на Ближнем Востоке. Напомним, что турки потеряли возможность использовать «религиозную карту», как это делает Иран, или политический шантаж, как это делают США.

Турция считает, что возвращение в регион Центральной Азии посредством «Исламабадской декларации» изменит баланс сил в регионе, причем по нескольким направлениям:

— Присутствие турецких сил в Азербайджане во время нагорнокарабахского конфликта выявило страх иранцев перед стратегическими успехами, достигнутыми Турцией, особенно после того, как Азербайджан вышел из конфликта победителем. Турция оставила военный контингент в Азербайджане, и теперь имеет прямой доступ к Каспийскому морю через Азербайджан и Нахичевань. Таким образом, турки теперь могут оказывать прямое влияние на Центральную Азию, что реализовало одну из главных амбиций президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. Турки намереваются использовать Нахичеванский коридор в своих геополитических целях. Они уже объявили о планах построить железную дорогу в азербайджанскую Нахичевань после подписания соглашения о прекращении огня 10 ноября 2020 года.

— Турция полностью поддержала Азербайджан в конфликте с Арменией в Нагорном-Карабахе. Турецкие беспилотники «Байрактар» принесли победу Азербайджану и открыли туркам путь к новым экономическим выгодам. Анкара поставила на то, что поддержка, оказываемая Баку, пошлет позитивные сигналы другим мусульманским странам на Кавказе и в Средней Азии, чтобы те заключили союз с ней и воспользовались достижениями турецкой оборонной промышленности.

— Турция сближается с Пакистаном, чтобы навязать новую реальность в трёх важных файлах: ограничение влияния Ирана на Ближнем Востоке, нормализация ситуации в Афганистане и достижение баланса сил в регионе Персидского залива. В последнее время в отношениях Пакистана и некоторых стран Персидского залива произошло значительное охлаждение, что Турция пытается использовать в своих региональных интересах.

— Турция также обеспокоена деятельностью израильской разведки в Центральной Азии. Она стремится подписать как можно больше соглашений с центрально-азиатскими республиками, чтобы ограничить роль Израиля. Кроме того, она надеется обмениваться контрразведывательной информацией со странами региона, в том числе с Пакистаном, чья разведка считается одной из самых эффективных и мощных в мире.

— По мнению Турции, усиление влияния в Центральной Азии сделает её важным игроком в китайской инициативе «Один пояс — один путь» и способствует интеграции в проекты по транспортировке российского газа в страны региона, что даст ей несколько поводов прочно закрепиться в регионе.

Турция активно реагирует на новые региональные вызовы, особенно после прихода к власти новой администрации США во главе с Джо Байденом. Она хочет внести вклад в создание будущего, которое будет лучше того, что ей хотят навязать. Новая турецкая стратегия не связана с установлением прочных отношений с крупными мировыми державами, так как сегодня она находится в напряженных отношениях с Китаем (уйгурская проблема), Россией (сирийская проблема), ЕС (проблема Восточного Средиземноморья) и США (проблема С-400). Кстати говоря, это объясняет действия турецкого руководства, предпринимающего политические и стратегические шаги в регионе сразу по нескольким направлениям.

«С5+1»: пантюркистский вектор

Приход к власти в США Д. Байдена, правление которого, как предполагают эксперты, может стать «третьим сроком Обамы», возродит интерес к внешнеполитическим практикам и инструментам его администрации. В Центральной Азии таким инструментом является формат регулярных встреч представителей пяти государств региона и США «C5 +1», впервые представленный в 2015 г.

Во время президентства Д. Трампа интерес к этому формату заметно снизился. Полностью забыт он не был, но и одним из ключевых инструментов политики США на пространстве бывшего СССР быть перестал. Теперь же команда демократов, располагающая пулом экспертов по странам СНГ, включая тесно связанного с украинским евромайданом-2014 Д. Байдена, наверняка захочет активизировать этот проект. Несмотря на отдаленность и географическую изолированность Центральной Азии, она имеет ряд очевидных геополитических преимуществ. Регион находится между тремя главными врагами США – Россией, Китаем и Ираном, и усиление позиций США в Центральной Азии может создать им ряд важных политических и военных преимуществ.

Отдельные шаги в направлении оживления формата «С5+1» были сделаны еще уходящей администрацией Д. Трампа. Так, 7 января с. г. было опубликовано совместное заявление правительств США, Узбекистана и Казахстана о запуске инициативы «Центрально-Азиатское инвестиционное партнёрство». В рамках этой инициативы Финансовая корпорация международного развития США (DFC), Министерство инвестиций и внешней торговли Узбекистана и Международный финансовый центр «Астана» заявили о намерении в течение пяти лет инвестировать не менее 1 млрд долл. в проекты, способствующие росту частного сектора и расширению экономических связей внутри Центральной Азии и с внешним миром. Партнерство, как отмечается в заявлении, реализуется в рамках инициативы «С5+1» и предназначено для помощи странам региона в преодолении последствий эпидемии COVID-19.

8 января главный исполнительный директор DFC Адам Болер в Астане провел переговоры с премьер-министром Казахстана Аскаром Маминым, обсудив с ним инвестиционное сотрудничество в сфере АПК, туризма, логистики, инфраструктуры, финансов и технологий. По итогам переговоров между финансовым центром «Астана» и DFC было подписано соглашение о реализации в РК совместных инвестиционных проектов, предусмотренных сделанным накануне трёхсторонним заявлением о намерениях. Стоит отметить, что DFC, образованная в декабре 2019 года путем слияния Корпорации зарубежных частных инвестиций (OPIC) с Управлением по кредитованию развития Агентства США по международному развитию (USAID), – типичный институт развития. А участие USAID говорит о том, что главной целью корпорации будет являться отнюдь не экономическое развитие стран Центральной Азии, а реализация в регионе американских внешнеполитических интересов.

Из публикации казахской редакции «Радио Свободная Европа»/Радио «Свобода» – «Радио Азаттык» становится очевидным и то, с какой именно целью создана DFC. По словам Адама Болера, «регион стабилизируется», если центральноазиатские страны не будут экономически зависеть от какой-либо одной страны и в «политических интересах США» развивать в других странах сильные независимые рынки. Поскольку у стран Центральной Азии два основных внешнеэкономических партнера – Россия и Китай, то очевидно, что деятельность корпорации будет направлена именно против них обоих. Причем борьба с Россией, видимо, будет приоритетной. Об этом говорит география инвестиционного соглашения. Казахстан – крупнейшая после России экономика ЕЭАС, а Узбекистан в декабре прошлого года получил в Союзе статус наблюдателя.

Спонсируемый Объединённым центральным командованием Вооруженных сил США (USCENTCOM) «Каравансарай» поясняет, против кого именно будет использован формат «С5+1» и реализуемые в его рамках инвестиционные проекты. Опубликованный 14 января материал об учреждении «Центральноазиатского инвестиционного партнерства» завершается разделом «ЕАЭС "не оправдал надежд"», где отмечается, что ожиданий входящих в него Казахстана и Киргизии Союз якобы не удовлетворил. Цитируя отдельных казахстанских аналитиков, которые после декабрьского обострения проблемы «северных территорий» предложили выйти из состава Союза, издание намекает Нур-Султану на оптимальный с точки зрения интересов США вариант развития событий: вначале покинуть ЕАЭС, а затем выйти из состава ОДКБ, как это сделал в 2012 г. Узбекистан. Подбор комментариев призван убедить читателя в том, что участие в ЕАЭС для Казахстана вообще крайне невыгодно и лучше его покинуть.

Наиболее интересным является вопрос о том, что будет делать Казахстан в том случае, если американские планы удастся воплотить в жизнь и республика действительно покинет ряды ЕАСЭ и ОДКБ. В таком случае Казахстану остается только два варианта геополитической ориентации: Китай, которого казахи опасаются гораздо больше, чем всех прочих соседей, и… Турция. Анкара после войны в Карабахе фактически получила выход к Каспийскому морю через Азербайджан, который может быть использован ею в качестве трамплина для проникновения в Центральную Азию. Не случайно в азербайджанской прессе после подписания трехстороннего соглашения по Карабаху активно муссировались слухи о том, что Баку получит коридор в Турцию через южные районы Армении, который отойдет чуть ли не в его собственность. Очевидно, что такой коридор, способный обеспечить территориальную связь Турции и Азербайджана, давно превратился для Анкары и Баку в навязчивую идею.

Усилия в направлении активизации военного сотрудничества Анкары со странами Центральной Азии отчетливо обозначились в прошлом году. В октябре 2020 г. министр обороны Турции Хулуси Акар, посетив Пакистан, который, по некоторым данным, участвовал в карабахской войне на стороне Азербайджана, совершил турне по Средней Азии. В Казахстане он провел переговоры с министром обороны Нурланом Ермекбаевым, а в Узбекистане – с президентом Шавкатом Мирзиёевым и министром обороны Баходиром Курбановым. Главные темы переговоров – военное и военно-техническое сотрудничество. С Казахстаном по итогам визита был подписан ряд соглашений в военной сфере, в том числе о взаимной защите секретной информации, а с Узбекистаном – о развитии военного и военно-технического сотрудничества. Кроме того, Анкара и Ташкент договорились о реализации программ по обучению военных кадров, сотрудничестве между военными вузами и обмене опытом в подготовке войск.

Показательно, что и США, и Турция нацелены на сотрудничество с двумя крупнейшими государствами Средней Азии, которые играют роль «станового хребта» региона и способны оказывать влияние на все расположенные на его территории страны. Поскольку сами США, а также действующая с ними в тесной связке Британия от этого региона удалены, то задачи по ослаблению российского влияния вполне может быть возложена на Турцию. Анкара со своим проектом Великого Турана призвана сыграть роль тарана и выбить Россию из региона или же ослабить ее влияние.

Одним из первых шагов в этом направлении, по всей видимости, должно стать военное сотрудничество, предусматривающее создание «армии Турана» – сетецентрического объединения вооруженных сил тюркских государств, которое положит начало их более тесному сотрудничеству в военной сфере. При этом два из предполагаемых участников этой военной организации Казахстан и Киргизия являются участниками ОДКБ, что отнюдь не смущает ни Вашингтон с Лондоном, ни тем более Анкару.

Что же касается обещанных DFC инвестиций в Казахстан и Узбекистан, то этим странам особенно рассчитывать на них не стоит. В докладе влиятельного американского мозгового центра «Рэнд Корпорэйшн» отмечается, что конкуренция за экономическое влияние с Россией в Центральной Азии будет стоить США слишком дорого. К тому же она вовсе не гарантирует успеха, поскольку большинство стран региона крайне неохотно участвуют в деятельности, направленной против Москвы. Поэтому возложить миссию по экономическому вытеснению России из региона предлагается на… КНР. Скорее всего, DFC ограничится раздачей грантов на развитие частного сектора, женщин-предпринимателей и поддержкой нужных организаций и мероприятий, не имея перед собой задачи существенно повлиять на экономическую ситуацию в регионе.