Для Саудовской Аравии и всех ближневосточных государств, возможно, наступает период качественных изменений в механизме взаимодействия друг с другом, что способно привести как к обособлению определённых региональных акторов от королевства, так и к укреплению субъектно-объектных связей с ним.
Одной из наиболее заметных черт современного Ближнего Востока можно считать внутрирегиональную дихотомию, сформировавшуюся по причине длительной положительной конъюнктуры на рынках углеводородного сырья. Этот тренд, начавшийся с середины 1970-х гг., видоизменил статус ряда ближневосточных государств и предопределил смещение центров влияния. С учётом новых реалий в нефтегазовой сфере и сохранения высокой неопределённости из-за пандемии ресурсно-ориентированные экономики Ближнего Востока вынуждены пересматривать расходы. Сокращение трат на внутренние нужды также может повлиять на способность воздействовать (в первую очередь финансово) на региональные процессы.
Саудовская Аравия долго выступала донором для многих государств Ближнего Востока и уже приступила к чувствительному секвестированию бюджета. Потенциально это может негативно сказаться на локальных внешнеполитических амбициях официального Эр-Рияда, который на протяжении трёх десятков лет позиционировал себя в качестве одного из военно-политических и экономических центров региона.
Нефтяной рынок: многопользовательский режим
Качество саудовской нефти и простота её добычи возвели страну в статус игрока, способного де-факто в одиночку регулировать процесс ценообразования на сырьё. Долгое время Саудовская Аравия могла легко выводить на рынок дополнительные объёмы «чёрного золота», исходя из собственных интересов, а также в угоду стратегическим партнёрам. Подобных примеров множество: от ценовой войны 1985 г. с СССР до кризиса перепроизводства 2008 и 2014 годов. К этому также следует добавить особый статус Саудовской Аравии в ОПЕК – самой «первой среди равных». Многие эксперты в нефтегазовой сфере и высокопоставленные сотрудники Организации не раз заявляли о том, что ОПЕК – это и есть Саудовская Аравия, обладающая ярко выраженными конкурентными преимуществами перед другими странами-участницами (мобилизационный потенциал, стоимость добычи, разносторонние рынки и так далее).
2020 г. наглядно продемонстрировал, что качественные изменения затронули и позиции Саудовской Аравии как главного производственного регулятора нефтяного ценообразования. Этот процесс определяется как минимум тремя факторами.
Во-первых, наращивание добывающего потенциала других членов ОПЕК, хотя раньше КСА не предполагало, что они способны в короткие сроки увеличить производство нефти.
Во-вторых, повышение стрессоустойчивости России к негативным последствиям от относительно продолжительных периодов низких цен на энергоносители благодаря диверсификации поставок, бюджетному планированию и преимуществ от транспортировки нефти, главным образом, через трубопроводы.
В-третьих, появление нового серьёзного конкурента на рынке в лице США. Соединённые Штаты, как и Россия, независимы от ОПЕК, но обладают другим преимуществом – разноплановой экономикой, которая гораздо меньше зависит от продаж «чёрного золота». При этом ставка Вашингтона на сланцевую нефть хоть и не оправдалась в полной мере, всё же потребует от производителей традиционной нефти, включая Саудовскую Аравию, более длительного, на основе соглашений формата ОПЕК+, сохранения низких цен на топливо для нейтрализации сланцевой угрозы со стороны США.
Таким образом, игра на нефтяном рынке усложнилась, что формирует целый спектр проблем и угроз для Саудовской Аравии, которая за счёт продажи этого ресурса получает порядка 90% экспортных доходов, 75% бюджетных поступлений и 45% ВВП (средневзвешенные значения за десять лет). Другими словами, нефть является для королевства залогом благополучного существования и гарантией поддержания внешнеполитических амбиций, особенно на ближневосточном направлении, успехи на котором главным образом были связаны с возможностями Эр-Рияда оказывать ощутимую экономическую помощь ряду стран региона за счёт прямых иностранных инвестиций, кредитов, денежных вливаний и так далее
В сложившейся ситуации власти Саудовской Аравии вынуждены корректировать бюджет, принимать болезненные и непопулярные меры и ожидать глубокого сокращения расходов, поскольку страна сталкивается с двойным кризисом, вызванным пандемией COVID-19 и обвалом на мировых рынках нефти. В частности, об этом официально заявил министр финансов королевства Мохаммед аль-Джадаан в интервью саудовскому телеканалу “Al Arabiya”. Он подчеркнул, что «в течение последних десятилетий в государстве не наблюдалось такого серьёзного кризиса», и добавил: «Важно, чтобы мы приняли очень жёсткие и решительные действия. Они могут быть болезненными, но они необходимы».
Примечательно, что ещё до всех глобальных потрясений саудовский бюджет был свёрстан с расчётом на то, что его дефицит составит не более 6,7%, что и так является наивысшим показателем за всю историю страны. Однако перипетии 2020 г. значительно повлияли на прогнозы относительно итоговых показателей соотношения между доходной и расходной частями бюджета Саудовской Аравии. Ожидания различных финансовых институтов и рейтинговых агентств варьируются между 13% и 15% в зависимости от конъюнктуры на нефтяном рынке и скорости восстановления мировой экономики.
С целью демпфирования последствий кризиса Саудовской Аравией принимается целый набор фискальных мер. Так, уже объявлено о том, что королевство утроит налог на добавленную стоимость с 5% до 15% в июле, приостановит надбавку на прожиточный минимум для работников государственного сектора. Также произойдёт сокращение и задержка реализации национальных проектов, являющихся частью Saudi Vision 2030, многомиллиардной инициативы, направленной на диверсификацию и реформирование саудовской экономики с целью снижения её зависимости от продаж энергоносителей. На текущий момент общее сокращение государственных расходов составляет порядка 100 млрд риалов (26,6 млрд долларов), или примерно 10% от общих расходов из первоначального бюджета на 2020 год.
Для Саудовской Аравии ситуация, помимо всего прочего, усугубляется многочисленными финансовыми обязательствами, которые призваны поддержать статус страны как одного из региональных лидеров. В первую очередь, речь идёт об уже упомянутой инициативе Saudi Vision 2030, отсрочка выполнения которой ставит под большой вопрос среднесрочные перспективы королевства по частичной смене ориентации экономики и повышения её маневренности в условиях нестабильных цен на углеводородное сырьё. Также необходимо упомянуть военный бюджет, пока не затронутый сокращением, чрезмерно раздутый, непропорциональный размерам и успехам саудовской армии. Ожидается, что расходы страны на вооружённые силы в 2020 г. составят 67,6 млрд долларов, что уступает только соответствующим расходам США и Китая и практически на 20 млрд превосходит зачастую критикуемый Западом «милитаристский» военный бюджет России. При этом, согласно различным профильным рейтингам, по военному потенциалу в мире Саудовская Аравия не входит даже в десятку, а на Ближнем Востоке уступает Египту, Турции и Ирану, военные бюджеты которых в совокупности не дотягивают до королевства. Наконец, существенная расходная статья бюджета Саудовской Аравии – финансовая помощь иностранным государствам, которую уместно рассматривать как один из основных инструментов её внешней политики, главным образом – в ближневосточном регионе, также может быть урезана.
Экономическая дипломатия Саудовской Аравии на Ближнем Востоке
За последние двадцать лет Саудовская Аравия предоставила более 90 млрд долларов в виде иностранной помощи 79 странам. Основными реципиентами выступают страны Ближнего Востока. Так, за указанный период, Йемен получил около 17 млрд долларов, Сирия – 7 млрд долларов, Египет – 2.2 млрд долларов, Палестинская автономия – 2 млрд долларов, Судан – 1,5 млрд долларов и так далее. При этом речь идёт именно о средствах, направляемых целевым образом на различные гуманитарные и инфраструктурные проекты. В дополнение к этому саудовцы, зачастую совместно с другими монархиями Аравийского полуострова, выдавали значительные кредиты странам региона. В качестве косвенной поддержки Саудовской Аравией других ближневосточных государств также можно указать денежные переводы иностранной арабской рабочей силы своим семьям.
Очевидно, что в текущих кризисных условиях и при сохранении длительной негативной конъюнктуры на нефтяном рынке королевство будет вынуждено корректировать механизмы влияния на сопредельные государства. Основной вопрос в том, какими будут изменения в рассматриваемом сегменте внешней политики Саудовской Аравии? Будут они иметь количественные или качественные преобразования?
Эр-Рияд не смог выработать альтернативные механизмы реализации своей политики на Ближнем Востоке, что означает невозможность резкого снижения расходов на поддержку соседних государств. В свою очередь, для многих стран региона саудовская поддержка является чуть ли не единственным шансом компенсировать внутриэкономические проблемы на щадящих условиях – в отличие от, например, кредитов, предоставляемых международными экономическими институтами. При этом гарантией получения помощи, естественно, выступает лояльность внешнеполитическим императивам Саудовской Аравии. Существуют прецеденты, когда Иордания, Ливан, Палестинская автономия и, в некоторой степени, Египет полностью или частично лишались уже согласованной саудовской помощи из-за расхождения во взглядах относительно региональной повестки. Также королевство не может позволить себе сворачивание помощи, например, Бахрейну и Йемену, поскольку они имеют первостепенное значение для безопасности Саудовской Аравии.
В целом снижение экономического потенциала КСА нанесёт удар по уже сформировавшейся системе внутрирегионального взаимодействия между государствами, что не может устраивать ни одну из сторон, особенно в условиях нынешней неопределённости и сохранения высокого конфликтного потенциала Ближнего Востока. Таким образом, ожидать существенного сокращения экономической помощи странам региона от Саудовской Аравии не стоит. Нехватку средств Эр-Рияд всегда компенсирует за счёт сворачивания своих программ в «дальнем» зарубежье.
Вместе с тем уже давно в экспертных и политических кругах КСА звучит мысль о том, что пора покончить с имиджем «банкомата» и добавить прагматики ближневосточной политике. Перипетии 2020 г. могут ускорить этот процесс, поставив во главу угла внешней политики не только политические, но и экономические цели. Всё это, в свою очередь, поставит получателей помощи со стороны Саудовской Аравии перед сложным выбором – степенью готовности принять позицию Эр-Рияда во внешнеполитических делах и его усиление в экономической жизни своих государств.
Для Саудовской Аравии и всех ближневосточных государств, возможно, наступает период качественных изменений в механизме взаимодействия друг с другом, что способно привести как к обособлению определённых региональных акторов от королевства, так и к укреплению субъектно-объектных связей с ним.
ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК САУДОВСКАЯ АРАВИЯ СТАЛА ОДНИМ ИЗ САМЫХ ВЛИЯТЕЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ НА ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ КАРТЕ МИРА
На мировом нефтяном рынке объявлена ценовая война, её инициатор – Саудовская Аравия, которая намерена продемонстрировать собственные возможности остальным производителям, прежде всего России. Данный материал – заключительная глава из книги Эллен Уорд «SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира». Она только что вышла в издательстве «Альпина Паблишер». Мы публикуем этот отрывок с любезного разрешения российского издателя. В нём описываются события, которые предшествовали нынешней фазе маневрирования не нефтяном рынке.
В июле 2008 г. цена барреля нефти West Texas Intermediate (WTI) достигла максимального значения – 145 долларов. И хотя зимой того же года нефть сильно подешевела вследствие глобального финансового кризиса, в период между концом 2010 г. и концом 2014-го цены стабильно держались в диапазоне 80–110 долларов за баррель. Даже с учетом поправки на инфляцию никогда еще нефть не была настолько дорогой, и никогда еще такие высокие цены не сохранялись столь долго. Несмотря на жалобы потребителей, высокие счета за потребляемую энергию стали нормой жизни, и казалось, что ОПЕК вполне удовлетворена. «Никаких особых действий не предпринималось», – вспоминал старший редактор S&P Global Platts Герман Ван. Когда в 2012 г. он только начинал освещать деятельность нефтяного картеля, «ОПЕК лениво обсуждала вопрос» квот на добычу, то есть страны-члены фактически сохраняли производство на прежнем уровне.
Будучи довольны колоссальными доходами, они не стремились к каким-либо изменениям. Опытные репортеры откровенно называли регулярные – раз в полгода – встречи ОПЕК «скучными».
При этом саму работу по добыче нефти трудно было считать скучной. Годы высоких цен обогатили каждую нефтедобывающую страну, а не только членов ОПЕК. США занялись оживлением собственной нефтяной отрасли, продолжая так называемую сланцевую революцию. Метод фрекинга дал возможность извлекать запасы нефти и природного газа, ранее запертого в сланцевых породах. Фрекинг был весьма дорогостоящим и сложным процессом, но он не требовал больших капиталовложений, поэтому этот метод могли применять даже мелкие компании. Почти мгновенно крошечные американские городки типа Уиллистона (штат Северная Дакота), имевшие большие сланцевые скальные образования, превратились в центры нефтедобычи, а СМИ задались вопросом: сможет ли Америка производить больше нефти и газа, чем необходимо для удовлетворения ее внутренних потребностей?
Все это время Али аль-Наими (министр нефти Саудовской Аравии – прим. ред.) не уставал повторять, что фрекинговый бум его совершенно не волнует. Один журналист, занимавшийся вопросами энергетики и писавший о деятельности ОПЕК, вспоминал, как несколько раз спрашивал министра о росте производства сланцевой нефти. Тот всегда отвечал: «Нет, я не считаю это угрозой. Это меня совсем не беспокоит». Впрочем, к июню 2014-го аль-Наими и остальные представители ОПЕК больше не могли игнорировать влияние на рынок нового источника нефти в США. Производство сланцевой нефти в Соединенных Штатах, а также активное использование месторождений в Канаде и Бразилии приводили к резкому росту предложения на рынке. Ожидалось, что вскоре глобальное увеличение добычи нефти потянет цены вниз. Впрочем, в росте предложения со стороны стран, не входивших в ОПЕК, не было ничего нового для картеля. С аналогичной проблемой организация уже сталкивалась в начале 1980-х. В то время ОПЕК решила снизить объемы производства, чтобы немного приподнять цены. Саудовский министр нефти Заки Ямани заявил, что Саудовская Аравия станет компенсирующим производителем и будет снижать свое производство всякий раз, когда это потребуется для сохранения высоких цен.
Стратегия Ямани провалилась в 1980-е годы. Остальные страны – члены ОПЕК решили смошенничать, а саудовское производство упало настолько сильно, что Aramco была вынуждена временно вывести из эксплуатации ряд ключевых предприятий. Но цены по-прежнему падали. Аль-Наими, бывший генеральным директором Aramco на протяжении части 1980-х, не мог позволить Саудовской Аравии совершить ту же ошибку в 2014 году. Королевство не хотело уменьшать производство в одиночку, как это происходило в 1980-е гг., и поддерживать цены для других производителей, продолжавших наполнять рынок своей нефтью. Однако аль-Наими, как объяснил тот же журналист, «любил держать карты поближе к себе». Никто из репортеров, присутствовавших на очередной встрече ОПЕК в Вене в июне 2014 г., не ожидал, что министр нефти Саудовской Аравии предпримет шаги, которые перевернут весь картель с ног на голову.
ОПЕК проводила свои регулярные полугодовые встречи в постоянной штаб-квартире, непритязательном здании из серого камня в самом сердце Вены. Здание выглядело почти так же, как другие окружавшие его офисные комплексы. Его отличал лишь синий флаг с логотипом ОПЕК на крыше и небольшая табличка с тем же логотипом на углу. Перед стеклянным входом
Журналисты стояли на улице и ждали, пока откроются двери. Они приехали из Соединенных Штатов, Ирана, Великобритании, России, стран Залива, Южной Америки и Африки. Они представляли крупные газеты, новостные ресурсы, национальную прессу и даже отраслевые подписные издания. Аналитики из банков и других финансовых институтов посещали эти встречи, чтобы затем передать самую свежую информацию клиентам и фондам и разрекламировать свои учреждения посредством участия в телешоу и высказываний в прессе. Министры нефти и их сопровождение появились только после того, как репортеры и аналитики прошли через кордон службы безопасности и разместились в помещении для прессы в подвале. Министры приезжали в лимузинах из близлежащих дорогих гостиниц и затем шли к залу заседаний по красному ковру, как кинозвезды на церемонии вручении «Оскара», останавливаясь только для того, чтобы перекинуться парой слов с репортерами. Это было вполне типичным началом собрания членов ОПЕК.
