В мусульманском мире активно обсуждается эмиратско-израильское соглашение и уже вырисовываются материальные контуры последствий этого соглашения. На днях Майк Помпео – госсекретарь США, страны крайне заинтересованной в арабо-израильской дружбе, – совершил турне по Ближнему Востоку. Целью его визита было убедить или заставить другие арабские страны последовать недавнему шагу ОАЭ и нормализовать отношения с Израилем. Однако усилия Помпео не увенчались успехом. Даже его визиты в Бахрейн, Оман и Судан не стали причиной для каких-либо публичных обязательств по восстановлению отношений с Израилем по примеру ОАЭ.

Так, официальное информационное агентство Омана сообщило, что в ходе встречи Помпео с султаном Омана Хайтамом бин Тариком Ал Саидом были рассмотрены аспекты существующего двустороннего сотрудничества между султанатом Оман и Соединенными Штатами в рамках прочных отношений, которые их связывают. Не более того. При этом, Оман уже давно ведет диалог с Израилем и приветствует внешнеполитический шаг ОАЭ, в то же время подтверждая свою поддержку Палестины.

Что касается Бахрейна и Судана, то там, где-то по-восточному изящно, а где-то открыто дали понять, что власти этих стран не планируют следовать примеру ОАЭ в отношении Израиля. В Судане, где у власти находится Переходное правительство (ППС), надежды Помпео были попросту разбиты, поскольку ППС заявило, что у него «нет мандата» на то, чтобы предпринять такой важный шаг.

А ведь аналитики по ближневосточному региону предрекали, что эти три страны: Бахрейн, Оман и Судан присоединятся к процессу нормализации арабо-израильских отношений. А тут еще вдруг наследный саудовский принц Мухаммад бин Салман отказался от запланированной встречи в Вашингтоне с израильским премьером Нетаньяху.

Действительно, интересные дела происходят в арабском мире. Возможно круг арабских «дипломатических» друзей Израиля, состоящий теперь из трех стран: Египта, Иордании и ОАЭ, еще долго будет оставаться неизменным. Почему? Пожалуй, дело в том, как арабский мир в частности, и мусульманский мир в общем, восприняли шокирующий поступок Эмиратов. Речь не о настроениях глав государств, министров и членов парламентов там, где они есть. Речь идет о волне возмущения, поднявшейся в сердцах людей и ворвавшейся в сетевое пространство, вызвав сотрясение всемирной паутины.

Свою долю в цунами возмущения вносят и эксперты по политическим процессам. Так, катарский политической обозреватель Салех Гариб в интервью газете «Tehran Times» заявил, что соглашение о нормализации отношений между ОАЭ и Израилем дестабилизирует регион и ставит под угрозу интересы арабских стран и национальную безопасность Ирана1. Существовала слабая надежда на то, что ОАЭ пошли на сближение с Израилем ради того, чтобы не дать осуществиться израильским планам по аннексии части оккупированного Западного берега реки Иордан. В преддверии заключения сделки Израиль пообещал приостановить аннексию. Однако всего через несколько часов после этого заявления Нетаньяху заявил, что по-прежнему привержен плану аннексии. То есть, договор был заключен и Израиль тут же взял свои слова обратно.

Объявление о соглашении между Израилем и ОАЭ вызвало ожесточенный скандал в арабских социальных сетях. Но еще большее возмущение вызвал вероломный шаг израильского премьера. С другой стороны, стало ясно, что Эмираты и не делали ставку на то, что Израиль откажется от аннексии. Решение Эмиратов нормализовать отношения с Израилем вызревало давно, поэтому для сведущих кругов не стало неожиданностью. Тот же Гариб поведал о том, что Израиль присутствует в Эмиратах уже давно.

По его словам, израильские фирмы, прикрывающиеся названиями британских компаний, регулярно принимают участие на знаменитых площадках Gitex Dubai и Dubai Airshow, а также на выставках в Абу-Даби. О давно налаженном тесном сотрудничестве Эмиратов и Израиля свидетельствует также и убийство Махмуда аль-Мабхуха – соучредителя бригады Изз ад-Дина аль-Кассама, военного крыла ХАМАС. Убийство было совершено в гостиничном номере в Дубаи 19 января 2010 года.

По мнению Гариба это убийство является ярким примером координации действий между Эмиратами и Израилем. Это преступление не могло быть совершено без того, чтобы киллерам не был дан зеленый свет. Гариб говорит: «Мы спрашивали, как это произошло, так как в Дубае камеры слежения есть на каждой дороге. Отслеживается любое движение. Однако группа убийц вошла и убила аль-Мабхуха и покинула Эмираты, не будучи остановлена органами безопасности в аэропорту Дубая». При этом, Гариб ссылается на признания бывшего начальника полиции Дубая генерал-лейтенанта Дхахи Халфана, который сказал: «Мы заметили группу убийц. Существует видео, которое показывает их на паспортном контроле в аэропорту Дубая». И Гариб спрашивает: «Если у них была такая информация, почему они не арестовали группу убийц, когда знали, что палестинский лидер будет убит?».

Эта странная слепота и является кричащим свидетельством существования координация между израильскими и эмиратскими органами безопасности. Теперь Абу-Даби публично объявил о нормализации отношений с Израилем, и многие арабы увидели в этом эпическое предательством по отношению к палестинскому делу. Это также подорвет легитимность решений Лиги арабских государств и арабское единство, в целом. Соглашение (или соглашения, если они, все-таки будут) о нормализации отношений с Израилем выгодны только действующим монархам и тем, кто наследует власть после них, считает Салех Гариб, который говорит: «нормализация отношений Эмиратов с израильским режимом и странами, которые собираются установить отношения с Израилем, особенно Саудовской Аравией и Бахрейном, рассматривается как попытка их принцев укрепить свой статус».

Если это так, то очевидно, что ради сохранения власти, эти люди готовы пожертвовать внутриарабским миром и согласием. О следовании принципам общемусульманского братства и говорить не стоит. Позиция Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна и Египта по отношению к Катару – яркий тому пример. По словам Гариба, вместо того, чтобы налаживать добрососедские отношения с мусульманскими странами, такими, как Иран и Турция Эмираты спешат сотрудничать с реальным врагом – Израилем.

Такая политика никак не может служить интересам региона и стабильности. Напротив, приход Израиля на берега Персидского залива несет угрозу национальной безопасности соседних стран и станет фактором, провоцирующим Иран. Израиль будет сотрудничать с арабскими монархиями, чтобы использовать их для проведения своей политики в регионе, в результате чего политика этих арабских стран сильно изменится в отношении Ирана и Турции, формируя новый облик Ближнего Востока, где от Нила до Евфрата будет править Израиль. 

О модернистской политике и политике модернизма 

Со вчерашнего дня одной из основных тем обсуждения в англоязычной (и не только) исламской интеллектуальной среде стала свежая статья, опубликованная в рубрике "Исламская мысль" на известном сайте Maydan. Статья называется "Модернистские корни исламской автократии: шейх Абдуллах Бин Байя и мирный договор ОАЭ и Израиля" (https://themaydan.com/2020/08/the-modernist-roots-of-islamic-autocracy-shaykh-abdullah-bin-bayyah-and-the-uae-israel-peace-deal/).

Владеющие английским языком могут прочитать статью по указанной выше ссылке полностью, а для не имеющих такой возможности мы кратко изложим ее основную идею и попутно порассуждаем о важных вопросах, которые в ней затрагиваются.

Но для начала предыстория - непосредственным поводом для этой статьи стала позиция Совета по фетвам Объединенных Арабских Эмиратов, возглавляемого шейхом Абдуллахом Бин Байя, согласно которой заключение мирного договора между ОАЭ и Израилем законно с исламских позиций, на том основании, что вопросы войны и мира являются прерогативой правителя мусульманского государства. В этой связи стоит отметить, что популярный в англоязычном пространстве исламский ученый и проповедник Хамза Юсуф, входящий в этот Совет по фетвам, которого многие тут же обвинили в предательстве палестинцев, поспешил отмежеваться от этой позиции, заявив, что он всегда будет на стороне угнетенных палестинцев.

(На фото - Юсуф аль-Кардави и Абдуллах Бин Байя)

Так или иначе, сам подход Совета по фетвам ОАЭ в данном случае хорошо известен "продвинутым" русскоязычным исламским читателям, и скорее всего будет ассоциироваться у них с т.н. "мадхализмом" - направлением, относящим себя к салафитской школе, но отличающимся своей лояльностью существующим правителям мусульманских (и не только) стран и осуждением любой оппозиционной активности против них, в том числе, их публичной критики. Однако нюанс заключается в том, что "мадхализм" как раз преподносит себя как консервативное салафитское направление, противостоящее модернистам, которые привносят в Ислам неприсущие ему подходы вроде политиканства, либерализма и анархизма современного западного типа. В упомянутой же выше статье, напротив, показывается, что позиция Совета по фетвам ОАЭ, одобряющего политику правящего режима этого государства, не просто совмещается с модернизмом в других социальных вопросах, но и в значительной степени базируется на модернистской методологии. В итоге возникает феномен, о котором рассуждает автор - модернизм, но поддерживающий не демократические установки в политике, часто присущие модернистам, а авторитарные.

В связи с этим надо сказать пару слов о модернизме и его противниках. Если рассматривать этот вопрос серьезно, то это тема для глубоких научных исследований и дискуссий. Но если упростить ее до практического аспекта, модернизмом можно назвать установку на адаптацию к современному миру, его реалиям и правилам игры, в то время как антимодернизмом в таком смысле - их воинствующее отрицание и противопоставление себя им.

А далее, между этими полюсами уже будет целая палитра промежуточных оттенков. Например, век назад в мусульманском мире на подъеме был откровенно антиисламский модернизм, основанный на таких идеологиях как коммунизм или светский национализм, согласно которому, чтобы идти в ногу со временем, исторически мусульманским народам надо отказаться от религиозных исламских ценностей. В качестве реакции на это или в некоторых случаях параллельно с этим появились исламские модернисты, которые считали, что адаптация к современности возможна и на исламской основе, но посредством переосмысления ставших доминировать позиций в рамках "нового иджтихада". Это направление мысли, начиная с Джалалетдина Афгани, Мухаммада Абдо, Рашида Риды и др. в значительной степени и стало основой для современного политического ислама, который фактически тождественен т.н. "ихванству".

Важно сказать пару слов и об антимодернизме. Он тоже бывает разных видов и в разных сферах. Например, существуют антимодернисты в вопросах религиозного поклонения и вопросах дозволенного и запретного на индивидуальном уровне, которые при этом либо полностью отстраняются от политических вопросов (в том числе по причине нежелания идти на неизбежные компромиссы с религией), либо прямо или косвенно поддерживают власть, которая может проводить модернистскую или даже прямо антиисламскую политику. И есть те, кто занимают бескомпромиссную позицию по отношению к современному политическому миропорядку, отрицающему исламскую систему, как она понимается в классических исламских научных текстах. А именно, систему, предполагающую политическое единство всех мусульманских земель, их четкое отделение от остального мира (даруль-ислам и даруль-куфр) и какую-либо юридическую, политическую и ценностную зависимость от последнего, в то время как современная международная система предполагает, с одной стороны, суверенитет национальных государств с их очерченными границами, с другой стороны, признание ими основополагающих принципов международного права, включая декларации и конвенции о правах человека и т.п. 

На политическом поприще последовательные антимодернисты представлены т.н. джихадистскими группами вроде ИГ* и Аль-Каиды*, которые борятся за свержение существующего международного порядка военными методами, и Хизб ут-Тахрир*, которая ведет политическую агитацию за это. Даже движение "Талибан"* в этом смысле уже является компромиссным, потому что стремясь к установлению антимодернистского порядка в Афганистане, оно готово признавать принципы международного права и даже стремилось к вступлению в ООН, находясь у власти. Тем более это касается всех международно признанных мусульманских государств, в том числе и тех, кто провозглашает себя исламскими или признает Шариат как основу своего законодательства, уже не говоря о таких, которые провозглашают себя светскими вроде Турции.

Так вот, по причинам, которые мы здесь не будем обсуждать, но которые в свое время не раз обсуждались на нашем сайте, очевидно, что в политической, геополитической плоскости последовательно антимодернистские исламские силы сегодня полностью маргинализованы, а все, кто обладают хоть какой-то реальной силой, признают правила современного международного порядка. И с этой точки зрения можно констатировать, что модернизм сегодня господствует не только в своих неисламских формах, но и в лице всех мусульманских государств или политических сил, представленных в мировой политике и экономике. 

А теперь вернемся к главной идее обсуждаемой статьи, которая показывает, как современный исламский модернизм (да простит нас читатель за эту тавтологию) политически разделился на два направления. Так, ее автор напоминает, что возглавляющий Совет по фетвам ОАЭ шейх Бин Байя в свое время был единомышленником и соратником шейха Юсуфа аль-Кардави, инициировавшего создание Европейского совета по фетвам и Всемирного Союза Мусульманских Ученых (ВСМУ), и совместно с ним развивал такой проект как "васатыйя" или "умеренность", "срединный путь" и т.п. 

Политически и социально васатисты были едины во многих вопросах, касающихся необходимости успешной интеграции мусульман в современные общество и мир, для чего возможны компромиссы в спорных вопросах при приверженности основополагающим принципам Ислама. Однако бывших соратников развела Арабская весна, а точнее отношение к ней. Шейх Кардави и в целом ВСМУ поддержали ее, как и страна, ставшая их базой - Катар. А вот шейх Бин Байя, ориентированный на ОАЭ, стал к ней в жесткую оппозицию, начав открыто призывать к лояльности правительствам и отказу от выступлений против них. В итоге в лице возглавляемого им Совета по фетвам появилось такое явление как правительственный антиихвановский модернизм, противопоставленный модернизму ихвановскому.

Хотя, порой они могут меняться местами - например в той же Турции ихваны поддерживают власть Эрдогана в то время, как Эмираты оказывали содействие пытавшимся свергнуть его путчистам, так же как в Ливии они оказывают поддержку мятежнику Хафтару, вышедшему против международно признанного правительства. В общем, критерий "за или против власти" работает не всегда. Но другой критерий оказывается применим чаще - в последнее время мы видим поддержку, которую ОАЭ оказывает Израилю фактически против Палестины, или Греции против Турции. И это уже выходит за рамки внутримусульманских споров и выглядит как сговор с немусульманскими державами против интересов мусульманского мира. А как показывает автор статьи, такая внешняя политика правящих режимов ОАЭ или союзного им Египта, которым на нее дают карт-бланш их правительственные ученые, возможна только при автократической внутренней политике, потому что в условиях политической свободы их народы отвергли бы ее. 

Поэтому, по факту модернизм прорежимных ученых ОАЭ и Египта стоит на службе политики, направленной как против мусульманской солидарности, так и против обретения политических свобод их собственными народами. Чьим же интересам в таком случае служат она и поддерживающие ее ученые?        

* - запрещены в Казахстане 

ОАЭ отменили экономический бойкот Израиля

Нормализация отношений привела к отмене ОАЭ экономического бойкота Израиля. В субботу президент ОАЭ Халифа бен Зейд Аль Нахайян разрешил местным компаниям торговые отношения с израильским бизнесом.

Бойкот Израиля со стороны ОАЭ действовал с 1972 года на уровне федерального закона. Как говорится в тексте указа, Израилю разрешено ввозить и торговать на территории Эмиратов любыми товарами, пишет РИА Новости.

Чтобы договориться с ОАЭ, Израиль отложил решение о распространении своего суверенитета на территории на Западном берегу реки Иордан. Сделка была заключена при посредничестве США. Полная нормализация отношений позволит Израилю и Эмиратам заключить соглашения в сфере инвестиций, туризма, прямого авиасообщения, безопасности, телекоммуникаций.