О том, насколько все серьезно, как реагируют власти и что вообще происходит, в интервью Inbusiness.kz рассказал Александр Твердовский.

Водник, эксперт, начальник отдела схем комплексного использования и охраны водных ресурсов Института «Казгипроводхоз» Александр Твердовский уверен: на самом деле ситуация не так страшна, как это пытаются представить, но расслабляться нельзя. В интервью Inbusiness.kz он рассказал о том, что за 30 лет в Казахстане не очень-то научились экономить воду, переговоры с Китаем затягиваются, а озеро Иссык мелеет.

Ученые предупреждают, что нехватка водных ресурсов может дестабилизировать политическую ситуацию, что все очень серьезно и решительные меры нужно было принимать еще вчера… О нарастающем дефиците воды мы говорим уже более 30 лет. Но в своих схемах комплексного использования мы не так категоричны и такие страшные картины не «рисуем», как это делают различные ученые.

Десять лет назад Казахстану пророчили сокращение водных ресурсов до 85%. Даже был график, что к 2020 году у нас наступит водный кризис. И вот мы дожили до 2020-го и видим, что воды на 15% меньше не стало и на самом деле все оказалось не так уж скверно. Что водный коллапс за прошедшие 10 лет не наступил, конечно, хорошо.

Но интересно, какая ситуация сейчас на самом деле? Хотелось бы, чтобы ситуация была получше, чтобы водных ресурсов было достаточно. Но мы не Россия, у которой водных ресурсов полным-полно. У нас всегда было ограниченное количество воды. Все наши области испытывали нехватку водных ресурсов, за исключением Иртыша. Но и там есть вопросы определенные. У нас и Сырдарья, и Урал, и Нура, и Иле… у нас все реки в напряженном состоянии. То есть ситуация все же близка к критической? И так уже очень давно.

Мы еще в 1987 году поднимали вопросы водосбережения, говорили, что надо экономить водные ресурсы. Экономика растет, сельское хозяйство увеличивает спрос на воду, а управление водными ресурсами остается неэффективным. К примеру, река Иле. С китайской стороны по реке к нам притекает 18 кубокилометров воды, из них мы можем потратить только четыре. Потому что 14 кубокилометров нужно оставить озеру Балхаш, а четыре кубокилометра – это наши располагаемые водные ресурсы на все отрасли экономики. Если озеру не дадим 14 кубокилометров воды, то наступит критическое положение. Говорят: «Давайте вылечим Балхаш и сбросим туда Капшагай». Ну сбросим всю воду из водохранилища, на два года этого хватит, а дальше снова начнутся те же проблемы.

Поэтому мы говорим, что надо воду экономить, надо вводить новую технику полива. Про дождевание и капельное орошение Капельное орошение? Нам много говорят про капельное орошение, но закройте эту тему. Капельное орошение нас не спасет. Почему? Капельное орошение хорошо для огурцов, условно говоря. А с другими культурами не так-то просто. У нас забывают, что мы не Израиль и не Канада.

У нас в Казахстане земледелие основано на теории ученого Василия Вильямса. По его теории, должна быть ротация севооборота. Все наши колхозные земли базировались на сельхозоборотах. Если кукурузу можно поливать капельным орошением, то через год мы проведем ротацию и посадим люцерну, которую капельным орошением поливать нельзя, нужно поливать напуском. Совсем разные расходы, разная подача воды.

Люцерна – это единственная культура, которая применяется как азотное удобрение почвы, повышая ее плодородность. А в Канаде и Израиле как без ротации? Там совсем другое. В Израиле орошаемых площадей примерно как у нас в Жамбылской области и достаточно минеральных удобрений. Да, у них нет ротации, они хлопок по хлопку могут сеять хоть 20 лет. Кроме удобрений, у них есть средства защиты растений и агротехнологии. В нашей республике этого нет, нужно покупать за границей. Был завод в Актобе по производству удобрений, но уже его нет.

Наша система земледелия не подготовлена под стопроцентное использование той или иной культуры. Теория Вильямса существует и будет долго существовать. Можно два-три года попользоваться землей, но потом земля начинает болеть и нужно менять культуры. Помните, что произошло со свеклой в наших южных областях и в Кыргызстане? Сначала было очень много сахарной свеклы, но потом земля заболела и урожаи стали снижаться.

Ученые выяснили, что этого от того, что свеклу по свекле садим, что земледельцы не хотели производить ротацию, а хотели получать максимальный урожай. В результате земли вышли из строя и понадобилось 20 лет, чтобы вернуть их в оборот. 20 лет на этих землях старались ничего не сеять, и земли восстановились. Сейчас снова говорят, давайте сеять сахарную свеклу. Но если не будет севооборотов, то опять придем к тому, что было. Через каждые два-три года культура должна меняться на другую. В обороте обязательно должны быть трава люцерна и пшеница. Потому что люцерна накапливает удобрения, а пшеница немного осушает. Пшенице нужно всего два полива, а другим – пять-шесть.

При дождевании у нас экономия воды получается очень хорошей и земля не требует дренажа. В девяностых годах было 670 тысяч га орошаемых земель дождеванием. А сегодня очень мало, хотя в Казахстане числится 1,3 млн га орошаемых земель. Сейчас говорят, что хотят 3 млн га земель сделать орошаемыми. Но 3 млн га – это мечты, у нас для этого воды нет. К тому же у нас огромное количество орошаемых земель отданы частникам, которые не используют земли по назначению.

Чем плохи частники? Только тем, что не используют землю? Дело в том, что орошаемые земли – это золотой фонд республики. Орошаемые земли в десятки раз ценнее, чем пастбищные. Земли разделили – каждому по «куску» дали. Кому-то два гектара, кому-то – 10, а третьему – 100. Кто-то использует эти земли, кто-то не использует. Но у нас раньше была водная политика, были мощные оросительные системы, был один магистральный канал, который шел к орошаемым массивам. А теперь, когда землю разделили, каждый хозяин от магистрального канала отдельную трубу проводит. Это называется «многоголовье». Вот эта «многоголовая гидра» сегодня нас и губит. Когда мы имеем один магистральный канал, у нас одни потери, а когда этих каналов много, потери увеличиваются во много раз. Коэффициент полезного действия «многоголового» канала составляет 0,5-0,6. Вода теряется.

Сейчас есть программа по повышению орошаемых земель за счет дренажа и ирригации (ПУИТ). В прошлом году мы посетили Жамбылскую область, смотрели оросительную сеть. Там сети в ужасающем состоянии. Каналы все разрушенны. У них коэффициент полезного действия водоводов составляет порядка 0,3. Вода уходит под плиты и где-то теряется. Примерно 50% воды, которую мы забираем из водных источников, улетучивается неизвестно куда. Просто испаряется, проваливается в землю, уходит в подземные горизонты.

По программе ПУИТ будут реконструировать сети? Да, вкладываются большие деньги в реконструкцию каналов. Дело в том, что реконструкция магистральных каналов не означает улучшение орошаемых площадей. Каналы реконструируются, но без реконструкции внутрихозяйственных сетей. В Шымкенте и Таразе любят орошение поверхностным поливом, так чтобы по колено все залить. А такой полив самый невыгодный. Насколько будет выгоднее дождевание? Если применить дождевание с использованием подводящих трубопроводов, тогда КПД можно поднять до 0,7. Нам очень нужно вводить водосберегающие технологии.

В Казахстане всего 100,5 кубокилометра воды, из них 46 – это располагаемые водные ресурсы, которые мы используем для отраслей экономики. О том, сколько воды забирает Китай Сейчас много говорят о том, что Китай забирает нашу воду. Да, КНР у нас частично отбирает воду по Иртышу и по Иле. Там довольно небольшой процент.

Сегодня нельзя сказать, что Китай забирает много воды. Мы хотим с Китаем заключить договор и выдвигаем условия, чтобы они забирали то количество воды, которое забирают сегодня. Казахстан, в общем-то, устраивает сегодняшний их забор воды. Но Китай отстаивает свою точку зрения. То есть Китай такой расклад не устраивает? Китай хочет делить воду по численности населения. Но наши специалисты говорят, что так нельзя, потому что тогда Балхаш останется пустым. Балхаш входит в Конвенцию по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер, и Китай об этом знает. Они подписали эту конвенцию и тоже должны следить за тем, чтобы озеро Балхаш не усыхало. Раньше обсуждалось, что Китай загрязняет Иле, а теперь мы не знаем, насколько грязная вода в реке. Конечно, разговор с Китаем идет, но в основном на тему количества воды. Качественная характеристика упоминается вскользь. Поэтому мы толком и не знаем, что Китай нам сбрасывает и какую воду мы от него получаем. Информация по трансграничным рекам секретная? Раньше все было закрыто, даже данные «Гидромета». Считалось, что эти данные опубликовывать нельзя, чтобы никто их не мог использовать. А сейчас эти цифры есть, но дело в том, что немногие умеют ими оперировать. То есть сейчас все цифры открыты? Закрыты. Но не потому, что информация секретная, а потому, что «Гидромет» хочет заработать на этом деньги. Комитету по водным ресурсам «Гидромет» дает обобщенные данные, но они особой ценности не имеют. Потому что нельзя сделать расчет загрязнения вод (ИЗВ).

Про озеро Иссык Недавно каскад гидроэлектростанций на озере Иссык обвинили в том, что озеро измельчало. «Зеленые технологии» могут настолько вредить экологии? На каждом водоеме, на котором планируется построить электростанцию, должна быть проведена определенная гидрологическая работа. Нужно узнать, сколько воды, как эта вода идет и какой режим. Если водоем находится в горной части, то режим там такой: зимой воды мало, потом начинается весна, и воды становится больше. Но самые водные месяцы – это июнь и июль, когда ледники интенсивно тают. Гидрологи все это прекрасно знают и знают, что этот режим соответствует ирригационному.

А у энергетиков своя логика. Им нужно выработать большее количество электроэнергии в зимнее время, потому что зимой потребность в электричестве выше, чем летом. Но зимой мало воды. Поэтому они летнюю воду накапливают в водохранилище для будущей зимы. Что конкретно происходит на озере, сказать сложно. То, что говорят селяне, которые используют озерную воду для орошения, – это одно. Энергетики говорят совсем другое. Должна быть какая-то комиссия из специалистов, которая бы их примирила. К примеру, раньше в Балхаш-Алакольской бассейновой инспекции руководила Анара Тлеулесова, с ней считались все чиновники. Если бы строительство ГЭС проходило через нее, она бы десять раз уточнила про ирригационный режим и дала бы предписание накапливать воду за счет весеннего стока, а в летний режим отдавать воду на полив. Тогда бы и волки были сыты, и овцы целы. А сейчас каждый тянет одеяло на себя.

Вот сейчас похожая ситуация по Уралу. Мы спрашиваем у России, какое количество воды идет по реке. Они дают эти данные с точностью до каждого дня, и мы видим, что воды недостаточно, поэтому на Урале все так плохо. Россияне говорят, что ничего сделать не могут, потому что у них есть Ириклинское водохранилище, на котором работает ТЭЦ в энергетическом режиме.

По мнению казахстанской стороны, здесь нужно компромиссное решение. Они должны пересмотреть работу Ириклинского водохранилища на экологическое, чтобы вода в нужный период шла в достаточном количестве. Но этот вопрос должен решиться на высоком уровне. А нашу комиссию почему-то больше волнует вопрос качества воды. Но от грязи реку можно очистить, а если нет воды, то уже ничего не сделаешь.

По озеру Иссык еще говорят, что из-за изменений климата ледники растаяли и воды стало меньше. Для ответа на этот вопрос необходимо обратиться в Институт географии, в лабораторию академика Игоря Северского. О судьбе ледников в бассейне реки Иссык. Но могу сказать, что воды в наших реках, которые стекают с гор, примерно столько, сколько и было. Точные данные есть у «Гидромета».