Сотрудники клиники Национальной службы здравоохранения Великобритании увольняются по этическим причинам и из соображений безопасности. Они обеспокоены случаями, когда обратившихся за помощью детей считали трансгендерами и назначали им соответствующее лечение. По мнению некоторых экспертов, подобная практика означает, что на детях проводят бесконтрольный эксперимент.

Эксперты предупреждают, что единственная детская клиника гендерной медицины Национальной службы здравоохранения Великобритании (NHS), возможно, ставит рискованный «натурный эксперимент», назначая сотням пациентов кардинальное лечение и не задумываясь о том, чем оно может обернуться в долгосрочной перспективе.

«Таймс» побеседовала с пятью специалистами, которые уволились из клиники, потому что были обеспокоены случаями, когда обратившихся за помощью детей считали трансгендерами и назначали им соответствующее лечение.

Они уверены, что некоторых гомосексуальных пациентов, которые не могли принять собственную сексуальную ориентацию, ошибочно определяли как «трансгендеров» в Клинике развития половой идентичности (GIDS). 

Все пятеро бывших сотрудников отвечали за принятие решения, кому из подростков, определяющих себя как трансгендеров, назначать гормональную терапию, останавливающую половое созревание. Подавляющее большинство тех, кто начинает прием таких блокаторов, к шестнадцати годам переходят на необратимую терапию гормонами противоположного пола.

Специалисты Национальной службы здравоохранения высказали опасения, что некоторым детям и подросткам начинали проводить вмешательство по перемене пола до того, как эксперты успевали как следует понять, почему они испытывают проблемы с половой идентификацией.

Профессор из Оксфорда был также обеспокоен безопасностью гормональной терапии, которую назначала клиника, — по его словам «без достаточных на то оснований, а во многих случаях вообще необоснованно».

Количество юных пациентов, обращающихся в клинику, стремительно растет. В 2010 году было зарегистрировано 94 обращения. В прошлом году их было 2519. Самому маленькому пациенту было три года. Эти пять сотрудников пополнили список из по меньшей мере 18 работников клиники, которые уволились за последние три года.

В отчете о внутренней проверке, с которым ознакомились журналисты «Таймс», руководство клиники GIDS признает, что нужно усовершенствовать систему направления к специалистам, а также получения и регистрации информированного согласия, прежде чем назначать юным пациентам медицинское вмешательство, которое изменит их жизнь.

«Последние два года я не уходил только потому, что видел, какой опасности подвергается множество детей. Я оставался на посту, чтобы защитить детей от этой опасности», — говорит один из врачей.

«Мало того, что это экспериментальное лечение назначали детям, — говорит другой. — Это были еще и крайне нестабильные дети».

Все пятеро подозревают, что такие благотворительные фонды поддержки трансгендеров, как Mermaids («Русалки»), только усугубляют ситуацию и подталкивают сомневающихся подростков к мысли, что смена пола решит все их проблемы. Эти организации отметают подобные обвинения.

Врачи утверждают, что их часто вынуждали назначать подросткам кардинальную терапию, даже если они сами не всегда были уверены, что она нужна конкретному пациенту.

Руководство клиники заявляет, что использовало только разрешенные препараты для терапии полового созревания, долгосрочный эффект которых хорошо известен, и настаивает, что оказываемые клиникой услуги безопасны, тем более что «в условиях, когда по всему миру становятся видны результаты… и совсем немного известно о случаях, когда пациенту был нанесен вред. Мы всегда ставим здоровье и самочувствие пациента на первое место в нашей работе», — говорят в клинике.

Специалисты выразили обеспокоенность тем, что многие дети задумались о смене пола после того, как подверглись травле со стороны гомофобов. Тем не менее, по их словам, этим молодым людям все равно назначили гормональное лечение, при этом врачи не всегда принимали во внимание, что они могли быть просто гомосексуальны. Одна из врачей опасается, что применение гормонотерапии для таких детей может закончиться скандалом.

В клинике GIDS отрицают все эти заявления и утверждают, что они предоставляют «безопасные» услуги и всегда внимательно изучают отдельные случаи во всей полноте.

По правилам клиники, гормональные блокаторы могут быть назначены тем пациентам, кто уже вступил в период полового созревания. Эти препараты можно отменить, и организм вернется к своему нормальному развитию, но долгосрочное воздействие такой терапии на развитие мозга не изучено. Необратимая гормональная терапия назначается тем, кому уже исполнилось 16 лет.

Карл Хенеган (Carl Heneghan), директор Центра доказательной медицины в Оксофрде, говорит: «Учитывая недостаточность данных, использование лекарств не по назначению [для случаев, не предусмотренных официальным патентом] при лечении гендерной дисфории в общем означает, что на детях проводят бесконтрольный эксперимент».

Клиника настаивает на том, что внутренняя проверка не выявила каких-либо текущих проблем, связанных с безопасностью пациентов или недостаточным обследованием«.

В GIDS утверждают, что на каждом этапе обследования достаточно времени и внимания уделялось тому, чтобы пациент осознал возможные последствия своего выбора. Там заявляют, что у персонала нет никаких заранее определенных предпочтений в выборе лечения, и что обсуждение вопросов сексуальности «теперь более явно входит в наш подход к обследованию пациентов».

Касаясь вопроса о недостаточности данных, он отметил: «Число юных пациентов, которые обращаются к специалистам во всем мире, резко выросло лишь за последние годы. Ранее их количество было столь мало, что было очень непросто собрать достаточно данных для того, чтобы оценить те или иные протоколы лечения. Мы и другие специалисты со всего мира активно стремимся исследовать новые данные, чтобы лучше понимать особенности и потребности детей и подростков, приходящих на прием к специалистам».

В Министерстве здравоохранения сказали, что деятельность Трастового фонда «Тэвисток и Портман» Национальной службы здравоохранения подлежит проверке, мониторингу и регулированию (Tavistock and Portman NHS Foundation Trust).

Комментарии читателей:

That bl__dy frog:

«Почему это вообще разрешает закон? Да они как хищники. Калечат людей и распространяют бесплодие. Люди должны сначала повзрослеть, а потом принимать решение навсегда изменить свое тело. У этого всего будут очень тяжелые последствия, и они наступят очень быстро».

Mamma mia:

Слава Богу, на это «одобренное» государством насилие над детьми наконец обратили внимание. Многие дети интересуются тем, что обычно нравится ребятам противоположного пола, — вспомните «Джоржда» из книг Энид Блайтон о «Великолепной пятерке». Я отождествляла себя как раз с ней.

Когда мне было пять, мои родители потеряли другого ребенка, мальчика. Они оба бессознательно переносили на меня ту роль, которую должен был играть он. Я была пацанкой и в детстве вела себя как тот мальчик, которого так хотели родители. Если бы это происходило сегодня, меня наверняка бы отправили менять пол. А пока, смею вас заверить, я счастливая женщина, мама двоих сыновей с образованием инженера. То, что я предпочитала лазать по деревьям, а не играть в куклы (до сих пор не знаю, зачем они нужны), — просто мои личные особенности.

Доктора, которые этим занимаются, должны отойти в сторону и понаблюдать, что будет, когда подростковый период завершится. Быть подростком нелегко, всем нужна любовь и поддержка в это время, а не таблетки, тем более — гормональные.

MaxStoic:

Да уж, эти «Русалки» — ни мясо, ни рыба!

Elaine Thomas:

Браво сотрудникам, которые забили тревогу. Некоторые активисты из сообщества трансгендеров очень агрессивны, и противостоять им — рисковать собой. Дети становятся жертвами экстремальных идей. Спасибо вам, «Таймс», что освещаете это. Это спасет кому-то жизнь.

Toffee Dodd:

В середине прошлого века душевные болезни лечили лоботомией. Теперь, оглядываясь назад, мы понимаем, какое это было варварство. Вот с чем невольно хочется сравнить этот тренд. Детям, которые запутались, назначают лечение по перемене пола. Разве можно винить детей в том, что они запутались?

eileen Tindall:

Трехлетний пациент. В голове не укладывается!

Sui generis:

Через несколько лет NHS будет выплачивать компенсации некоторым из тех, кому назначено неверное лечение, так что мы не только оплачиваем его сейчас, но заплатим еще больше в будущем.

secretploy:

А я в три года хотел стать космонавтом. До сих пор в шоке от того, что меня немедленно не отправили в NASA.

SVT (Швеция): наплыв подростков, желающих сменить пол

В Швеции случился настоящий наплыв заявок на смену пола, причем большинство обратившихся — девочки-подростки. В толерантном шведском обществе всем им с легкостью назначают операцию и гормональную терапию. И лишь в последнее время врачи забили тревогу: оказывается, проблема не всегда в гендерной дисфории — бывает, что все дело лишь в трудностях переходного возраста.

Все больше молодых девушек обращаются за помощью, чтобы сменить биологический пол. У многих из них несколько побочных диагнозов — например, членовредительство, аутизм и анорексия. Несмотря на отсутствие данных по новой группе пациентов, им назначают терапию, которая вызывает необратимые изменения. Журналисты передачи «Миссия: проверка» пообщалась с бывшими пациентами, которые горько раскаялись, что пошли на смену пол.

Мика сомневается, рассказывать ли ей свою историю вообще. То, через что она прошла, в мире трансгендеров — тема деликатная. В 2017 году ей поставили диагноз «гендерная дисфория», или расстройство гендерной идентичности, и прописали коррекцию пола.

«Врачи мне говорили, что пациенты, как правило, остаются довольны», — вспоминает она. 

Тогда Мика была убеждена, что она — мальчик в теле девочки, и думала, что терапия — это то, что надо.

«Мне казалось, что самая большая помеха в моей жизни — это что тело отдельно, а личность — отдельно. Я думала: вот я это исправлю, и все наладится».

Мике прописали тестостерон, и она скоро заметила, что ее тело меняется. Поначалу все шло хорошо, вспоминает она. Но проблем это не решило, и депрессия никуда не делась. Тогда она пошла искать совета в интернете и обнаружила единомышленников, которые тоже разочаровались в смене пола.

Тогда Мика отважилась на обратную трансформацию и бросила терапию.

«Оглядываясь назад, могу сказать, все это устроено неправильно и ненормально. Никто ничего толком не знает».

Скачкообразный рост

Диагноз «гендерная дисфория» — это травма, которая возникает, когда биологический пол не совпадает с психологическим. Раньше в Швеции люди с этим диагнозом были наперечет, но недавно возникла новая группа пациентов, которая к тому же постоянно растет. Это юные девушки, которые считают себя мальчиками и добиваются коррекции пола.

В 2008 году лечение от гендерной дисфории прошли 28 девочек в возрасте 10-19 лет, согласно статистике Национального совета по здравоохранению и социальному обеспечению. В 2017 году их было уже 536.

Методы лечения признаны международным сообществом. Врачи и пациенты-трансгендеры свидетельствуют, что эти методы помогают и приносят облегчение. Однако «Миссия: проверка» пообщалась со специалистами из Швеции и соседних стран, и те предупредили, что данных о новой группе пациентов слишком мало, и врачам фактически приходится действовать наобум.

Анне Вэре (Anne Wæhre) — главный врач гендерной клиники при Университетской клинике Осло. Там наблюдается такой же рост, как и в Швеции, однако методы лечения девочек-подростков она называет «экспериментальными».

«К нам постоянно приходят новые люди, и мы вовсе не уверены, что лечение им пойдет на пользу, — говорит она. — В конце концов, никто не поручится, к чему это приведет, а исследований нет».

«Они очень расстроены»

В Швеции гендерными расстройствами занимается специальная клиника при больнице Каролинского университета. Главный врач — Пэр-Андерс Рюделиус (Per Anders Rydelius), профессор детской и юношеской психиатрии.

«На сегодняшний день через нашу клинику прошли 650 пациентов. Любопытно, что поначалу их было где-то пять, от силы десять в год. Но в последние годы произошел настоящий взрыв, к нам приходят по 200 новых пациентов в год.

С Анне Вэре Пэр-Андерс Рюделиус не согласен и экспериментальным лечение не считает.

«Мы следуем проверенной научной модели. Конечно, саму модель нужно дорабатывать и совершенствовать. Но бóльшая часть пациентов остаются довольны».

Однако у новой группы пациенток есть некий общий знаменатель.

Свыше половины девочек-подростков имеют в анамнезе другие психиатрические диагнозы. Так, у них наблюдаются членовредительство, аутизм и анорексия, а некоторые жалуются на другие травмы.

Родители беспокоятся

Родители, с которыми пообщалась «Миссия: проверка», говорят, что их дочерям никакого другого лечения, кроме гендерной коррекции, не предлагали.

Имен они попросили не называть, потому что девочки несовершеннолетние.

«Врачи предлагают лишь гормональную терапию и вносят в списки на операцию — и все! Лечение сводится к тому, чтобы изменить пол — в том числе и хирургически», — говорит София, мама девочки-подростка.

Некоторые из родителей отмечают, что проблема половой идентичности ворвалась в жизнь их детей внезапно. Это распространенное в международной практике явление даже получило отдельное название: «скоротечная гендерная дисфория».

«У нашей дочери давно трудности, куда ни глянь. Школа ей дается трудно, с друзьями не ладится, да и дома, пожалуй, тоже непросто. И вдруг она „разгадала" причину своих злоключений — она родилась в чужом теле», — рассказывает Йенс.

Блокаторы полового созревания

Любой, кто обнаружил у себя симптомы гендерной дисфории, может обратиться за помощью в молодежную клинику или записаться на прием онлайн. Ожидание может затянуться на несколько месяцев. В больнице Каролинского университета, где находится крупнейшая в стране гендерная клиника, на различные обследования уходит до полугода, но это индивидуально.

Рано или поздно ставится диагноз и начинается лечение. Иногда выписывают гормоны. Подросткам, которые проходят курс подтверждения гендерной идентичности, назначают сильные препараты. Все начинается с гормонов, которые блокируют половое созревание.

Аналогичные дозы препарата применяют для химической кастрации взрослых мужчин. Препараты выписываются максимум на три года, главным образом пациентам в возрасте от 15 до 19 лет.

«Установлено, что кастрация влияет на сердце. Кроме того, есть риск для опорно-двигательного аппарата, возможны психические осложнения», — объясняет Карл Микаэль Челькнер (Karl Mikael Kälkner), научный сотрудник Агентства лекарственных средств. Там проверяют и одобряют препараты, которые впоследствии поступают в клиники.

«Эс-вэ-тэ»: Но ведь мы имеем дело с практически здоровыми организмами. Какая польза может быть от столь сильных препаратов?

— Полагаю, риск оправдывается улучшением самочувствия у пациентов.

Врачи уверяют, после завершения терапии организм возвращается к нормальному развитию. Однако никаких исследований побочных эффектов в долгосрочной перспективе не проводилось.

«Мы еще очень многого не знаем»

Врачи уверяют, что пациенты редко жалеют о смене пола. По данным шведского исследования, за период с 1972 по 2010 годы передумали лишь 15 человек.

Однако наплыв девочек-подростков начался лишь в 2012 году, и об этой группе никаких данных пока не собрано. Журналистам передачи «Миссия: проверка» удалось пообщаться с двумя передумавшими, а в закрытых группах в Фейсбуке можно найти еще десяток примеров.

В клинику Лундстрёма из провинции Вестра-Гёталанд пациенты, сменившие пол, обращаются уже несколько лет.

«Эти люди не пойдут на баррикады. Они страдают молча, а рассказать об этом стесняются. Это кризис в самом прямом смысле слова», — говорит главный врач Леннарт Фелльберг (Lennart Fällberg).

Расстройство пациентов передается врачам, которые ставят диагнозы и подбирают лечение, говорит Фелльберг.

«Мы еще очень многого не знаем. Отсюда возникает состояние, которое мы называем нравственным стрессом. У нас недостаточно доказательств, что мы поступаем правильно».

«Мы — подопытные кролики»

Нехватку знаний и скудность имеющихся данных признают даже медицинские документы. В одной заявке на исследование, поданной в комитет по этике, говорится, что операции по смене пола проводятся без гарантий качества и последующих наблюдений.

Женщинам, которые становятся мужчинами, принимать лекарства приходится всю жизнь. Однако телесные изменения, которые происходят на фоне приема тестостерона, необратимы.

«Начав принимать тестостерон, вы становитесь пациентом до конца своих дней. Придется регулярно ходить в клинику, сдавать анализы. Лечение очень серьезное», — объясняет Анне Вэре.

Мика злится, что терапия и хирургическое вмешательство прописываются без должных исследований.

«Мое поколение — особенно молодые девочки — немного не такие. Мы другие, мы не вписываемся в типичный образ женщины, и это серьезный эксперимент. Мы — подопытные кролики, и научных данных о нас не хватает. Но разве можно врачами играть с жизнями пациентов?»